| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ГЕЛАСИЙ [Геласин; греч. Γελσιος, Γελσινος] (кон. III в.), мч. (пам. греч. 27 февр.), пострадал в г. Илиополь в Сирии (Гелиополь, совр. Баальбек, Ливан). Согласно самым ранним сведениям о мученике, к-рые находятся в Хронике Иоанна Малалы (VI в.), Г., названный здесь и в др. памятниках до IX в. Геласином, пострадал в правление имп. Максима Лициниана (хронист смешивает Максимина Дайу (305-313) и Лициния (308-324) - 2 правителей Римской империи). Г. был 2-м мимом (μμος δετερος), т. е. актером, исполнявшим вторые роли, как правило шутовские, в небольших театральных представлениях пародийного характера. Однажды он изображал христианина, принимающего Св. Крещение. В эту минуту на него снизошла благодать Божия и он уверовал во Христа. Тут же, в театре, Г. исповедал себя христианином. Разъяренная языческая публика выволокла его за стены театра и забила камнями. Родственники похоронили мученика в его родной дер. Мариамма недалеко от Дамаска, где впосл. был воздвигнут храм в его честь. Тот же рассказ о Г. с нек-рыми вариациями появляется в визант. «Пасхальной хронике» VII в. и копт. хронике Иоанна Никиуского кон. VII в., сохранившейся в переводе на эфиоп. язык. Составитель «Пасхальной хроники» делает уточнения относительно времени страдания мученика, исправляя неточную хронологию Иоанна Малалы и указывая, что Г. пострадал при имп. Диоклетиане, в 5-е консульство Максимиана Геркулия и 2-е Максимиана Галерия, т. е. в 297 г. (Chron. Pasch./Ed. L. Dindorf. Bonn, 1832. P. 513-514). Хотя хроника Иоанна Малалы сохранилась лишь в поздней редакции, маловероятно, что сообщение о мученике - позднейшая вставка (напр., из «Пасхальной хроники»), т. к. в этом рассказе имеется хронологическая неточность относительно нач. IV в., свойственная Малале. Остается неясным, пользовался ли он несохранившимся письменным памятником о мученичестве Г. или опирался на устную традицию, бытовавшую в VI в. в Сирии. |
| Иоанн Малала (около 491–578 гг.) Сведения о жизни Иоанна Малалы из Антиохии чрезвычайно скупы и разрозненны. Время его жизни установлено приблизительно. Жил он при четырех византийских императорах: Анастасии I, Юстине I, Юстиниане I и Юстине II. Его имя сирийского происхождения и означает «ритор» или «судья». Произведение Иоанна Малалы – «Летопись» – представляет собой образец ранневизантийской христианской хроники, написанной по принципу синхронного изложения событий, происходивших преимущественно на территории Средиземноморья. Автор начинает от «сотворения мира». «Летопись» состоит из 18 книг; первая из них утеряна, и вместо нее сохранился анонимный «Перечень событий в порядке хронологии». Во второй книге излагаются легенды о возникновении Ассирии, Египта, Фригии; в третьей книге на основании «Пятикнижия» даются основные события древнейшей истории Израиля. Затем Малала переходит к Элладе и в 4–й книге, говоря о возникновении эллинского государства, пользуется мифами об Орфее и аргонавтах; языческая мифология нередко переплетается с христианской. В 5–й книге автор излагает события Троянской войны, касаясь ее причин и ее последствий. 6–я и 7–я книги посвящены происхождению рода Энея и основанию Рима. В 8–й книге описываются походы Александра Македонского. С 9–й по 12–ю книгу изложена история Рима: последовательно описаны республиканская эпоха (9–я книга), царствование Августа и возникновение христианской религии (10–я книга), императоры Траян (11–я книга) и Коммод (12–я книга). С 13–й книги Малала начинает историю Византии. После описания правления Константина (13–я книга) в пяти последующих книгах изображаются события во времена последующих византийских императоров, кончая Юстинианом I. Есть предположение, что 18–я книга была издана Малалой после смерти Юстиниана. С точки зрения манеры изложения «Летопись» отчетливо делится на две части, из которых первая кончается 14–й книгой. Литературными источниками для первой части служили книги Ветхого и Нового Завета, ряд произведений греческих историков, орфическая поэзия классического периода, хронисты позднеантичного и раннехристианского времени, трагедии Еврипида, повести Диктиса и Дареса о событиях Троянской войны. В большой степени использованы также сказания греческие, ассирийские, италийские и египетские. Стиль этой части местами вовсе не отделан, а иногда приближается к эпическому; изложение изобилует повторами и излишними подробностями в описаниях. Начиная с 15–й книги язык историка приобретает черты более тщательной литературной отделки и вместе с тем черты более индивидуальные. В этой части особенно интересны описания Константинополя и Антиохии. |
| Содержание Глава первая. Обзор пособий для изучения хронологии Константинопольских патриархов от времени Халкидонского собора до Фотия «Опыт Византийской хронографии» Э. Муральта Πατριаρχικоι πινακες. Мануила Гедеона «Патриархи Константинопольские» трактат Ле-Кеня в 1-м томе сочинения «Восток христианский» «Примечания Бандурия к каталогу Никифора Каллиста» «Хронологическая история пахриархов Константинопольских» Купера Хронология Константинопольских патриархов в 1-м томе сочинений Гергенрётера о Фотие Глава вторая. Обзор источников для хронологии Константинопольских патриархов от времени Халкидонского собора до Фотия Хроника Марцеллина Хроника Виктора, Епископа Тунунского Хронография Иоанна Малалы Пасхальная хроника Церковная история Иоанна Ефесского Летопись Феофана Краткая история(στορα σντομος) патриарха Никифора Хроники анонимного продолжателя Феофана и Гизея Historia miscella Historiarum compendium Георпя Кедрина Летопись Иоанна Зонары Каталоги патриархов Константинопольских Менологии Глава третья. Хронология константинопольских патриархов от времени Халкидонского собора до Фотия Глава четвертая.Очерки жизни и деятельности свв. Анатолия, Геннадия и Иоанна Постника Св. Анатолий Св. Геннадий Св. Иоанн Постник Избрание нами для изучения хронологии константинопольских патриархов и жизни и деятельности некоторых замечательнейших из них в период времени именно от Халкидонского собора и именно до Фотия не должно представляться произвольным. Если выделение этих четырех веков (с половины 5-го до половины 9-го) в особый законченный период может не иметь достаточных оснований при изучении церковно-исторической жизни вообще во всех ее разветвлениях, то такое выделение вполне законно при изучении истории одного патриархата константинопольского. По концам означенного периода стоят столь крупные исторические факты, что их по отношению к истории этого патриархата с полным правом можно назвать эпохами в общепринятом значении этого слова. Что касается, прежде всего, патриарха Фотия, то едва ли даже следует упоминать о том, что жизнь и деятельность этого замечательного человека представляют собою такую эпоху не только в истории константинопольского патриархата, но и в истории всей вообще восточной церкви: Фотий начал собою «период трагической борьбы между церковью Римскою и Византийскою, закончившийся печальным следствием разделения единой церкви на два течения» 1 . |
| Впервые большие отрывки из Д. х. были опубликованы Ассемани в «Восточной библиотеке». Во 2-м томе он приписал авторство хроники Дионисию Телль-Махрскому , Антиохийскому сиро-яковитскому патриарху (818-845). Свою атрибуцию ученый ничем не подтвердил, в тексте ссылки на Дионисия отсутствуют. Имелось лишь упоминание Григория Бар Эвройо о том, что патриарх Дионисий написал хронику, цитаты из к-рой Григорий приводит в своей «Книге хронографии». Впрочем, эти цитаты не встречались в Д. х., и поэтому Ассемани был вынужден предположить, что Дионисием Телль-Махрским были подготовлены 2 редакции хроники: одна, представленная в Д. х., была составлена им до избрания на Патриаршество, а другая - после. Данное мнение господствовало в науке до 90-х гг. XIX в., когда оно было опровергнуто Ф. Но, указавшим на «Хронографию» Илии Нисибинского (неизвестную Ассемани), где также цитируется сочинение патриарха Дионисия. Обнаруженные цитаты не находили соответствия в Д. х., однако согласовались с приведенными у Бар Эвройо. Ни Бар Эвройо, ни хронист Михаил Сириец не знали ни «Эдесскую хронику», ни «Хронику» Иешу Стилита , сохранившиеся только в составе Д. х., что также должно было свидетельствовать против тождественности Д. х. с хроникой патриарха Дионисия. К тому же мнению независимо от Но пришел и Т. Нёльдеке . По его замечанию, автор Д. х. сообщает, что довел изложение событий до 774-775 гг., в то время как Дионисий был поставлен патриархом лишь в 818 г. и написал свою хронику ближе к концу жизни († 845). Если, т. о., вслед за Ассемани предположить, что 1-ю редакцию своего сочинения Дионисий составил в 775 г., а 2-ю - ок. 845 г., то во время составления 2-й редакции ему было по крайней мере ок. 100 лет, а это вряд ли возможно. Следов., Д. х. была написана примерно за 70 лет до «Хроники» Дионисия неизвестным автором. Большая заслуга в деле изучения источников Д. х. принадлежит также А. П. Дьяконову , к-рый проанализировал соотношение сведений этого памятника и данных «Церковной истории» Иоанна Эфесского , сочинений Захарии Ритора , Иоанна Малалы и др. |
| М.А. Шангин Статьи и исследования Б. Т. Горянов. Ф. И. Успенский и его значение в Византиноведении. (К столетию со дня рождения 1845 – 7 февраля – 1945 г.). Введение. 1. Русское византиноведение до Ф. И. Успенского Русская историческая наука внесла большую и ценную долю в сокровищницу мировой науки, в частности, – в византиноведение. Причины этого коренятся прежде всего в особых условиях развития исторической науки в России. Нужно иметь в виду, что первыми источниками, по которым русское общество знакомилось со всеобщей историей, были византийские летописи и хронографы. Содержащиеся в них исторические факты, перемешанные с апокрифическими сказаниями, перешли в русскую историческую литературу уже начиная от первых летописцев. В древнерусской литературе византийская история была представлена повестями, компиляциями и пересказами из византийских историков и хронистов – Георгия Амартола, Иоанна Малалы, Константина Манассии, Иоанна Зонары, Симеона Логофета и других. Научное византиноведение зародилось в России в конце XVIII в. по почину и под руководством Академии Наук. Академик Шлецер неутомимо проповедовал необходимость византиноведческих занятий в России, указывая, что научная разработка вопросов византийской истории является обязательным, настоятельно необходимым делом русских историков. Академия Наук поручила Щтриттеру (17401801) составить собрание сведений, сообщаемых византийскими писателями о народах, населявших в древности территорию России. Щтриттер выполнил колоссальную подготовительную работу, на основе которой в 17701779 гг. вышли четыре больших тома капитального издания „Memoriae populorum, olim ad Danubium etc… incolentium», переведённого впоследствии на русский язык. Эта работа и до настоящего времени служит ценным пособием для исследователей, занимающихся древнейшей историей Византии и южных славян. В начальном периоде русского византиноведения наиболее видным его представителем был академик А. А. Куник (18141899). Как отмечал впоследствии Ф. И. Успенский, научная разработка византиноведения была задачей А. А. Куника на протяжении всей его жизни. Для развития византиноведения в России большое значение имело выступление в 1850 г. Т. Н. Грановского. „Нужно ли говорить, – писал он, – о важности византийской истории для нас, русских? Мы приняли от Царьграда... начатки образования. Восточная империя ввела молодую Русь в среду христианских народов. Но, кроме этих отношений, нас связывает с судьбой Византии уже то, что мы – славяне. Последнее обстоятельство не было, да и не могло быть по достоинству оценено иностранными учёными... На нас лежит некоторого рода обязанность оценить явление (т. е. византинизм), которому мы так многим обязаны 23 . Поэтому, уже после выступления Т. Н. Грановского, А. А. Куник выступал на почве возросшего интереса учёного мира России того времени к вопросам византиноведения. |
| В.В. Виноградов Сени. Сень. Осенить СЕНИ. СЕНЬ. ОСЕНИТЬ Ф. И. Буслаев в «Исторической грамматике русского языка. Синтаксис» т. 2 (М., 1869, с. 10) писал: «...одно и то же слово в различные времена, или по различным н аречиям одного и того же языка, имеет различные значения: так слово сни в древнерусском имеет значение залы или жилой комнаты вообще (откуда выражение: сенные девушки), а теперь означает, напротив того, такую комнату, в которой не живут, но которая с надворья ведет к жилым покоям; в церковнославянском же языке и у нас в книжной речи, слово снь зн. тень, точно так же, как при слове стна – стнь, с пск. твер. стнок, стнко – тень, бросаемая предметом». Акад. В. М. Истрин отметил слово сни в русском переводе «Хроники Георгия Амартола» (в соответствии с греч. λιακς) и признал это выражение русским, восточнославянским. Миклошичу слово неизвестно, но в наших летописях и грамотах оно встречается постоянно. В Житии Евтихия передано через «помост» (Истрин, Хроника Георгия Амарт., 2, с. 304). Старославянское слово снь употреблялось преимущественно в единственном числе. Оно обозначало не только тень, отбрасываемую предметом, но и «навес», а далее «шатер», «палатку», «сооружение, дающее тень». Например, в «Слове о полку Игореве»: «подъ снию зелену древу»; в «Пандектах» Никона: «Единого же домоу пуста доидоста и сдъша в сни подъ стнью»; в «Хронике Иоанна Малалы»: «Създа велику снь на четырхъ стлъпхъ»; в Юрьевском Евангелии 1119 г.: «Хощеши, да сътворимъ сьде трии сни» (τρες σκηνς). Таким образом, в этом конкретном значении, слово снь располагало формами множественного числа. Но, кроме того, с словом снь в высоком и отвлеченном славянизированном слоге был связан целый ряд переносных абстрактных значений: 1. Нечто неясное, туманное, мечта. В Октоихе 1250 г.: «Въ истиноу соуета всячьская житие, снь и сънъ»; 2. Образ, символ, прознаменование. Например, в Ефремовской Кормчей: «Дрвльняя же образы и сни яко истиньнааго въображения начьртания, ц(е)ркви прданыя, чьтоуще, благодть прже чьтемъ и истиноу» (σκις, umbras); 3. Покров, защита. Например, в книге Исайи: «подъ снию рукы моея покрыю тя» (см. Срезневский, 3, с. 897–898). |
| Глава восьмая. Феофил, епископ антиохийский 295 Феофил Антиохийский , как писатель, достоин занимать одно из самых видных мест в ряду апологетов и писателей христианских II в. В единственном, дошедшем до нас, своем сочинении – трех книгах к Автолику Феофил привлекает внимание читателя главной особенностью своей „философии»: он более, чем все другие апологеты, исследует субъективные условия веры и зависимость религиозного познания от нравственной чистоты. Несмотря на эти литературные достоинства сочинений Феофила Антиохийского , этому апологету не посчастливилось в древнеотеческом предании. Особенно мало его знает предание греческой и сирийской церквей. Даже земляки и преемники Феофила – антиохийские церковные писатели и епископы – молчат о его литературной деятельности. „За исключением компиляторов „Sacra Parallela» 296 и хронографа Иоанна Малалы 297 , ни один историк – даже и Фотий, – ни один догматист, ни один мартиролог не упоминают о писателе Феофиле 298 . Из греческих писателей Евсевий первый упоминает о Феофиле, за исключением, быть может, Юлия Африкана 299 . В „Хронике» Евсевия под 171 г. по P. X. (2185 г.) читаем: „утверждается шестой епископ Антиохийской церкви Феофил, которого многочисленные сочинения существуют до сего вре-мени». Под 180 г. (2194 г.) читаем: „Утверждается седьмой епископ Антиохийской церкви Максимин” 300 . Следовательно, Феофил епископом был с 171 по 180 г., если верить указанию „Хроники». В книге „Церковной Истории» (гл. 20) Евсевий повествует: „Антиохийской церковью в то время (т. е. во время царствования Марка Антонина) управлял шестой после апостолов епископ Феофил. Четвертый был преемник Ирона Корнилий; затем пятое место в порядке епископов занимал Ирос”. В 24 гл. книги „Церковной Истории» Евсевий еще раз вспоминает об Антиохийском апологете: „От Феофила, который, сказали мы, был епископом Антиохийской церкви, до нас дошли: три книги начального учения к Автолику 301 ; книги с надписью „против ереси Гермогена» 302 , в которых он (Феофил) приводил свидетельство из „Откровения» Иоаннова, и несколько других огласительных сочинений. Так как и в то время еретики, подобно плевелам, нисколько не менее вредили чистому семени апостольского учения, то пастыри церкви повсюду старались отгонять их от стада Христова, как диких зверей, иногда наставлениями и увещаниями к самим братиям, иногда открытою борьбою против врагов, то устными состязаниями и опровержениями, то чрез сочинения, обличая их мнения точнейшими доводами. Возставал на них вместе с другими и Феофил: это видно из превосходной его книги, написанной против Маркиона: она вместе с вышеупомянутыми сохранилась и доныне. Преемником его в церкви Антиохийской был Максимин, седьмой епископ со времен апостольских”. |
| Главным подвигом жизни преподобного было составление «Повести временных лет» 9 ноября. ПРАВМИР. Преподобный Нестор Летописец родился в 50-х годах XI века в Киеве. Юношей он пришел к преподобному Феодосию († 1074, память 3 мая) и стал послушником. Постриг Преподобного Нестора преемник преподобного Феодосия, игумен Стефан. При нем же он был посвящен во иеродиакона. О его высокой духовной жизни говорит то, что он в числе других преподобных отцов участвовал в изгнании беса из Никиты затворника (впоследствии Новгородского святителя, память 31 января), прельщенного в иудейское мудрствование. Преподобный Нестор глубоко ценил истинное знание, соединенное со смирением и покаянием. «Великая бывает польза от учения книжного, – говорил он, – книги наказуют и учат нас пути к покаянию, ибо от книжных слов обретаем мудрость и воздержание. Это реки, напояющие вселенную, от которых исходит мудрость. В книгах неисчетная глубина, ими утешаемся в печали, они узда воздержания. Если прилежно поищешь в книгах мудрости, то приобретешь великую пользу для своей души. Ибо тот, кто читает книги, беседует с Богом или святыми мужами». В монастыре преподобный Нестор нес послушание летописца. В 80-х годах он написал «Чтение о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба» в связи с перенесением их святых мощей в Вышгород в 1072 году (память 2 мая). В 80-х годах преподобный Нестор составил житие преподобного Феодосия Печерского, а в 1091 году, накануне престольного праздника Печерской обители, игумен Иоанн поручил ему ископать из земли для перенесения в храм святые мощи преподобного Феодосия (память обретения 14 августа). Главным подвигом жизни преподобного Нестора было составление к 1112–1113 годам «Повести временных лет». «Се повести временных лет, откуда есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити и откуда Русская земля стала есть» – так с первых строк определил цель своего труда преподобный Нестор. Необычайно широкий круг источников (предшествующие русские летописные своды и сказания, монастырские записи, византийские хроники Иоанна Малалы и Георгия Амартола, различные исторические сборники, рассказы старца-боярина Яна Вышатича, торговцев, воинов, путешественников), осмысленных с единой, строго церковной точки зрения, позволил преподобному Нестору написать историю Руси как составную часть всемирной истории, истории спасения человеческого рода. |
| Содержание 1. Список библиографическпх и других работ А. Е. Викторова а) Работы напечатанные б) Библиографические и другие работы ненапечатанные 2. Выписки из частных писем и записок А.Е. Викторова к И.И. Срезневскому При рассмотрении Русского исторического сборника XV века Московского главного архива минист. иностр. дел (Свед. и Зам. LXXXIV) я не мог оставить в стороне те карандашные заметки, которыми испещрена почти вся рукопись, и которые указывают на первые или ближайшие источники содержания рукописи так подробно и так тщательно, как только можно желать. В соответствии с этими заметками находятся заметки в Архивном экземпляре Боннского издания хроники Иоанна Малалы и в хронографе 280) Московской Синодальной библиотеки. Эти заметки – все одного почерка, почерка знакомого теперь многим исследователям и любителям Русской древности и старины, между прочим и посетителям рукописного отделения Московского публичного музея, сближавшимся с хранителем этого отделения, А.Е. Викторовым . Труд А.Е. Викторова в означенном сборнике относится к годам молодости этого, теперь очень замечательного деятеля, и будучи важен сам по себе, не менее важен как указание, чего можно было ожидать от деятеля, так начинающего. Чего можно было ожидать от так начавшего деятеля, выразилось недолго спустя, хотя тоже в труде, вышедшем без имени. На этот труд А.Е. Викторов вызван был деятелем также замечательным, ранее других понявшим, какими силами знания и стойкости он владеет. В 1855 г. вышло первое издание «Указателя для обозрения Московской Патриаршей, ныне Синодальной, ризницы и библиотеки», составленного синодальным ризничим архим. Саввою, с полным вниманием к любознательности посетителей, обозревающих ризницу и библиотеку, но вообще очень короткого, особенно в отношении к библиотеке. Зная, что людям науки, особенно исследующим рукописи, нужен указатель другого рода, указатель возможно более полный в отношении к содержанию рукописей, в котором, по неудовлетворительности описей библиотеки, чувствовалась настоятельная нужда, архим. |
| Хронике Иоанна Малалы в последнее время посчастливилось: отдельные ее части стали служить довольно часто предметом исследования ученых – русских и немецких. Единственный ее Оксфордский список, представляющий несколько пропусков, тем самым пробуждал византологов к точному исследованию происхождения хроники и дальнейшей ее судьбы. Славянский текст хроники, как известно, тоже возбуждал внимание исследователей, как единственный перевод греческого оригинала, да еще вдобавок сохранивший первую главу. Но к сожалению, не все немецкие ученые могли пользоваться славянским переводом во-первых потому, что из хроники издана только ничтожная часть, во вторых потому, что многие, при незнании русского языка, наперёд не признавали важности перевода. Однако дело мало по малу подвигалось вперёд, и в настоящее время идет даже речь о переиздании греческого текста и об издании славянского перевода. Академик Ягич в примечании к адресованному на его имя письму и напечатанному в Archiv für Slavische Philologie, XVI Band, (Gleye – Zum slavischen Malalas) говорит так: «am bestens wäre es allerdings, wenn schon jetzt Jemand in Russland …… eine kritische Herstellung des slav. Malalas liefern könnte. Издание, конечно, дело будущего; пока позволительно делать некоторые подготовительные работы. Попытку в этом направлении сделали Dr. Gleye в указанной сейчас статье и г. Шестаков в статье, посвящённой отношению славянского перевода к греческому оригиналу 1 . Что касается собственно первой главы хроники, недостающей в Оксфордском списке, то два года тому назад она была указана Виртом 2 в рукописи Париж. Национ. Библ. du supp. grec. К сожалению, Вирт сообщил из нее только очень небольшой отрывок, говоря, что в остальном текст сходится с опубликованным Мюллером в Fragmenta histor. graecorum,, т. IV из рукоп. Пар. Нац. Биб. и Крамером в Anecdota Parisiensia из рукописи Но при проверке оказалось, что такого сходства, на которое указывает Вирт, не находится; с другой стороны, указанный текст сходится с отрывком из славянского перевода, утраченным в списке Архива Мин. Иностр. Дел. и сохранившемся в тождественном с последним списком Виленского Публичного Музея Отрывок этот напечатан мною в моем исследовании «Александрия русских хронографов», 1895. Вирт, плохой знаток греческой палеографии, что мы знаем из рецензии проф. Крумбахера 3 на его книгу «Orientalische Chroniken, наделал ни мало ошибок в изданных отрывках, к которым присоединяются еще пропуски. В виду всего этого я издаю весь сохранившийся отрывок, прибавляя параллельно и указанный перевод, последний, потому что при греческом тексте многие неясные места становятся ясными. |
|
|
