| Преемником несчастного главнокомандующего был назначен Сюнь-тин-би, человек с редкими дарованиями, твердым характером и тою опытностью, которой требовало опасное положение дел на восточной границе. Победы маньчжур распространили страх по всему Ляо-дуну; народ и солдаты бежали из городов и крепостей; на пространстве нескольких сот ли не видно было человеческого следа и общая молва, как в Пекине, так и во всем Китае, родила убеждение, что потеря Ляо-дуна неизбежна. Сюнь-тин-би, прибывши к месту своего назначения, первым долгом своим поставил призвать бежавших и переселившихся, сделать войскам самый строгий разбор, а главное обратить войну наступательную в оборонительную. Собравши 180,000 воинов, он разделил их по городам и заставам: Ай-ян, Цин-хэ, Фу-шунь, Чай-хэ, Сань-ча и Чжэнь-цзян. Каждое из этих укреплений должно было собственными силами обороняться против неприятеля малочисленного и требовать помощи от других, если могущество врагов угрожало неизбежною опасностью; из самых отборных солдат образованы были летучие отряды для того, чтобы, пользуясь оплошностью противников, истреблять их отдельные патрули, снимать пикеты и тревожить земледельцев и пастухов. Отряды должны были сменяться по очереди, выходить в поле только при благоприятных обстоятельствах. Такая охранная система принесла спокойствие и мир в страну, прежде полную уныния и страха. Тай-цзу, бедный осадными орудиями, не решался идти на покорение городов, защищаемых многочисленными гарнизонами; неприятель не выходил в чистое поле, где с полным успехом могла бы действовать конница, составлявшая главную силу маньчжур, а постоянная осторожность китайцев препятствовала безнаказанно грабить пределы Империи. Больше года царствовала тишина и, может быть, она надолго остановила бы успехи Тай-цзу, если бы Китай сам не разрушил своей защиты. При дворе с неудовольствием смотрели на видимое бездействие главнокомандующего, и низкие интриги, погубившие Ян-хао, грозили его преемнику. Был сделан доклад Китайскому Государю о странности распоряжений Ляо-дунского губернатора, и государственный стряпчий, никогда не видавший неприятеля, не знавший, что такое война, осмелился представить действие опытного полководца в самом превратном виде. Оскорбленный Сюнь-тин-би написал резкое оправдание всех действий, отказался от всех должностей, отослал к Государю знаки своего достоинства и власти, и, как подсудимый, сел на рогожу, в ожидании воли правительства. Решение скоро последовало; Сюнь-тин-би отставлен и его место занял Юань-ин-тай. Скоро одно неожиданное обстоятельство доказало двору всю бедственную важность его ошибочных действий. |
| Даосский пантеон Совр. исследователь Д. Фань Эньцзюнь выделил основные его группы. К 1-й относятся: божества Небес (тяньшэнь), Земные достопочтенные (дичжи) - божества земли, домашнего очага, колодца, определенных местностей, городов, рек, лесов, морей и т. д. Многие из них первоначально имели человеческую природу, а затем стали божественными людьми (шэньжэнь). Божественные призраки (жэньгуй чжи шэнь) - это предки (в т. ч. семейные), покровители ремесел и школ, полулегендарные герои. Божеств человеческого организма (жэньти чжи шэнь), по даосским представлениям, ок. 36 тыс.; часть их неблагорасположена к человеку (напр.: три червя (саньшишэнь), воплощающие сребролюбие, чревоугодие и любострастие, препятствуют достижению бессмертия). Ежегодно в день рождения человека они поднимаются на Небо и докладывают обо всех его прегрешениях. Даос, идущий по пути самосовершенствования, должен «запереть» их в своем теле, бодрствуя в течение 24 часов, читая канонические тексты и произнося соответствующие заклинания. Постоянство такой практики позволяет достичь их полной нейтрализации. 2-я группа - Божества преисподней (дифу шэньлин). В кит. традиции существуют представления о 2 загробных мирах с горами Тайшань пров. Шаньдун и Фэндушань пров. Сычуань. Великий владыка вост. пика Тайшань (Тайшань дунюе Дади) определяет срок жизни и посмертную судьбу души, а Великий владыка Фэнду (Фэнду Дади) ведает духами и призраками умерших. Как и Небо, преисподняя насчитывает 36 уровней, каждому из них соответствуют определенные божества. 3-я группа бессмертных. Среди них различают: небесных - те, кто заняли место среди небесных божеств, земных - те, кто находятся на «знаменитых горах» или в «пещерных чертогах» и освободились от трупа, т. е. обрели бессмертие через смерть и воскресение. 4-я группа - истинные люди (чжэнь жэнь), постигнувшие истину (дао), но не стремившиеся к телесному бессмертию. Даосские монастыри Ортодоксальный Д. представлен 2 школами: школой Совершенной истины (Цюаньчжэнь) и школой Правильного единства (Чжэньи). |
| 1-й Январь, чжэн-юэ (1-я луна) цикл цзя-ву. 1-я суббота – чжэн-ли ци; знак вэй. Должно: инданн: приносить жертвы – цзи-сы; умываться – му-юй; брить голову – чжи-тоу; кроить и шить платье – цай-и; рубить деревья – фа-му; ловить преступников, воров и воришек – бу-чжэ; охотиться за дичью – тянь-ле; не должно – бу-индан: подавать прошение на имя государя – шан-бяо-чжан; жаловаться на кого пред судом и просто – цы-сун. 2-я суббота, цикл син-чау, знак – леу. Должно: приносить жертву – и-цзи-сы; не должно: выезжать, путешествовать – чу-син; переселяться куда-либо – и-си; колоть чирьи иглою, вскрывать раны у больного – чжэнь-цы; копать землю, возделывать её – дун-тху; садить деревья – цзай-чжун. 3-я суббота, цикл – ву-шэнь, знак – ди. Должно: приносить жертвы (на могилах, духам предков и др.) – цзи-сы; омываться водою – леу-юй; лечить больных, ляу-цзи; убирать, очищать от грязи комнату – сау-шэ; ломать и уничтожать негодные вещи в доме – по-ву. 4-я суббота, цикл – и-мао, знак – цюй. Должно: начинать с сего дня присутствие (чиновникам) – шан-гуань; сватать невесту – цзи-хунь-инь; делать визиты – хуэй-цинь-ю; выезжать, путешествовать – чу-син; ставить лавки, шатры, открывать магазины и открывать свой торг – кхай-ша; заключать контракты – ли-цюань; торговать – цзяу-и; получать деньги, расчет – на-цай; покупать домашний скот – леу-ян; хоронить, погребать, – ся-цзан. 1-е воскресенье – чжу-жи, цикл и-вэй, знак мао. 2-е воскресенье, цикл жень-инь, знак син. Должно: выезжать куда-либо – чу-син; копать землю – дун-тху. 3-е воскресенье, цикл, цзи-ю; знак фан. Должно: омываться – гай тан-жу-юй; брить голову – тхи-тоу; копать могилу – по-тху; хоронить мертвецов – ань-цзин. 4-е воскресенье, цикл бинь-чэнь, знак сюй. Должно: писать бумаги на имя государя, простое письмо – шан-бяо-чжан; сватать невесту – цзе-хунь-инь; открывать, начинать присутствие – шан-гуань; делать визиты – хуэй-цинь-ю; выдавать замуж, совершать брачный договор, церемонию – цзя-цюй; нанимать прислугу, рабочих – цзинь-жень-коу; выезжать – чу-син; переселяться куда-либо – и-си; лечиться – ляу-бин; шить и кроить платье – цай-и; устроять домашние вещи – сю-цзоу; стряхивать пыль – дун-ту; ставить столбы при достройке дома – шу-чжу; класть перекладины в дому, устроять потолок – шан-лян; открывать новый магазин – кхай-ти; заключать условие, договор – ли-цюань; торговать – цзяу-и; получить расчет, деньги – на-цай; докупать домашний скот – му-ян; хоронить умерших – ань-цзин. |
| XVI. Доктринальный взгляд на буддийскую жизнь. 130. Сы-гуань, четыре взора или взгляда (буддиста) – девятнадцатилетний Шакьямуни, при взгляде на четверо городских ворот, пришел к образному заключению о состоянии человека в течении его возраста, таковы: зрелость возраста, болезненное состояние, смерть или конец всего. 131. Да-ву, первое великое умственное пробуждение Будды. 132. Чжен-дао, или чжэн чэн дэн сяо, совершенное приобретение буддийского совершенства и мудрости. 133. Цзюань-фа лунь, вращать колесо буддийского вероучения о разрешении от уз мира, т. е. проповедовать буддизм. 134. Ли фэнь бе син, покидать мирскую природу с её делениями, оставлять все несовершенное или препятствующее нравственному самоусовершенствованию и улучшению природы человека. 135. Шэн ву чжу син, управлять умом без предрассудка и заблуждений. 136. Бу чжу сэ шэн сян вэй чжу фа шэн син, удалять ум или разрешать оный от всех шести предметов, подлежащих чувственному восприятию, от зрения, звука, обоняния, вкуса, осязания и учения. 137. Бу син инь ю, не разнуздывать чувственных пожеланий. 138. Фань сэ кэнь чэнь, удаляться от шести действий – леу кэнь, и шести чувствительных предметов – леу-чжэнь, т. е. освобождаться от влияний мира и погружаться в самосозерцание. 139. Ци (chi) ме вэй ло, вступать в спокойствие или бесстрастие и состояние блаженства. 140. Жу не бань, вступление в Нирвану. XVII. Образцовые речения (compendious phrases), составляющие сущность школьного обучения (teaching) у китайских буддистов. 141. Жень тянь сяо го (kuo), малые плоды людей и Дев, разумных – построение буддийских монастырей и размножение списков буддийских книг, особенно касающихся начального обучения. 142. Цзин ши мяо юань, чистое знание, глубокое и совершенное. 143. Си юань ань син, останавливать XII причин (возраст, смерть и пр.), и давать место уму во всем остальном. 144. Чжи сын цянь син, посредством самостоятельного самоиспытания и сознания доходить до истинно буддийской природы. 145. Сэнь фо ву бе, не производить разности между собою и Буддою, т. е. доходить до совершенного отображения Будды в собственном лице, иметь его всецело внутри себя и на все взирать, относиться как он сам. |
| Другая ранняя тема – география Китая также первоначально имела прикладной характер и была связана с необходимостью сбора сведений о Китае и отправке их в Россию. Палладий, начав с извлечения информации из наиболее передовых китайских географических сочинений своего времени, постепенно заинтересовался исторической географией, а через неё – монголистикой, что позволило открыть миру один из важнейших источников монгольской истории – «Сокровенное сказание», а также первым перевести на европейский язык сочинение Чан-чунъ чжэнь-жэнь си ю цзи, повествующее о путешествии даоского патриарха Чан-чуня к Чингисхану. Впоследствии Палладий, руководствуясь научной интуицией и обширными знаниями китайской литературы, первым из европейцев заинтересовался и начал заниматься исламом в Китае. Изучая историю христианства в Китае, Палладий обратил внимание на китайские источники, которые до этого европейскими учёными не рассматривались. Среди прочих научных интересов Кафарова следует назвать даосизм, историю Кореи и Японии, а также историю династий Цзинь и Ляо в Китае. Огромная эрудиция, накопленная почти за тридцать лет пребывания в Китае, позволила Кафарову задуматься о фундаментальном труде – китайско-русском словаре, имевшим энциклопедический характер. Несмотря на то, что замысел этот был завершён лишь наполовину и словарь вышел уже после смерти Палладия, данный труд является одной из вершин в отечественной и мировой лексикографии XIX в. Внимание к источникам, тщательность и огромная эрудиция (ставшая результатом самообразования) позволили Кафарову стать одним из самых сведущих китаистов своего времени – его труды были высоко оценены не только соотечественниками (В. П. Васильев, Э. В. Бретшнейдер), но и западными коллегами (Томас Уэйд, Сэмюэл Вильямс, Джозеф Эдкинс, Мартин Парсонс), которые регулярно консультировались с архимандритом по самому широкому кругу синологических вопросов. Впоследствии о трудах Палладия положительно высказывались такие корифеи синологии как Поль Пелльо и академик В. |
| При том же точные сведения, какие Чжао-цзу имел о врагах своего дома, кровавый суд над ними, не прямо ли намекают на то, что изгнание и восстановление фамилии Гиоро были событиями, весьма близко следовавшими одно за другим; что вражда, одушевлявшая обе партии, была еще свежа и могла угаснуть только в крови противников, и что, следовательно, последние «несколько поколений» саги должны быть отсечены вместе с мифом о чудной сороке, спасающей Чжао-цзу. По Кайго-фан-лю, от основателя до восстановителя фамилии Гиоро должно смениться только четыре поколения. Хуан-дао-чжоу говорит, что Цзянь-чжоусский владелец был убит в 1-й год правления Чжэнь-тун (1436), то есть через 67 лет после воцарения Миньской династии; таким образом, и по Хуан-дао-чжоу, до Айжинь-гиоро не могло пройти более двух родов – и 4-й после него есть тот самый, при котором совершился переворот в жизни Маньчжурского дома. Итак, тождество лиц, как убитых так и переселившихся, несомненно. По маньчжурским писателям, Чжао-цзу первый переселился в Хэту-ала за 1,500 ли от древней резиденции своего рода; и по Хуан-дао-чжоу, 22 возвратившийся старший сын первый водворился в новоучрежденном правом округе, следовательно не там, где жили его предки; между тем в географии Шэн-цзин-тун-чжи 23 есть замечание, что Хэту-ала, где Чжао-цзу основал свою столицу, и есть то самое место, которое называлось правым округом Цзянь-чжоу. У маньчжурских историков находим указание также и на то, что Цзянь-чжоу делилось на две части, на собственно Маньчжурскую, состоявшую из аймаков Суксуху, Хунь-хэ, Ван-гянь-донго и Чжэчэнь, и Чан-до-шаньскую – из аймаков Нэйень и Ялу. С определением главных пунктов саги, её времени, места и лиц, легко решается вопрос и о том, кто был Айжинь- гиоро. По Хуан-дао-чжоу: – Цзянь-чжоу было аймаком Гиньской династии, управлялось своим родовым ду-ду; итак, по наследственному праву, коренному закону в управлении восточных племен, родоначальник Маньчжурского дома, воцарившийся в Цзянь-чжоу, должен принадлежать к фамилии Гиньской династии. |
| Лит.: Wieger L. Taoïsme. Hien-Hien, 1911-1913. 2 t.; Maspero H. Le taoïsme. P., 1950; The Texts of Taoism/Trad. J. Legge. N. Y., 1962. Vol. 1. Р. 12-33; Welch H. Taoism: The Parting of the Way. Boston, 1965; Позднеева Л. Д. Атеисты, материалисты, диалектики Др. Китая. М., 1967; Creel H. G. What is Taoism?: And Other Studies in Chinese Cultural History. Chicago, 1970; Васильев Л. С. Культы, религии, традиции в Китае. М., 1970; Древнекитайская философия. М., 1972-1973. 2 ч.; Facets of Taoism. New Haven; L., 1979; Дао и даосизм в Китае: [Сб. ст.] М., 1982; Schipper K. T. Le corps Taoïste: Corps physique, corps social. P., 1982; Ван Мин. Дао-цзя хэ дао-цзяо сысян яньцзю=[Исслед. идей даосской философии и религии]. Чунцин, 1984 (на кит. яз.); Boltz J. V. A Survey of Taoist Literature. Berkeley, 1987; Lagerwey J. Taoist Ritual in Chinese Society and History. N. Y., 1987; Древнекитайская философия: Эпоха Хань. М., 1990; Ткаченко Г. А. Космос, музыка, ритуал: Миф и эстетика в «Люйши чуньцю». М., 1990; Seidel A. Chronicle of Taoist Studies//Cahiers d " Extrême-Asie. P.; Kyoto, 1989/1990. N 5. P. 223-347; Чжунго дао-цзяо ши=[История даосского учения]/Гл. ред.: Жэнь Цзи-юй. Шанхай, 1991 (на кит. яз.); Wu Yao-y ü. The Taoist Tradition in Chinese Thought. Los Ang., 1991; Robinet L. Histoire du taoïsme des origins au XIV siècle. P., 1991; Walf K. Westliche Taoismus-Bibliographie. Essen, 1992; Лу Куань Юй. Даосская йога: Алхимия и бессмертие. СПб., 1993; Антология даосской философии/Сост.: В. В. Малявин, Б. Б. Виногродский. М., 1994; Китайская философия. Энцикл. словарь. М., 1994; Чжан Бо-дуань. Главы о прозрении истины: (У чжэнь пянь)/Пер.: Е. А. Торчинов. СПб., 1994; Дао-цзяо вэньхуа цыдянь=[Словарь даосской культуры]/Гл. ред.: Чжан Чжи-чжэ. Шанхай, 1994 (на кит. яз.); Мистерия Дао: Мир «Дао дэ цзина»/Пер.: А. А. Маслов. М., 1996; Five Lost Classics: Tao, Huanglao, and Yin-yang in Han China/Trad. R. D. S. Yates. N. Y., 1997; Фэн Ю-лань. Краткая история кит. философии. СПб., 1998; Торчинов Е. А. Даосизм: Опыт ист.-религ. описания. СПб., 1998; он же. Даосизм: «Дао дэ цзин». СПб., 1999; Вонг Е. Даосизм. М., 2001; Все о Китае: [Сб.]/Ред.-сост.: Г. И. Царева. М., 2002. Т. 2. С. 336-370; Дао-Дэ цзин, Ле-цзы, Гуань-цзы: Даосские каноны/Пер.: В. В. Малявин. М., 2002; Лао-цзы. Книга пути и благодати: (Дао дэ цзин)/Пер.: И. С. Лисевич. М., 2002; Чжуан-цзы: Даосские каноны/Пер.: В. В. Малявин. М., 2002; Грубе В. Даосизм//Прошлое Китая. М., 2003. С. 140-174; «Каноны Желтого Владыки»//Искусство управления/Сост., пер.: В. В. Малявин. М., 2003. С. 164-191; Гране М. Китайская мысль: Пер. с франц. М., 2004. С. 336-370. |
| Ингултаю удалось захватить в свои руки одно из этих тайных повелений Ли-цзуна, который торжественно объявлял, что мир, заключенный с маньчжурами, был делом самой несчастной поспешности и что теперь настало время разорвать договор, оскорбляющий честь их отечества. Впрочем Корея, не желавшая принять на себя обвинения в нарушении трактата и самой, добровольно, начать опасной борьбы с маньчжурами, по прежнему отправила посольство к Хану, для представления дани и обычного поздравления с новым годом; но посланнику даны были такие инструкции, которые непременно должны были оскорбить Тай-цзуна и привести его к разрушению мира. Когда маньчжурские и монгольские князья, во время торжественной церемонии принятия Тай-цзуном почетного титула, пали на колена и восторженными криками единодушно приветствовали Императора, один корейский посланник отказался поздравить Хана с новым достоинством. Оскорбление, нанесенное тем Хану в присутствии целого двора, наконец заставило Тай-цзуна потребовать у Корейского правительства строгого отчета во всех его действиях и заложников в доказательство миролюбивых чувств и покорности Короля. Письмо Императора оставлено было без ответа. Тогда маньчжуры решились мстить оружием за обиду, нанесенную их повелителю; а, чтобы воспрепятствовать Китаю подать какую-нибудь помощь Корее, положено было наперед сделать набег на Империю. Согласно с таким предначертанием, Ацзигэ проникнул чрез Ду-ши-коу в Чжилийскую равнину, взял Чан-пин-чжоу, подходил к стенам самого Пекина, прошел Бао-дин-фу, покорил 12 городов, одержал победу в 56 сражениях и сшибках и безнаказанно возвратился в свои пределы, потому что Миньский главнокомандующий Чжан-фын-и и губернатор Лян-тин-дун, не смевшие отрезать неприятелю обратного пути, сидели в Тун-чжоу, заперши городские ворота, и каждый день поглощали огромные приемы ревеня, ища смерти для спасения от суда и позора. Счастливое исполнение первого предприятия ускорило судьбу Кореи. 1636 года, в ноябре месяце, Тай-цзун объявил в храме неба и предков преступления Ли-цзуна; в декабре явились монгольские князья с войсками, для соединения с маньчжурской армией, которая, в том же году и в числе ста тысяч человек, вторгнулась в Корею. Жуй-цинь-ван, Доргонь, Бэйлэ Хоугэ, предводители левого крыла, выступили из Куан-дяня на Чан-шань-коу; Цинь-ван Дони, с полутора тысячью солдат из передового корпуса, шел прямо на неприятельскую столицу, подкрепляемый трехтысячным авангардом Бэйлы Иото; остальными войсками командовал сам Тай-цзун, который, после переправы чрез Чжэнь-цзян, прошел Го-шань-чэн, покорил Дэн-чжоу, Ань-чжоу и достиг Линь-цзин-цзяна, протекающего только во ста ли от самой столицы, уже приведенной в волнение и страх. |
| Славный Ли-ши-чжэнь, сделавший так много для китайской медицины, в особенности же изданием естественной истории и сочинения о пульсе, был также собственно не врач. Кореец Сюй-цзюнь, написавший полный курс медицины, под заглавием Дун-и-бао-цзянь, был известен в своем государстве более как ученый, нежели как врач. Тоже видим и теперь. Для занимающихся китайскою словесностью, древними классическими книгами, написаны правительством подробные правила и уставы, касающиеся до получения той, или другой ученой степени. Ничего подобного не существует для занимающихся медициною. Первым предоставлены права получения должностей, сообразно приобретенной по экзамену ученой степени, и дальнейшее повышение на службе; для занимающихся медициною подобных прав не существует. Так ведется издавна. Только в последствии, при Минской династии, за два с небольшим столетия до сего, был учрежден медицинский приказ (тай-и-юань), открывший врачам дорогу для поступления на службу. По первоначальному учреждению этого приказа, всякий желающий поступить в оный на службу должен был сначала выдержать экзамен, состоящий в написании довольно правильного рассуждения, по заданной теме, о какой-нибудь болезни и её лечении. Получивший удовлетворительные отметки мог зачисляться в состав врачей при медицинском приказе, не имея никакой прямой обязанности, которая предоставляется уже по прошествии нескольких лет, и то только тем из числящихся при медицинском приказе врачам, которые снова выдержат удовлетворительный экзамен. Получившие лучшие отметки, по второму экзамену, переводятся в придворную службу и состоят врачами или при особе Китайского Императора, или придворного штата. Так было прежде; но со времени усиления злоупотреблений в Китае экзамены делаются только для вида и придворные вакансии раздаются по проискам. Во все времена, медицина в Китае занимала средину между ремеслом и занятием близким к учености, изучением классических книг; между кабалистикою и уменьем врачевать. Мы можем убедиться в том, что в известное время медицина была уже считаема в Китае наукою полезною, уже из того факта, что, когда в 213 г. |
| Все они платали дань, состоящую из западных хлопчатобумажных тканей. Один император из Сунской династия (вероятно северный Шунь с 420–486 гг.) повелеть соизволил: «Так как пришельцы, поселившиеся в нашем Срединном государстве. почтительно соблюдают обычаи своих предков, то и мы соизволяем им также соблюдать принесенное ими учение в Бянь-лян». 18. В первый год Лун-сина, Сунской династии, (царст. 1164–1194 гг.) в 20-й год 64-го цикла (гуй-вэй) Ле-чжэн и Ву-сы-да, надзиратель их религии И-янь-ду-ла, построили синагогу=сы. В царствование Чжи-юань, (с 1282–1308 г.) Юаньской династии (монголов), или в 16-й год 67-го цикла (И-мао), Ву-сы-да снова выстроил древний храм «Истины, и Чистоты» – «Цин-чжэнь-сы», который и расположен в улице «Ди-ши-цзы», на юго-восточной стороне. Каждая сторона площади храма имеет 35 чжан. 19 19. Когда император Минской дин. Тай-цзу или Хун-ву (1281–1400 гг.) 68 цик., утвердился на престоле и умиротворил народ империи, все, подпавшие цивилизующему влиянию нашей страны, оказались на твердой почве, на которой возможно жить спокойно и исповедовать каждому свою религию без всякого опасения, – свободно и добропорядочно выражать чувства симпатизирующего благоволения и хранить совершенно взаимное согласие. 20. Сверх сего, оказалось необходимым, чтобы кто-нибудь один надзирал за храмом (Шэу-чжэ) и заведовал всем для сохранности его погребным. Вследствие сего предположения нами избраны и определены к такому делу особенные опытные люди – Ли-чэн, Лэ-ши, Янь-пин-ту, Ай-цзин, Чжоу-ань, Ли-гань и другие; а из всех их избран один наиболее влиятельный над прочими, человек разумный и прямой, с прозванием его Мань-ли. 21. С сего времени священные одежды, церемонии и музыка, и все остальное, стало поддерживаться в строгом и образцовом порядке; каждое слово и действие сообразовалось с древними постановлениями и правилами; вследствие чего, всякий человек хранил законы, знал как нужно почитать Небо, уважать патриархов, хранить верность князю, оказывать должное сыновнее благочестие к родителям и во всем поступать сообразно наставлениям учителей. |
|
|
