| § 7. Первоначальный вид дневных напевов «на Господи воззвах» киевского распева и большой киевский распев Мелодии «Господи воззвах» и стихирных напевов киевского распева занесены в Великую Россию, как сказано выше, из юго-западной Руси, где они существовали как особая южно-русская редакция малого знаменного распева, примыкавшая по своему мелодическому характеру к пению «на подобны», а затем и совершенно вытеснившая оное. В юго-западно-русских нотных изданиях одна лишь эта редакция дневных стихирных напевов и существует, заменяя собой мелодии малого знаменного распева. В Великой же России сохранилась и великорусская редакция этого распева, которая нашла себе особое употребление при богослужении и, наконец, вошла в состав нотного Синодального Обихода под именем малого знаменного распева, излагаемого на ряду с кратким киевским распевом. Стихирные напевы киевского распева уставлены в Москве и в других местах Великой России южно-русскими певцами и переселенцами и затем стали на её клиросах общим церковно-певческим достоянием. Это обстоятельство, а равно и постоянная неразрывная связь Великой и Малой России служат достаточными ручательствами неповрежденности на наших клиросах киевских напевов. То же в общем подтверждает и сличение наших нотных изданий с изданиями южно-русскими. Но пересадка напевов на новую почву, применение их к иной редакции текста, сохранение напевов, главным образом, посредством устного предания, дух и вкусе времени, а в последнее время, с умножением печатных изданий, разность издателей и целей изданий, не могли не иметь влияния на изменение подробностей первоначального типа этих напевов. Это обстоятельство в свой очередь затрудняет восстановление киевского распева в первоначальном точном его виде по одним позднейшим его, преимущественно великорусским изданиям, а с другой – возбуждает потребность изыскателей истины обратиться к его первоисточникам, т. е. к старым нотным книгам южно-русского происхождения. Действительно киевский распев сохранился в первоначальном его виде до нашего времени в рукописных и печатных нотных книгах юго- западного происхождения от 17 и 18 века. |
| Приложение. Дневные напевы «на Господи воззвах» киевского распева с его отраслями, сравненные с напевами малого знаменного распева Глас первый Первый глас киевского распева с его отраслями, как и первый глас малого знаменного распева, совершается в области ре-ми-фа-соль-ля), при тонике до, с финальным звуком для всего песнопения ре и с окончанием для средних строк и стихирного запева ми, но с господствующими звуками соль-фа вместо ми-фа. Напев этого гласа имеет одну запевную строку (почин), четыре повторяющихся в середине песнопений и одну заключительную. Первая строка киевского распева представляет собой видоизменение первой же строки малого знаменного распева, именно: при одной и той же тонике она ведется на терцию выше (в квинту от тоники) и изменяет господствующий звук ми на соль и фа, но затем имеет с ней сходное мелодическое движение и одно и то же окончание ре. По пространному Обиходу первая строка киевского распева в начале песнопения «Господи воззвах» усиливает слог первого просодического ударения нотой ля и в этом виде представляет собой почин к целому ряду стихир, который затем в точном его виде уже не повторяется. Вместо же его всюду – в начале и середине следующих песнопений – употребляется его вариант, не имеющий ноты ля. В прочих изданиях, за неупотребительностью ныне одиночных запевов (почина) в клиросном пении, подобного различения вариантов не существует, но всюду употребляется первый вид строки – запевный; в придворном же пении всюду – и в начале, и в середине песнопений – употребляется второй вид строки без запевной ноты ля. В том же придворном пении первая строка оканчивается вместо общепринятого звука ре на фа. В обычном напеве Владимирской епархии, по изданию о. Соколова, первая строка своим началом близка к таковой же строке малого знаменного распева, а концом – к строке киевского; в издании же г. Абламского та же строка началом близка к киевскому, а концом к придворному напеву. Измененная первая строка, без ноты ля на первом просодическом ударении и с окончанием фа, не может быть признана правильной уже потому, что она по своему началу представляет собой вид сокращенной строки, по концу же – исключительное уклонение от нормальных окончаний строк первого гласа, из которых первая и конечная, сходные по движению своих мелодий, как и в большом знаменном распеве, должны оканчиваться на ре, средняя же строки на ми – господствующий звук гласа, – а никак не на фа. Но строка эта не может быть допущена особенно потому, что она буквально сходна с первой же строкой 5 гл. малого знаменного распева, по изложению её в пространном Обиходе, и, таким образом, употребление её ведет к смешению гласовых мелодий. |
| Во всяком случае, в Москве болгарский распев становится известным, по мнению протоиерея И.Вознесенского , в 1648–1650 гг. как распев юго-западных православных народов. От киевского распева болгарский распев отличается большей развернутостью мелодий и не столь определенно выраженным тональным складом. Ладовая основа его богаче и разнообразнее, напев развивается более широко и свободно, захватывая нередко обширное звуковое пространство, причем ему вовсе несвойственна речитативность, столь характерная для киевского распева. Некоторые специалисты усматривают в мелодизме болгарского распева черты сходства с мелизматизмом, присущим фольклору придунайских народов. Что же касается ритмики болгарского распева, то, подобно ритмике киевского распева, она также тяготеет к симметричности и квадратности, хотя внутри этой квадратности на блюдается заметная тенденция к свободной ритмической им-провизационности. Болгарский распев был, по-видимому, больше распространен на Украине, в московских же певческих книгах встречаются только единичные его образцы. Исключением является большой роскошно оформленный рукописный сборник, составленный в 1680 г. по распоряжению царя Федора Алексеевича для его личного пользования и содержащий целые циклы болгарских песнопений, среди которых можно обнаружить немало редких и даже уникальных образцов песнопений этого распева. В отличие от киевского и болгарского распевов, имеющих бесспорное юго-западное происхождение, греческий распев, судя по наиболее ранним его рукописям, возник в Москве. Возникновение греческого распева в литературе часто связывается с приездом греческого певца, дьякона Мелетия, приглашенного царем Алексеем Михайловичем для обучения государевых певчих греческому пению; ему же поручено было обучение и патриарших певчих, которыми он руководил около трех лет (1656–1659). Однако еще раньше прибытия Мелетия в Москву в Воскресенском монастыре, при Патриархе Никоне , имелось два Ирмолога с песнопениями греческого распева, относящихся к 1652 г., что говорит о более раннем проникновении греческого распева в Москву. |
| согласно с самогласными стихирами Октоиха. Первый глас малого знаменного распева, как и большого, совершается в гиполидийской тональности в области пентахорда: ре-ми-фа-соль-(ля) с господствующим звуком ми и конечным ре. Тот же самый пентахорд с тем же конечным звуком лежит в основании и киевского распева с обычными напевами. Но в них господствующей звук находится на терцию выше, именно соль (а не ми) при той же тонике до. Это – простое перенесение мелодии с терции на квинту в том же аккорде или гармоническое замещение звука ми звуком соль, постоянно допускаемое во всякого рода мелодиях при их варьировании и не изменяющее сущности дела. В малом знаменном распеве пентахорд весьма редко дополняется еще снизу звуком до (во 2 строке 1 гл. перед конечной её нотой ре) и убавляется обыкновенно сверху через опущение звука ля, каковой звук и в киевском распеве употребляется только в запевной строке для усиления первого слога с ударением и то не во всех изданиях. Второй глас малого знаменного распева, киевского и обычных нотируется в синодальных изданиях в гиполидийской тональности по примеру ирмосов большего распева, т. е. на кварту ниже против мелодий Октоиха (из издания Н. Потулова), именно в области (си) до-ре-ми-фа(соль) с опущением верхнего соль и добавлением нижнего си 71 и также с господствующим звуком ре и конечным до. Но в конечной строка киевского и обычных напевов после окончания до в виде украшения прибавлен еще небольшой припев, оканчивающийся на си, что и служит единственным их отличием от знаменного. Напев 2 гл. имеет и другой обычный вид (напр. в придворном пении), но с той же областью звуков и с те ми же гласовыми приметами, и только имеет гармонически характер ре минор, а не сольмажор. Трений глас малого, как и большого знаменного распева, нотируется в гиполидийской тональности, в области: си-до-ре-ми-фа, с господствующими звуками ми и ре, и конечным си. С ними во всем имеет буквальное сходство и распев киевский со своими отраслями. Четвертый глас большего знаменного распева совершается в гиполидийской тональности в области: ре-ми-фа-соль-ля 72 с господствующим звуком фа и конечным ми или ре. В малом знаменном распеве – тот же пентахорд и господствующей звук, но с окончанием ре. Ему в точности последует и киевский с своими отраслями, но только в пониженной на кварту области звуков: ля-си-до-ре-ми с соответствующим понижением и гласовых примет. Пятый глас большого знаменного распева нотируется иногда на квинту, иногда на кварту ниже нормальной его гиполидийской тональности, т. е. в области: до-ре-ми-фа-соль или же: ре-ми-фа-соль-ля. В малом знаменном и киевском распеве с обычными глас этот нотирован еще на кварту ниже второй из упомянутых здесь областей, т. е. в пентахорде: ля-си-до-ре-ми с соответствующим понижением и гласовых примет, т. е. с господствующим звуком ре (иногда еще и до) и конечным ля или, что тоже, вне установленных тональностей, на две кварты вниз против нормального его нотирования в гиполидийской тональности. |
| Это до очевидности ясно из подробного сопоставления песнопений этих распевов по изложению их в Синодальных изданиях и в юго-западных ирмологах 17 и 18 века. Исключив из последних песнопения болгарского распева, самобытного по своему техническому построению, мелодическим и ритмическим свойствам, мы найдем в них почти исключительно мелодии столпового распева с немногочисленными и не весьма значительными особенностями южно-русской редакции. Мелодии знаменного распева по южно-русским редакциям только что не приняли в себя попевок и исправлений великорусских мастеров церковного пения 16 и 17 века, а исправлены и редактированы своими мастерами, применительно к южно-русскому обычаю в пении и частью к гармоническим переложениям мелодий. Сходство между распевами киевским и знаменным столповым по юго-западным ирмологам в одних песнопениях является почти буквальным, в иных же только в общих чертах и в главных мелодических оборотах, а также в большей части звуков господствующих и конечных. Оно простирается на подобны, прокимны и «Бог Господь», ирмосы, праздничные стихиры и другие песнопения. Но близкое сродство киевского распева с знаменным можно наблюдать и по Синодальным их изданиям 126 . Особенностями южно-русских редакций знаменного, или, что-то же, большего киевского распева должно считать: 1) Некоторые мелодические разности, зависящие от разности редакций самого богослужебного текста песнопений. Напр., выражения: «изсушается глубина» и «Колесницегонителя Фараоня погрузи» (Синод. Ирм.) по количеству слогов протяженнее выражений: «исше глубина» и «Въоружена Фараона погрузи» (юго-зап. редакция) и требуют более продолжительной мелодии, чем последние. Выражения же: «призри на моления» (Синод. Окт.) и «преклонися к молению» (юго-зап. Ирм.) имеют первое просодическое ударение на разных слогах, а потому каждое требует соответственного себе применения силы ударения и в мелодии. 2) Разность нотного положения по тональностям. Мелодии киевского распева вообще очень часто нотируются в пониженных областях звуков сравнительно с такими же мелодиями знаменного распева крюковых и нотных великорусских книг (обыкновенно на кварту, а иногда на секунду или терцию ниже) и нередко разнообразятся в нотировании даже в одном и том же гласе и виде песнопений. |
| Слава, гл.2: «Прийдите (приидите) вси языци» – знаменного распева (срв. Син. «Праздники» л. 19). Имеется только в ирм. 1652 г., в особом изложении, с бемолем на ми, на секунду ниже Син. изданий. Тоже в ирм. Головни (л. 360), также особого изложения, на кварту ниже Син. изданий. На стиховне, слава и ныне, гл. 8: «Его же древле Моисей преобразов». Того же знаменного распева, который изложен в Синод. «Праздниках» (л. 23 об.), но на кварту ниже. Имеется в ирм. 1652, 1674 и 1709 г. На хвалитех, слава и ныне, глас 6: «Денесь происходит Крест Господень». Знаменного распева южнорусской редакции, на кварту ниже изложенного в Синод. «Праздниках» (л. 25). Только в ирм. 1674 и 1709 г. Стихира, гл. 6: «Кресте Христов, христианом упование». Знаменного распева, но с значительными разностями редакции и на кварту ниже, чем в Синод. «Праздниках» (л. 24). Имеется в ирм. 1674 и 179 г. У г. Малашкина (стр. 15–23) из службы на Воздвижение Креста (14 сент.) имеются следующие песнопения: три стихиры на «Господи воззвах», во гл.6, на подобен «Все отложивше», киевского распева; на стиховне, гл.5, самоподобен: «Радуйся, живоносный кресте», неизвестного распева; величание, киевского распева; ирмосы, глас 8-й: «Крест начертав Моисей» – краткого неизвестного напева с девятой песней («Таин еси») знаменного протяженного распева, отдаленной редакции. Той же редакции и 9-я песнь другого канона «Снедию древа»; стихиры на хвалитех: «О преславного чудесе» – самоподобен и кондак «Вознесыйся на крест» – краткого напева; прокимен: «Кресту Твоему» – обычного киевского распева. Только в ирмологе Головни (л. 361) имеется стихира Покрову Пресв. Богородицы: «Смысл очистивше и ум», во гл. 2, знаменного распева. Стихира св. Архистратигу Михаилу: слава и ныне, гл. 5: «Идеже осияет благодать твоя». Распета болгарским распевом по образцу стихиры «Тебе одеющагося светом». Имеется в ирм. 1652, 1674 и 1709 г. Св. Ап. и Еванг. Иоанну Богослову (сент. 26), по 50-м псалме стихира, гл.2: ЦБогослове, юносте учениче». Знаменного распева, с фитой и бемолем на ре, на терцию ниже Синод. изданий этого гласа. |
| «Егда от древа тя мертва» «Доме Евфрафов». Эти подобны во всех ирмологах почти буквально сходны с теми же подобнами киевского распева Синод. Октоиха (л. 28 и об.). В ирмологе 1652 г. они имеют бемоль на ми и изложены на секунду ниже прочих изданий. Подобен «Доме Евфрафов» в ирмологах 1674 и 1709 г. в конце имеет бемоль на ре с повышением мелодии на секунду. В ирмол. 1700 г. к этим двум подобнам присоединен еще третий: «Кими похвальными венцы увязем Петра и Павла», излагаемый в прочих ирмологах в ряду стихир этим свв. Апостолам. Те же первые два подобна и той же редакции мы видим и в ирм. Головни (л. 125 и об), стихира же Петру и Павлу, большого распева, отнесена на праздник сим апостолам (л. 351). У г. Малашкина (ор. 46, стр. 3 и 4 и ор. 50, стр. 6) изложены в редакции весьма отдаленной от Син. изданий. Глас 3-й «Велия креста Твоего Господи сила». «Красоте девства». Первый из этих подобнов, имеющийся во всех ирмологах – киевского распева, несколько иной редакции, чем изложенная в Синод. Октоихе (л. 41 об.). В ирм. 1652 г. он изложен с бемолем на ми в ключе, на секунду ниже прочих изданий. Второй подобен – болгарского распева; имеется во всех ирмологах, кроме ирм. 1652 г. и Синод. Октоиха. В Синод. Октоихе, в знаменном распеве, нет ни того, ни другого подобна. В ирм. Головни первый подобен имеет редакцию совершенно сходную с Синод. Октоихом, второй – с юго-западными ирмологами. У г. Малашкина (ор. 46, стр. 4) изложен только второй подобен, тоже болгарского распева. Глас 4-й «Яко добля в мученицах» (св. Георгию). «Дал еси знамение». «Званный свыше (свыше зван быв)». «Хотех слезами омыти» (в юго-зап. ирм. «оцестити, очистити)». В киевском распеве Синод. Октоиха имеются только первые два подобна, которые суть не что иное, как особые редакции тех же подобнов знаменного распева, изложенные на кварту ниже (ср. Синод. Октоих л. 57 и 58). Таковы же они и в южнорусских ирмологах. В них третий подобен буквально заимствован из знаменного распева, а четвертый представляет собой видоизменение знаменного и положен на кварту ниже Синод. Октоиха. В ирмологе 1652 г. первые два подобна изложены с бемолем на ми, на терцию выше прочих трех ирмологов, т.е. на секунду ниже подобнов знаменного распева, а два последние – без переменных знаков и в той же тональности с прочими ирмологами; при чем подобны второй и третий несколько иной редакции. В ирм. Головни (л. 26 и об.) напев «Яко добля» по редакции тот же, что и в Синод. Октоихе, подобен же «Свыше зван быв» имеет несколько иную редакцию, а подобен «Хотех слезами омыти» изложен на кварту ниже Октоиха. У г. Малашкина (ор. 46 стр. 4–5) изложены только первые два подобна киевского распева, с незначительными разностями редакции. Здесь имеется и подобен «Званный свыше» (редакция текста юго-западная), но он почему-то отнесен к пятому гласу, а не к четвертому. Глас 5-й |
| Шестой глас как малого знаменного распева, так и киевского с его отраслями нотирован буквально сходно с старым знаменным распевом по Синодальным его изданиям, именно в области пентахорда: до-ре-ми-фа-(соль), т. е. вне установленных тональностей, на кварту ниже нормальной его гиполидийской тональности и также с господствующим звуком ми (иногда еще и ре) и конечным ре. Седьмой глас в малом знаменном и киевском распеве с его отраслями имеет пентахорд на терцию ниже области того же гласа большего знаменного распева, т. е. их гласовая область звуков взята от конечного звука мелодий этого гласа до, как просламваномены лада вне установленных тональностей, но с той же господствующей нотой ми (или соль) и отличается только конечным ре вместо до, стоящего в большом знаменном распеве вне гласовой области. Различие господствующего здесь звука зависит, как и в 1 гл. от двоякого вида мелодического движения в этом гласе – в терцию и в квинту от тоники. Восьмой глас малого знаменного и киевского распева с обычными совершается и нотируется буквально по образцу большего знаменного распева в лидийской тональности в области звуков: ре-ми-фа-соль-(ля), с господствующим звуком фа (иногда еще ми) и конечным ре, и также с добавкой к пентахорду еще звука до (или до пред окончанием периода в ре), но обыкновенно с опущением верхнего звука ля. Вообще гласовые области звуков и приметы рассматриваемых нами дневных распевов – малого знаменного и киевского с его отраслями – в цефаутном ключе имеют следующий общей вид: Из сравнения этих таблиц между собой и с таковыми же таблицами большого знаменного распева, а равно и византийского осмогласия 73 ясно: 1) что киевский распев со своими отраслями имеет совершенно те же музыкальные основания, какие и малый знаменный распев. Отступления киевского распева в господствующем звуке 1 гл. и в конечном 2 гл. неважны, так как господствующий звук 1 гл. соль состоит в гармонической замене звука ми в том же аккорде, а конечный звук 2 гл. си есть звук добавочный к нормальному окончанию этого гласа до; 2) как малый знаменный распев так и киевский с его отраслями имеют вообще те же области звуков, ту же последовательность интервалов, те же господствующие и конечные звуки, какие имеет и большой знаменный распев и какие требуются византийской теорией церковного осмогласия; 3) отступления дневных распевов от нормы касаются лишь частностей, притом не многочисленны и не важны. Одни из них дозволительны теорией, напр., сокращение или расширение гласовых областей, другие – обычны в знаменном распеве, напр., произвольный выбор тональностей, нотирование мелодий на кварту вниз вне тональностей лидийской и гиполидийской, разнообразие конечных звуков и проч. 74 , иные существуют только в партесных переложениях мелодий, каковы: тот же произвол нотирования мелодий и обилие переменных знаков, иные разности зависят от различия вариантов того же напева, напр., в глл. 2 и 7, и наконец, некоторый из них удобоисправимы. |
| —484— щина уже имела установившийся круг осьмогласия, переработав принесенные греками музыкальные элементы в осьмогласие Киевского распева, прочно установила у себя основы общерусского стиля в церковном пении и положила на некоторые песнопения тот характерный отпечаток, который отличает её напев от других южнорусских напевов. Это заключение необходимо сделать на том основании, что в XVI в. в Холмщину проникают западные музыкальные начала. Если бы к XVI в. Холмщина не закончила выработки своего напева на основах греческого пения, то в дальнейшей своей истории она должна была бы потерять или сильно исказить то музыкальное достояние, которое она получила из Византии, так как влияние западной музыки в XVII, XVIII и первой половине XIX в. было чрезвычайно сильно. Между тем данные исследования убеждают нас, что западное влияние не вытеснило собою греко-славянского пения, а образовало в его истории только особое наслоение. Претворение греческого распева в свой родной славянский шло в Холмщине довольно успешно потому, что над этой трудной задачей она работала не одна. Вместе с ней работала Киевская и Галицкая Русь. Благодаря этой совместной работе принесенный в XI веке греками церковный напев постепенно претворялся в напев местный. Некоторые песнопения греческого распева так глубоко срослись с народной психикой, так пришлись по душе, что поются до сих пор народом, как произведения глубоко национальные. К ним принадлежат «Сподоби, Господи, в вечер сей» и «Со духи праведными» из панихиды. Первое произведение по своей музыкальной структуре представляет собою сильно измененный славянским влиянием 3-ий плагальный глас греческого распева. 1569 В Холмской переделке этого гласа для песнопения «Сподоби, Господи, в вечер сей» уцелел нетронутым только тетрахорд греческого гласа – си бемоль, до, ре, ми, фа и —485— основная тоника гласа – фа. В результате такой переработки это песнопение получилось в следующем виде. См. нотный пример 1. Другим песнопением несомненно греческого распева, сохранившимся в Холмщине, нужно считать «Со духи праведными» из панихиды. Есть некоторое основание полагать, что всё пение панихиды было греческого распева. Знаменателен тот факт, что в униатскую эпоху слово панихида не употреблялось. Оно заменялось словом «Парастас» (греч. Παρστασις). Тот факт, что греческий распев уцелел в одном песнопении Парастаса говорит за то, что в первоначальную эпоху вероятно вся панихида пелась греческим распевом. С течением времени остальные песнопения панихиды забывались и заменялись другими напевами, а «Со духи праведными» уцелело в народной памяти, а потому и дошло до наших дней в форме греческого распева. Поется оно на 8-ой глас только во 2-ой части. Первая часть представляет собою позднейшую вставку в духе южнорусского распева. |
| § 7. Практические упражнения при изучении греческого распева Занятия греческим распевом можно разделить на певческо-практические и теоретико-технические. 1. Напевы греческого распева не так сложны, как напевы распева знаменного, а с другой стороны, чужды тонкостей хроматизма и оттенков исполнения, свойственных подлинному греческому пению, а потому не трудны для усвоения и исполнения певцами. Стоите усвоить лишь свойственные тому или другому гласу мелодические обороты и общую последовательность строк, чтобы затем свободно петь песнопения, изложенные в наших певчих книгах строку за строкой, период за периодом. При сем рекомендуется петь по нотам с буквальной точностью, так как в основных наших изданиях ошибки нотного изложения этого распева весьма редки, кажущиеся же в некоторых оборотах неправильности суть по большей части искусственный отступления от обычных форм, допущенные в видах разнообразия мотива и художественной выразительности напева, или же по требованию словесного ритма песнопений. Через упражнение в пении и особенно через сравнительное изучение разных песнопений гласа достигается проникновение в дух самых напевов и приобретается свободное управление голосом, – качества необходимый для исполнения мотивов, полных задушевной теплоты или весёлой игривости выражения. Ещё проще и легче изучать и исполнять те же напевы в их сокращённом клиросной практикой виде. В практике этой они получили строение схематическое и характер малого распева. Напев каждого гласа состоит обыкновенно из двух только мелодических однообразно повторяющихся строк, очень часто даже без особой заключительной строки, и потому имеет ещё более простое устройство, чем малый знаменный и киевский распев, и ещё легче к усвоению певцами и к распеванию без всякого предварительного приготовления всякого рода песнопений. Только незначительные отличия по видам песнопений несколько разнообразят по местам мелодическое движение. Поэтому об употреблении этого распева должно сказать то же, что сказано относительно киевского распева (вып. |
|
|
