| В стихе 29-м сказано: «На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса…» — речь идет о дне, что наступил после того, как Иисус крестился от Иоанна в водах Иордана. В стихе 35-м снова повторяется: «На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его. И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот Агнец Божий». 41-й стих, если обратиться не к греческому, а, скажем, к сирийскому или старому (сделанному предшественниками блаженного Иеронима) латинскому переводам, содержит ту же формулу — «на следующий день», «наутро» («Он [Андрей. — Г.Ч.]) первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос». В 43-м стихе тоже: «На другой день Иисус восхотел идти в Галилею»… Итак, с того дня, как Иоанн увидел, что на Иисуса в виде голубя нисходит Дух Святой, прошло четыре дня. И затем уже говорится (в начале второй главы): «На третий день был брак в Кане Галилейской». Рассказ этот кончается словами: «Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской» (Ин. 2:11). Если посчитать, сколько же дней охвачено этим рассказом, то получится семь дней, или неделя. И сразу вспоминается другой библейский текст, который открывается теми же словами: «В начале (древнеевр. берешит. — Г.Ч.) сотворил Бог небо и землю». Это первая глава книги Бытие, где рассказана история творения, которая укладывается в семь дней. Евангелие от Иоанна, также открывающееся словами: «В начале…», повествует прежде всего об истории обновления всего творения, начало этого обновления тоже укладывается в семь дней. Видна явная параллель между книгой Бытия с её семи днями творения и четвертым Евангелием, которое с первой страницы придаёт миссии Иисуса библейскую значимость. Для христиан первых поколений было очень важно осознать и передать младшим, что с миссией Иисуса действительно начинается обновление всего творения, а не просто созидание новой религии. Во времена Иисуса еще далеко не ушли в прошлое древние религии, привлекавшие большее или меньшее число людей. Христианство не стало одной из таких религий. |
| Итак, следует ли предпочесть это понимание, или же приведенное нами ранее? Спорить об этом, это все равно, что вопрошать, кто более приблизился к Господу: сотник или посланные им друзья, о чем мы уже говорили выше ( кн. 2, гл. 20 страданий Господа, обыкновенно возбуждающий бесстыдство спорщиков и смущающий неопытность слабых, разрешен. Глава XIV 51 . Матфей далее говорит: «Тогда распяты с Ним два разбойника: один по правую сторону, а другой по левую» ( Мф. 27:38 ). Подобным же образом говорят Марк и Лука ( Мк. 15:27 ; Лк. 23:33 ). И то, что сказал Иоанн, также не должно вызывать вопросов. Он пишет: «Там распяли Его и с Ним двух других, по ту и по другую сторону, а посреди Иисуса» ( Ин. 19:18 ). Иоанн не сказал, что это были разбойники, но, так как он и не сказал, что то были люди невинные, то противоречия тут нет. Глава XV 52 . Затем Матфей продолжает так: «Проходящие же злословили Его, кивая головами своими и говоря: Разрушающий храм и в три дня Созидающий! спаси Себя Самого; если Ты Сын Божий, сойди с креста». Марк пишет о том же почти дословно. Далее Матфей пишет: «Подобно и первосвященники с книжниками и старейшинами и фарисеями, насмехаясь, говорили: других спасал, а Себя Самого не может спасти! если Он Царь Израилев, пусть теперь сойдет с креста, и уверуем в Него; уповал на Бога: пусть теперь избавит Его, если Он угоден Ему. Ибо Он сказал: Я Божий Сын» ( Мф. 27:39–43 ). Марк и Лука, хотя отчасти и другими словами, но выражают те же самые мысли; впрочем, один пропускает то, что приводит другой. О главных священниках, которые осмеивали распятого Господа, они говорят единодушно, Марк же умолчал о старейшинах; все вместе они упомянули обо всех первенствующих лицах, так что здесь можно подразумевать и книжников, и старейшин ( Мк. 15:29–32 ; Лк. 23:35–37 ). Глава XVI 53 . Матфей далее пишет: «Также и разбойники, распятые с Ним, поносили Его» ( Мф. 27:44 ). Марк не противоречит ему, хотя говорит о том же другими словами ( Мк. 15;32 ). Но может показаться, что им противоречит Лука, если только не вспомнить о довольно обычном у евангелистов способе передачи событий. |
| Учение Иисуса Иисус был воплощенным Сыном Бога. Его учение, данное Ему Отцом (Ин 7:16—18, Ин 12:49—50), пребудет вовеки (Мк 13:31) и в конце времен будет судить тех, кто слышал его (Мф 7:24—27, Ин 12:48). Важность учения Иисуса невозможно переоценить. Иисус учил так же, как это обычно делали иудейские раввины, излагая Свое учение не в пространных и последовательных лекциях, а в кратких речениях Среди Его высказываний большую долю составляют притчи, поговорки, ответы на самые разные вопросы и утверждения, связанные с какими-то конкретными ситуациями. Все Его публичное учение было отмечено вызывавшей удивление авторитетностью (Мф 7:28—29, Мк 1:27, Ин 7:46), однако часть его была изложена в виде своего рода загадок, что требовало от слушателей работы мысли и духовного прозрения (они должны были иметь «уши, чтобы слышать», Мф 11:15, Мф 13:9,43, Лк 14:35). У Иисуса имелись причины, чтобы лишь намеками говорить (к примеру) о Своей мессианской роли, об искуплении, воскресении и Своем будущем царствовании во-первых, лишь сам ход событий мог сделать эти вещи ясными для людей, а во-вторых, Его стремлением было сначала посредством Своего влияния привлечь людей в число Своих учеников, а затем уже учить их на основе установленных близких отношений; Он избегал давать подробные богословские наставления непосвященным (Мф 11:25—27, Мк 4:11—12). Как бы то ни было, утверждения Иисуса предельно ясны, а многие фрагменты новозаветных посланий служат подстрочными примечаниями к сказанному Иисусом. В учении Иисуса наличествуют три действующих лица, о которых Он постоянно упоминает. Первым является Его божественный Отец, Который послал Его на землю и руководил Им и к Которому ученики должны были научиться обращаться как к своему Небесному Отцу; вторым народ, как отдельные личности, так и группы людей, которым адресовались Его постоянные призывы к покаянию и новой жизни; третьим Он Сам как Сын Человеческий и Мессия Израиля. В свидетельствах Иисуса о Его Отце, о народе и его нужде, о Своей собственной мессианской роли можно выделить три главные богословские темы. |
| Се наречение Архиерея Иисуса! . Хочу видеть и первую встречу, оказанную Сему Архиерею, Гефсиманский омофор на Себя подъявшему. «Прииди, – глаголет, – виждь!» Что же вижу? Вижу, яко «Иисусе изыде со учениками Своими на он пол потока Кедрска, идеже бе вертоград», ( Ин.18:1–3 ), «прииде Иуда, един сый от обоюнадесяте, и с ним народ мнг со оружием и дрекольми ». ( Мк.14:43 ). Какая торжественная пышная встреча Архиерею архиереев: «Иуда... слуги архиерейские и фарисейские... народ мног... Светилы и свещи... се, дикирий и трикирий Архиерея Иисуса!» «Оружие и дреколья» – се рипиды Его! Что же? И под руки, в знак чести, взяли Его, как обычай есть оказывать честь архиереям. Да, взяли: «они же возложили руце свои на Него и яша Его... Емша же Его ведоша». Се встреча архиерея Иисуса! Хочу видеть и митру, и посох, и облачение Его. «Прииди, – глаголет, – и виждь». Что же вижу? Вижу, «яко воини сплетше венец из терния, возложиша и трость в десницу Его». ( Мф.27:29 ). Трость... какой драгоценный посох в руках Архиерея Иисуса! Багряная риза... Какое великолепное на Нем облачение! Терновый венец... Какая блестящая митра на Главе, главе Церкви небесной и земной – митра, вместо бриллиантов каплями крови украшенная!.. Хочу слышать, како пели и «да возрадуется душа Твоя» в слух Архиерея Иисуса. Что же слышу? Слышу: «И поклоньшеся на колену перед Ним, ругахуся Ему, глаголюще: «Радуйся, Царю Иудеский!» ( Мф.27:29 ). Се «да возрадуется душа Твоя Архиерее Иисусе! Хочу слышать: «Исполла эти деспота» Ему петые. Слышу их: «Егда же видеша Его архиереи и слуги прилежах гласы великими, излиха возопиши глаголюще: распни, распни Его». ( Ин.19:6 ; Мк.15:14 ). Какое дружное единодушие, какое громогласное «Исполла эти деспота» Архиерею Иисусу! Хочу далее видеть и ту кафедру, на ней же стоясте пречистые нози Его. «Прииди, – глаголет, – и виждь». Что вижу? Вижу две кафедры, на них же стоял Архиерей Иисусе. Одна, на которой стоял Он в архиерейском облачении Своем облаченный, другая, на которой стоял Он совсем разоблаченный. Первая, о ней уже писано есть сице: «Пилат изведе вон Иисуса и седе на судищи, на месте, глаголемое Лифостротон, еврейски же Гаввафа...» ( Ин.19:13 ). Изыде же сюда и Иисусе, нося терновый венец и багряну ризу. Лифостротон... Гаввафа... Се – первая кафедра, на ней же стоял Архиерее Иисусе, тако облаченный! Вторая кафедра, о которой пишется еще: «И пришедше на место, нарицаемое Голгофа, еже есть краниево, лобное место» ( Мф.27:33 ; Мк.15:22 ). Лобное... краниево место, Голгофа – се вторая кафедра, где разоблачили Архиерея Иисуса, «разделиша ризы Его, вергше жребия» ( Мф.27:35 ). Се, на сей Голгофской кафедре вижу Архиерея Иисуса, благословляющим люди Своя десницею и шуйцею на кресте распростертыми! Се на сем алтаре крестном вижу Архиерея Иисуса, Кровию Своею пишущим и первую архиерейскую резолюцию: «Отче, отпусти им, не ведят бо, что творят» ( Лк.23:34 ). |
| Терпение и кротость совершенно необходимы для достижения нравственного совершенства и спасения. Это видно из многих мест Священного Писания, где предлагаются побуждения приобретать их (см.: Евр.12:1-3 ; 1Пет.2:19-21 ; Флп.2:5 ; Мф.11:29 ; Еф.4:31 ). Впрочем, для добродетели терпения не требуется, чтобы мы вовсе не чувствовали скорби в несчастии; это и невозможно; это значило бы истребить в душе самую способность чувствующую, что совершенно противно намерению Творца, а нужно только укрощать это чувство, умерять его едкость, чтобы оно не расстраивало деятельности прочих способностей душевных, чтобы не дойти до уныния и отчаяния. Потому слезы, стоны, жалобные восклицания и другие выражения скорби не только не ниспровергают терпения и не противны ему, но чаще еще уменьшают скорбь, облегчают стесненное ею сердце, и мы легче переносим тяготеющее над нами несчастие. Сам Спаситель плакал о несчастии других (см.: Лк.19:41—43 ; Ин.11:35 ) и при наступлении страданий в саду Гефсиманском скорбел и тужил (см.: Мф.26:37 ). И апостол говорит о Спасителе, что Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы… к Могущему спасти Его от смерти ( Евр.5:7 ). Также кротость не исключает вовсе возбуждения чувств; напротив, когда кроткие меры бывают недостаточны, то нужно употребить и строгие меры для защищения правды и прекращения пороков. Также ревность к славе Божией и добродетели бывает соединена с некоторым дерзновением, как это видно из поступков святого пророка Илии. Сам Спаситель с живым чувством негодования не только обличил фарисеев за лицемерие, гордость и развращение, но и выгнал торжников из храма (см.: Мф.11:20; 23, 13-35 ; Мк.3:5 ; Ин.2:15-17 ). Это особенно относится к имеющим власть над другими, например к родителям, начальникам. Впрочем, каково бы ни было побуждение к негодованию, раздражение чувств никогда не должно выходить из границ умеренности, пользы и подчинения разуму и надобно остерегаться, чтобы, преследуя пороки, не питать отвращения, ненависти к самим лицам. Но как это трудно соблюдать, то лучше скорее обуздывать, подавлять гнев, когда нельзя избежать вспышек его, особенно в неожиданных случаях. Апостол говорит: Гневаясь, не согрешайте, то есть если случится осердиться, то не допускайте гневу прорываться в бранных словах и доходить до обидного дела; солнце да не зайдет во гневе вашем ( Еф.4:26—27 ), то есть не продолжайте до другого дня, потому что продление гнева усиливает его, порождает ненависть и желание мщения, через что дается место диаволу, который входит в сердце и овладевает им. Побуждения к терпению |
| Совр. переводы предпочитают калькировать эти выражения; при толковании важно, но не всегда возможно описать тип связи определения с определяемым; точное значение иногда вызывает разногласия («сыны чертога» некоторыми принимаются в смысле «гости на свадьбе», другими - в смысле «друзья жениха»). 5). Плеонастическое местоимение. В древнееврейском и арамейском относительные местоимения неизменяемы, поэтому в придаточном требуется добавить личное местоимение (местоименный суффикс). В греческой фразе это 2-е местоимение воспринимается как избыточное (т. к. относительные местоимения склоняются). В классической прозе или койне примеры такого явления крайне редки. В НЗ оно встречается, но нечасто в Откровении Иоанна Богослова, в Евангелии от Марка и реже в др. Евангелиях. См.: Мк 7. 25 (букв.- женщина, которой дочь ее была одержима духом нечистым); Мф 3. 12; Лк 3. 16; 12. 48; Ин 13. 26. 6). Опущение артикля при существительных с последующим существительным в родительном падеже в нек-рых случаях может объясняться тем, что соответствующее древнеевр. существительное в сопряженном состоянии не может иметь при себе артикль (Лк 11. 31). Подобные случаи обычны для Септуагинты. Однако возможны и др. объяснения отсутствия артикля ( Zerwick. 1966. § 182). 7). Дополнения при глаголе в виде однокоренного или близкого по значению существительного в винительном или дательном падеже (нечуждые и классическому греч. языку, т. н. figura etymologica) могут объясняться как отражение соответствующей эмфатической конструкции в древнееврейском (т. н. абсолютный инфинитив при личной глагольной форме, что подтверждается Септуагинтой, напр. Исх 21. 17 цитируется в Мф 15. 4). См.: Мф 2. 10 («возрадовались радостью... великою»); Мк 4. 41; Лк 22. 15; Ин 3. 29. 8). Буд. время под влиянием употребления глагольных форм в древнееврейском иногда используется в значении повелительного наклонения (при запрещении - отрицание ο), как уже в Септуагинте (ср. заповеди и предписания в Пятикнижии). Мф 5. 21, 27, 33, 43 (цитаты из Септуагинты); 21. 3; Лк 1. 31; Мк 9. 35. 9). Неопределенно-личное употребление 3-го лица мн. ч. активных глаголов (Мф 5. 15; Лк 4. 12; Ин 15. 6) некоторые исследователи объясняют влиянием арам. языка, избегающего пассивных форм ( Black. 1988; Zerwick. 1966. § 1). Иногда в подобных случаях усматривают стремление устраниться от называния действующего лица - Бога (Лк 6. 38; 12. 48). |
| Любящий Господь говорит скорбным ученикам, что не только не останется Он во власти смерти, но будет живительным деятелем для них. Если бы Он имел в виду только первое, то надлежало бы сказать: вы увидите Меня живого и возрадуетесь. Но Он говорит: Я увижу вас, и возрадуется сердце ваше. Значит, как для мира вещественного живительный свет исходит из солнца, так свет душ и радость сердец исходят из очей Сына Божия, Иисуса Христа; Он, солнце мира духовного, дает свет и радость душам, по мере их приемлемости ( Ин. 1:8 ). Он воскресший давал Себя видеть ученикам Своим и утверждал их веру многими явлениями Своими, тогда как другие не видели Его ( Лк. 24:25 ; Ин. 20:17–25, 21:14–17 ; Деян. 10:40–41 ). Сообразно с постепенным озарением мысли и радость учеников Христовых росла и укоренялась в сердце постепенно, пока достигла до того, что ее уже ничто не могло изгнать из сердец их. В Пасху воскресения свет Воскресшего озарял их, и они радовались, видя Господа; но они тогда еще не со всею ясностию видели Его, мысли маловерия еще носились в их уме, и сердца их смущались страхом пред злобою иудеев ( Мф. 28:8 ; Лк. 24:32–33, 41–43 ; Ин. 20:16–29 ). – При вознесении Его, когда в их глазах восшел Он на небо ( Деян.1:9 ), надежды их утверждены были обетованием Господним. В день Пятидесятницы на их умы и сердца нисшел обещанный Господом Утешитель, и тогда-то радость до того проникла в сердца их, что никто не мог отнять ее у них. Сердца их ощущали тогда в самой глубине Своей радость. – Друзья мира! Отчего радость ваша так ненадежна, так изменчива? Оттого, что вам доставляют радость внешние предметы, сторонние обстоятельства, и они же отнимают ее при своей переменчивости, оттого, что радость ваша касается только внешнего человека, тогда как внутренний томится жаждою и скукой. Радость верующих сердец не зависит от внешних обстоятельств; их радость есть плод благоустроения всего человека, следствие возрождения духовной их природы. Оттого-то ни гонения иудейского мира, ни гонения языческого мира, ни голод, ни нищета, ни меч, ни огонь не в состоянии лишить их духовной радости ( Рим. 8:35–39 ). |
| Цель пути – явление славы чрез Страсти. Полнота славы – в эсхатологии. Чем ближе к Иерусалиму, тем ближе к славе, тем громче звучит эсхатологическое учение. Но Вход в Иерусалим есть вход – Царя! – на Страсти. IV. Страсти и Воскресение 1. Вход Господень в Иерусалим История Страстей в евангельском повествовании обнимает Страсти в собственном смысле слова и события, непосредственно предшествовавшие Страстям и относящиеся к последнему пребыванию Господа в Иерусалиме, которому и посвящены отрывки Мф. из глав 21–25, Мк. 11–13 , Лк. 19:29–21 гл., Ин. 12 . Последняя неделя Иисуса в Иерусалиме открывается Торжественным Входом, который был вход на Страсти, и наполнена событиями, которые вели и привели в Страстям. Этим оправдывается отнесение Иерусалимского пребывания Иисуса тоже к истории Страстей. Первым событием, с которого начинается Неделя Страстей, был Вход Господень в Иерусалим ( Мф. 21 и слл. и паралл.). Вход Господень в Иерусалим был вход Мессии. До этого времени Иисус допускал только прикровенное богоявление перед народом и открытое явление Своего мессианского достоинства – одним ученикам втайне от народа. Поэтому, как мы видели, и Его последнее посещение Иерусалима перед началом пути было не явное, а как бы тайное (ср. Ин. 7:10 ). Сейчас Он приходит, как Мессия, и приходит явно. Еще накануне входа, в Иерихоне, Он принимает мессианское приветствие слепца Вартимея, который узнает в Нем Сына Давидова, т. е. Мессию. и по вере получает исцеление ( Лк. 18:35–43 ; у первых двух синоптиков эпизод отнесен к моменту выхода Иисуса из Иерихона, ср. Мк. 10:46–52 , где дано имя слепца, и Мф. 20:29–34 , где речь идет о двух слепцах, и нет указания на веру). Слепец верит в то, что Иисус может его исцелить. Но чудотворящая сила принадлежит Иисусу, как Мессии. Это вытекает из мессианского обращения в устах слепца. Это же мессианское обращение встречает Иисуса, когда Он входит в Иерусалим. Разные евангелисты передают его по-разному. В Мф. Грядущий во имя Господне есть сын Давидов (21:9, ср. |
| Терпение и кротость совершенно необходимы для достижения нравственного совершенства и спасения. Это видно из многих мест Священного Писания, где предлагаются побуждения приобретать их (см. Евр. 12:1–3 ; 1Пет. 2:19–21 ; Флп. 2:5 ; Мф. 11:29 ; Еф. 4:31 ). Впрочем, для добродетели терпения не требуется, чтобы мы вовсе не чувствовали скорби в несчастии; это и невозможно; это значило бы истребить в душе самую способность чувствующую, что совершенно противно намерению Творца, а нужно только укрощать это чувство, умерять его едкость, чтобы оно не расстраивало деятельности прочих способностей душевных, чтобы не дойти до уныния и отчаяния. Потому слезы, стоны, жалобные восклицания и другие выражения скорби не только не ниспровергают терпения и не противны ему, но чаще еще уменьшают скорбь, облегчают стесненное ею сердце, и мы легче переносим тяготеющее над нами несчастие. Сам Спаситель плакал о несчастии других (см. Лк. 19,41–43 ; Ин. 11:35 ) и при наступлении страданий в саду Гефсиманском скорбел и тужил (см. Мф. 26:37 ). И апостол говорит о Спасителе, что «Он, во дни плоти Своей, с сильным воплем и со слезами принес молитвы... к Могущему спасти Его от смерти» ( Евр. 5:7 ). Также кротость не исключает вовсе возбуждения чувств; напротив, когда кроткие меры бывают недостаточны, то нужно употребить и строгие меры для защищения правды и прекращения пороков. Также ревность к славе Божией и добродетели бывает соединена с некоторым дерзновением, как это видно из поступков святого пророка Илии. Сам Спаситель с живым чувством негодования не только обличил фарисеев за лицемерие, гордость и развращение, но и выгнал торжников из храма (см. Мф. 11:20, 23:13–35 ; Мк. 3:5 ; Ин. 2:15–17 ). Это особенно относится к имеющим власть над другими, например, к родителям, начальникам. Впрочем, каково бы ни было побуждение к негодованию, раздражение чувств никогда не должно выходить из границ умеренности, пользы и подчинения разуму и надобно остерегаться, чтобы, преследуя пороки, не питать отвращения, ненависти к самим лицам. Но как это трудно соблюдать, то лучше скорее обуздывать, подавлять гнев, когда нельзя избежать вспышек его, особенно в неожиданных случаях. Апостол говорит: «Гневаясь, не согрешайте», то есть если случится осердиться, то не допускайте гневу прорываться в бранных словах и доходить до обидного дела; «солнце да не зайдет во гневе вашем» ( Еф. 4:26–27 ), то есть не продолжайте до другого дня, потому что продление гнева усиливает его, порождает ненависть и желание мщения, через что дается место диаволу, который входит в сердце и овладевает им. Побуждения к терпению |
| Мк. 14:33–34 ) и холодное равнодушие даже со стороны ближайших родственников ( Мк. 6:2–6 ср. Лк. 4:23 , ср. Мф. 13:54–58 , Ин. 7: 5 ), – все это было знакомо Ему наравне с другими людьми, и все это по отношению лично к Нему покрывалось ещё исключительным подвигом Его непрерывного мученичества. В ответ на свои заботы о религиозном просвещении людей Он встретил злобную ненависть со стороны обличаемых Им невежд и даже прямые покушения на Его жизнь со стороны многочисленных изуверов ( Ин. 5:16, 7:19, 11:53 ; Лк. 4:23–30 ; Мф. 12:14 , ср. Мк. 3:6 ), и перенёс действительное осуждение Его на позорную смерть, и пережил возмутительное глумление даже над самым позором крестной смерти Его ( Мф. 27:33–43 , Мк. 15:29–32 , Лк. 23:35–37 ). Между тем и физические лишения, и нравственные страдания, и незаслуженные гонения от сильных врагов, и самая смерть на кресте выпали на долю Его многострадальной жизни не по какому-нибудь роковому стечению случайных обстоятельств, т.е. не потому, что какая-нибудь злая судьба, вопреки Его собственным помышлениям и желаниям, сделала Его несчастным неудачником в жизни. На самом деле Он имел в своём распоряжении самое могущественное средство, чтобы приобрести Себе рабское поклонение людей, потому что Он мог кормить людей и мог спасать их от всяких несчастий; и люди Его народа, несомненно, были бы весьма рады увидеть Его на царском престоле Его знаменитого предка. Но Он сам отверг это желание людей ( Ин. 6:15 ) и Сам не пожелал сделаться властелином мира ( Мф 4:8–10 , ср. Лк. 4:5–8 ); потому что над преходящими рядами земных человеческих царств Он ясно видел вечное Божие царство и желал только одного, чтобы в людях оправдалась истина этого царства ( Мф. 6:33 ). Люди же на самом деле вовсе не знали этого царства и совсем не искали правды его – в этом именно и заключается вся тайна глубоких человеческих страданий И. Христа. До начала евангельской проповеди люди вовсе не знали о том, что такое Божие царство, и где оно находится, и когда оно откроется, и как оно откроется. |
|
|
