| вероисповедных противников друзьями по несчастью. Это сотрудничество не имело целью церковное единение, целью его «была общая борьба за религиозную терпимость в стране» (10). В 1605 г. выходит в свет книга под названием «Перестрога» (т.е. Предостережение), в которой православный участник Брестского собора (Львовский священник) изъясняет причины Унии и критикует насильственные способы её распространения. В 1610 г. Виленское Православное братство издаёт знаменитый «Фринос», т. е. плачь Восточной Матери-Церкви, Мелетия Смотрицкого. В этом сочинении излагается православное учение и яркими красками изображается бедственное положение Православной Церкви в Речи Посполитой. «Православные приняли это сочинение с восторгом. Католики вооружились против него всеми тонкостями своей диалектики, обвиняли его автора в лютеранстве и кальвинизме и даже в государственной измене. Правительство запретило покупку и продажу «Плача» под угрозой страшной денежной пени. К сожалению. Мелетий Смотрицкий не устоял в Православии. Под давлением тяжёлых обстоятельств, он изменил Православию и перешёл в Унию...» (27). В 1621 г. вышла из печати «Полинодия» или «Возвращение на старый путь» архимандрита Захария (Копыстенского), в которой автор призвал уже униатов возвратиться в Православную Церковь . Кроме полемических книг братства издали ряд богослужебных: «Псалтирь» (1612), «Требник» (1624), «Служебник» (1624), «Полуустав» (1622), «Часослов с Псалтирью» (1631) и др. Эти и другие книги, издаваемые братчиками, несомненно, служили сохранению православной веры в народе и помогали противостоять униатскому наступлению на Православие. Но силы, конечно, были слишком не равные. «Борьба униатов с православными стала вестись более энергично, когда на митрополичьем престоле после кончины Михаила Рогозы (1599) оказался Ипатий Потей. Он отнимал у православных монастыри, земельные пожалования, замещал православных священников униатами» (44). Он выжил православное братство из Свято-Троицкого монастыря и основал там униатское, во главе с архимандритом Иосифом (Рутским), воспитанником иезуитов. |
| Вот что пишет по этому поводу прот. К. Зноско в своём историческом исследовании: «Король Сигизмунд всеми мерами поддерживал униатов и при захватах церквей и их имуществ униатами держал сторону последних. Так, при споре православных с униатами о праве владения Виленскими церквами, когда дело было доведено до Главного трибунала и светские члены трибунала присудили церкви православным, а духовные, т.е. латинские прелаты, постановили отдать их униатам, Сигизмунд III, приехавший тогда в Вильну, потребовал дело к себе и, рассмотрев его, приказал взять все церкви в секвестор на своё имя, а потом непосредственно декретом своим от 11 августа 1609 г. передал их во владение униатам». Ещё хуже обстояло дело с духовным окормлением православных в других городах и весях. Вот что говорил по этому поводу волынский посол Лаврентий Древинский на Варшавском сейме 1620 г.: «Уже в больших городах церкви запечатаны, имения церковные расхищены, в монастырях нет монахов, – там скот запирают; дети без крещения умирают; тела умерших без церковного обряда из городов, как падаль вывозят; мужья с жёнами живут без брачного благословения; народ умирает без исповеди, без причащения... Монахов православных ловят на вольной дороге, бьют и в тюрьмы сажают. В чины гражданские людей достойных и учёных не производят потому только, что они не униаты...». «Польское правительство своими действиями поставило православных в необходимость обращаться за совершением треб к униатскому духовенству» (27). Униатский митрополит Ипатий Потей в переданном ему (декретом короля от 20. 02. 1609 г.) Свято-Троицком монастыре открыл униатскую коллегию и учредил монашеский орден вассилиан (или базилиан) для подготовки кадров и ведения работы по дальнейшему насаждению Унии. В одном из документов для внутреннего пользования («Выдержка из уставов чина святого Василия Великого ») говорится: «Целью этого общества является сохранение католической веры у одних, распространение её среди других, ... соединение русского народа с Римской Церковью и обеспечение русских католических епископов учёными, трудолюбивыми и искренне преданными помощниками». |
| Впрочем, король смягчил наказание обвиненным и приказал, чтобы они были только лишены своих должностей и обязаны что-либо соорудить для укрепления или украшения Вильны. Решениями задворного королевского суда только начиналось торжество Потея, находившегося тогда в Вильне. К 25 июля съехалось сюда множество униатского духовенства из Городни, Минска, Новогрудка, Жировиц и других мест, где оно отпало было от Потея: видно, воевода Скумин-Тышкевич очень поусердствовал при исполнении королевского приказа. Собравшиеся составили приговор, в котором объявляли, что хотя некоторые из них увлеклись было заверениями Сенчила, Жашковского и членов Свято-Духовского братства, будто митрополит Ипатий замыслил вытеснить унию латинскою верою, и потому отступили от подчинения ему, но теперь, достаточно убедившись, что все эти заверения были пустою выдумкою и ложью, они просят Бога не вменить им в грех то их отступничество и обязуются под страхом вечного проклятия оставаться всегда под властию архипастырей, пребывающих в святой унии, и всячески защищать ее. Приговор подписали: три архимандрита, один игумен, шесть протопопов, два иеромонаха, тринадцать священников, пять иеродиаконов и четыре монаха, всего 34 человека, в этом числе из виленского духовенства кроме архимандрита Иосифа Велямина Рутского и иеромонаха Иоасафа Кунцевича один только пятницкий священник Александр Львов, «писарь клиросу собору виленского». А в августе совершилось и отобрание виленских церквей и передача их Потею. Два королевских дворянина, Сенковский и Краевский, с двумя виленскими поветовыми и пятью шляхтичами прежде всего (6 августа) отобрали Пречистенский собор и митрополичий дом во власть и распоряжение короля как «найвышшаго подавцы и оборонцы церквей Божиих», причем будто бы имели с собою несколько сот гайдуков, разбили замки у церкви, забрали весь ее скарб и заключили в темницу двух священнослужителей, совершавших в соборе утреню, хотя Потей решительно это отвергает. Отбирать другие церкви в тот же день поудержались, опасаясь, как бы не возбудить народного возмущения, особенно при отобрании церкви Перенесения мощей святителя Николая, так как священником здесь был сам протопоп Жашковский, и он собрал и припрятал в своей церкви сокровища всех прочих виленских церквей и чудотворную икону Богоматери Остробрамскую, которой не захотел выдать даже панам бурмистрам, объявлявшим, будто сам король с королевою и королевичем Владиславом желает прибыть в Троицкий монастырь и там помолиться пред этою иконою. |
| Гослицкий истолковал решения униат. Брестского Собора в духе контрреформационных методов обращения православных в католичество. Католич. епископ намеревался в правосл. храмы поставить наместников и священников, послушных католич. Церкви. Он способствовал утверждению викария Эразма Дубецкого в Саноке, поскольку там было, очевидно, немало сторонников унии. А. Прохаска опубликовал 3 грамоты Гослицкого 1598 г., посвященные назначению Дубецкого: от 22 июня, 1 и 10 сент. В грамотах изложено представление Гослицкого о заключенной унии. Русская (греческая) Церковь была принята в лоно католич. Церкви, под власть папы. Русской Церкви будут разрешены только те обряды и обычаи, к-рые не противоречат католич. традициям. Вспомнив проклятие М. участниками униат. Брестского Собора (к к-рому Гослицкий не имел отношения), лат. епископ охарактеризовал правосл. архиерея как «нечестивца», «схваченного чертом». Считая себя епископом «объединенной Перемышльской епархии», чья власть распространяется и на православных, Гослицкий приказал, чтобы М. не признавали епископом под страхом отлучения от Церкви. Гослицкий запретил на территории Перемышльской епархии церковные праздники в соответствии с юлианским календарем (календарный вопрос на Брестском Соборе не рассматривался). В первые годы после заключения Брестской унии межконфессиональная борьба сосредоточилась в центре, ее ареной стали сеймы. В дек. 1596 г. кн. Острожский советовал Львовскому и Перемышльскому епископам защищаться на Вишенском сеймике, в частности вписать в реестр посольских требований церковные обиды ( Мицько I. З. Острозька слов " яно-греко-латинська akaдeмiя (1576-1636). К., 1990. С. 59). В нач. XVII в. православно-униат. вопрос вышел за рамки сеймовой борьбы. С одной стороны, активизировал деятельность новый униат. митр. Ипатий Потей (1599-1613), с другой - ограниченные в своих правах православные стали искать поддержку за пределами государственно-правовых учреждений. В частности, они стремились использовать возможности, открывшиеся с началом рокошового движения (Сандомирский рокош, или рокош Зебжидовского). |
| Из посланий Мелетия особенно известны его письма к князю Острожскому, в которых он восхвалял его ревность к Церкви и побуждал к дальнейшим подвигам, к епископу Гедеону, ко всему православному народу и к разным литовским князьям и магнатам, а также к папе, королю Сигизмунду и Ипатию Потею, которому подробно излагал свои мнения против римско-католического учения и догматов. Сочинения учёного патриарха Мелетия высоко ценились современниками, называвшими его „светилом православных“. В 1598 году в Острожской типографии были напечатаны семь посланий Мелетия (в „книжице в десяти отделах“), а затем в 1603 году в том же городе Остроге напечатан его „Диалог албо розмова о вере восточной“, в виде краткого катехизиса против латинян и других сектантов, причём для напечатания этой книги по-гречески и по-русски, князь Острожский обращался к Львовскому братству („к своим милым и верным приятелям“) за присылкой типографского наборщика Касиановича и греческих отлитых литер 2381 . Братства, конечно, весьма нуждались в помощи восточ- —232— ных патриархов, так как против братств и их деятельности высказались все униатские епископы и, как упомянуто выше, первым воздвигшим гонение против братств был Ипатий Потей. Он рассеял членов Брестского братства, отнял у них, с одобрения короля, школу и определил туда на место учителя известного униата Петра Аркудия, привезённого им из Рима. Таким образом учредилось в городе Бресте первое униатское училище в западной России 2382 . Но живучесть братских начал была так сильна в русском народе того времени, что, уступая натиску врагов в одном месте, русские люди спешили соединиться в крепкий церковно-братский союз в другом месте, и этому движению не мог оказать сопротивления даже король Сигизмунд III, который, разрушая православие, всё-таки должен был подписывать уставные грамоты таким братствам, кои находились в городах и местностях, густо населённых православными, где они потому решительнее и успешнее могли отстаивать своё вероисповедание и народность. |
| Исповедую, что в литургии приносится Богу истинная, действительная и умилостивительная жертва за живых и умерших, и что в святейшем таинстве евхаристии истинно, действительно и существенно находится тело и кровь вместе с душой и божеством Господа нашего Иисуса Христа, и бывает преложение всего существа хлеба в тело и всего существа вина в кровь, каковое преложение католическая церковь называет пресуществлением. Признаю, что и под одним только видом принимается весь Христос и истинное таинство. Твердо содержу, что чистилище есть, и что находящиеся там души получают облегчение и от пособия верующих. Равно и то, что святых, царствующих вместе со Христом, должно почитать и призывать, что они молятся за нас Богу, и что мощи их должны быть чтимы. Непоколебимо признаю, что иконы Христа, Приснодевы Богородицы и др. святых должно содержать и воздавать им надлежащую честь и почитание. Утверждаю, что власть индульгенций дана церкви Христом и что употребление их весьма полезно для христианского народа. Признаю св. католическую и апостольскую церковь римскую матерью и учительницей всех церквей. А римскому папе, преемнику блаж. Петра, князя апостолов, и наместнику Иисуса Христа, обещаю и клятвой подтверждаю истинное повиновение. Принимаю также и исповедую и все прочее, что предано, определено и обнародовано св. канонами и вселенскими соборами, в особенности же св. собором Тридентским. А все противное, всякие схизмы и ереси, осужденные, отвергнутые и анафематствованные церковью и я осуждаю, отвергаю и анафематствую. А что сию истинную католическую веру, без которой никто не может спастись, и которую я здесь добровольно исповедую и истинно содержу, я буду стараться, при помощи Божией, всеми моими силами содержать и исповедывать целой и неповрежденной до последнего моего дыхания, а также проповедовать ее и моим подчиненным или тем, которые будут вверены моему пастырскому попечению. В этом я, тот же Ипатий Потей, прототроний, еп. Владимирский и Брестский (соответственно: Кирилл Терлецкий, экзарх, еп. Луцкий и Острожский), посол вышеуказанных господ – архиепископа и епископов русских, как от их имени, по их доверенности, так от моего собственного (о доверенности от народа нет упоминания), торжественно обещаюсь и клянусь. В том да поможет мне Бог и это св. Его Евангелие». |
| Как видно из донесения папского нунция Г. Маласпины, которое осталось неизвестным митр. Макарию, два владыки (есть все основания предполагать, что это были Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий) с коллективным письмом епископов о признании верховной власти папы посетили канцлера и гетмана великого коронного Яна Замойского не позднее 15 октября 1594 г., когда нунций сообщал об этом в Ватикан (Documenta Unionis Brestensis ejusque auctorum (1590–1600)/Ed. A. Welykyj. Roma, 1970. P. 31). Очевидно, что переписка еп. Кирилла Терлецкого с митр. Михаилом Рагозой, в которой обсуждалась предполагаемая встреча Луцкого епископа с Я. Замойским, имела место ранее этой даты. По-видимому, именно присоединение митрополита к епископам, участникам съезда в Сокале, дало возможность начать официальные переговоры. На обстоятельства составления документа от 2 декабря 1594 г. пролила свет найденная Г. Хофманном копия документа с запиской Б. Мацейовского: «Это копия, сделанная собственной рукой отца владыки Владимирского с оригинала в Торчине 2 декабря 1594 г., когда мы 2, 3 и 4 декабря вместе были там же в Торчине, то есть: отец владыка Владимирский, отец владыка Луцкий и я, третий. Есть два оригинала, подписанные их руками и печатями, а писаны рукой самого отца владыки Луцкого. Один взял отец владыка Владимирский, другой — Луцкий, а мне эту копию отдали 4 декабря... после службы» (Documenta Unionis. P. 35). Таким образом, документ был составлен в Торчине (владение Б. Мацейовского под Луцком) при участии еп. Кирилла Терлецкого и еп. Ипатия Потея, как и предполагал митр. Макарий, но также и хозяина дома. По-видимому, коллективное письмо епископов, показанное Я. Замойскому, вызвало какие-то возражения и потребовалась его переделка. Один из изготовленных текстов остался, вероятно, у еп. Ипатия Потея и от него попал в архив митрополичьей кафедры, а другой, с подписями епископов и митрополита, был затем передан папе и в настоящее время находится в Ватиканском архиве (о списках документа см.: Hoffmann G. Ruthenica I. Die Wiedervereinigung der Ruthenen mit Rom//Orientalia christiana periodica. 1925. V. 3/2. P. 12. В этой же работе имеется фотография ватиканского экземпляра). |
| Как сами епископы, так и поставленные и посланные от них во всех церквах и на всех местах пусть открыто и явственно поучают, что вера восточной церкви, которую мы ныне исповедуем, есть истинная и спасение в ней несомненное, а в латино-римской церкви и в других сборищах, от нее происшедших, как истинной веры нет, так и спасения достигнуть невозможно. Веру, догматы и обряды церкви восточной должны они во всем хвалить и одобрять, а другие отрицать и обличать, впрочем, духовно и рассудительно, не злореча, но приводя места писания, сильные примеры и доказательства, и это обнародовать посредством письма. В иереи посвящать достойных, разумных и несомненных ревнителей благочестия, даром, а не из корысти, которой, ни самим от себя, ни через своих наместников, не требовать ни под каким предлогом, ни чрез какие намеки о своих нуждах и недостатках. Возбуждать и приготовлять к святому мученичеству как самих себя, так и сердца народа. Писать и печатать в защиту благочестия книги; противникам возражать письменно, но только с совета других, ибо у наших разномыслие, а у противников убеждение в своих верованиях и злоба в сердцах на нас. С отступниками-униатами не сообщаться и народу на исповеди то же внушать; а обращающихся в православие принимать только на степень кающихся. Учреждать соборы. Чтоб в церквах каждый воскресный день и праздник была проповедь. Учреждать по городам школы. Учреждать братства. Нужно и то нам принять во внимание, что Ипатий Потей, Рагоза и другие их единомышленники были не малые головы; несмотря на то, предки наши, и многие из них весьма простые, дерзали обличать их безбоязненно: то же прилично делать и всем православным. Так как св. апостол Андрей есть первый архиепископ константинопольский, патриарх вселенский и апостол русский, на киевских горах стояли ноги его, очи его Россию видели и уста благословили, и семена веры он у нас посеял, то справедливым и богоугодным будет делом возобновить торжественно и нарочито его праздник. Воистину Россия ничем не меньше других восточных народов, ибо и в ней просветителем был апостол. |
| митр. Михаил (Рагоза) и еп. Ипатий (Потей). В февр. 1595 г. К. передал «Артикулы» в Кракове королю «тайно, из-за страха перед князем Острожским, киевским воеводой» (см.: Макарий. История РЦ. Кн. 5. С. 481. Коммент. 232). В сплочении правосл. архиереев вокруг замысла об унии активную роль играл католич. Луцкий еп. Бернард Мацеёвский , поддерживавший тесные отношения с К. Важные решения были приняты на встрече Мацеёвского, К. и Ипатия (Потея) в кон. 1594 г. в Торчине, имении Мацеёвского под Луцком. На съезде правосл. епископов в июне 1595 г. был составлен окончательный текст условий, на к-рых они соглашались подчиниться власти папы (из 33 статей); условия были обращены к папе и к кор. Сигизмунду III. Окончательному тексту условий унии предшествовал документ под заголовком: «Соглашение духовенства латинского и русского при посредничестве еп. Кирилла Терлецкого, епископа Луцкого, с ведома его королевской милости и панов сенаторов» (Там же. С. 482-483. Коммент. 237). Изменивший планам унии Львовский еп. Гедеон (Балабан) 1 июля 1595 г. внес во владимирские гродские книги протестацию с обвинением К. в фальсификации документов: якобы К. как патриарший экзарх получил от епископов, в т. ч. от Гедеона, чистые бланки с подписями («мемраны», «бланкеты») и в 1590 и 1594 гг. вписал в них требования заключения унии с католич. Церковью без ведома еп. Гедеона. По-видимому, Львовский епископ подал протестацию против К. под влиянием кн. Острожского, стремившегося остановить процесс подготовки унии: в июне 1595 г. состоялась встреча Гедеона (Балабана) с кн. Острожским, на к-рой князь убедил епископа помириться с Львовским братством и остаться в Православии. Известно о намерении Гедеона пикетировать гродский уряд, чтобы обжаловать «тые мамрамы, которие не в то дал, но на што другое». Аналогичную протестацию против К. подал Перемышльский еп. Михаил (Копыстенский), также пересмотревший свои взгляды на унию. На обвинения отвечали К. (протестация не сохр.) и Дионисий (Збируйский). Несостоятельность обвинений Гедеона (Балабана) и Михаила (Копыстенского) против Луцкого епископа была раскрыта исследователями в XIX в., показавшими, что в 1590-1594 гг. |
| Началась очень показательная переписка русских городов между собой. Жители осажденного Смоленска в январе 1611 г. первые написали в Москву: «не верить королю и полякам. Во всех городах и уездах, где им поверили, православная вера разорена, церкви разорены и жители переведены в латинство». Очевидно, в оккупированных поляками местах сделаны были попытки проводить церковное подчинение под русско-литовского униатского митрополита, каковым был еще до 1613 г. Ипатий Потей. Надеялись на обман народа видимостью нетронутого церковного обряда. Эту грамоту смолятичей москвичи в копиях рассылали по другим городам с присоединением своей собственной агитации. Москвичи писали: «Ради Бога, Судии живых и мертвых, будьте с нами заодно против врагов наших и ваших общих. У нас корень царства. Здесь образ Божией Матери, вечной заступницы христиан, писанный евангелистом Лукою; здесь великие светильники и хранители: Петр, Алексий и Иона – чудотворцы. Или вам православным христианам, все это нипочем? Поверьте, что вслед за предателями христианства, Михаилом Салтыковым и Федором Андроновым с товарищами, идут только немногие. А у нас православных христиан Матерь Божия и московские чудотворцы, да первопрестольник апостольской церкви, святейший Ермоген патриарх, прям как сам пастырь, душу свою полагает за веру христианскую несомненно; за ним следуют все православные христиане». Нижегородцы писали вологжанам: «27-го января писали к нам из Рязани воевода Прокопий Ляпунов и дворяне и всякие люди рязанской области, что они по благословению святейшего Ермогена, патриарха Московского , собравшись со всеми северскими и украинскими городами, и с Калугою, идут на польских и литовских людей к Москве, и нам также идти… И мы, по благословению и по приказу святейшего Ермогена, собравшись со всеми людьми из Нижнего и с окольными людьми, идем к Москве, а с нами многие ратные люди разных и окольных и низовых городов». Ярославцы в письме к казанцам прибавляли: «Мы все отчаялись, ибо в Москве все предались на сторону поляков; не было нам заступника. Но, видно, не до конца прогневался на нас Господь. Ермоген стал за веру и православие и нам всем велел до конца стоять. Ежели бы он не сделал сего досточудного дела – погибло бы все». |
|
|
