| Святая Церковь раскрывает перед нами тайны этого пути, давая нам разуметь, как много может помочь наша молитва тем, кто идет, или кому еще нужно проходить этим путем. На этом пути есть всякого рода препоны и затруднения для души, всякого рода ужасы и опасности; есть, как выражается образно псалмопевец, и сети птицелова, и гибельная язва, и ужасы ночи (ночи смертной), и стрелы, летящие днем, и язва, ходящая во мраке, и зараза, опустошающая в полдень; есть, наконец,аспиды и львы, скимны и драконы. Эти символические выражения псалмопевца означают те мытарства, которыми должны пройти души усопших отцов и братий наших по смерти, означают тех духов злобы, которые то с силой и лютостью льва и скимна рыкают и ищут поглотить души усопших, то со злобой и лукавством василиска и дракона ухищряются напасть на них при вступлении их в новый, духовный мир. Здесь же псалмопевец изобразил нам и Божественное охранение душ усопших отцов и братий наших от Господа всемогущего, указал на Ангелов Божиих, которым заповедал Отец Небесный охранять души верующих в Него на всех путях и особенно на страшном пути смертном. Он, – Господь Всемогущий, – избавит тебя, – говорит псалмопевец, созерцая душу верующую, идущую этим страшным путем. – Он избавит тебя от сети птицелова, и от гибельной язвы, перьями Своими осенит тебя, и под крылами Его укроешься, истина Его есть щит и ограждение. Не убоишься ужасов ночи, стрелы, летящей днем, язвы, ходящей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. Близ тебя падет тысяча, и тьма по правую руку твою; по тебя не коснется; только смотреть будешь очами твоими, и увидишь возмездие нечестивым!.. Всевышнего избрал ты своим прибежищем. Не допустится до тебя зло, и удар не достигнет жилища твоего. Ибо ангелам Своим заповедает о тебе сохранять тебя на всех путях твоих. На руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею. На льва и аспида наступишь, попирать будешь скимна и дракона. Святая Церковь для того представляет перед мысленные очи наши этот путь смертный, чтобы возбудить нас к молитве за усопших и чтобы показать, как драгоценна и потребна для них эта молитва наша. |
| Прилепился я к откровениям Твоим, Господи; не постыди меня. Да приидет ко мне милость Твоя, Господи, – спасение Твое, по слову Твоему. Молю Тебя от всего сердца: помилуй меня, по слову Твоему. Руки Твои сотворили меня и устроили меня; вразуми меня, и научусь заповедям Твоим. Да приидет ко мне милосердие Твое, и буду оживлен; ибо закон твой утешение мое. Истаевает душа моя, желая спасения Твоего, слова Твоего жду. Исчезают очи мои, устремленные в слово Твое; я говорю, когда Ты утешишь меня? По милости Твоей оживи меня и буду хранить откровение уст Твоих. Если бы не закон Твой был утешением мне, погиб бы я в бедствии моем. Вовек не забуду повелений Твоих, ибо Ты ими оживляешь меня. И после каждого стиха мы повторяем наше молитвенное воззвание: помяни, Господи, душу раба Твоего. На малое время умолкает душа, предстоящая суду Божию, как бы для того, чтобы собраться с силами к новой исповеди. За то, что мы стараемся в это время вознести нашу единодушную мольбу к Господу за отшедшую от нас душу. Паки и паки миром Господу помолимся, – говорит священник или диакон, возбуждая нас к молитве за усопшего, и как бы боясь, чтобы мы не пропустили этого благоприятного для нас времени, в которое умолкает исповедь души усопшего. Мы единодушно отвечаем: Господи, помилуй. Еще молимся, – продолжает священник или диакон, – о упокоении души усопшаго раба Божия (имярек), и о еже проститися ему всякому согрешению, вольному же и невольному. – Господи, помилуй. Яко да Господь Бог наш учинит душу его, иде же праведнии упокояются. – Господи, помилуй. Милости Божия, царства небеснаго, и оставления грехов его, – у Христа беземертнаго, Царя и Бога нашего, просим. – Подай, Господи. – Господу помолимся. Мы снова взываем: Господи, помилуй. Между тем священник тайно читает следующую молитву: «Боже духов и всякия плоти, смерть поправый и диавола упразднивый, и живот миру Твоему даровавый, Сам Господи, упокой душу раба Твоего (имярек) в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюду же отбеже болезнь, печаль и воздыхание. |
| Всякое согрешение, содеянное им словом, или делом, или помышлением, яко благий Человеколюбец, прости. Яко несть человек, иже жив будет и не согрешит: Ты бо един еси кроме (без) греха, правда Твоя – правда вовеки, и слово Твое – истина». И потом возглашает: лко Ты ecu воскресение и живот и покой и проч. После ектении следует продолжение той же исповеди перед страшным престолом Господа славы, которая начата была прежде душой, от нас отшедшей. «Я – Твой, спаси меня», – взывает душа, предстоя лицу Божию. Упокой, Господи, душу раба Твоего, – молитвенно взываем мы к Господу-Сердцеведцу. «Сильно угнетен я, Господи, оживи меня, по слову Твоему». – Упокой, Господи, дугиу раба Твоего. – Ты покров мой и щит мой, слова Твоего жду. Трепещет от страха Твоего плоть моя, и судов Твоих боюся. Заступи раба Твоего ко благу его, йабы не угнетали меня гордые. Исчезают очи мои, устремленные во спасение Твое, и в слово правды Твоей. Я – раб Твой, вразуми меня, и познаю откровения Твои. Призри меня и помилуй меня, как поступаешь с любящими имя Твое. Осияй раба Твоего светом лица Твоего, и научи уставам Твоим. Скорбь и горесть постигли меня, заповеди Твои – утешение мне. Взываю от всего сердца: услыши меня, Господи, я сохраню уставы Твои. Услышь глас мой по милости Твоей, Господи, по суду Твоему оживи меня. Воззри на бедствие мое, и избавь меня, ибо я не забываю закона Твоего. Вступись в дело мое, и защити меня, по слову Твоему, оживи меня. Милосердие Твое, Господи, велико, по правосудию Твоему оживи меня. Да взыдет вопль мой пред лице Твое, Господи, по слову Твоему, вразуми меня. Да будет рука Твоя в помощь мне, ибо я повеления Твои возлюбил. Жажду спасения Твоего, Господи, и закон Твой утешение мое. Да живет душа моя и славит Тебя, и суды Твои помогут мне. Я заблудился, как овца потерянная, взыщи раба Твоего; ибо я не забыл заповедей Твоих. И к каждому стиху мы присоединяем нашу молитву: упокой, Господи, душу раба Твоего. Таким образом, душа усопшего нашего отца или брата употребляет все средства преклонить Господа на милость к ней; она дерзновенно указывает на любовь свою к закону Божию, указывает на то, что она создание рук Божиих, что она служила Господу со всем усердием и ревностью; указывает на безграничное милосердие Господа; она вопиет к Нему воплем крепким и сильным. |
| Поэтому он есть область мрака и тьмы, подобно греческому аиду. – Иеремия плачет:Посадил меня в темное место, как давно умершего ( Иер. 3, 6 ): Принудил меня враг жить во тьме, – говорит Давид, – как давно умерших; ты положил меня в ров преисподней, в мрак, в бездну ( Пс. 142, 3; 87, 7 ). Далее шеол прямо называется землей тьмы и глубокой тени ( Иов. 10, 21 ), в которой бывает темно, как на земле в полночь даже в то время, когда вне ее ясно и светло ( Иов. 10, 22 ). Из всех подобных разнообразных описаний шеола остается одно общее представление о нем, как о среде противоположной той, в которой человек живет до смерти. Что касается состояния обитателей шеола, то оно представляется у ветхозаветных писателей прежде всего лишением того, что относится к жизни в полном смысле слова, почему шеол еще называется «chedel», т. е. прекращение ( Ис. 38, 11 ) u «awaddon» – уничтожение, погибель ( Иов. 26, 6 ; Притч. 19, 11; 27, 20 ). Кто умер, тот погиб навеки. Человек умирает и гибнет, – говорит Иов, – отошел – и где он? Уходят воды из озера, и река иссякает и высыхает, так человек ляжет и не встанет до скончания неба, он не пробудится или не воспрянет от сна своего ( Иов. 14, 10 и след.). Другими словами: возврат из подземного мира теней к лучшей жизни столь же мало возможен, как и изменение в процессах видимой природы. Потому пребывание в шеоле не определяется процессами развития или изменения. В противоположность сменяющимся образам земной жизни их покрывает вечный сон, из которого нет пробуждения. Иегова говорит: Упою их, чтобы они повеселились и заснули вечным сном, и не пробуждались ( Иер. 51, 39 ). В бессилии, подобно дремлющим, покоятся мертвые в «тиши» ( Пс. 83, 17 ). Шеол есть страна «забвения» ( Пс. 83, 13 ): Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают, и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению: и любовь их, и ненависть их, и ревность их уже исчезли, и нет им более части вовек ни в чем, что делается под солнцем. В шеоле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости ( Еккл. 9, 5–6 и 10). |
| Содержа в своей памяти означенные замечания о свойстве чудес, совершенных Господом, мы приступаем к исследованию их значения относительно рассматриваемого нами предмета. Мы имеем следующее повествование о воскрешении сына вдовы наинской в Евангелии от Луки (7, 11–16): После сего Иисус пошел в город, называемый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа. Когда же Он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города. Увидев ее, Господь сжалился над нею, и сказал ей: не плачь. И, подошед, прикоснулся к одру: несшие остановились; и Он сказал: юноша! тебе говорю встань. Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его. И всех объял страх, и славили Бога,/оворя: великий пророк восстал между нами, и Бог посетил парод Свой. Необычайно трогательное событие, о котором нам здесь повествуется. Да остановит читатель свое внимание на том, сколько горя и страдания совмещено в том, что поведано в 12 стихе: «тут выносили умершего, единственного сына у матери, и она была вдова». Этими словами евангелиста нам изображена смерть в самом ее безжалостном проявлении, сразившая молодость в полной красе и силе, –горе, самое тяжкое и сердце раздражающее, так как у матери отнят ее единственный сын, вдовство, во всей силе своего мучительного отчаяния, показанное нам в лице этой одинокой матери, лишившейся единственного оставшегося у нее источника утешения и поддержки. Несомненно, можно было предполагать, что вид всего этого вызовет сострадание Спасителя: так оно и было. Иисус, Который пришел «исцелять сокрушенных сердцем», не дает смерти унести в могилу сраженную ею жертву, останавливает разрушительную силу тления и отнимает у нее ее добычу, призывает отлетевший дух обратно в прежнюю его скинию таковым действием чудотворной благости, свидетельствующим одновременно как о Его власти Божественной, так и о Его человеческом, сердечно благостном сострадании. Он вернул умершего к жизни, и через это возрадовал великой радостью сердце вдовы, а все видевшие это чудо «славили Бога». Но все ли мы, таким образом, поведали об этом дивном событии? Нет, тут было еще нечто большее: это было не только очевидное доказательство властной силы Иисуса воскрешать умерших, но и удостоверение того, что Его сердце сострадательно; и вот почему в означенном повествовании нам не только сказано, что Он вернул умершего человека к жизни, но еще добавлено, что, воскресив сына сказанной вдовы, Он отдал его матери его. |
| В весьма ярких чертах описывает Исайя блаженную вечную жизнь воскресших праведников в царстве Мессии. Тогда для праведников, говорит он, никогда не зайдет уже солнце, и луна не скроется; Господь будет для них вечным светом, и навсегда окончатся дни сетования их ( Ис. 60, 20 ); тогда будут устроены для избранников Божиих «новое небо и новая земля, и прежние уже не будут воспоминаемы и не придут на сердце»; там праведники будут «веселиться и радоваться во век», и не услышится там более «голос плача и голос вопля» ( Ис. 65, 17–19 ), потому что смерть тогда будет уничтожена «навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц» (25, 8). Там не будет более малолетнего и старца, который бы не достигал полноты дней своих... И будет, прежде нежели они воззовут, Я отвечу; они будут еще говорить, и Я уже услышу (65, 20 и 24). Там свет луны будет, как свет солнца, а свет солнца будет светлее всемеро, как свет семи дней (30, 26); все праведники будут вносимы в книгу вечной жизни (4, 3) и «радость вечная будет над главой их» (35, 10). Следя далее за ходом пророчеств о нашем предмете, мы должны остановиться прежде всего на видении Иезекиилем поля, усеянного иссохшими костями ( Иез. 37 ). Пророк в духе был выведен в долину, усеянную иссохшими костями. Будучи спрошен Богом: оживут ли кости сии? Он отвечает: «Господи Боже! Ты знаешь это», показывая этим, что дело это выше человеческого знания. Потом он получает повеление пророчествовать о костях: Вот Я введу дух в вас и оживете; и обложу вас жилами, выращу на вас плоть, и покрою вас кожей, и введу в вас дух, и оживете, и узнаете, что Я – Иегова ( Иез. 37, 5–6 ). Когда пророк кончил это пророчество, он услышал легкий шум; кости стали сдвигаться и затем поднялись на ноги и были оживлены посредством введенного в них от четырех ветров дыхания жизни. «Сын Человеческий! – говорит после этого Господь, – кости сии – весь дом Израилев». Этому-то народу, лишенному, по-видимому, надежды на избавление от своего бедственного состояния, возвещает пророк от лица Иеговы: Вот Я открою гробы ваши, и изведу вас, народ Мой, из гробов ваших и введу вас в землю Израилеву. И узнаете, что Я – Иегова, когда открою гробы ваши, и выведу вас, народ Мой, из гробов ваших, и вложу в вас дух мой, и оживете, и помещу вас в земле вашей, и узнаете, что Я – Иегова сказал это, и сделал, – говорит Иегова (12–14). |
| Нс знаю, откуда вошла в людей эта болезнь: мы стали болтливы, в нашей душе не держится ничего. Послушай одного мудреца, который, увещевая, говорит: слышал ли еси слово, да умрет с тобою: не убойся, не расторгнет тебе ( Сир. 19:10 ). Мы готовы на обвинения, скоры на осуждения. Если бы мы не сделали никакого другого зла, то и это одно достаточно для того, чтобы погубить нас, свести в геенну, причинить нам тысячи бед. А чтобы ты точнее узнал это, послушай пророка, который говорит: седя на брата твоего клеветал еси ( Пс. 49:20 ). Но не я, говоришь, а другой. Нет, ты. Если бы ты не говорил, то другой не услышал бы, а если бы и услышал, то ты не был бы виновен в грехе. Недостатки ближних должно умалчивать и прикрывать, а ты, под предлогом доброжелательства, выставляешь их на вид, делаешься если не обвинителем, то рассказчиком, болтуном, глупцом. О, срам! Вместе с ним ты срамишь себя самого и не чувствуешь! Смотри, сколько зол происходит отсюда: ты прогневляешь Бога, огорчаешь ближнего, делаешь самого себя повинным наказанию! Даже и тогда, когда бы ты верил сказанному о твоем брате, не следует пересказывать, а тем более, когда не веришь. О себе ты всегда заботишься, опасаясь, чтобы не быть осуждену от Бога. Бойся же, чтобы не быть тебе осуждену и за болтливость. Ты не можешь сказать: «Бог не осудит меня за болтливость»; а это дело есть болтливость. Для чего ты распространяешь слух? Для чего умножаешь зло? Оно может погубить нас. Христос говорит: не судите, да не судими будете ( Мф. 7:1 ). Положим же на уста свои дверь и ограждение. От болтливости произошло великое множество зол: расстраивались семейства, разрывались узы дружбы, происходили тысячи других бедствий! Не старайся же, человек, узнавать то, что касается ближнего. Но ты болтлив, ты имеешь этот недостаток, – ты хочешь осуждать, осуждай себя самого: никто тебя не осудит, если ты будешь осуждать сам себя; но осудит, если ты не будешь осуждать сам себя, – осудит, если ты не будешь обличать сам себя, – осудит, если ты не будешь скорбеть о себе самом. |
| Пораженный всем виденным и слышанным, я дрожал от ужаса и едва мог выговорить: – Отпусти меня... Я никогда не буду делать ничего подобного... – Да, ты по своей воле пришел сюда, но выйти отсюда не от тебя зависит... Эта гробница может сделаться общею для нас обоих... Впрочем, не думай, что смерть немедленно поразит тебя, но после долгих мучений страшным образом ты испустишь злую душу твою... Тогда я принялся со слезами умолять ее, чтобы отпустила меня. Я клялся всемогущим Богом, что никогда не буду совершать столь гнусных и беззаконных поступков. После усиленных продолжительных просьб и обильных слез она, наконец, ответила мне: – Если желаешь остаться в живых и избавиться от настоящей беды, дай мне слово, что, если я отпущу тебя, ты не только бросишь эти отвратительные и нечистые дела, но немедленно отречешься от мира, сделаешься иноком и, раскаявшись в своих поступках, будешь служить Христу. – Не толькоо то, что ты говоришь, – клялся я, – нет, я не зайду даже сегодня в дом, но прямо отсюда иду в монастырь. – Одень меня по-прежнему, – сказала девица. И лишь только я одел ее, она снова пала на ложе и стала мертвою. А я, несчастный грешник, выбежав из гробницы, пришел сюда. Выслушав рассказ юноши, я успокоил его, говоря ему о покаянии и воздержной жизни, и затем постриг его. Облачивши в иноческое одеяние, я затворил его в горной пещере внутри города. Он воздал благодарность Богу и теперь подвизается для спасения души своей. (Из «Луга Духовного» прот. М. И. Хитрова) Видение пророка Иезекииля о воскресении мертвых «Была на мне рука Господня, и в духе повел меня и поставил меня среди поля, которое было полно костей. И провел меня вокруг них, и вот весьма их было много, и весьма были они сухи. И сказал мне: «сын человеческий: оживут ли эти кости?» Я сказал: «Господь Иегова, ты это знаешь». И сказал мне: «изреки пророческое слово на эти кости и скажи им: сухие кости! слушайте слово Иеговы, так говорит Господь Иегова костям этим: вот Я вложу в вас дух, и оживете, и обложу вас жилами, и выращу на вас мясо, и одену вас кожей и вложу в вас дух; и оживете и узнаете, что Я – Иегова». И я изрек пророческое слово, как было приказано; и когда был услышан голос моего пророческого слова, вот произошел шум, и стали сближаться кости, кость с костью. И вижу: вот на них жилы и мясо росли, и кожа одела их сверху, а духа в них не было. И сказал Он мне: «сын человеческий! изреки пророческое слово и скажи духу: так говорит Господь Иегова: от четырех ветров приди, дух, и дохни на этих мертвецов, чтобы они ожили». И я изрек пророческое слово, как Он приказал мне, и вошел в них дух, и они ожили, и стали на ноги свои, весьма, весьма большое множество». ( Иез. 37:1–14 ) |
| (Из «Христианск. Утешений» свящ. Гр. Дьяченко) Верность своему призванию В житии великого и вселенского учителя св. Иоанна Златоустог о повествуется следующее. Когда императрица Евдоксия, озлобленная пастырскими обличениями св. Иоанна Златоустог о, искала погубить его, великий учитель в письме к Кириаку, своему священнику, следующими словами засвидетельствовал свою верность пастырскому служению, а также твердость веры и силу своей любви к Господу. «Если императрица повелит меня перепилить, пусть распилит, – то же было и с Исаиею. Если захочет бросить меня в море, пусть бросит, – я вспомню об Ионе. Если ввергнет в огненную печь, – я знаю трех отроков. Предаст диким зверям на растерзание, – был предан им и Даниил во рву львином. Захочет отсечь голову, – я буду иметь в том сообщником Иоанна. Побить камнями, – я найду ободрение в Стефане. Захочет отнять все блага и имущества, – пусть отнимает все: наг вышел из чрева матери своей, наг и отойду». Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. ( Рим. 7:35–37 ). Кара Божия Крестьянин Подольской губ., села Насековки, Иван Подорожняк, жил в работниках у еврея, был нечист на руку и много раз был хозяином заподозрен в воровстве. Наконец, Подорожняк украл топор; все улики были против него, но он никак не хотел сознаться в своей очевидной вине. Хозяин-еврей пожаловался уряднику, который стал производить дознание о краже крестьянина Подорожняка. Тут Подорожняк предложил подтвердить свою якобы невинность присягой. Положен был на стол св. крест и хлеб. Подорожняк стал на колени и сказал: «Господи! если я виноват в этой краже, то пусть помрет мое единственное дитя». Произнесши эту ужасную клятву, Подорожняк встал и смелым взором обвел всех присутствующих, как бы торжествуя, что всех перехитрил и провел. Но не обманул он, несчастный, Господа Бога! Не прошло и четверти часа, как вбежала в хату, где допрашивали Подорожняка, жена его и с горькими слезами объявила о скоропостижной смерти своего единственного дитяти, которое пред тем было совершенно здоровым. Все были поражены; Подорожнпк остолбенел от страха кары Божией и тотчас раскаялся в ложной своей клятве и сознался в воровстве |
| И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей» ( Мф. 10, 41–42 ). Во-вторых, слова апостола Павла: каждый получит свою награду по своему труду ( 1Кор. 3,8 ); кто сеет скупо, тот скупо и пожнет; а кто сеет щедро, тот щедро и пожнет ( 2Кор. 9, 6 ); иная слава солнца, иная слава луны, иная звезд; и звезда от звезды разнится в славе. Так и при воскресении мертвых ( 1Кор. 15, 41–42 ). Согласно с учением Священного Писания о различии степеней в блаженстве праведников соответственно нравственному различию каждого из них, а также по мере собственных способностей к наслаждению этим самым блаженством, все Отцы и учители Церкви допускали «самые разнообразные виды и степени, поясняя при этом, что такое разнообразие и разностепенность в будущих наградах нисколько не будут мешать полноте довольства как более, гак и менее вознагражденных при сознании в сем случае полнейшей справедливости со стороны Бога, и при отсутствии здесь всякой завистливости» 379 . Из множества свидетельств этого рода 380 , приведем здесь свидетельство святого Ефрема Сирина . «Многие обители, – говорит он, – Господь поименовал не по разности мест, но но степени дарования. Как лучами солнца чувственного наслаждается всякий, по мере чистоты зрительной силы и впечатления, и как от одного светильника, освещающего один дом, каждый луч бывает различен, между тем как свет не делится на многие светильники; так в будущий век все праведные водворятся нераздельно в единой радости, но каждый в своей мере будет озаряться единым мысленным солнцем, и по степени достоинства почерпать радость и веселие, как бы в одном воздухе и месте, и никто не увидит меры и высшего, и низшего, чтобы, смотря на превосходящую благодать другого и на свое лишение, не иметь в этом для себя причины к скорби и беспокойству. Да не будет сего там, где нет ни печали, ни воздыхания; но всякий по должной ему благодати в своей мере будет веселиться внутренно, а по внешности у всех (будет) одно созерцание и одна радость...» 381 . |
|
|
