| Генечка последовал и этому совету. Он даже сошелся с Ростокиным, хотя должен был, так сказать, привыкать к его обществу. Через Ростокина он надеялся проникнуть дальше, устроить такие связи, о каких отец и не мечтал. Однако ж сердце все-таки тревожилось воспоминанием о товарищах, на глазах которых он вступил в жизнь и из которых значительная часть уже отшатнулась от него. С одним из них он однажды встретился. — А помнишь, как Ростокин всех нас обозвал засушинами? — спросил прежний сочлен по «умным» вечерам, — глуп-глуп, а правду сказал. Ты не совсем еще засох? Люберцев кисло улыбнулся в ответ. — Засохнешь — в этом не сомневайся! — продолжал товарищ. — Смотри, как бы, вместо государственных-то людей, в простых подьячих не очутиться! Но Генечка этого не опасался и продолжал преуспевать. Ему еще тридцати лет не было, а уже самые лестные предложения сыпались на него со всех сторон. Он не раз мог бы получить в провинции хорошо оплаченное и ответственное место, но уклонялся от таких предложений, предпочитая служить в Петербурге, на глазах у начальства. Много проектов он уже выработал, а еще больше имел в виду выработать в непродолжительном времени. Словом сказать, ему предстояло пролить свет… Хотя свет этот начинал уже походить на тусклое освещение, разливаемое сальной свечой подьячего, но от окончательного подьячества его спасли связи и старая складка государственности, приобретенная еще в школе. Тем не менее он и от чада сальной свечки был бы не прочь, если б убедился, что этот чад ведет к цели. Тридцати лет он уже занимал полуответственный пост, наравне с Сережей Ростокиным. Мысль, что служебный круговорот совершенно тождествен с круговоротом жизненным и что успех невозможен, покуда представление этой тождественности не будет усвоено во всей его полноте, все яснее и яснее обрисовывалась перед его умственным взором. И он, не торопясь, но настойчиво, начал подготовлять себя к применению этой мысли на практике. К этому времени отец его совсем состарился, но все еще занимал прежнюю должность. Он с любовью следил за успехами сына, хотя, признаться, многого уже не понимал в его поступках. Его радовало, что сын здоров, что он на виду, — ничего другого он не желал. Старуха мать заботливо приискивала сыну приличную партию и однажды даже совсем было высватала ему богатенькую купеческую дочь, Похотневу, и Генечка чуть не соблазнился блестящим приданым и даже решил в уме, что неловко звучащую фамилию «Похотнев» можно без труда изменить на «Пахотнев» (madame de Lubertzeff, née de Pakhotneff) . Но, по зрелом рассуждении, нашел, что еще рано садиться в гнездо, и предпочел сохранить независимость. |
| Сейчас пришел приказ выступать, мы идем на место второй батареи, а она втягивается в город. Говорят, что она уже была в деле… К жене. 7-го декабря 1914 г. Луча, Галиция Две недели тому назад я отправил тебе последнюю телеграмму. Надеюсь, что ты ее получила. С тех пор наступили и беспросветно продолжались крайне тяжелые дни, и мне совершенно не представлялось никакой возможности послать в Москву какую-либо весть о себе. Совершенно случайно вчера ночью завернул в нашу деревню на огонек нашей свечки прапорщик второй батареи, парижско-московский художник М. Ты его должна знать по выставкам и «Свободной эстетике». Он едет во Львов, оттуда, вероятно, в Москву. Счастливый. Быть может, и я мог бы «словчиться», как говорят у нас. но, во-первых, я, к сожалению, совершенно не чувствую себя усталым, а во-вторых, для меня почти непереносима мысль о новой разлуке, а потому и не светла мечта свидания на время. Пользуясь тем, что письмо это будет передано тебе в руки, я постараюсь, посколько смогу, написать тебе все перипетии нашей жизни. С Олыпаниц началось наше не столько наступление, сколько движение вслед за уходящим врагом. Свершалось это преследование в настроении крайне бодром и уверенном. Мыкаясь на переходах, мы все же знали, что в назначенное время нас встретят квартирьеры и нам будет уготован ночлег. Так мы прошли Лиски, Тарнову, — Горную, Кулашное, Карликово, и наконец, через Бескидский перевал вошли в Венгрию. Венгрию было приказано не занимать, а потому, простояв в Мезо-Лабордже, откуда я писал тебе мое последнее письмо, два дня, мы двинулись обратно в Волю Михову. Много войска тронулось на Краков, нам же выпала задача охранять проходы в Венгрию. Расположенный в Воле Миховой, наш дивизион мог быть двинут с одинаковой легкостью как на Ростокский. так и на Бескидский перевал. Все это я пишу тебе не в целях выяснения хода войны, но как выяснение моего положения в пространстве. Итак, мы стояли в Воле Миховой, откуда и начались наши мытарства. Нас подняли в два часа ночи (а легли мы в двенадцать, ибо были в гостях у шестой батареи, которая праздновала свой батарейный праздник и угощала нас на славу) и приказали немедленно двигаться на Ростоки-Горные (маленькая деревушка на хребте Ростокского перевала). |
| 528 Образованный 8 мая 1918 г. на основе Межведомственной комиссии VIII отдел НКЮ в ряде документов продолжал называться комиссией. 529 2 ноября 1918 г. в Петроград был командирован консультант VIII отдела Наркомюста Н.Н. Липкин-Копейщиков. 530 Образец незаполненного бланка анкеты в деле не обнаружен; в качестве примера см. заполненную анкету Алексеево-Ростокинского района Москвы: ГА РФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 6%. Л. 35–36 об., 37–38 об. 531 Посылая 29 мая 1918 г. в газету «Известия ВЦИК» запрос ко всем местным Советам, заведующий VIII отделом Наркомюста П. А. Красиков просил напечатать этот материал в ближайшем номере газеты на первой полосе (см.: ГА РФ. А-353. Оп. 2. Д. 687. Л. 2). 532 В ответ на запрос VIII отдела Наркомюста Витебский губисполком 10 июня 1918 г. информировал об отсутствии при нем отдела по отделению церкви от государства. Местный совдеп просил прислать для проведения декрета в жизнь «людей опытных, которых в Витебске не имеется». 11 июня Вологодский, 16 июня Курский, 18 июня Воронежский и Орловский губисполкомы сообщали об отсутствии соответствующих отделов в их структуре. Нижегородский губисполком оказался редким исключением в этом списке: он сообщил об организации при нем 20 июня 1918 г. комиссариата (отдела) по проведению в жизнь декрета по отделению церкви от государства. На просьбы губисполкомов о направлении инструкторов VIII отдел отвечал, что в его распоряжении таких не имеется (ГА РФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 701. Л. 37, 38, 48, 51, 52, 53, 54, 55, 58). 538 Напротив текста, начиная со слов «открыть действия указанной комиссии и независимо от сего сделать распоряжение о приостановлении исполнения декрета впредь до разъяснения его в учрежденной комиссии», на полях вписана помета: «Никак нельзя». 541 В ответ на письмо Воронежского губисполкома VIII отдел Н КЮ 27 июня 1918 г. информировал, что «посылается Декрет от 23 января 1918 г., циркуляр Луначарского и проект инструкции, разрабатываемой VIII отделом Народного комиссариата юстиции. Инструкция в настоящее время еще не принята Комиссариатом юстиции, поэтому посылаем вам ее как материал» (ГА РФ. Ф. А-353. Оп. 2. Д. 701. Л. 52). |
| К разговору присоединяется Марина, вернувшаяся после прогулки с племянницей Любавой – дочерью Саши. «Мне лично с маленькими не было тяжело. Было тяжело с Аней», – говорит она. – Как вы справлялись на бытовом уровне? Старшие девочки – Влада, Аня – помогали? М.: – Что касается помощи по дому, мы на них обожглись. Они помогали «наоборот». – Это как? М.: – Например, половой тряпкой мыли посуду. Старались спровоцировать нас: «Ты захотела, чтобы я тебе помогла? А я тебе вот так помогу!» Н.М.: – Период адаптации – это время выживания. За это время ты можешь сгореть, выгореть абсолютно, когда ты видишь, что результатов никаких практически нет. А истерики длятся, одни за другими, и ты бьёшься и ничего не видишь. – Вы рассказываете о своём опыте? Н.М.: – Вначале у Яны были истерики, которые можно было остановить только медикаментозно. Это отклонение зафиксировали еще в Доме малютки. – В каком возрасте Яна и Юля остались без родителей? Н.М.: – Их изъяли из семьи, когда Яне был один год и семь или девять месяцев, а Юле – чуть больше полугода. Патронажная сестра писала в карточке, что матери никогда не было дома, дети оставались одни. Потом в больнице Яна, которой тогда не было и двух лет, вставала ночью, чтобы менять Юле подгузник! Впоследствии один врач объяснил мне, что это – так называемый «синдром помощника». Даже сейчас Яна всё время в действии, постоянно активна, у нее не бывает усталости. Ее руки постоянно чем-то заняты: рисуют, пишут, мастерят, шьют, убирают, творят... Мы стараемся научить ее правильно расставлять приоритеты. – Когда вы почувствовали отдачу со стороны приемных детей? Н.М.: – Я иногда думаю, что такое отдача? То, что мы хотим получить? – Хорошо, когда они стали проявлять свою любовь к вам? Н.М.: – Назвать это любовью, нет… – Привязанность, тёплые чувства? Н.М.: – Да, тепло. Когда пошло тепло, попробую вспомнить. Когда Игорь стал мне говорить обо всём? Долго ждали. Они не раскрываются до конца, нет просьб. Я с чего начинала? С того, что учила их озвучивать свои желания. Вот Гоша, кровный сын Марины, как поступает? Что-то требует, хочет, желает. У приемных детей не было желаний вообще. Это самое страшное, что они не озвучивали ни потребности, ни желания, ни привязанности. В этой темноте методом проб и ошибок ты тыкаешься-тыкаешься... Это не так трудно, если рядом есть наставник, более опытный приемный родитель. И еще: ты ведь тоже меняешься и становишься другой. Уже не думаешь о выгорании, о том, что предпринять, когда начнётся новая истерика. |
| Рейтинг: 10 Голосов: 481 Оценка: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 скрыть способы оплаты Смотри также Комментарии Елена 11 марта 2018, 17:02 За этих детей можно только порадоваться, в детском доме они бы не только не получили бы мужского воспитания, но вообще ничего подобного, что им дают их новые мама и бабушка. Да спасет их Господь за такие труды и даст сил и здоровья вырастить детей в православной вере. Катерина 9 марта 2018, 00:19 Да, конечно, меня интересует тема присутствия мужского воспитания в данной семье с большим количеством очень сложных деток. Отсутствие мужчин в ней настораживает. И огорчает. Сергей, г.Москва 8 марта 2018, 19:20 Катерине - Нет, Вы, действительно, что-то не поняли : мы с Вами не в кабинете психолога, а в реальной ситуации, где о мужчинах не сказано ни слова - значит, так надо, такая данность. А по сути Вам скажу, что когда женщина в 55 лет, движимая благородным сердечным порывом, принимает решение взять в семью трудного ребенка и не одного - это очень непростое решение. И когда ее в этом поддерживает дочь, так тоже не всегда бывает. Молодцы, что они нашли решение проблемы через творчество, не замкнулись на своих проблемах и выстояли. Всё,что они делают, - большая, тяжелая работа. А что " на выходе " - посмотрите фильм http://www.youtube.com/watch?v=bNBhrc4E8T8, и Вам всё станет ясно. Простите. Катерина 8 марта 2018, 17:35 Мельком упомянутого в статье (всего две строчки) сына Сашу мне лично очень сильно и искренне жаль. Любой брошенный детдомовский ребенок захотел бы оказаться на месте приемных детей из этой статьи. Но отнюдь не каждый ребенок из семьи захотел бы оказаться на месте этого неупомянутого Саши. С которым тоже надо договариваться между прочим. Обсуждать с ним что-то, касающееся и его лично. Объяснять. Выслушивать его аргументы. А не переступать через него по дороге к пусть даже и высоким и гуманным вершинам. Катерина 8 марта 2018, 16:49 Сергей, г.Москва 8 марта 2018, 11:48 - а о чем же тогда еще этот материал, как не о воспитании детей с огромными дырами их социального развития? Мы же постоянно именно на этом сайте читаем и видим примеры семей полных. Вот меня и интересует, каким образом ребенок получает представление о взаимоотношениях между любящими папой и мамой в семье, где нет мужчин вообще. В принципе нет. Рисование, танцы, шитье это и прочие наши штучки, нами, женщинами обожаемые, не компенсируют отсутствие в жизни детей мужского влияния и умения выстраивать отношения между мужчиной и женщиной. Отношения дочь-отец. Сын-отец.Конечно, мальчик хочет быть портным. Выбора нет |
| Семья Ростокиных «Наталью Михайловну помнишь? Четверых приемных детей растит! Да еще каких! Младший – хантыец, чуть постарше – сестры-погодки, мансийки, причём одна с ДЦП, а старшую девочку она взяла в семью уже подростком, и с ней ой как нелегко было», – мама любит подбадривать меня примерами из жизни, научая преодолевать трудности. Дескать, что унываешь? Действительно, в свете этой истории многие сетования отпадают. Наталья Михайловна – из тех редких людей, которых называют «лучиками» С Натальей Михайловной Ростокиной я познакомилась почти два десятка лет назад, благодаря своим неуспехам по школьной программе. Мне никак не давался гидролиз солей, и тогда мама обратилась к ней – «знакомой учительнице химии из вечерней школы» – с просьбой объяснить мне эту тему. Наталья Михайловна звала меня «Олка» и объясняла урок так спокойно и радостно, что устрашавший прежде гидролиз превращался в моем сознании в добрый советский мультфильм, где всё просто и логично. После этого урока я решила, что Наталья Михайловна – из тех редких людей, которых называют «лучиками», то есть людьми, способными не только просвещать, но и отогревать. Поэтому спустя много лет известие о масштабном расширении ее семьи я восприняла как закономерность, ведь к тому времени Наталья Михайловна уже вышла на пенсию, и ее богатая душевность наверняка стремилась к новым горизонтам. Я вновь решила у нее поучиться. Тема нового урока – создание и жизнь приемной семьи – оказалась удивительно похожей на суть гидролиза: обменный процесс с разложением исходного, образованием нового и выделением теплоты. Сплочение многодетной приемной семьи, воспитание в ней подростка, сестёр-погодок, реабилитация ребенка-инвалида, формирование нарушенной идентичности бывших сирот – это лишь очевидная часть трудностей родительства, с которыми столкнулась моя учительница. Поэтому, признаюсь, во время встречи с Натальей Михайловной тернии для меня заслонили звёзды: увлёкшись разговором об испытаниях, я не смогла по достоинству оценить ее достижений и побед. Этот крен в сторону трудностей удалось обнаружить и выправить не стразу, поэтому урок затянулся, статья писалась долго. Наталья Михайловна никак не соглашалась, чтобы тема испытаний превалировала над позитивным опытом семейного строительства. А я долго не могла взять в толк, что благоразумнее учиться строить мир, а не бороться за него, т.е. полезнее смещать внимание с проблемного поля в область созидательную (а жизненная стойкость приложится). |
| Творчество – инструмент сплочения и лекарство от выгорания – Как в вашей семье возникла тяга к творчеству? М.: – Всё началось с того, что я стала покупать на эту тему книги. Мы думали, каким образом сплотить нашу огромную команду. Это было в 2011-м году. Всё время я покупала что-то творческое. Видимо, интуитивно. И мы все вместе сначала вырезали объёмные снежинки, потом кусудамы делали, топиарии, осваивали точечную роспись, вышивку, лепили 3D фигурки. Сейчас очень популярны ярмарки декоративно-прикладного творчества, и многие наши работы продаются на ярмарках, у нас почти всё скупают. Н.М.: – Творчество – наше спасение. Дети постоянно должны быть чем-то увлечены, постоянно заняты. И эти увлечения, которые мы находим для них, должны им нравиться. Занимаясь совместным творчеством, мы стали ближе, потому что, открывая новое для себя, ребятишки одновременно открывают новое для нас в себе. Со временем наша семья стала публичной, потому что мы не стали свой творческий опыт хранить, пошли с ним «в массы»: вместе с детьми участвуем в школьных проектах, в городских, районных, епархиальных конкурсах, выставках, ярмарках, проводим мастер-классы. Публичность подтягивает, заставляет собраться. И еще. Недавно я узнала о том, что у психологов существует треугольник с вершинами: «Спасатель-Жертва-Тиран». Если вы начинаете спасать, и у вас заканчиваются силы, вы превращаетесь в жертву, т.е. вы теряете себя. Если вы потеряли себя, у вас нет сил, ваше бессилие включает агрессию как механизм самозащиты, и вы превращаетесь в тирана. Творчество помогает выйти из состояния жертвы, не выгорать. Создавая кукол, мы как бы присоединяемся к своей генетической памяти – Почему в вашем творчестве появилась направленность на освоение традиционной народной культуры? Н.М.: – Чтобы помочь нашим детям познать себя. Возникла задача: ребята не помнят своего прошлого. Встал вопрос о возрождении традиционных семейных ценностей для детей, потерявших свои корни. И мы обратились к мудрости предков, занялись изготовлением традиционных народных кукол. Куклы существовали с незапамятных времен, они сопровождали человека всю его жизнь. В них концентрируется опыт народа, его традиции, мировоззрение. Создавая кукол, мы как бы присоединяемся к своей генетической памяти. Это уникальная методика, в которой нет ограничений по возрасту, социальному статусу, материальному положению, состоянию здоровья, национальности. Во время наших «исторических» мастер-классов, которые мы проводим в том числе и в рамках образовательной программы «Истоки», мы учим таких кукол создавать. Не так давно Маришка обратилась к русскому народному костюму. Летом на городских мероприятиях мы организовывали показ традиционного костюма «Ситцевая Русь», в котором участвовали и наши дети. |
| Охарактеризованный принцип типизации положен в основу обобщающих характеристик персонажей также в разделах «Читатель» и «В сфере сеяния». Здесь от изображения итогов социальной истории России Салтыков обращается к анализу итогов русского политического развития, к анализу тем самым современного состояния учреждений и институтов, созданных реформами 60-х годов. Каждому из этих новых институтов или явлений Салтыков посвящает особый очерк в разделе «В сфере сеяния» («сеяние», собственно, и означает, в иронической терминологии Салтыкова, деятельность на «ниве» новых учреждений). Каждое из них персонифицировано фигурой «сеятеля» — печать («Газетчик»), суд («Адвокат»), земство («Земский деятель»), общественное мнение («Праздношатающийся»). (В очерках «Сережа Ростокин» и «Евгений Люберцев» раздела «Молодые люди» Салтыков касается и деятельности новейшей русской бюрократии, но в связи с другой, более важной для него темой — смены поколений, «отцов и детей».) Дважды обращается Салтыков к положению литературы и вообще печати в самодержавно-буржуазной России (раздел «Читатель», глава «Газетчик» раздела «В сфере сеяния»). В «Читателе» поднята тема, уже разрабатывавшаяся Салтыковым ранее, в последний раз и наиболее глубоко в первом из «Пестрых писем», — положение «убежденной», то есть единственно отвечающей своему назначению демократически-просветительской, литературы и, соответственно, «убежденного и желающего убеждать» писателя. Это положение, в конечном счете, зависит от отношения к литературе читателя. По этому принципу — отношение к «убежденной» литературе — Салтыков классифицирует, расчленяет читательскую массу. Речь идет о положении литературы в обществе и о прессе, соответствующей потребностям и интересам каждого из тех общественных слоев и вместе с тем читательских групп, которые символизированы «читателем-ненавистником», «солидным читателем», «читателем-простецом» и «читателем-другом». «Читатель-ненавистник» и «солидный читатель» близки по своей общественно-идеологической сущности и различаются лишь степенью активности в травле «убежденной» литературы» . Но особенно важны и проницательны суждения Салтыкова о «читателе-простеце», массовом читателе — порождении новой, пореформенной, буржуазной эпохи. Именно «с наступлением эпохи возрождения народилось, так сказать, сословие читателей, и народилось именно благодаря простецам». Социальная характеристика «простеца» следующая: он принадлежит «к числу посетителей мелочных лавочек и полпивных» (то есть к городскому простонародью, мещанству), но «занимает довольно заметное место и в культурной среде». |
| Суд Москвы отказался удовлетворить иск против строительства храма в долине Яузы 23 июля, 2015. Новостная служба Противники строительства не учли, что на территории храма не планируется строить отдельный дом причта. 23 июля. ПРАВМИР. Группе протестующих 20 июля не удалось оспорить в суде решение столичных властей о возведении храмового комплекса в долине реки Яузы, неподалеку от акведука времен Екатерины II Претензии заявителей сводились к тому, что земля, где уже началось строительство, считается зоной охраняемого природного ландшафта при объекте культурного наследия федерального значения «Акведук через реку Яуза», — сообщает газета «Московский Комсомолец» . По их мнению возведение храма угрожает парку. Тем временем, на сайте храма утверждается обратное: противники строительства не учли, что на территории храма не планируется строить отдельный дом причта (с трапезной, административными, подсобными, хозяйственными и другими помещениями). «Участок не занимает горку. На этом участке рядом с дорогой — пустырь без тенистых деревьев и мест для прогулки с детьми. Не спешите ставить подпись якобы в защиту парка — парку ничего не угрожает! Разберитесь в ситуации — поговорите с информированными людьми, посмотрите документацию. Если у вас есть сомнения по этим вопросам, лучше спрашивайте у знающих людей и не верьте противникам строительства. Более 1000 жителей с нетерпением ждут появления храма!» — сказано в сообщении. 22 апреля 2013 года состоялась встреча жителей Ростокино с главой управы по вопросу выделения под строительство участка земли, входящего в особо охраняемую природную территорию. На основании заключения экспертной комиссии площадь участка была уменьшена на треть, было предложено строить храм на 300 человек. Поскольку вы здесь... У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. |
| Власов видел действенность пропаганды Зыкова (ведь для основной массы советских солдат идеалы революции и Гражданской войны были священными) и одобрял ее, но идейно он был более близок к другому своему пропагандисту, бывшему секретарю Ростокинского райкома ВКП(б) города Москвы, бригадному комиссару Жиленкову, который, привыкнув жить «советским барином», не изменял своим привычкам и у немцев: завел себе особняк, прислугу, добился разрешения носить форму генерал-лейтенанта и любил покрасоваться в ней перед народом в метро. С другой стороны, оказавшись у немцев, Власов прекрасно понимал, что назад дороги нет и надо теперь приспосабливаться к новому строю, а для этого нужно было обслуживать его интересы. Вот как это выглядело. Смоленское воззвание 1942 г . призывало советских солдат вступать в ряды Русской освободительной армии, «действующей в союзе с Германией». При этом Власову и другим составителям этого документа (в том числе и принципиальному ленинцу Зыкову) пришлось пойти на осознанную ложь, выдавая желаемое за действительное: « Германия ведет войну не против русского народа и его Родины, а лишь против большевизма. Германия не посягает на жизненное пространство русского народа и его национально-политическую свободу» (Зыков потом оправдывался, что ради успеха в главном, можно было пойти на компромиссы во второстепенном). Но главный обман был в том, что РОА до самого конца 1944 года существовала лишь на бумаге. Желавшим в нее вступить выдавался шеврон РОА – и все. Солдат считал себя служащим в Русской армии, но подчинялся немецким командирам, служил в немецкой армии и был по-прежнему «хи-ви». Поэтому правильнее сказать, что РОА вовсе не была создана, возник только «брэнд», владельцами которого были немцы, использовавшие «хи-ви» в своих военных целях – но это действительно за спиной у Гитлера. Власов этого до конца еще не понимал. Весной 1943 года он совершил ряд поездок по прифронтовым районам и, по всей видимости, впал в некоторую эйфорию, видя себя главнокомандующим всеми «хи-ви», сведенными в РОА. В Смоленске Власов заявил, что немцы без русских справиться с большевизмом не смогут, а в Гатчине, на подступах к Ленинграду, генерал поднял тост за то, как после войны он будет принимать немцев в городе на Неве в качестве дорогих гостей. Тогда разгневанный фельдмаршал Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования, строго-настрого запретил власовские поездки. |
|
|
