| «ВАШЕ ПРЕОСВЯЩЕНСТВО, ПРЕОСВЯЩЕННЫЙ ВЛАДЫКО МАНУИЛ, ДОБРЕЙШИЙ ОТЕЦ и АРХИПАСТЫРЬ! До нас, пастырей и пасомых дошел слух об оставлении Вами Вашей Серпуховской епископской кафедры. Печальная для нас весть! Печальная потому, что мы с Вами сроднились, мы к Вам привыкли, а главным образом печальна потому, что мы теряем в Вашем лице «правило веры и молитвы, образ кротости и учителя воздержания». Ваше постоянное молитвенное настроение поднимало дух верующих, едва тлеющий под пеплом мирских обуреваний. А Ваша необычайная кротость! Та кротость, которая принимает все, что посылает ей Бог , и которая не ропщет на Него. В настоящее время она окрыляет нас, потому что мы верили и верим, что кротким была обещана и будет наивысшая награда. Ваше вступление на Серпуховскую кафедру совпало с ужасным разложением нашей церковной жизни, происшедшим раздором между верующими на почве непонимания церковной дисциплины. Вы, благодаря своей кротости и миролюбию, старались всеми христианскими мерами прекратить это зло. Но, если еще до сих пор существует этот несчастный раздор, то не по Вашей вине, а по воле Промыслителя, Который, видимо, находит нужным допустить эту болезнь для лучшего очищения и врачевания всего нашего организма. А Ваше воздержание во всем, в связи с другими христианскими добродетелями; отсутствие даже тени корыстолюбия с желанием оказать всяческую посильную помощь другим. Как все это действовало на наши души, очищая и, так сказать, облагораживая их. Вот эти-то наивысшие христианские добродетели, коими Вы обладаете, и заставляют нас, Преосвященнейший Владыка, скорбеть о Вашем оставлении кафедры. Заканчивая свое приветствие, мы, Ваша паства, веря в ваши архипастырские молитвы, с одной стороны, убедительно просим Вас – поминайте молитвенно Ваше Серпуховское словесное стадо и молите Господа, да укрепит Он, Милосердный, расшатавшуюся веру нашу и да пошлет нам Архипастыря, право правящего Слово Истины, а с другой – просим Вас простить нам все наши прегрешения перед Вами и изгладить из Вашей памяти все то, чем мы, может быть, оскорбили Вашу истинно-христианскую душу». |
| В 1935 году святителю особенно было тяжело от непосильных послушаний в лагерях, и он тяжко заболел, И тогда-то в августе явился ему утром святитель Иннокентий Иркутский не во сне, а наяву и исцелил его от недуга 144 . Весной 1936 года святитель был освобожден из заключения. Начались годы его скитаний. За период с 19 3 6 по май 1939 года он проживал в разных подмосковных местах: в Орлове-Розове, Дорохове, Фирсановке, Завидове Октябрьской ж. д., Калининской области и др. Чем занимался еп. МАНУИЛ в это время, можно видеть из его письма от 2 4 октября 1937 года. Помещаем это письмо полностью. «Милый и дорогой мой Андрюша! – писал он брату из Завидова. Наконец-то, я могу тебе написать долгожданное большое письмо. Не думай, что мне легко было отправлять тебе открытки, которые не могли тебе дать представления о моей жизни; а также ответить на некоторые твои вопросы. Никогда не выйдешь из дел, они словно сами напрашиваются в торбу твоего трудового дня. И иной раз невольно подумаешь: откуда что берется. И большинство из них в первые минуты кажутся неотложными, почему-то очень нужными. И стоит их только бросить или отбросить для дожидания своей очереди исполнения, как они уже потом не кажутся такими нужными, неотложными, как это было вчера, как это нам казалось раньше. Вот приблизительно в кругу таких дел часто приходится мне самому вертеться. Основных научных работ у меня несколько, и они по-разному влияют на мое настроение. Вот они: 1. «Научно-исследовательская работа в СССР». 2. «Карманный словарь сокращений и условных наименований СССР». 3. «Переписка И. Е. Репина с Чертковым В. Г. (1885–1925 гг.) Комментарии с вводной статьей и примечаниями». Последняя работа предложена мне тетей Олей. Она очень срочная, надо закончить ее к 15/XI и 1/XII. Совместно с ней работаю, т. к. я лишен возможности часто ездить в М. (дорого и отнимает много времени на переезды с пересадочными поездами в Клину). Она подготавливает материал из архивов и библиотек, а я должен обработать. Как сработаем эту переписку – покажет ближайшее будущее. Что касается словаря сокращений, то на 70% он у меня готов. Даль собирал 40 лет свои материалы для «Словаря русского языка». У меня же более скромные рамки работы и обстоятельства личной жизни иные, чем у него. Но, все же, в течение 6 месяцев (май – окт.) мне удалось из столичных газет (главным образом, «Правда», «Изв. ЦИК»), журналов, справочников и др. печатных изданий собрать до 3700 слов (основных и производных) – сокращений и условных наименований, а в разъяснение их пока вчерне подготовить статью «Сокращения и у. п. в СССР», конспект которой тебе для отзыва я прилагаю при сем. |
| Патриарх Сергий вызывал меня к себе, кажется, в 1932 году и разбирал жалобу на меня покойного митрополита Серафима (Чичагова) Ленинградского. По давности лет толкователь сна перепутал имена жалобщика и ошибочно упомянул Патриарха Алексия в бытность его митрополитом Новгородским. Мои рассуждения и толкования о сне Хотя мы прочли здесь несколько толкований этого сна, но все же он во мне возбудил целый ряд вопросов, которых не касался я в описании сна и которые обошли молчанием сами толкователи. Вопросы эти следующие: 1. Почему я заверял Святейшего после покаянных высказываний о том, что я обязательно за послушание отслужу акафист, очевидно, предшествовавший этому сну разговор об акафисте и именно кому имел место у него при моей предыдущей встрече, и, возможно, я ставил ему какие-либо возражения о ненужности служения акафиста, даже за его послушание. Все это необъяснимо. 2. Почему Святейший указал на главу XVII Премудрости Иисуса сына Сирахова, а не опирался на Новый Завет . Может быть, здесь заключается та мысль, что я недостаточно серьезно относился к обличениям новозаветным и из-за моего упорного настроения понадобилось опереться ему на обличительные стихи XVII главы Сираховой, усилившие мое покаянное настроение. 3. Почему вдоль залов стояли епископы и архиепископы, а отсутствовали митрополиты? Я шел своим путем, равный среди равных, и мой длительный путь, кончающийся ныне через три недели 35-летия моего епископства, показывает закономерность прожитого жития, и прохождение среди недвигающихся иерархов еще раз подтверждает, что им пришлось только лицезреть мое позорное шествие, но ни в чем не сочувствовать, в смысле даже участия в облегчении моего скорбного прохождения. Митрополиты не принимают -участия и внимания к низшему им по сану, даже ни один из них, хотя бы митрополит Николай, не стоял около Патриарха, когда я приближался к нему. А архиереи даже ничем не помогли мне подниматься на семиступенчатое возвышение, что было мне особенно тяжело. Непосредственность моего общения со Святейшим в данном случае свидетельствует, что ни митрополит Николай, как заместитель Патриарха, ни другие митрополиты ни в чем не должны были выражать своего внимания по сану низшему их собрату во Христе, поэтому их отсутствие в Патриархии было заранее обдумано и учтено. |
| Жажда к книгам его не покидает. К ним устремлялось его сердце и тянулись его руки. Ему повезло. В 1905 году Виктора пригласили на квартиру члена Государственного Совета генерала О. Б. Рихтера и попросили его составить систематический каталог его (Рихтера) библиотеки. Радости юноши не было конца. Сокровище в его руках. Вот они, чудные книги! Одна, другая... около 5000 названий. В течение нескольких дней каталог был готов. Виктор совершенствуется в литературных познаниях, и в технических способностях. Он изучает книжные фонды (книжные каталоги издателей Тузова, М. О. Вольфа, Суворина и другие), ходит по букинистам и приобретает у них редкие и ценные книги. Чтобы окончательно сроднить себя с книгами и как можно больше получить от них пользы, осенью 1907 года Виктор основал при Петербургском университете «Библиографический кружок» под руководством известного лингвиста и славяноведа приват-доцента Э. А. Вольтера. В кружке в качестве секретаря и библиотекаря он трудился до 1909 года. Лично сам Виктор читал доклады и рефераты, переводил обозрения, иностранные статьи по библиографии и библиотековедению, пользуясь в течение 1906–1908 гг. консультацией по вопросам библиографии, систематизации и библиотековедению известных библиографов А. М. Ловягина, Д. Торопова и Н. М. Лисовского. Под руководством последнего он изучил библиографию периодических изданий, и в частности богословских. Параллельно Виктор работал с 1907 по 1909 год в Славянском Отделении Академии Наук по описанию периодических изданий, выходивших в России в 1907–1909 гг., по составлению каталога и выполнял ряд других библиотечных работ. Отметим, что В. Лемешевский с 1906 года в течение 10 лет состоял членом Русского Библиографического Общества. Знакомство с книгами дало ему возможность основательно изучить библиографический материал по многим светским и богословским наукам и легко в них ориентироваться. Теперь Виктор мог поделиться своими знаниями и с другими. В печати появляются одна за другой две его работы: Л-ий В. |
| Пока Вы были за границей на курортном лечении в декабре 1955 года, мой прием у Святейшего 12 декабря 1955 года был более или менее ласковым, но все же невнимательным. Через 10-ть дней 21 декабря, при вторичном приеме, я перенес малую бурю, когда он с сердцем сказал мне, вызвав меня срочно из Лавры: – Воля Божия ехать Вам в Чебоксары, поедете? Я ответил полным беспрекословным согласием. И пока Лидочка оформляла мне указ, Святейший высказал поразившую меня реплику: – Я имею сведения, что Вы вновь играете в оппозицию. Я был поражен этим новым обвинением, и мне стало невыразимо горько, ибо это была неправда, клевета на меня. Сколько оскорблений от верующих выслушивал я в последних темниковских лагерях за то, что подчиняюсь «коммунистическому советскому Патриарху», что я остался ему верен, а не ушел в оппозицию. И вдруг я снова «оппозиционер». Святейший меня так торопил выходом из кабинета, что на прощание сказал: – Можете ехать хотя бы и сегодня. На третий день после своего назначения я был в Чебоксарах, а через два дня моего отъезда в Чебоксары пришло разрешение от МВД на мою прописку в Лавре. При ласковом свидании со мною 16 мая сего года Святейший спрашивал, почему я так поспешил уехать в Чебоксары. Я ему напомнил разговор 21 декабря. Встреча моя с Патриархом 1 6 мая показала мне, что он как будто гнев на милость положил. А Вы еще заверили меня тогда же в том, что Святейший против меня ничего не имеет. И это чувство примиренности его ко мне все эти месяцы утешает сердце мое и дает силы устойчиво работать над собой и во славу Божию над своими исследованиями. Теперь Вы, прочитавши вкратце изложенную исповедь моих страданий и переживаний за последние десятки лет жизни моей, сможете поверить искренности моей, что я так далек от вожделений занять Ленинградскую митрополию, о чем убеждали Святейшего еще весною некоторые мои «доброжелатели» и даже один титулованный мой соузник, ссылаясь на какое-то мое письмо к кому-то, как я далек от мысли съездить на курорт в Якутию. Уже всего, всего этого мне не нужно, как открыто глядящему в лицо приближающейся смерти. И не было нужно и тогда, когда сочинялись вокруг меня побасенки о моих планах на будущее продвижение вперед... Ведь я так далеко стою от всего этого. |
| «Дорогие братья и сестры, – так начал он свое слово. Ваш настоятель в своей приветственной речи допустил весьма грубую ошибку; он сказал, что этот храм якобы отстроен им. – Это ложь! Храм этот начинал строиться не им, а другими почтенными протоиереями. Равным образом и не им заканчивался»... Но едва произнес святитель эти слова, как в толпе верующих кто-то крикнул: «Владыка святый, Вы хотите взять от нас о. Вениамина?.. Нет, не дадим мы вам его, не отпустим!» «Не тревожьте его! Это наш любимый пастырь!» – уже не один, а множество заговорило в толпе. Крики усиливались, захватывая все больше и больше людей. В храме поднялся шум. Одни кричали одно, другие – другое. Каждый старался перекричать другого и вылить архипастырю свое негодование. Владыка умолял верующих, чтобы они прекратили шум в храме и даже угрожал им. Но ничего не помогало: негодование народное против архиерея все усиливалось. Положение создалось катастрофическое. Владыка не вытерпел. Страшный гнев охватил все его существо. Видя, что ничем не может успокоить народ, он с силой ударил жезлом по амвону и удалился в алтарь. – Иди, успокаивай народ! – повышенным и раздраженным тоном обратился святитель к о. настоятелю, а сам стал разоблачаться. Настоятель, взволнованный от всего происшедшего, в одном подризнике вышел к народу, поднял руку и, едва шевеля языком, тихо и плачевно произнес: «Успокойтесь, братья и сестры!» Но никто не хотел успокаиваться. Люди в каком-то неистовстве еще больше стали изливать свой гнев на Владыку и елейными словами ублажать о. настоятеля: – Милый ты наш батюшка! – доносилось из народной массы. – Мы не хотим, чтобы ты покинул нас. Нет, нет! Владыка поступает несправедливо! Своды храма наполняли, с одной стороны, крики и негодование, а с другой – какой-то жалобный стон. Творилось что-то страшное. Поднялся настоящий бунт. Увидев, что ничего не может сделать с народом, батюшка со слезами на глазах удалился в алтарь, а бунт все усиливался. Тогда вышел келейник Владыки, только что потребивший Св. Дары, и, подняв руку, с необычайной силой воззвал: «Возлюбленные, что вы делаете!» И удивительное дело – крики и возгласы стали быстро затихать, и в храме водворилась мертвая тишина. А диакон продолжал обличать народ. |
| Семьдесят лет безбожной жизни в нашей стране для народа не прошли без последствий. За годы Советской власти большинство людей оказались изуродованными. Души людей не только не получали духовной пищи в храмах, но делалось все и продолжает делаться многое для того, чтобы напоить души наших людей отравой. Бич века нашего — неверие. Именно о неверии приснопамятный Владыка Иоанн (Снычев) говорит: «Неверие опустошает жизнь и гасит ее одушевление. Люди стали мелки, характеры слабее, в служении людей не заметно той идейности, при которой можно было бы привязывать его к высшим, вливающим энергию, принципам… У нас нет принципов, являвших в прежние времена гигантов мысли и творчества, окрыляемого помыслами о горнем, колоссов труда, предпринимаемого во славу Божию. И на благо ближних, как существ, созданных по образу и подобию Божию». Однако душу человека убить невозможно, она создана Господом бессмертной, предназначенной для жизни вечной. Душа человека принадлежит Господу, и отходит к Нему по кончине человека: «Все души Мои: как душа отца, так и душа сына — Мои» ( Иез.18:4 ). «В Его руке душа всего живущего и дух всякой человеческой плоти» ( Иов.12:10 ). И сатане не дана власть над душой человеческой. У многих из нас души слабые, хилые, болезненные. Очень много в нашем народе духовных инвалидов, и духовно нездоровых людей. А поскольку при характеристике того или иного человека состояние его души в расчет не принимается, то духовно нездоровые люди, представляющие опасность для окружающих, могут занимать ответственные посты и высокие должности. В повседневной нашей жизни это проявляется в том, что молодой, здоровый парень за копейки может убить человека, руководитель страны может распорядиться сеять сельскохозяйственную культуру там, где она никогда не росла и расти не будет; военачальник может отдать приказ стрелять в безоружных мирных людей. Конкретных примеров можно привести множество. IV. Все пороки нашего современного общества, как-то: пьянство, разгул насилия, коррупция во властных структурах, распространение разврата — суть проявления главной болезни нашего народа, каждого в отдельности и всех вместе — болезни души человеческой. |
| Митрополит Иоанн (Снычев) В издательстве Сретенского монастыря в серии «На страже веры» вышла новая книга: «Митрополит Иоанн (Снычев)» . Составитель Ольга Рожнева . Митрополит Иоанн (Снычев)/Сост. О. Л. Рож- нева. — М. : Изд-во Сретенского монас тыря, 2016. — 144 с. : ил. (На страже веры). Митрополит Ленинградский и Ладожский Иоанн (Снычев; 1927–1995) — одна из ярчайших личностей в истории Русской Православной Церкви XX века. Богослов, историк, публицист, молитвенник, мудрый духовник и пастырь, он громко говорил о необходимости возрождения идеалов Святой Руси, о том, что государственное устройство должно основанием своим иметь православную веру. Голос владыки Иоанна звучал в трудные девяностые годы ХХ века, как набатный колокол, пробуждая совесть, и вел к храму, к молитве, к Богу. Митрополит Иоанн говорил: «Смысл нашей жизни — спасение души. Жизнь не ограничена рамками рождения и смерти, душа человека бессмертна, а земное наше бытие — лишь экзамен, и от того, как мы сдадим его, сложится и наша судьба в вечности». «Любое нравственное совершенствование возможно только через скорбь. Человек оплачивает свое духовное возрастание теми тяготами, которые встречаются на его пути, тем терпением, тем умением пережить боль, которые свойственны лишь опытным и мудрым». «Здравие телесное зависит только от воли Божией. Правда, мы тоже вносим свою лепту в немощи наши, не зря же говорится: “От многих моих грехов немощствует тело”. Поэтому загляни в свое сердце, в душу, нет ли там каких-либо страстей, которые отражаются на твоем телесном организме, расслабляют его». Будущий владыка родился 9 октября 1927 года в селе Ново-Маячке Каховского района Николаевской области УССР, в обычной крестьянской семье. В конце декабря 1944 года Иван был призван в армию, но через несколько месяцев по болезни был освобожден от несения воинской повинности. Юноша хотел быть в Церкви и стал пономарем храма святых апостолов Петра и Павла в городе Бузулуке Оренбургской области. Епископ Мануил (Лемешевский), назначенный на Оренбургскую кафедру, искал себе в то время келейника и послушника. Он обратил внимание на молодого пономаря и в августе 1945 года взял его к себе в качестве иподиакона. Так началась духовная жизнь Ивана под руководством старца-святителя. |
|
|
