| В августе 1815 г., с фамилией Борзецовский, записан он в Коломенское дух. училище, а смотрителем училища был тогда соборный протоиерей Михаил Феодорович Дроздов, родитель митрополита Филарета, вскоре (18 янв. 1816 г.) скончавшийся; после него (с 19 апр.) начальствовал протоиерей того же смежного с училищем городского собора Иродион Стефанович Сергиевский, зять своего предместника († 14 окт. 1830 г.). Натерпелся много, учась в Коломне, Б–кий. При воспоминании о том, у него и в старческие лета навертывались на глазах слезы благодарности к Богу за Его помощь в это тяжелое время. Иван Б–кий жил на квартире у соборного пономаря в малом доме, который помещал в себе, кроме пономарьского семейства, до 15 учеников-жильцов, спавших на полатях. Книг у него не было за бедностью отца; а начнет списывать урок, в классе ли то или на квартире, коченеют зимой руки от холода; не выучил, строго и больно наказывали. Ученики в класс собирались рано, зимой до восхода солнца. Классная комната освещалась сальными огарками, прилепленными на две связанные крестом палки и за средину привешенные на веревке к потолку. Перед приходом учителя выслушивали заданный урок (требовалось урок зубрить на память) авдиторы, назначаемые из лучших учеников и нередко, за удовлетворительную отметку (sciens – знает) в нотате, бравшие с товарищей корку каши или хлеба, принесенных для завтрака. Б–кий нуждался раз в насущном хлебе; была учебная пора, и он на свою родину (в 35 верстах от Коломны) за хлебом пошел пешком, в дороге жестоко озяб и скатился с горы без чувств, обессиленный холодом и голодом, а когда опомнился, он увидел себя в крестьянской избе и доставленный на родину болел горячкой. «Меня, когда я учился в 3 классе, вспоминал о себе Иоанн М–ч, отец накануне благовещения послал утром с мужиком верст за 25-ть привезти житницу (амбар), купленную у родственного дьячка 233 . Мне дали лошадь и дровни, да мой спутник имел две лошади. День был ясный и теплый; снег таял быстро, в овраги текли потоки с возвышенных мест. |
| В этом смысле храм является местом Преображения, где полнота Божества присутствует, где изливается на нас весь свет Божественный, где мы воспринимаем Его с трепетом, благоговением, любовью, благодарностью. И одновременно, когда мы оглядываемся на себя самих, мы видим, как мы недостойны той любви, которой нас одаряет Господь. И поэтому мы можем ликовать о том, что мы – дети Божии, и вместе с тем исповедовать свои грехи. Мы одновременно и мытарь, который у притолоки стоит, и бьет себя в грудь, и говорит: я недостоин войти в это святое пространство; и вместе с этим можем ликовать о том, что Господь нас, какие мы есть, не называет, как сказано в Евангелии, рабами, а называет друзьями ( Ин.15:15 ) – потому что Он с нами поделился всем, что мы могли воспринять и понести и понять. Это так изумительно! С одной стороны – наша греховность, с другой стороны – Божественная святость, а между ними, соединяя их, превосходя недостоинство наше, – покаяние, наше признание, что, да, мы грешны и недостойны Божественной любви, но что мы так за нее благодарны и готовы все, все сделать, что только можем, чтобы утешить Господа в том, что мы грешники. В каком-то смысле утешить Его в том, что из-за моей личной греховности Он стал человеком для того, чтобы умереть на кресте. Вот что представляет собой это пространство, где полнота Божества невидимо обитает, но уже не так, как я говорил об алтаре, а обитает крестно, потому что Преображение нам говорит о том, что полнота сияющего Божества здесь ради того, чтобы умереть, вернее, о том, что Он умер для нашего спасения. Если это воспринять, разве можно бестрепетно войти в храм, разве можно без трепета посмотреть на каждого человека, который находится здесь, с мыслью: он так Богом любим, что если бы только он на свете существовал как грешник, Господь стал бы человеком и готов был умереть, чтобы этот человек мог жить?! Строго говоря, в Церкви не может быть ненависти друг ко другу, не может быть вражды, не может даже быть безразличия. Как мы можем быть безразличны? как мы можем пройти мимо человека, за которого Бог по любви отдал Свою жизнь? Вот что мы собой представляем, мы, вот здесь, малая община, которая собралась сегодня вечером, и большая община, которая бывает здесь на богослужениях, и более широкая община, которая охватывает и ту, и другую. |
| «Готовы ли вы креститься тем крещением, которым Мне надлежит креститься?» (то есть погрузиться в тот ужас страдания, которое Мне предстоит). И апостолы ответили: «Готовы!» ( Мк. 10:35–40 ). Так и мы, когда, крестившись, предстаем перед Богом в надежде в свое время разделить Его вечную участь, торжество вечной жизни, должны быть готовы сказать: и на земле, Господи, готовы мы разделить Твою земную судьбу, готовы, подобно Тебе, жить правдой, провозглашать истину, крестно любить ближнего нашего до готовности пострадать жизнью и смертью нашей – для других, для друзей, для врагов, для всех положить свою жизнь. Как однажды святейший патриарх Алексий сказал мне в разговоре, Церковь – это тело Христово, ломимое во оставление грехов человеческих... Чтобы это осуществилось, должны мы помнить слово апостола Павла: «Для меня жизнь – Христос, смерть – приобретение» ( Фил. 1:21 ), и однако, так как это полезнее, необходимо для вас, готов я остаться жить на земле... Кто из нас может всей душой, всем умом и всем сердцем, всей волей, и всей жизнью сказать: «Жизнь для меня – Христос,» не только в том смысле, что Христос в крещении, в таинствах, в учении Своем, в кроткой Своей близости дает мне новую жизнь, а в том смысле, что только то, что Христово, только то, чем Он жил, стало теперь целью и содержанием моей жизни? И однако, это – признак истинного христианина; и если бы мы так жили, в таком единстве со Христом, с такой к Нему всецелой любовью, могли бы и мы сказать, как апостол Павел говорил: «жизнь для меня – Христос, а смерть – приобретение», потому что, живя на земле, я отделен от Христа, а все желание, все устремление жизни моей в том, чтобы лицом к лицу Его узреть, чтобы с Ним быть всегда, чтобы ничто меня от Него не разделяло... И при всем этом апостол Павел, научившись от Христа любить, – любить своего ближнего и дальнего, друга и врага, гонителя и защитника, говорит: И однако, так как для вас это нужнее, я останусь жить на земле... Так и мы должны бы всей душой, всей силой жизни стремиться к встрече со Христом, и однако быть способными сказать: да, но у меня есть дело на земле, я должен чистотой своей жизни, светом, льющимся из меня, правдой моих поступков, истинностью моих слов, всем моим существом быть свидетелем Христа, и хотя всей душой я мечтаю быть с Ним, я останусь в осиротелом, тусклом, горьком мире, чтобы внести в него свет, внести в него надежду, внести в него радость, внести в него любовь... |
| В этом смысле храм является местом Преображения, где полнота Божества присутствует, где изливается на нас весь свет Божественный, где мы воспринимаем Его с трепетом, благоговением, любовью, благодарностью. И одновременно, когда мы оглядываемся на себя самих, мы видим, как мы недостойны той любви, которой нас одаряет Господь. И поэтому мы можем ликовать о том, что мы – дети Божии, и вместе с тем исповедовать свои грехи. Мы одновременно и мытарь, который у притолоки стоит, и бьет себя в грудь, и говорит: я недостоин войти в это святое пространство; и вместе с этим можем ликовать о том что Господь нас, какие мы есть, не называет, как сказано в Евангелии, рабами, а называет «друзьями» (Ин 15:15) — потому что Он с нами поделился всем, что мы могли воспринять, и понести, и понять. Это так изумительно! С одной стороны — наша греховность, с другой стороны — Божественная святость, а между ними, соединяя их, превосходя недостоинство наше, — покаяние, наше признание, что, да, мы грешны и недостойны Божественной любви, но что мы так за нее благодарны и готовы все, все сделать, что только можем, чтобы утешить Господа в том, что мы грешники. В каком-то смысле утешить Его в том, что из-за моей личной греховности, Он стал человеком для того, чтобы умереть на кресте. Вот что представляет собой это пространство, где полнота Божества невидимо обитает, но уже не так, как я говорил об алтаре, а обитает крестно, потому что Преображение нам говорит о том, что полнота сияющего Божества здесь ради того, чтобы умереть, вернее, о том, что Он умер для нашего спасения. Если это воспринять, разве можно бестрепетно войти в храм, разве можно без трепета посмотреть на каждого человека, который находится здесь, с мыслью: он так Богом любим, что, если бы только он на свете существовал как грешник, Господь стал бы человеком и готов был умереть, чтобы этот человек мог жить?! Строго говоря, в Церкви не может быть ненависти друг ко другу, не может быть вражды, не может даже быть безразличия. Как мы можем быть безразличны? Как мы можем пройти мимо человека, за которого Бог по любви отдал Свою жизнь? Вот что мы собой представляем, мы, вот здесь, малая община, которая собралась сегодня вечером, и большая община, которая бывает здесь на богослужениях, и более широкая община, которая охватывает и ту, и другую. |
| Касается рукою, от сна возбуждая. да отверзет дверь сердца невеста святая. 6 Невеста лобзания Царя си желает к любезным персем Его тепле воздыхает. Из тех пища, як млеко, точится духовна, сладша сота, кадила паче благовонна. Жених ю в чертог вводит, всех благ сподобляет. а лик венчанных 4883 дары своя приношает. Образов апостолских 4884 подписание 4885 . По руским летописцом 4886 . Святаго 4887 Петра Петр апостол на кресте стремъглав 4888 распят бяше за Христа в Риме, егда Нерон царствоваше. С. Павла Павел в Риме Нероном есть обезглавленны, кровь со млеком изтече 4889 , елма посеченны. С. Андрея Андрей святый в Ахайских Патрех за Христа от Егеата люте пригвожден до креста. С. Иакова Зеведеова Иаков Зеведеов за Христову славу Ироду в граде святом дал есть под мечь главу. С. Иоанна Богослова Иоанн Богослов в конобе варися, изгнан в Патм. в Ефесе жив во гроб вселися. С. Филипппа 4890 Филипп в Иераполи кресту пригвоздися 4891 стремглав от лютых Еллин, к Христу преселися. С. Варфоломея Варфоломей стремглавно на кресте распяся в Армении велицей, Духом в небо взяся. С. Фомы Фома святый копиями от вой прободеся, Миздием царем на ту смерть оным дадеся С. Матфея 4892 Матфей благовестник мечем посечеся, ко земли пригвожден, огнем лютым жжеся. С. Иакова Алфеова Иаков Алфеов Христа прославляше и, подобне Христу, смерть 4893 креетну 4894 страдаше. С. Леввия 4895 Фаддея Леввий 4896 , Иуда и Фаддей реченны, свидетель Христов, кресту пригвожденны. С. Симона Симон апостол истинне учаше Христовой, за Нь же крестну смерть прияше С. Матфея 4897 Матфей 4898 апостол, вместо Иуды избранный, в Ефиопии мучен 4899 , взя венец желанный. По Римским ж е летописцем нечто изменно, яко же яве есть во ограде мучений апостолских Во-первых С. Филиппа Филипп в Иераполи кресту пригвоздися от Еллин, тако Христос Бог им прославися. С. Варфоломея Варфоломей ко древу крестно прикрепися в Армении велицей 4900 , люте искожися 4901 . Вместо Иакова Алфеова 4902 С. Иакова брата Господня Иаков брат Господень с крила низверженны, |
| Пока еще человек не вошел в завет с Богом, он еще не вполне человек; он еще не достоин именоваться человеком; ибо человек есть образ и подобие Божие; а пока сей образ не сочетался с Первообразом, то есть не определил еще своей цели: отдать себя Богу, – до той поры он больше еще как бы животное, только высшего качества… А вступивший в связь с Богом, сделавшийся – по обещанию хоть бы – членом Его Царства, – он уже Божий; а потому ему и дается теперь «человеческое» имя, отличающее его от животных. А нередко и в самых именах отличалась та или иная связь человека с Богом. Особенно это видно у евреев, – из Иегова (или иногда сокращенное – Ие и др.) весьма часто входит в состав имени: Иоанн – Божий милостивый дар; сербское – Божидар; Гавриил – сила Божия; Мария (Мариам) – превозвышенная, великая (Богом); Иехо-ния; Ио-аким; Анна – сокращенное из Ио-анны благодатная и миловидная и так далее. Но почему завет и имя – соединяются с крестом (обрезанием)? Потому, что падший человек не иначе может возвратить утерянную связь с Богом, как уже через страдания при исполнении завета. Но поскольку он, в конце концов, оказывается бессильным исполнить завет и заповеди, то его крест переходит на Сына Божия. И только после Его страдания люди становятся «чадами Божиими» и получают это славное имя, а Бог становится снова им Отцом. Так, следовательно, наименование при обрезании указывало на то, что после искупления Христом мы уже не принадлежим себе, ибо «откуплены» кровью Его; и Он уже, как Господин, как Владетель наш, волен давать нам имена. Поэтому в христианстве даются имена при крещении или при предварительном моменте крещения – наречении имени, как бы подобном обручению пред свадьбой, или наречению во архиерея раньше хиротонии. И Спаситель нарекся ранее Своего крестного служения, уже взяв на Себя обязательство (дав «залог») спасти людей. Замечательно, что у сербов день «славы» так и называется: «крестно имя» – «крестное имя»; то есть они, их предки, получили имя при крещении, но самое слово «крещение» заменилось однозвучным – и внутренно, догматически сродным – «крестово». Получилось: «крестное имя». |
| предательству в малом, и поэтому оказались способными быть верными во многом. Начнем и мы с малого: будем верны Богу во всем том, что доступно нашим малым силам, и вырастем мы в меру тех людей, которые во многом оказались верны и вошли в радость, в славу Господа своего. Аминь. Воскресенье Святых Отцов (Мф. 1, 1–25) 6 января 1974 г. В преддверии Рождества Христова, когда мы ожидаем увидеть воочию воплощение Сына Божия, как трогательно и как вдумчиво Церковь вспоминает всех тех, которые свою плоть, свою жизнь дали, чтобы родился Спаситель. Сегодня праздник предков Господних. Каждый из нас несет в своем теле, в своей душе все прошлое человеческого рода: и Христос, приобщившийся человечеству, не явился новым человеком, которого бы заново сотворил Бог. Он воспринял Свою человечность от тысячелетней, может быть, многомиллионной годами истории человеческого рода. В Его теле, в Его человечестве жили все те, которые жили когда-то на земле до Него. Таким же образом в нашем теле, в нашей душе живет все прошлое человечества. И Христос соединился с человеческим родом, не избрав в нем праведников или только святых, достойных встречи с Богом, – для которой слов нет, так она изумительна, так она превосходит всякое воображение; в Нем живет человечество и праведное, и грешное. В ряду имен, которые мы сегодня слышали и из которых некоторые памятны нам своей святостью, есть имена, памятные Ветхому Завету грехом. Но это все были люди, которые пробивались через грех, пробивались через человеческую немощь, через потемненность сердца, через восстание плоти, через бушевание истории и жизни вокруг них, пробивались к Богу, искали света, искали правды, искали святости, даже если не хватало сил осуществить свою мечту. И с ними поистине был Бог, Который ни от какого грешника не отходит, Которого не пугает никакая неправда, Который может казаться нам далеким, только когда мы холодностью, безразличием не хотим Его знать... Но и тогда Он не отходит. Он остается таким же близким, хотя и скорбно, крестно близким к нам. |
| И апостолы ответили: Готовы!.. Так и мы, когда, крестившись, предстаем перед Богом в надежде в свое время разделить Его вечную участь, торжество вечной жизни, должны быть готовы сказать: и на земле, Господи, готовы мы разделить Твою земную судьбу, готовы, подобно Тебе, жить правдой, провозглашать истину, крестно любить ближнего нашего до готовности пострадать жизнью и смертью нашей — для других, для друзей, для врагов, для всех положить свою жизнь. Как однажды святейший патриарх Алексий сказал мне в разговоре, Церковь — это тело Христово, ломимое во оставление грехов человеческих... Чтобы это осуществилось, должны мы помнить слово апостола Павла: Для меня жизнь — Христос, смерть — приобретение, и однако, так как это полезнее, необходимо для вас, готов я остаться жить на земле... Кто из нас может всей душой, всем умом и всем сердцем, всей волей, и всей жизнью сказать: Жизнь для меня Христос, — не только в том смысле, что Христос в крещении, в таинствах, в учении Своем, в кроткой Своей близости дает мне новую жизнь, а в том смысле, что только то, что Христово, только то, чем Он жил, стало теперь целью и содержанием моей жизни? И однако, это — признак истинного христианина; и если бы мы так жили, в таком единстве со Христом, с такой к Нему всецелой любовью, могли бы и мы сказать, как апостол Павел говорил: жизнь для меня — Христос, а смерть — приобретение, потому что, живя на земле, я отделен от Христа, а все желание, все устремление жизни моей в том, чтобы лицом к лицу Его узреть, чтобы с Ним быть всегда, чтобы ничто меня от Него не разделяло... И при всем этом апостол Павел, научившись от Христа любить, — любить своего ближнего и дальнего, друга и врага, гонителя и защитника, говорит: И однако, так как для вас это нужнее, я останусь жить на земле... Так и мы должны бы всей душой, всей силой жизни стремиться к встрече со Христом, и однако быть способными сказать: да, но у меня есть дело на земле, я должен чистотой своей жизни, светом, льющимся из меня, правдой моих поступков, истинностью моих слов, всем моим существом быть свидетелем Христа, и хотя всей душой я мечтаю быть с Ним, я останусь в осиротелом, тусклом, горьком мире, чтобы внести в него свет, внести в него надежду, внести в него радость, внести в него любовь... |
| Соловьев ответил, что сдача их будет почетная; но что-де между юнкерами и солдатами такая разъяренность, что могут быть отдельные случаи расправы. Митрополит Платон просил также пощадить святыни. Соловьев ответил, что, конечно – святыни и храмы не представляют для них специальной мишени, но при скученности храмов и казарм возможны и повреждения от стрельбы. На предложения митрополита Платона о том, нужно ли пойти в Кремль к саперам, Соловьев ответил, что путешествие туда небезопасное, и поэтому советовал лучше не рисковать. И митрополит Платон, воспользовавшись тем, что тут же был юнкер, по всей вероятности парламентер, передал через него привет от Собора юнкерам, что-де Собор помнит о них и благословляет их отвагу. Сообщение митрополита Платона, со свойственным ему стилем и некоторою истеричною слащавостию, произвело впечатление на соборян. Оно поддержано было также сообщением и других членов депутации. После этого стали поступать предложения о крестном ходе – сейчас же или по крайней мере завтра. Причем иные ораторы, под влиянием расходившихся нервов от ужасов переживаемых событий, уже не считались ни с какими разумными соображениями. Напрасно им говорили, что, например, сегодня уже нельзя крестно-ходничать, так как день клонится к вечеру, священникам и населению нельзя сообщить, так как и телефоны не действуют, что крестные ходы могут подвергнуться обстрелу, особенно при возможности провокаторских выстрелов, что и нас самих могут обвинить в провокации. Нет, толпа ни с чем не считается, и требуют крестного хода. Конечно, это – кучка, но фанатичная. Порешили передать этот вопрос в богомольную комиссию 446 , которая должна обсудить этот вопрос, в случае утвердительного решения его, завтра, в пятницу, в десять часов утра назначить крестный ход, возглавляемый митрополитом Тихоном. А пушечная канонада и пулеметная трескотня продолжалась и после указанных пяти часов вечера, и слышна и теперь даже, в одиннадцать вечера, когда я пишу сии строки, правда, в значительно ослабленной длительности. |
| Каждый из нас приходит или приносится в храм, чтобы стать до конца, без отказа Божиим достоянием, не вообще «чадом Божиим», но сыном или дочерью Божиими, вступающими в тот же путь, каким шел Господь наш Иисус Христос. Если мы хотим понять, что значит до конца быть христианином, вспомним одно изречение евангельское и одно слово апостола Павла. Когда Иаков и Иоанн на пути в Иерусалим, где Христос должен был пострадать и принять смерть, Его спросили, смогут ли они после Его победы сесть по правую и левую сторону Его царственного престола, Он им ответил вопросом: готовы ли вы пить ту чашу, которую Я буду пить? (то есть приобщиться тому страданию, которое Я должен вкусить?). Готовы ли вы креститься тем крещением, которым Мне надлежит креститься? (то есть погрузиться в тот ужас страдания, которое Мне предстоит?). И апостолы ответили: Готовы! (Мк 10:35—40). Так и мы, когда, крестившись, предстаем перед Богом в надежде в свое время разделить Его вечную участь, торжество вечной жизни, должны быть готовы сказать: и на земле, Господи, готовы мы разделить Твою земную судьбу, готовы, подобно Тебе, жить правдой, провозглашать истину, крестно любить ближнего нашего до готовности пострадать жизнью и смертью нашей — для других, для друзей, для врагов, для всех положить свою жизнь. Как однажды Святейший Патриарх Алексий сказал мне в разговоре, Церковь — это Тело Христово, ломимое во оставление грехов человеческих. Чтобы это осуществилось, должны мы помнить слово апостола Павла: для меня жизнь — Христос, и смерть — приобретение, и, однако, так как это полезнее, необходимо для вас, готов я остаться жить на земле (Флп 1:21—26). Кто из нас может всей душой, всем умом и всем сердцем, всей волей и всей жизнью сказать: жизнь для меня Христос, — не только в том смысле, что Христос в крещении, в таинствах, в учении Своем, в кроткой Своей близости дает мне новую жизнь, а в том смысле, что только то, что Христово, только то, чем Он жил, стало теперь целью и содержанием моей жизни? И, однако, это — признак истинного христианина; и если бы мы так жили, в таком единстве со Христом, с такой к Нему всецелой любовью, могли бы и мы сказать, как апостол Павел говорил: жизнь для меня — Христос, а смерть — приобретение, потому что, живя на земле, я отделен от Христа, а все желание, все устремление жизни моей в том, чтобы лицом к лицу Его узреть, чтобы с Ним быть всегда, чтобы ничто меня от Него не разделяло. |
|
|
