| Но уже в начале ΧΥ века рыцарь и путешественник Гильбер де-Лануа мог выражаться о Тирасе-Аккермане, что это укрепленный город, называемый Черным или Белым: une ville fermée et port sur la ditte mer Majour (Черное море), nommée Mancastre ou Bellegard – то есть, Маврокастрон или Белгород 161 . Искать какого-либо другого Маврокастрона помимо того, который стоял на Днестре, тем менее предстоит надобности, что такие поиски оказываются напрасными. Замок или крепость «Нигрополи», обозначаемый на некоторых позднейших картах к северу от Перекопского залива, происходит, очевидно, от греческого τ Νερπυλα, как этот залив назывался у Греков, и, следовательно, никак нельзя думать, что Нигрополи есть итальянский перевод Маврокастрона. Мнение, что Нигрополи есть позднейший Очаков, называемый по-турецки Кара-Керман (Черный город), едва ли основательно Брун, Черноморье, I, 177 сл., хотя мы и могли бы с ним легко помириться. Ни Мангуп, ни Карасу-базар не имеют точно так же никаких особых прав присваивать себе чужое имя: первый назывался по-гречески в византийскую эпоху о Θεδωρον (Castello Teodoro) или просто Δορς; последний, хотя и заключает в себе указание на Черную воду (=Кара-су), за то едва ли даже существовал в средние века. Профессору Ф.К. Бруну и академику А.А. Кунику, конечно, было хорошо известно существование Маврокастрона на месте нынешнего Аккермана; если они считали нужным искать его в другом месте, то в этом виноваты «Климаты», то есть, одно слово, читаемое в конце второго отрывка и повторенное в конце третьего. Это название заставляло думать, что место во втором и третьем отрывках есть, несомненно, южный берег Крыма, и что, следовательно, возвращение нашего автора «от Днепра восвояси» было возвращение в Тавриду, что заставляет предполагать путешествие по левой стороне Днепра, а не по правой. Газе первый указал, при издании отрывков, на крымские Климаты, известные из сочинений Константина Багрянородного: rem in Chersoneso Taurica geri declarat mentio Clematum; а за ним пошли все русские исследователи, несмотря на большую или меньшую самостоятельность своих других объяснений. |
| Салгира, на котором стоит Карасу-базар ( Кулаковский Ю. Прошлое Тавриды: Краткие исторические очерки. – К., 1906. – С. 69). Г. Моравчик поначалу предполагал под словом Хотзирон некий тюркский народ, но затем стал видеть в нем кальку с этнонима акациры, всречающегося уже в V в. (Moravcsik Gy. Byzantiniturcica. – Berlin, 1958. – Bd. 2. – S. 346–347; Moravcsik G. Byzantinische Mission im Kreise der Tuerkvoelker an der Nordkueste des Schwarzer Meers//Proceedings of the XIII International Congress of Byzantine Studies. – London, 1967. – P. 22). Астиль, следующий в схолии после Хотзирона, как будто связывают в этой приписке с одноименной рекой Хазарии – Волгой (Итилем), но, дабы не возникло недоразумение, подчеркивают их отличие (о Astei, eno legetai о Astei о potamos tes Chazarias, estin de kastron – «6) Астиль, что считают (называют) Астиль река Хазарии, а это кастрон»). Ю.А. Кулаковский тоже видел в этом названии не гидроним, а самую позднюю столицу хазар – Астиль-Итиль. Более того, по мнению О.О. Прицака, речь шла «о двух половинах хазарской столицы: западной Астиль/Атиль и восточной Хуалис/Хвались/Казаран» (Голб Н., Прицак О. Еврейско-хазарские документы X века. – М.; Иерусалим, 1997. – С. 185). Поэтому есть основания помещать названные после этого другие топонимы и одновременно церковные центры (о Onogouron, о Reteg, о Ounon – Оногурон, Ретег, Унон) вплоть до Таматархи на Таманском полуострове, якобы входившие в IX в. в епархию Готфия, вне пределов собственно «страны готов» (ср.: Науменко В.Е. Nititia К де Бора... – С. 131–132). Впрочем, основания для этого шаткие, поскольку подобные «этнические» названия мест, обнаруживающие связь с булгарами-оногурами, гуннами, тюрками, могли встречаться и в Юго-Западном Крыму, примером чему служит упоминаемый в церковных документах последней четверти XIV в. южнобережный choros, именовавшийся Аланией (ten Alanian) (Acta et diplomata graeca medii aevi sacra et profana/Collecta ediderunt F. Miklosich, I. Muller. – Vindobonae, 1862. – Vol. |
| Татары не только торгуют, но и выделывают ножи, чубуки, трубки, войлоки, седла, обувь, разные сафьянные вещи и занимаются табаководством, караимы, греки и армяне – садоводством и торговлею преимущественно бакалейным и красным товаром, цыгане – продажею и меною лошадей, кузнечеством, добыванием кила (земляного мыла), плетением корзин, решет и т. п., а женщины – ворожбой; русские – хлебопашеством и огородничеством. – В Бахчисарае 8 кожевенных заводов, 3 свечных и мыловаренных и 3 войлочных. 569 Карасубазар Карасубазар (45° 3 1 с. ш. и 52° 16 1 в. д.) – на почтовой дороге между Симферополем и Феодосией, среди обширной низменной долины, по которой протекают две речки: с запада – Сары-су (сары – желтый и су – вода), а с востока – Кара-су (кара – черный и су – вода). Последняя, в 6 верстах от города, выходит из-под меловых утесов в красивой местности двумя большими истоками и разделяется на два рукава – большую и малую Карасовку или Карасу. Берега ее скалисты и по местам покрыты лесом. – Низменность карасубазарская окружена то горами, покрытыми дубняком, то меловыми холмами, то степями. Из гор более замечательны Ак-кая или белая скала и Усун-аян. В первой – множество больших природных пещер; о ней много существует легенд между татарами 570 ; последняя, в 12 верстах от города, очень высока и живописна: с нее прекрасный вид на окрестности; в окрестностях же города, по теченью Карасовки или большого Кара-су, тянутся фруктовые сады. Время основания Карасубазара неизвестно. Название же его состоит из трех татарских слов: кара – черный, су – вода и базар – рынок, – след. значит: черноречный рынок и, до присоединения Крыма к России, он действительно был обширным рынком: сюда свозились крымские произведения (кожа, сафьян, войлоки, обувь, седла, пшеница, мед, шерсть и пр.) для сбыта их купцам, производившим торговлю с Константинополем и Кавказом чрез Евпаторию и Феодосию. Карасубазар временно был даже резиденцией хана, но впоследствии он постепенно стал падать и падать. В 1737 г. граф Петр Ласси сжег Карасубазар и множество татарских деревень, чтоб наказать татар за их набеги на Россию. В то время в городе было 6000 домов, 38 мечетей и церкви греческая и армянская; затем люди коммерческие стали переселяться из него кто в Евпаторию, кто в Феодосию, – и население города стало уменьшаться. Высочайшим указом 21 декабря 1799 г. дозволено было турецким колонистам переселяться сюда из слободы Терновской, близ г. Николаева) 571 ; население, однако, было невелико: в 1802 г. в городе считалось не более 2285 жителей и около 17 мечетей. 572 |
| Эта картина, грозная для врагов России, но величественно привлекательная для ее государыни, заканчивалась морем, зеленые волны которого, едва колеблющиеся от весеннего ветра, казалось, манили в безграничную даль стройные суда, полностью готовые к отправке и в путь, и в битву! Залп из всех пушек грозной эскадры приветствовал государыню. Слушая его, посланники, окружавшие Екатерину, опасались за Турцию: они знали, что разногласия между ней и Россией могли возобновиться. Потемкин же с нетерпением ожидал этого, как возможности появления новой славы России. Некоторые иностранцы по той же причине очень хотели, чтобы мир сохранился, и таким образом Черноморский флот, с таким неожиданным блеском представленный взорам Екатерины в Севастополе, возбудил различные чувства у всех зрителей, а общее чувство было только одно: удивление невероятной деятельностью Потемкина. Можно ли было представить себе, смотря на этот прекрасный порт, на этот сильный флот, на возвышавшийся над ними величественно красивый Севастополь, можно ли было представить себе, что все это создано за два или три года? Рассмотрев со всей подробностью это новое чудо Потемкина, изъявив ему за то свою искреннюю благодарность, государыня вернулась для непродолжительного отдыха в Бахчисарай. Оттуда ее путешествие продолжалось в Симферополь. Здесь императрица и все ее спутники восхищались новыми красотами. Симферополь лежит среди гладкой равнины, окруженной холмами. Долины, разделяющие эти холмы, можно назвать настоящими садами, украшенными всеми лучшими растениями юга. Богатые Татары, жители Симферополя, умели выбирать самые живописные группы деревьев, и среди них строили: прелестные беседки. Легкие купола этих Турецких беседок, расписанные самыми яркими красками, сияли в воздухе вместе с пирамидальными вершинами величественных тополей и придавали необыкновенную прелесть окрестностям Акмечети. Пробыв здесь сутки, государыня, император и их свита отправились в Карасу-Базар, некогда называемый Греками Маврон-Кастроном. Этот город принадлежал к самым большим городам Крыма, но не выделялся ничем особенно примечательным. |
| б) В Харьковском полку произведено грабежей в 1718 г. на 1177 р. 12 денег, в 1719 г. – на 3084 р. 25 денег, в 1720 г. – на 268 р., а всего в три года – на 4535 р. По нынешней цене вещам это составит, по крайней мере, до 45 00 р. серебром. в) Вследствие сношений царя с Крымом ханприслал в вознаграждение 311 лошадей и 288 волов и коров, всего по оценке на 876 р. 29 денег. " Из вышеписанного, говорит ведомость, наличнаго числа коней и прочаго по равномерному разделу с Изюмским полком досталось в полк Харьковский, кроме награды денежнойКуликовскаго, лошадей 139, рогатаго скота 134» и еще кое-какие вещи из платья. Таким образом, казаки против того, что пограблено у них с 1718–1721 гг., не получили и четвертой доливознаграждения. О предшествовавших годах хан, кажется, не захотел и говорить. В 1741 г. священник «города Валок Семен Михайлов» в просьбе к преосвященному писал: «В прошлом 737 г. в осеннее время в Ноябре м. был я в Изюмском полку в слоб. Геезке для свидания с родными. И в той слободе взят я нагайскими Татарами в полон, заведен в Крымский гор. Карасев (Карасу-базар), а из Карасева переведен в гор. Кафу и в Кафе продан Турчину, а от него продан на каторгу, прозываемую Дервышеву и был на каторге 739 г. по Март; из каторги в Цареграде выкуплен жительствующим там казаком Неженскаго полка Димитрием за 270 р.; а ныне по учиненному между российскою империею с портою миру с прочими российскими пленниками привезен в Россию и отпущен на поруках для собрания денег помянутому казаку в уплату». Священник просил и получил грамоту для испрошения подаяний на выкуп его. Надобно присовокупить еще, что сельцо Песочки, хут. Зомосский Кут и деревня Рубановка ныне входят в состав Валковского Благовещенского прихода. А прежде в этом имении Колле-гиумского монастыря была церковь Пр. Прокопия, и при ней было прихожан: в 1730 г. – 496 муж., 452 жен., в 1750 г. – 515 муж., 485 жен.; в 1770 г. – 540 муж., 520 жен., в 1790 г. – 565 муж., 560 жен. По переписи 1724 г. , в маетности п. есаула Рубана – в сельце Песках и в сельце Зомосском Куте – показано 101 двор и замечено: «На той маетности церковь не построена, а владеет приходом поп Максим». Следовательно, храм Пр. Прокопия построен в Песочках Покровским монастырем. |
| Никита Артамонов тогда-же писал, что 28 яенваря татары схватили под Бишкином двух Лиманских жителей. Харьковский полковник Григорий Денец извещал: «Февраля 5 (1680 г.) писал к нему с Водолаги осадчий Григорий Ковалевский, что одноконечно видели Февраля 5 на Орчику большую орду, а с тою ордою идет хан Крымский подлинно под Харьков и под иные города. До того ж числа вышел из полку Бишкинский житель, ушел от орды с речки Бишкина и перед ним, Полковником, сказал, что одноконечно хан будет под Харьков». В 1688 г. татары два раза наносили странные беды бишкинцам. Июня 11 возвращаясь из Лимана, где, при внезапном нападении, они произвели опустошение и захватили многих бишкинцев на полях и в самом Бишкине «по подворкам». Августа 17 они опять схватили до 40 человек бишкинцев на Крымской стороне Донца, а иных «порубали». «Сентября 12, 198 (1689) г., объявился в полку, в обозе перед думным дворянином, из Крыму выходец полоненник, Харьковского полка Бишкинский житель козак Сергей Грицко, и сказал: 197 Июля 22, как приходили под Бишкин город Татаре, и в то число его, сергея, в полон взяли и Бишкинских жителей в полон поймали ж многих людей; а взял де его, Сергея, под Бишкином Мурза, а как того Мурзу зовут, он не знает; и как те Татарове, бив под Бишкином, от Бишкина пошли в Крим к Перекопу и шли до Перекопа 7 дней, и бил он, Сергей, загорботком в селе. И тот Мурза, которий его взял, пришед в Крим, его, Сергея, продал Салтанову приятелю в Карасев городок (Карасу-Базар), и у того Салтанова приятеля, которий его купил, бил он, Сергей, только три дня, и от того Татарина на третьей ночи ушел и до Перекопа шел 3 ночи, а от Перекопа шел он до Запорожья 5 дней и 5 ночей и в Запорогах был неделю. И Запорожский кошевой атаман Иван Гусак, дав ему, Сергею, проезжий лист, отпустил его в Гетманские города Августа 21 ч; из Запорожья он шел по той стороне Днепра с Запорожскими козаками 3 человеками, а те козаки до Переволочного три воза везли рыбы». «Ноября 22, 200 (1691) г., в ночи часа в 3, прибежал из Бишкина Лиманский житель и сказал: ездил он из Лимана в Бишкин на мельницу молот, и в то число от мельницы за Донец Бишкинские жители ходили для своих дел, и с ними съехались Татаре». |
| Вейсман, переправившись за Дунай, не замедлил известить фельдмаршала о победе: 27 мая он напал при Карасу на неприятеля, стоявшего в 12000 пехоты и конницы, и нанес ему поражение; турки потеряли более 1000 человек убитыми; русским достался весь их лагерь с 16 пушками. После этого Румянцев решился переправиться через Дунай у Горабала или Бали-Багаса. Но тут стояло 6000 турок с пушками. фельдмаршал велел Вейсману зайти им в тыл от Карасу и Потемкину высадиться и идти прямо им в лицо. 7 июня оба генерала одновременно с двух сторон подступили к неприятельскому лагерю, и в то же время фельдмаршал с главным войском показался на левом берегу Дуная, ведя наравне со своим движением суда, собранные для переправы. Турки оторопели и при первых выстрелах бросились в бегство; русская конница поскакала за ними и истребила более 300 человек; обоз достался победителям. Очистив назначенное для переправы место, Румянцев в тот же день велел перевозить войска и 11 числа сам перешел Дунай. Разбивши еще раз турок на реке Галице, русские стали лагерем у Силистрии. Еще прежде, когда Румянцев дал знать в Петербург о намерении своем переправиться через Дунай и о взятии Туртукая, гр. Григорий Орлов говорил в Совете, что по настоящему расположению фельдмаршала он видит, как Румянцев намерен исполнить теперь то, что он, Орлов, предлагал ему в прошлогоднее свидание, а именно переправиться за Дунай между Черным морем и Карасу и утвердить там левое крыло армии; визирь, находясь на другой стороне Карасу, не мог бы отрезать нашего войска по дальности обхода, напротив, сам нашелся бы в опасности быть отрезанным; таким положением мы могли бы отворить себе путь за горы и, потревожив столицу неприятеля, заставить его согласиться на мир. Узнав о переправе Румянцева, Екатерина 28 июня, в день восшествия своего на престол, написала ему, что так как он сделал этот день для нее радостным, то она пожаловала сына его (Михаила) полковником, и желала божеской помощи во всех впредь за Дунаем предприятиях. К Вольтеру Екатерина писала: «Вашему любезному Мустафе придется опять быть отлично поколоченным после переговоров, разрыва двух конгрессов и перемирия, продолжавшихся почти целый год. Этот почтенный господин, по-моему, вовсе не умеет пользоваться обстоятельствами. Нет сомнения, что вы увидите окончание этой войны. Надеюсь, что переход через Дунай будет способствовать этому двояким образом: он вас обрадует и сделает султана сговорчивее». |
| От холеры 1848 г. умерло 80 человек; от цинги страдали, но умер только один. В склепе под церковью похоронены благотворители ее: а) Полковник Иван Григориевич Квитка и супруга его, родная сестра святителя Иоасафа Горленка, Прасковья, урожденная Горленкова. Знаменитый же полковник Григорий Семенович, создатель первого храма, похоронен в Киевской Лавре. Полковник Иван заметил в своей летописи: «1738 г. Июня 24 Владимира Карасу-Базарскаго полонянина крестили на Основе; восприемниками были: Иван Григориевич Ковалевский, Дмитрий Челембей и жена сотникова Христина Голуховичева». Этот пленник взят был в Карасу-Базаре самим Иваном Григориевичем во время войны 1736 г. И добрый христианин употребил старание возвратить заблудшую душу Господу; б) Феодор Иванович Квитка, строитель второго храма; в) Илия Иванович Квитка, который, не быв в монастыре, жил в мире, как в пустыне, ибо он имел у себя особенное уединенное жилище и не знал никуда других дорог, кроме как к бывшему тогда преосвященному Павлу, у которого он поучался христианской жизни. Переписка его с Тепловым и Кочубеем показывает, что он занимался и литературой; г) Тайный советник Андрей Федорович Квитка, знаменитый предводитель харьковского дворянства; он, кроме того, что с 1814 г. имел в доме храм Покрова Богородицы, закрытый в 1844 г., распространил приходский храм приделами, украсил его внутренность и оградил каменною оградою; д) Надворный советник Григорий Федорович Квитка – известный по сочинениям под именем Основьяненки. В Основе он был церковным старостой. IV Округ ЗОЛОЧЕВ Заштатный город, в 37 верстах от г. Харькова, на берегах р. Уды. В 1748 г. жители Золочева в просьбе, писанной на высочайшее имя, писали: «В прошлых годах прадеды, деды и отцы наши пришли под Высокодержавную область из дальних за Днепром городов и с начала поселения слободских полков населили в харьковском полку в городе Золочеве от крымской стороны за рубежем белогородским на дикой пустоши с прочими таковыми же вольными Черкасы, внутрь Российскаго Государства от предков Вашего Императорскаго Величества старинными грамотами, и всякими их вольностями и грунтами, яко-то полянами, лесами, рыбными ловлями, безоброчными мельницами, винокурнями, шинками и безпошлинными всякими торговлями и угодьи жалованы». |
| Села Аул, Богородицкая, кам. Мелитопольск. у. Села Поповки, Троицкая, кам. Мелитопольск. у. Села Большой-Белозерки, Преображенская, кам. Днепр. у. 1808 год Села Чаплынки, Покровская, дер. Днепр. у. Села Обыточного, Троицкая, дер. Мелитопольск. у. Села Мангуша, Петро-Павловская, кам. Симферопольск. у. До постройки сей церкви была в Мангуше другая, которой начало неизвестно. Села Петро-Павловки, Троицкая, дер. Мелитопольск. у. 1810 год Села Челбас, Покровская, дер. Днепр. у. Села Андреевки, Богородицкая, кам. Мелитопольск. у. Села Второ-приморского, Димитриевская, Днепр. у. Построена помещиком полковником Димитрием Кушковским. Села Кадыко, Троицкая, кам. Симферопольск. у. Церковь сия преобразована из мечети Татарской, по прошению жительствующих здесь Греческого батальона офицеров и нижних чинов, которые, прося о том в 1806 году, излагали между прочим, что церковь была некогда христианскою, но в мечеть превращена мусульманами. Села Балки, Успенская, кам. Мелитопольск. у. Села Ново-Майчевки, Николаевская, дер. Днепр. у. 1811 год Города Карасу-базара, Ильинская, кам. Основана и сооружена по прошению Великороссийских купцов и мещан, в Карасу-базаре поселившихся, и по ходатайству Таврического гражданского губернатора Дмитрия Борисовича Мертваго, от которого в 1807 году к преосвященному Платону послано было отношение. Села Кишлава, Александро-Невская, кам. Симферопольск. у. Села Каир, Преображенская, кам. Днепр. у. Села Рубановки, Михайловская, дев. Днепр. у. 1812 год Седа Горностаевки, Покровская, мол. д. Днепр. у. Села Николаевка, Николаевская, кам. Мелитопольск. у. 1813 год Села Малой-Лепатихи, Николаевская, дер. Днепр. у. Церковь сооружена по желанию жителей села Лепатихи, писавших в прошении своем 1810 года, что селение их «вновь населено», церковь заложена в 1816 году, а до того времена имели она молитвенный дом, который позволен был им в 1813 г. 1814 год Села Берестового, Троицкая, кам. Мелитопольск. у. Церковь в 1814 г. постройкой кончена, а разрешение на то от Святейшего Синода последовало в 1808 году. |
| Обстоятельства беспрецедентного сватовства русского князя к порфирородной принцессе известны. Византийский император Василий II, оказавшийся в крайне затруднительном положении после поражения от болгар (август 986 г.) и начала мятежа Варды Склира (февраль 987-го), а затем и Варды Фоки (август или сентябрь 987-го), обратился за помощью к русскому князю Владимиру. Владимир обещал помочь, но потребовал взамен руки Василия Анны. Несмотря на то, что брак порфирородной принцессы с «варваром» считался кощунственным и недопустимым (о чем специально писал в середине X в. дед Василия и Анны император Константин VII Багрянородный в своем сочинении «Об управлении Империей»), Василий дал согласие при условии крещения Владимира (не позднее октября 987 г.). Владимир, вероятно, принял крещение, но заключение брака задержалось почти на два года. За это время Владимир успел оказать помощь Василию (ставшую спасительной для него), а затем начал военные действия в Крыму против византийского города Херсонеса (Корсуни). Лишь после падения Херсонеса (вероятно, между 7 апреля и 27 июля 989 г.) переговоры между Василием и Владимиром были возобновлены. Анна всячески противилась браку (о чем согласно сообщают русские и восточные источники), однако ей пришлось подчиниться воле брата. Вместе со священниками и приближенными она отправилась в Херсонес, где и произошло ее бракосочетание с Владимиром. О пребывании Анны в Херсонесе, помимо «Повести временных лет», свидетельствуют данные микротопонимики: во второй половине XI в. в Корсуни были известны «царицыны палаты» (летописная статья 988 г.). Об этом же, вероятно, свидетельствует Житие св. Стефана Сурожского (известное в русском переводе, в списках не ранее XV в.), а именно «Чудо 4-е» (последнее из посмертных чудес святого). В нем имеется рассказ о болезни, случившейся с «царицей Анной» на пути из Херсонеса в Керчь: Анна заболела, когда пребывала на «Черной воде» (греческое Мавропотам; вероятно, нынешняя река Биюк-Карасу), вблизи Сурожа (современный Судак); ее исцелила молитва святому Стефану. |
|
|
