| «4 апреля 1919 года. Сегодня я опять думал об отношении к народу. Невозможно жить, невозможно даже продолжать жить среди народа, в который не веришь, которого презираешь и не уважаешь. Такой огромный разрыв со средой неизбежно поведет к духовному уродству, вырождению. Относясь так к народу и оставаясь среди него, можно жить только в круге интересов эгоистической наживы; никакой душевный подъем, без которого невозможно творчество высшей культуры, при таких условиях немыслим. Если так, то надо выбирать: или идти в добровольное изгнание, что почти равносильно осуждению себя на пожизненное одиночество, или остаться в прежней среде, но оставить всякую мысль о научной работе, об аскетизме работника науки и направить все свои силы и образование на материальное обеспечение, которое позволило бы оградить свою личную и семейную жизнь от соприкосновения, вне сферы деловых, безличных сношений, с так наз. народом» (Знание - сила. 2001. 11). В своих дневниках Степан Веселовский не только красочно описывает жестокость и ужас богоборческого большевистского режима, но и поносит Российскую Империю. Из опубликованных частей дневников за 1917 и 1918 годы видно, что Степан Веселовский не действовал и не помышлял о каких-либо действиях в защиту Православного Монарха Царя-мученика Николая, которому он приносил личную присягу быть верным, не щадя своей жизни. Для Царственных Мучеников в опубликованных частях дневников у него не нашлось даже слова сочувствия, даже для Святого отрока Царевича Алексея, умученного злодеями. Это, видимо, неслучайно. Степан Веселовский по отцу был двоюродным братом известной террористки Софьи Перовской - одной из организаторов убийства Императора Александра II в 1881 году. Коряжемские Святцы: С комментариями и пояснениями. М.: Русский издательский центр имени святого Василия Великого, 2015. 800 с. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. М., 1989. Т. VI. Гл. VII. С. 686. Заметили ошибку? Выделите фрагмент и нажмите " Ctrl+Enter " . target="" > Поделиться |
| «Мене ждаша грешницы погубити мя. Заблудих яко овча погибшее: взыщи раба Твоего» ( Пс.118 ). Точно молотом пригвождались к душе Степана Ильича псаломские стихи ( Иер.23:29 ). «Странное дело, – невольно подумал он, – точно намеренно псалмопевец писал эти стихи для таких, как я, мятущихся душ». А между тем разливавшиеся по всему собору божественные звуки все более и глубже захватывали сердца молящихся, религиозное настроение передавалось друг другу, как электрический ток. «Жизнь во гробе положился еси, Христе, и ангельские воинства ужасахуся, снисхождение славяще Твое». «Животе, како умираеши? Како и во гробе обитаеши?» – как бы от лица всех предстоящих вопрошали поющие. Перекрестился и прослезился Степан Ильич. Замолк его сомневающийся ум, а истомленное сердце искало покоя, каким оно наслаждалось в золотом детстве, когда набожная мать на своих руках приносила несмысленного младенца в Божий храм, освящала его церковной службой и таинствами и приучала осмысливать все содержание жизни при свете православной веры. Давно все это было, когда «и верилось и плакалось». «Господи! Ужели по суду Твоему я обречен на гибель?» – вопрошал Степан Ильич. И как бы в ответ на его сомнения со средины собора раздались слова Пророка: «Сия глаголет Адонай Господь: се, Аз отверзу гробы ваша и изведу вас от гроб ваших, людие мои, и введу вы в землю Израилеву: и увесте, яко Аз есмь Господь, внегда отверсти Ми гробы ваша, еже возвести Ми вас от гробов ваших, людие мои: и дам дух Мой в вас, и живи будете, и поставлю вы на земли вашей, и увесте, яко Аз Господь» ( Иез.37:12-14 ). С какою радостью, с каким великим умилением выслушал кающийся грешник эти замечательные слова паримий. Точно тяжелый камень свалился с заснувшей было его души, и она опять воскресла для истинной жизни, для веры и любви. Бодрым и жизнерадостным вышел из церкви Степан Ильич. И уже светлый праздник Христов встретил он в храме Божием по-православному». Вот как близки русскому простому, свободному от мудрствований просвещенного запада сердцу наши православные обряды во всей их богослужебной красоте! Не напрасно же все наши русские проповедники указывают на храм православный как на лучшее училище мудрости для ума, истомленного сомнениями и блужданиями по стихиям мира сего, как на лучшую врачебницу для души, измятой и израненной нашей житейской суетой. |
| Л. 122 ...будто я с вором Стенькою Разинымъ списываюся, и сам будто я у него бываю. – Слухи о связях патриарха Никона с донскими казаками и лично со Степаном Разиным сопровождали пребывание опального патриарха в Ферапонтовом монастыре. Наибольшее распространение слухи такого содержания получили в среде людей, по указу царя наблюдавших за патриархом в ссылке. 4 декабря 1668 г. архимандрит Ново-Спасского монастыря Иосиф, который почти год прожил рядом с патриархом в Ферапонтовом монастыре, при допросе в Москве заявил на Никона «слово и дело», обвинив его в государственной измене. Иосиф сказал, что весной 1668 г. у Никона были донские казаки, и сам он видел двух человек. Никон, как говорил Иосиф, признавался архимандриту, что к нему и в Воскресенский монастырь приходили казаки, а в Ферапонтовом монастыре они были в чернеческих платьях и звали его с собой, говоря, «буде, де, похочешь, мы, де, тебя по прежнему на патриаршество посадим, зберем, де, вольницу боярских людей» – РГАДА, ф. 27, оп. 1, д. 140а, ч. 1, л. 124–128, 129–147а. 5 июня 1671 г. пристав Степан Наумов доносил царю, что время от времени патриарх Никон спрашивал у своих келейников, где живёт Степан Разин и чем он занят; при этом, как писал Наумов, Никон всех заверял, что в случае поимки Разина никаких писем у него не найдут («не вымутъ») – РГАДА, ф. 27, оп. 1. д. 140а, ч. 1, л. 187а–188. В апреле-мае 1676 г. незадолго до перевода патриарха Никона из Ферапонтова монастыря в Кириллов был допрошен пристав С. Шайсупов. Он говорил, будто Никон сам признался ему, что при приставе Степане Наумове к нему в Ферапонтов монастырь приходили три человека казаков (Федька, Евтюшка, а имени третьего не сказал) и звали с собой в Кириллов монастырь, чтобы разорить его, забрать там оружие и с войском в 200 (а если надо и 500 человек) идти на Волгу. С. Шайсупов добавил, будто на пытке Степан Разин признался, что к нему в Симбирск приезжал от патриарха Никона старец и передавал от патриарха повеление ему, Степану, идти Волгой вверх, а он, Никон, с готовыми у него пятью тысячами людей пойдёт с Белоозера, так как «ему тошно от бояр» – Дело 1897, 341–361 94). |
| 1794 г. сентябрь – октябрь. – Поверенный в делах Игнатий Лемпицкий. 20 1796 г. ноября 12 – ? Действительный камергер князь Михаил Голицын с известием о вступлении на престол императора Павла I. В Вену приехал 9 декабря. – Принят 13/24 декабря 1796 г. 1799 г. января 28 д назначен министром от ордена Иоанна Иерусалимского при Австрийском Дворе Бальи-Пфюрд (назначение вскор отменено). 1799 г. февраля 1 д. был назначен на место Голицына чрезвычайным и полномочным послом Степан Алексеевич Колычев при Венском Дворе (не состоялось). 1799 г. февраля 23 – 23 ноября (отпущен из Вены). – Чрезвычайный и полномочный посол граф Андрей Кириллович Разумовский для пребывания при Венском Дворе. – Рескриптом от 23 февраоя был уведомлен, что он оставляется опять послом при Венском Дворе (см. выше о рескрипте 14 января). – Рескриптом от 25 сентября: « удовлетворяя желанию вашему быть в России, увольняем вас на 6 месяцев от должности вашей». – Приказано было ехать в Россию и жить у отца. Отзывная грамота от 30 октября 1799 г. 1799 г. февраля 26 – 25 мая (отпущен). – Барон Строгонов с известием о сговоре и обручении великой княжны Александры Павловны с Его Королевским Высочеством эрцгерцогом Иосифом. – В Вену прибыл 24 марта. 26 марта (6 апреля) принят императором, 21 мая императрицей. 1799 г. марта 3 – 25 сентября. – Тайный советник Степан Алексеевич Колычев в помощь Разумовскому. – Рескрипт Разумовскому от 3 марта: «для лутчего успеха в производстве многочисленных и разных дел, в теперешних обстоятельствах произойти могущих, признали мы нужным отправить в Вену для пребывания там вместе с вами нашего тайного советника Колычева, коего вы по приезде его и представьте императору Римскому и его министерству, яко помощника вашего, сообщая ему дела, архив и позволяя употреблять чиновников…» Принят Колычев 1/12 апреля 1799 г. 1799 г. июня 25 назначен министром от ордена Иоанна Иерусалимского при Австрийском Дворе С.А. Колычев. 1799 г. сентября 25 – 10 мая 1800 г. (отпущен). – Чрезвычайный и полномочный посол тайный советник Степан Алексеевич Колычев. При увольнении Разумовского в отпуск на время его отсутствия препоручена ему должность посла. – Принят как посол 13/24 октября. Кредитивная грамота на звание посла от 30 октября вручена Колычевым на аудиенции 30 ноября 1799 г. – Рескриптом от 14 апреля 1800 г. предписано: «взяв отпускную аудиенцию от императора, объявите, что едите к водам и поезжайте туда», вследствие чего Колычев 10 мая 1800 г. имел отпускную аудиенцию и вскоре выехал из Вены. Июнь и июль – в Карлсбаде; август и сентябрь – в Теплице; октябрь – в Праге; ноябрь и декабрь 1800 г. – в Дрездене. |
| И после этого любящей и попечительный архипастырь не оставлял забот своих об упорном раскольнике, – заботливая мысль о даниловских заблудших овцах не покидала его даже и в сонном безмолвии. «Степан Иваныч у меня с ума не сходит, – вскоре же писал он, – так, как и Матрена Филипьевна, которая является мне иногда и в сновидениях, как это было в ночи на 25-е число сего ноября 157 . И потом: «Нет ли какой перемены со Степаном Иванычем? Он мне на 5-е число сего генваря привиделся во сне» 158 ... «Вот и в минувшую ночь виделся мне Степан Иванович: что он? что с ним» 159 ? Из этих двух, так заботивших архипастыря, главных лиц даниловского раскола от одного, именно от Матрены Филипповой, он получал после этого и утешения, – видел с ее стороны усердное внимание к его словам 160 , готовность, по крайней мере, других не удерживать в расколе: «Передайте Матрене Филипьевне мою благодарность за ее доброе внушение родственникам ее, живущим в Шунгском приходе (писал преосвященный о. Ребольскому): они в минувшие св. четыредесятницу и светлую седмицу показали себя исполнителями христианского долга, какого требовали те святые и великие седмицы. О, если бы, в дополнение к сему, и сама Матрена Филипьевна приложила к своему сердцу сии божественные слова дражайшего Искупителя нашего Христа Бога: иже аще разорит едину заповедей сих малых и научит тако человеки, мний наречется в царствии небесном; а иже сотворит и научит, сей велий наречется в царствии небесном. (Матф, зач. 11). На русском наречии: Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в царствии небесном; а кто сотворит и научит, тот великим наречется в царствии небесном (Матф. гл. V, ст. 19). А что в 18 стихе? Ах, Матрена Филипьевна, Матрена Филипьевна и Степан Иванович!! Ужели мрак душевных очей ваших неразгоним, и сердце ваше для слова Божия совершенно закрыто» 161 . Осенью того же года преосвященный Аркадий дает о. Ребольскому такое поручение: «Скажите молчаливому Степану Ивановичу и добродушной Матрене Филипьевне, что в пределах Каргопольских готовится к постройке вторая единоверческая церковь , по желанию и просьбе тамошних единоверцев, сих благодатных рабов Божиих и наследников царствия небесного. Вторая церковь явилась на ниве Троицкой, недалеко и от родины молчальника вашего, окруженного безмолвными старушками, коих и молитвенные гласы, как матерью церковью не управляемые и не поддерживаемые, св. ангелами небесными не возносимые, достигнуть престола милосердия Отца небесного не могут. Никтоже приидет к отцу, токмо мною (Иисусом Христом) ( Uoah. XIV, 7 ). Аще любите мя (Иисуса Христа) заповеди моя соблюдите и Аз умолю Отца (XV, 16). Имеяй заповеди моя и соблюдаяй их, той есть любяй мя: а любяй мя, возлюблен будет Отцем Моим. |
| Именины в августе Августовские православные праздники Август в церковном календаре начинается с празднования памяти преподобного чудотворца Серафима Саровского, одного из самых почитаемых русских святых. 1 августа, 2010 Август в церковном календаре начинается с празднования памяти преподобного чудотворца Серафима Саровского, одного из самых почитаемых русских святых. Именины в августе. Всё о том, как назвать ребенка, мальчика и девочку, рожденного в августе по православному календарю. Список августовских имен по святцам. Именины в августе 1 августа — Варлаам, Григорий, Дмитрий, Митрофан, Роман, Серафим, Степан, Тихон. 2 августа — Афанасий, Илья. 3 августа — Анна, Георгий, Евгений, Иван, Петр, Семен, Федор. 4 августа — Алексей, Корней, Корнилий, Мария, Михаил, Фока. 5 августа — Анна, Андрей, Аполлон, Виталий, Трофим, Федор 6 августа — Анатолий, Афанасий, Борис, Глеб, Давид, Иван, Иларион, Кристина, Николай, Поликарп, Роман, Христина. 7 августа — Александр, Анна, Ираида, Макар, Олимпиада. 8 августа — Моисей, Прасковья, Федор. 9 августа — Анфиса, Герман, Климент, Наум, Николай, Пантелеймон, Савва. 10 августа — Анастасия, Антонина, Василий, Елена, Ефим, Иван, Ирина, Мавра, Моисей, Никанор, Николай, Павел, Прохор, Юлиан. 11 августа — Алексей, Кузьма, Константин, Михаил, Николай, Роман, Серафим, Серафима, Феодосий. 12 августа — Агния, Анатолий, Ангелина, Аполлон, Валентин, Герман, Иван, Лука, Максим, Павел. 13 августа — Анна, Антон, Арсений, Василий, Вениамин, Владимир, Георгий, Евдоким, Елизавета, Иван, Иосиф, Константин, Максим, Николай, Сергей, Степан, Юрий. 14 августа — Александр, Антон, Гурий, Леонтий. 15 августа — Василий, Никодим, Степан. 16 августа — Антон, Кузьма. 17 августа — Антон, Денис, Евдокия, Иван, Константин, Максимилиан. 18 августа — Дарья, Евдокия, Ефим, Иван, Кристина, Максимилиан, Мария, Нонна, Симон, Христина. 20 августа — Александр, Алексей, Антон, Афанасий, Василий, Дмитрий, Иван, Митрофан, Наркисс, Михаил, Никанор, Петр, Феодосий. 21 августа — Герман, Григорий, Емельян, Иосиф, Леонид, Мирон, Моисей, Никодим. Николай, Савва, Федор. |
| – Как ты не понимаешь? Она брюнетка, и ей не будет идти… У меня это все рассчитано. Узнав, зачем он приезжал, княгиня полушуточно-полусерьезно рассердилась и услала его домой одеваться и не мешать Кити причесываться, так как Шарль сейчас приедет. – Она и так ничего не ест все эти дни и подурнела, а ты еще ее расстраиваешь своими глупостями, – сказала она ему. – Убирайся, убирайся, любезный. Левин, виноватый и пристыженный, но успокоенный, вернулся в свою гостиницу. Его брат, Дарья Александровна и Степан Аркадьич, все в полном туалете, уже ждали его, чтобы благословить образом. Медлить некогда было. Дарья Александровна должна была еще заехать домой, с тем чтобы взять своего напомаженного и завитого сына, который должен был везти образ с невестой. Потом одну карету надо было послать за шафером, а другую, которая отвезет Сергея Ивановича, прислать назад… Вообще соображений, весьма сложных, было очень много. Одно было несомненно, что надо было не мешкать, потому что уже половина седьмого. Из благословенья образом ничего не вышло. Степан Аркадьич стал в комически-торжественную позу рядом с женою, взял образ и, велев Левину кланяться в землю, благословил его с доброю и насмешливою улыбкой и поцеловал его троекратно; то же сделала и Дарья Александровна и тотчас же заспешила ехать и опять запуталась в предначертаниях движения экипажей. – Ну, так вот что мы сделаем: ты поезжай в нашей карете за ним, а Сергей Иванович уже если бы был так добр заехать, а потом послать. – Что же, я очень рад. – А мы сейчас с ним приедем. Вещи отправлены? – сказал Степан Аркадьич. – Отправлены, – отвечал Левин и велел Кузьме подавать одеваться. III Толпа народа, в особенности женщин, окружала освещенную для свадьбы церковь. Те, которые не успели проникнуть в средину, толпились около окон, толкаясь, споря и заглядывая сквозь решетки. Больше двадцати карет уже были расставлены жандармами вдоль по улице. Полицейский офицер, пренебрегая морозом, стоял у входа, сияя своим мундиром. Беспрестанно подъезжали еще экипажи, и то дамы в цветах с поднятыми шлейфами, то мужчины, снимая кепи или черную шляпу, вступали в церковь. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 28 голосов: 3.9 из 5) Глава шестая I Возвратившись к себе в село Горки, мы нашли детей наших здоровыми по милости Божьей и очень благодарили Федосью Федоровну за то, что она без нас с ними нянчилась. Она осталась у нас гостить еще. Соседи наши Титовы, узнав, что мы приехали, не дожидаясь нашего посла, тотчас к нам сами поспешили и были очень рады нашему возвращению. От них мы узнали, что во время нашего отсутствия произошла перемена в нашем соседстве. В Ольгово приехали на жительство Апраксины; в Храброве стал жить сын старика Оболенского, князь Алексей Николаевич; Горушки принадлежали Обольянинову вместо Власова; в Дьякове поселился Жуков, в Шихове Бахметев, сын с женою. Апраксины графы и просто Апраксины хотя и одного поколения, но родством счесться не могут. Самый известный из Апраксиных был старший брат царицы Марфы Матвеевны, невестки Петра I, граф Федор Матвеевич. Он был фельдмаршалом, и под его начальством начал свою службу дед моего мужа, первый из Яньковых, Даниил Иванович. У этого Апраксина было два брата, тоже графы, и от них пошли графы, а у Федора Матвеевича, который был женат на Хрущевой, детей не было; он умер при Петре II и схоронен в московском Златоустовом монастыре. Батюшка служил под начальством Степана Федоровича Апраксина, тоже фельдмаршала, и этот приходился Федору Матвеевичу и царице (умершей задолго до его рождения) правнучатым внуком, то есть только слава, что родня. Степан Федорович был единственный сын Федора Карповича, женатого на Кокошкиной, которая потом вышла за графа Ушакова Андрея Ивановича. Одна из их дочерей, графиня Екатерина Андреевна, была за графом Петром Григорьевичем Чернышевым, отцом княгини Натальи Петровны Голицыной и дедом Екатерины Владимировны Апраксиной. Стало быть, по своей матери Степан Федорович и графиня Чернышева были родные брат и сестра; сын Степана Федоровича, Степан Степанович, был двоюродным братом княгини Натальи Петровны Голицыной (урожденной графини Чернышевой) и, женившись на ее дочери, был, стало быть, женат на своей двоюродной племяннице. |
| 25 декабря 1918 года в сам день Рождества Христова сразу после Богослужения в час дня Степан Саенко явился в мужской монастырь в сопровождении двух солдат и арестовал епископа Никодима. В четыре часа того же дня он привез епископа обратно, по его приглашению пообедал вместе с ним в епископских покоях и ушел. Вечером владыка отслужил всенощную и в конце богослужения, около 7 часов вечера, сказал проповедь, где в очередной раз допустил критику большевиков. Скрытно присутствовавший на богослужении Степан Саенко послал в пономарку двух солдат, которые передали ризничему монастыря иеромонаху Неофиту требование к архиерею выйти из алтаря и явиться для допроса в чрезвычайку. Епископ подчинился, тут же вышел и был увезен теми же солдатами. К 9-ти часам утра следующего дня (26 декабря) епископ Никодим вместе с 8-ю крестьянами был приведен пешком в арестный дом (он располагался на месте современного старого дома быта по ул. Преображенской) и заключен там в небольшую камеру вместе с тремя крестьянами. Владыка был в монашеском одеянии и с крестом на груди. Весть об аресте епископа облетела весь Белгород. У женского монастыря, где в то утро должен был служить владыка, начал собираться народ, в среде которого активно обсуждалось, что если попросить за епископа всем миром, то того отпустят. Преподавательницы женской гимназии стали просить свою начальницу Марию Дмитриевну Кияновскую выступить в качестве представителя от народа. Мария Дмитриевна и часть людской толпы направились к зданию ревкома, остальная, значительно большая часть собравшихся, двинулась к арестному дому. Увидев перед зданием ревкома протестующих, большевики пришли в большое волнение – председатель исполкома Меранвиль и Степан Саенко вызвали к зданию солдат и не выходили до их прибытия. Солдаты прибыли, здание было оцеплено, на толпу навели пулеметы. Кияновская стала просить освободить епископа, но ни Меранвиль, ни Саенко ее не слушали. На все вопросы и просьбы Меранвиль лишь отрезал: «С нами здесь не разговаривают!» Саенко находился в состоянии крайнего возбуждения и, размахивая нагайкой, в исступлении кричал: «Явная преступница! За буржуя стоишь!». Постепенно, кроме солдат, толпу наводнили агенты чрезвычайки, были схвачены Мария Дмитриевна, священник Преображенской церкви отец Владимир Лимарев и несколько других человек. |
| — Господи! — кричала она. — Господи! что же это такое! Лицо ее было залито слезами. — Негодяи — бормотал Петя. — Негодяи — У него сжимались кулаки, и чувство глубочайшего бессилия лишь острее раздирало его сердце. Солнце садилось, когда усталые от бурной скорби, тихие и грустные они отправились за реку. Лизавета молча гладила Петину руку, и он слабо пожимал ее в ответ. Они шли к тому кургану, который любил Степан, откуда открывался далекий вид. Они подошли к нему и сели. Какой–то торжественный, как бы похоронный марш звучал в их душах. — Степан, — сказал Петя, — знал, куда идет, и всю жизнь шел к одному. Может быть, и хорошо, что он закончил свою жизнь так. Он любил народ, Россию. И за них, в конце концов умер. Лизавета вздохнула. — Да, конечно. По ржам скользили последние солнечные лучи. Внизу блестел пруд, за ним деревня, церковь. Огромная цапля спускалась вниз, собираясь сесть в мокром месте. На лугу стояли копны, веяло летним, медовым духом. — Умер Алеша, умер Степан, — сказал Петя, прислонившись к плечу Лизаветы. — Милый друг, мы остались с тобой вдвоем. Видишь, как беспредельна, сурова и печальна жизнь. Нам надо идти в ней туда, к тому пределу, который переступим в свое время и мы. Лизавета вздыхала, глаза ее были влажны. — Слушай, — шепнула она ему на ухо: — закажем завтра панихиду по рабе Божием Стефане и Алексии, — прибавила она. — Закажем, — ответил Петя. — Непременно. О рабах Божиих Стефане и Алексии. Они возвращались домой в сумерках. Петя поддерживал Лизавету, она крепко опиралась на его руку. В роще, через которую они проходили, смутно белели березы. Зажигались звезды, появилась голубая Вега, давно любимая звезда. Пете казалось, что в этом летнем сумраке он ведет свою подругу в далекий, неизвестный путь, за горами и долами которого скрылись уж друзья их светлой юности, скроются они сами, как скрывается все в подлунном мире. В горле его стояли слезы. Он внимательно следил, как бы Лизавета не оступилась. Примечания Низменный, пошлый Извините (фр.) Мне было предначертано |
|
|
