| Одеждой их были власяницы, длинные до земли, покрывавшие их ноги. И каждая трудилась по силе, сколько принимала никакого лекарства, но с благодарностью переносила болезнь, как бы принимая великое благословение от Бога, и от Него одного ждала помощи. Никто из них не выходил за монастырские стены и не разговаривал с приходившими, а все переговоры велись через одну привратницу: всё усердие их было направлено на собеседование с Богом в молитве и на угождение Ему. Потому и Бог принимал их молитвы и творил много ради них знамений, подавая исцеление всяким больным, которые стекались туда. Блаженной вдове Евпраксии очень понравился этот монастырь достойною удивления жизнью этих монахинь; она часто приходила туда с дочерью и приносила в церковь свечи и ладан. Однажды она сказала игумении и другим старшим сестрам: — Я хочу вашему монастырю принести небольшой дар в двадцать или тридцать литр [ 3 ] золота, чтобы вы помолились Богу обо мне, о дочери моей и об умершем ее отце Антигоне. Игумения же — она была диаконисса [ 4 ], и звали ее Феодулой — так отвечала ей: — Госпожа моя, этим рабыням твоим вовсе не нужно ни золота, ни имущества: они всё отвергли в этом мире, чтобы сподобиться наслаждения вечными благами, поэтому мы ничего не хотим иметь на земле, чтоб не лишиться небесных богатств. Впрочем, чтоб не опечалить тебя, — принеси немножко масла в церковные лампады, свечей и ладану, и получишь за это награду от Господа. Евпраксия так и сделала, и просила игуменью и всех сестер помолиться об ее муже Антигоне и о дочери. Однажды, когда Евпраксия пришла, как обыкновенно, в этот монастырь, то игуменья, словно по внушению от Духа Божия, сказала маленькой девочке Евпраксии: — Госпожа моя Евпраксия, любишь ли ты этот монастырь и этих сестер? — Да, госпожа, — отвечала та, — я люблю вас. — Если ты любишь нас, — продолжала игуменья, — то останься с нами в иноческом образе. Девочка отвечала: — В самом деле, если не будет огорчена моя мать, я не уйду отсюда. Тогда игуменья спросила ее: — Скажи мне правду, кого ты больше любишь: нас или своего обрученного? — Я его не знаю, — отвечала девочка, — а вас знаю и люблю. Скажите же и вы мне, кого вы больше любите: меня или Того, как вы называете, Обручника? Игуменья отвечала: — Мы любим тебя и Христа нашего. Девочка на то призналась: — И я люблю вас и Христа вашего. А мать ее Евпраксия сидела, слушала благоразумные речи своей дочери, и обильные слезы текли из глаз ее. Слушала и игуменья с умилением слова маленькой девочки и удивлялась, как она, еще ребенок — ей не было еще полных семи лет — так умно отвечала. Наконец, мать, которой жалко стало дочери, сказала ей: — Пойдем, дитя мое, домой, уж вечер. Но девочка отвечала на это: — Я останусь здесь с госпожой игуменьей. На это игуменья заметила ей: — Ступай с матерью домой, тебе нельзя здесь остаться: здесь может жить только такая девушка, которая посвятила себя Христу. |
| – Тятька, что это вы делаете? Вы не думаете ли меня перекрещивать? Разве я некрещеная? Я еще маленькая крещена в церкви, вы мне сами это говорили, а два раза никого не крестят. Батюшка Истинный Христос один раз крестился! При этих словах умирающей девочки старик-раскольник, очнувшись от изумления, тихонько подошел к ней и едва слышно проговорил: – Ничего, дочка, мы хотим тебя искупать в тепленькой водичке и надеть на тебя белую рубашечку. – Знаю, знаю, – ответила девочка, – поди-ка ко мне, старый, поближе, я тебе бороду выщиплю, ты и других потопил и меня хочешь туда же, не хочу я! Тятька, прогони их отсюда! Последние слова поразили отца девочки, и он, доселе молчавший, сказал старику: – Дедушка, оставь ее, коли не хочет креститься, так и не нужно! Тогда стала уговаривать девочку мать: – Милая доченька! Ведь ты умираешь, тебя нужно искупать и надеть белую рубашечку! Но девочка продолжала говорить: – Господь Истинный один раз крестился, я не хочу, чтобы вы меня потопили. Это было очевидное чудо, происшедшее на глазах многих, – маленькая девочка вслух проповедовала Христа и истинность Церкви, и раскольники, почувствовав себя обличаемыми, потихоньку покинули дом. Впрочем, озлобление и ненависть к Церкви были столь велики, что раскольница, уходя, зло вслух сказала: – Это беси ее мучают, беси ей представляются. Через некоторое время после ухода раскольников, почти перед самой смертью, девочка сказала отцу: – Тятька, что вы не ходите в церковь, ходите туда и там молитесь. Из-за множества раскольников и сектантов в храм села Барановки при многочисленности жителей людей ходило немного, и в праздники и в воскресные дни церковь была почти пустой. Если раскольники и заходили в храм, то в будние дни и только те, кому их идеология позволяла посещать православные храмы. Этими-то случаями и старался воспользоваться священник Матфей Васильев. Хорошо зная состояние раскола в своем приходе и суть учения раскольников, отец Матфей, если видел среди своих прихожан пришедших раскольников, то сразу же начинал проповедовать им относительно их лжеучений, касающихся Церкви, таинств и священства, стараясь брать примеры для своих проповедей и поучений из жизни и быта слушателей, чтобы они были понятны им, и в свое время это принесло плоды – сектанты все серьезнее задумывались о спасении, сомневались – истинный ли путь они избрали. |
| Ирина поймала дочку и подтащила ее, хохочущую и норовящую не идти, а волочиться по гладкому полу, к мощам – маленькой частичке, лежащей под стеклом. И вдруг наступила тишина. Ладошка ребенка была прижата к стеклу. Сверху, придавливая, лежала рука матери. Девочка замерла, как остолбенела. Прошла минута, две, три... Минуты шли, девочка молчала, опустив головку. Стояла смирно, столбиком. Прошло, вероятно, минут пятнадцать, и Ирина устала. Взяла дочку за руку и повела к выходу. Обернулась. Все смотрели на них. Тоже потрясенные. Ирина кивнула им и, пряча навернувшиеся слезы, вышла. Все срослось. В Москве она не пожелала молиться иконе св. Георгия, сочла его неспособным помочь. Вот и поменяли ей Высшие Силы квартиру – дали в Самаре ту, что рядом с храмом в его честь. И доказали всю его власть... Власть над невидимым и темным, что носится вокруг каждого человека. Пытается уловить его, соблазнить, смутить, расстроить, лишить сил... Вика шла рядом с матерью – послушная, серьезная. – Прости, мама – вдруг произнесла дочка. Ирина остановилась. Обычно дочь говорила только отдельные слова, и только если что-то хотела. «Гулять», «сыр», «тортик», «спать», «купаться», ну и так далее. И еще она, самозабвенно любя мать, не называла ее мамой. Так у многих аутистов. Они очень привязаны к матерям, но слово «мама»– не из их лексикона. Ирина присела на корточки и переспросила сдавленным голосом: – Ты говоришь – «прости»? – Прости, – повторила дочь. – Доченька, мне не за что тебя прощать, ты самая лучшая! – произнесла Ирина, крепко обнимая фигурку в розовом пуховичке. – Ты очень хорошая, добрая девочка, ты мое счастье!.. Ты рисуешь хорошо, настоящая художница! Ты... ты красивая, умная! Ребенок рисовал плохо, но верил, что рисует хорошо, радовался, когда мать хвалит. И запоминал с трудом. Стихи – быстро, наизусть целые поэмы. А цвета – никак. И цифры – никак. Потом они пошли в «Блинку». Девочка повеселела и уплетала блинчики со сметаной за двоих. А Ирина пила чай с чабрецом (вот ведь прелесть, что в России в кафе подают чаи с травами и ягодами, а не софт-дринки!) и впервые за долгое время была счастлива. |
| Святое тело Христа, пронзенное копьем, окровавленное и исколотое терновым венцом и гвоздями, положили в гробницу; но оно не должно было измениться. Какое было прославленное тело, в котором Спаситель явился Савлу по дороге в Дамаск и Иоанну, Своему возлюбленному ученику, на острове Патмос! Тело святого Стефана, все избитое камнями, похоронили в земле; но из этой могилы оно воскреснет преобразованным. И Иоанна Крестителя похоронили с отсеченной главой, он явится на небеса с сияющим ликом и венцом вечной жизни. Однажды несколько европейцев, возвращаясь из Китая, принесли с собой спрятанными в двух посохах яйца шелковичного червяка. Вывоз этих червей был строго запрещен китайцами, а потому прибегли к хитрости. Итак, в этих двух посохах заключались те крошечные яички, от которых должно было зависеть богатство шелкового производства всей Европы. Какое чудо! Уличный тряпичник с длинным крючком в руке обходит самые глухие закоулки, подбирая грязные тряпки, выброшенную бумагу и т. п. Все это он кладет в мешок. Собранные грязные тряпки проходят через разные машины, их чистят и белят, и добывается прекрасная белая писчая бумага. Можно ли сомневаться, что Бог воскресит наше немощное тело и что после воскресения оно будет прекраснейшим? Из костей, лежащих в мрачной могиле, Он может создать существо, навеки сияющее ярче солнца. Дети, вы все будете изменены. Вы изменитесь от времени, от болезней смертью , которая превратит ваше тело в прах, и Христом, Который придет воскресить вас. О, милые дети, если вы будете любить Спасителя, будете слушать Его, исполняя то, что Он приказывает, и избегая того, что Он воспрещает, если вся жизнь ваша будет посвящена Ему, – вы удостоитесь уподобиться Ему: вы будете святы, блаженны и бессмертны. 44. Девочка со спичками Из сказок Андерсена На дворе был мороз; шел снег и становилось темно – это был вечер под Новый год. В такой холод и в этой темноте по улице шла маленькая девочка с непокрытой головой, босая. Правда, она вышла из дому в туфлях, но пользы от них было мало. Эти туфли прежде носила ее мать, и они были очень велики. Девочка потеряла их, когда перебегала улицу, боясь попасть под мчавшиеся экипажи. Одна туфля так и пропала, другую же схватил уличный мальчишка и убежал с ней. И поплелась девочка по улице, ступая своими босыми ножками, покрасневшими и посиневшими от холода. В старом переднике она несла спички и одну пачку их держала в руке. Никто в этот день не купил у нее спичек, ни от кого она не получила ни гроша. |
| С семи-восьмилетнего возраста у Матроны открылся дар предсказания и исцеления больных. Однажды девочка сказала матери: «Мама, готовься, у меня скоро будет свадьба». Мать удивилась и рассказала об этом священнику, тот пришел, причастил девочку. И вдруг через несколько дней одна за другой стали подъезжать к их дому повозки, идут и идут люди со своими бедами и горестями, везут больных и почему-то все спрашивают Матрону. Она читала над ними молитвы и очень многих исцеляла. «Матрюшенька, да что же это такое?» — спросила ее мать. А она и отвечает: «Я же тебе говорила, что будет свадьба». Так уже с ранних пор Господь отметил Матрону даром духовного рассуждения, прозорливости и исцеления. Девочка чувствовала приближение опасности, предвидела стихийные и общественные бедствия. По ее молитве люди получали исцеление от болезней и утешение в скорбях. К ней стали все чаще ходить и ездить отовсюду. Не только из окрестных сел и деревень, но и из дальних краев приходили к ней страждущие, привозили даже лежачих больных, которых девочка поднимала на ноги. Желая отблагодарить Матрону, они оставляли ее родителям продукты и подарки. Так девочка, вместо того чтобы стать обузой для семьи, стала ее главной кормилицей. Дом Никоновых находился поблизости от церкви Успения Божией Матери. Родители Матроны отличались глубоким благочестием и любили вместе бывать на богослужениях. Матрона буквально выросла в храме, ходила на службы сначала с матерью, потом одна, при всякой возможности. Не зная, где дочка, мать обычно находила ее в церкви. У нее было свое привычное место — слева, за входной дверью, где она неподвижно стояла во время службы. Она хорошо знала церковные песнопения и часто подпевала певчим. Видимо, еще в детстве Матрона стяжала дар непрестанной молитвы. Когда мать, жалея ее, говорила Матронушке: «Дитя ты мое несчастное!» — та удивлялась: «Я-то несчастная? У тебя Ваня несчастный да Миша». Она провидела будущее отступление своих братьев от Бога. Несмотря на слепоту, Матрона говорила об окружающем мире так, как будто видела его глазами. Как-то она сказала своей знакомой: «Мне Бог однажды открыл глаза и показал мир и творение Свое. И солнышко видела, и звезды на небе, и все, что на земле, красоту земную: горы, реки, травку зеленую, цветы, птичек...» |
| Одна женщина, пришедши в церковь , увидела, что у дверей стояла маленькая девочка лет восьми, молилась и держала в руке письмо, боязливо осматриваясь во все стороны и как бы собираясь что-то сделать, но так, чтобы не заметили это другие. «Что ты здесь делаешь, дитя мое?» – спросила женщина. Девочка сначала не отвечала. Но когда она взяла ее за руку, ласково заговорила с ней и просила показать ей письмо, тогда малютка со слезами на глазах рассказала ей, что она написала Богу письмо и просила Его прислать им чего-нибудь поесть, так как она с четырьмя меньшими сестрами ничего еще не может делать, мать же лежит уже давно больная, а отец недавно, во время своей работы, сильно ушибся и повредил себя. Женщина взяла письмо и увидела, что оно было так адресовано: «Милосердному Богу». При этом маленькая девочка сказала ей, что священник не раз говорил, что когда мы о чем-нибудь просим Бога, то всегда получаем просимое; что она видела, как люди молятся по книжкам, а у ней нет книжки и нет времени долго молиться, как другие, так она написала свою молитву на бумаге, чтобы оставить ее в церкви. Она хотела спрятать письмо в ящик, стоящий возле церковных дверей, откуда, по ее мнению, Бог получит письмо, и молитва ее будет услышана. Женщина осведомилась у соседей об этой девочке, ее родителях и месте жительства и сказала: «Отдай мне письмо, я знаю, что с ним сделать, и Господь Бог непременно услышит твою молитву». Маленькая девочка с облегченным сердцем возвратилась домой и с твердой верой, что Господь пришлет что-нибудь, просидела в ожидании у окна целый день, никому не говоря, что она сделала; однако день прошел в напрасном ожидании, и вечером, ложась на свою жесткую постель, малютка сложила свои маленькие руки и молилась, чтобы Бог скорее отвечал на ее письмо, прислав им чего-нибудь поесть. На другой день, встав рано поутру, она поспешила к окну в полной уверенности найти там небесный ответ, а когда там не нашла ничего, то отворила дверь, и в самом деле за дверями стояла полная корзина хлеба и других съестных припасов, а сверху всего лежало письмо к маленькой девочке, в котором было написано, что Бог все это посылает ей и что скоро кто-то придет поговорить с ее родителями. |
| Нет, не погубить сатане народа Божия! И чем сильнее ярость бесовская на человека, тем сильнее и могучее любовь Божия к людям, и особенно к тем, кто призывает Бога себе на помощь, кто всеми силами стремится «выжить», идя по знойной и огненной пустыне современной жизни. И если уж силы сдадут и жгучий песок яростно заметет тебя, мой друг, в живую могилу, и тогда в последнее мгновение вспомни Бога, и Он обязательно пошлет доброго самарянина, который раскопает тебя, вырвет из объятий смерти и даст возможность еще пожить и прославить Творца и Владыку всех – Бога. Ему же слава и держава во веки. Аминь. АЛЬБИН И ХРИСТИАНКА С тех пор, как дева молодая К нему на суд приведена, Проснулась грудь его немая От долгой тьмы глухого сна. ... И, казнь Марии изрекая, Дворца и Рима гордый сын, Он, сам того не сознавая, Уж был в душе христианин. И речи узницы прекрасной С вниманьем жадным он ловил, И свет великой веры ясно Глубоко корни в нем пустил. В день казни весь языческий Рим наполнил сиденья амфитеатра. Людей всякого сословия было десятки тысяч. Все жаждали невинной крови христиан, все ждали кровавых удовольствий. Разряженные, упитанные, сидели они рядами и, позевывая, скучали. Маленькая девочка, сидевшая рядом со своей матерью, родовитой матроной, спросила мать: – Мама, а скажите, кого ныне будут терзать львы? – Одну юную волшебницу – христианку, – нехотя ответила матрона. – А кто такие христиане, мама? – допытывалась девочка. Матери совсем не хотелось отвечать на праздные вопросы дочери. Да она и сама толком не знала, кто такие христиане. Однако девочка не отставала: – Ну мама, скажите мне, кто такие христиане? – Говорят, это вредные и опасные сектанты, они едят малых детей и пьют их кровь. Девочка побледнела и прижалась к своей матери. И в ложе, убранной богато, В пурпурной мантии своей, Залитый в серебро и злато, Сидит Нерон в кругу друзей. Подавлен безотрадной думой Альбин, патриций молодой, Как ночь, прекрасный и угрюмый, Меж них сияет красотой. Толпа шумит нетерпеливо. На отведенных ей местах |
| Благодатные свои исцеления источает Пречистая Богоматерь молящимся не только пред чудотворящею Ее иконою, в пещерном храме находящеюся, но даже и припадающим к Ней с молитвою пред списком с ее чудодействующей иконы. Вот, подтверждающее это событие: в ноябре 1869 года пришла в Хотьков Покровский монастырь на богомолье, Вятской губернии, из города Слободского, солдатка – вдова Александра Евстафиева Ильина, с одиннадцатилетнею дочерью Анной Илларионовой. Здесь девочка вскоре заболела: сперва почувствовала боль в груди, потом жар в голове и изнеможение во всем теле. День от дня болезнь усиливалась и усиливалась, и так продолжалось до трех недель. В течение этого времени больная два раза была причащена Св. Таин, и в последний раз, когда ее причащали, она казалась почти умирающею. Но милосердию Богоматери благоугодно было явить над нею Свою милость. В это время, в странноприимнице Хотькова монастыря, где лежала больная, случился странник Василий Иванюков из города Борзны, Черниговской губернии, возвращавшийся из Лавры и имевший намерение отправиться в старый Иерусалим и на Афонскую гору. С ним был освященный список с чудотворной иконы Богоматери, данный ему в пещерах Гефсиманского скита на благословение в дальнее богомольное странствование. В ночь на 6 декабря странник Василий стал на молитву и начал усердно призывать на помощь Царицу Небесную, прося у ней помилования страждущей девочке. После довольной молитвы Василий разбудил крепко спавшую от усталости мать болящей, Александру Ильину, и дал ей икону Богоматери, приказывая поднести ее к больной. Мать велела девочке прочитать Богородице, Дево радуйся – и девочка довольно внятно три раза прочитала молитву и много раз лобызала икону, проникнувшись каким-то особым чувством благоговения. После того мать поставила икону насупротив больной, и хотела успокоиться, как вдруг девочка с напряженным криком зовет ее к себе и, указывая на икону, говорит, что она видит ее в дивном сиянии, всю весьма богато украшенную и в золотом венце. Это чудное видение продолжалось не более получаса, после чего больная опять призывает к себе мать и как бы с упреком говорит, зачем взяли от нее такую чудную икону. Мать и бывшие при больной едва могли успокоить ее, уверяя, что икона перед ней та самая, и что ей, верно, было благодатное видение. На другой день, к немалому удивлению и радости матери и бывших в странноприимнице, девочка встала с болезненного одра совершенно здоровою и чрез два дня пришла с матерью в пещеры Гефсиманского скита, и здесь пред чудотворным ликом Богоматери принесли они пламенную молитву за ниспосланную им великую милость. |
| Случается и так, что диавол, смотря по обстоятельствам, принимает человеческий образ и теми или другими видимыми действиями, видимыми искушениями, всячески старается привести человека к самоубийству. Это яснее всего показывает, кто – истинный виновник самоубийств. Событие, о котором я сейчас расскажу, произошло в Москве летом 1863 года. Одна почтенная дама, вдова, родом дворянка 2 , по своим домашним обстоятельствам принуждена была переселиться в Москву. Там у нее оставался порядочный капитал, на который она думала дать воспитание своим трем малолетним детям. Но каково же было ее удивление и горе, когда по приезде в Москву она узнала, что капитал весь был растрачен одним старинным другом ее отца, которому покойная мать ее вверила его на хранение. Вдове грозила безысходная нужда. Тяжело было у нее на душе. Для облегчения своей душевной тяготы она обратилась к молитве. Ежедневно ходила она к Никольским воротам, в храм Пресвятой Богородицы Владимирской и там пред иконой Ее изливала свою скорбь. В один из таких дней, в месяце июне или июле, она особенно усердно молилась Божией Матери. Душа ее успокоилась от молитвы. Но по выходе из храма мысли одна другой тяжелее полезли ей в голову. Все безотрадное положение встало пред ее глазами с особенной силой. Ей стало ясно представляться, как, издержав последние деньги, она будет ходить и просить чужой помощи, в которой ей будут отказывать, и как дети ее в лохмотьях, изнуряемые голодом, будут умирать на ее глазах. Не выдержала она этого, спокойствие ее пропало и в душе забушевала буря. Сейчас же у нее мелькнула мысль, не доживая до этого, покончить с собой. Быстро и без какой-либо определенной мысли пошла она по Москве. Слезы текли ручьями по ее лицу. Не замечая, куда идет, она прошла несколько улиц и очутилась около церкви Василия Блаженного, близ Москвы-реки. Мысль покончить с собой не выходила из головы, но она не знала, как и где привести ее в исполнение. Вот несчастная женщина вышла на набережную реки. Вдруг с левой стороны подле нее очутилась девочка лет 14 отвратительной наружности. Лицо ее было очень смугло, черные, небольшие глаза как-то пытливо заглядывали даме под шляпу; короткие черные волосы торчком лежали на голове, покрытой затасканным зеленым бумажным платком. Неприятна для женщины была такая назойливая спутница и она, желая избавиться от нее, ускорила шаги, но девочка не отставала ни на шаг. Та остановилась и наклонилась вниз, показывая вид, что завязывает шнурок своего башмака, и думая, что в это время ее спутница уйдет вперед. Но девочка тоже остановилась и стала ждать ее, стараясь в то же время поближе заглянуть ей в лицо. Тогда женщина пошла еще скорей и, почти бегом перебежав набережную, вступила на мост, который ведет к Пятницкой улице. Мост тогда только еще отстраивался, железные решетки по бокам не были поставлены, по нему еще не ездили, а только ходили пешком. Однако, девочка не отставала. |
| А веру они не знают потому, что не исследуют Писаний, не исследуют книг духоносных отцов и святых Церкви, потому что не приходят в церковь, чтобы послушать слово Божие, не знают, как драгоценно духовничество и Таинство Исповеди, потому что не понимают, зачем священник выходит с Чашей и лжицей, какой в этом смысл. Ничего из этого они не понимают, зато пышные свадьбы, крестины устраивают, чтобы люди их видели, и похороны тоже – не задумываясь о той вечной участи, которую себе зарабатывают, не готовя свои души фактически ни к чему. Таковы некоторые из нынешних верующих, из нынешних маловеров. О силе веры, о том, какой огромной она у нас должна быть, рассказывает Ардяльский митрополит, блаженной памяти Антоний (Плэмэдялэ) , следующее. Одна очень больная женщина послала свою школьницу-дочку в аптеку купить ей лекарство, поскольку не в состоянии была пойти сама. Девочка поспешила к аптекарю, надеясь, что мать от этого выздоровеет. А аптекарь был несколько в возрасте. Он принял девочку, болезнь матери знал и дал ей скляночку. Но при этом не очень внимательно посмотрел, что он дает. Мы бы сказали, что он не был большим профессионалом, но он был уверен, что эта та скляночка, которую ей надо дать, и дал ее. Когда девочка ушла, фармацевт посмотрел и понял, что дал ей как раз то, чего давать нельзя было, и пришел в ужас. Вы представляете себе, что с ним творилось? «Что же я сделал?! Я ведь своей бестолковостью убью человека!» Он бросился на колени и стал горячо молиться, обливаясь слезами: «Господи, соверши чудо! Пусть что-нибудь произойдет, только бы эта склянка не попала к ее матери!» И вот, не успел он как следует помолиться, как девочка вернулась! Открыв дверь в аптеку, она, опустив голову и плача, пролепетала: – Прошу вас, простите меня! Я бежала бегом и не знаю, как это случилось, но я споткнулась и разбила вашу склянку! Прошу вас, простите меня, у меня больше нет денег, чтобы дать вам. А мама так страдает… Он подал ей склянку, какую надо было, и, как только девочка ушла, снова бросился на колени в слезах – на этот раз в слезах благодарности и радости. |
|
|
