| А так как доходы с духовенства, что практиковалось уже прежде в Новгороде и Пскове, теперь были признаны за главный источник владычного содержания, то, понятно, необходимо было привести их в известность и в этих видах точно определить, как количество церковных приходов, так и количество духовных лиц. Цели этой владыка Геннадий пытался достигнуть при помощи переписи всех церквей и духовных лиц новгородской епархии, и, хотя не без хлопот, но успел в своем предприятии. По документам, впрочем, известно только то, что такая перепись была произведена в одном Пскове, а именно в 1500 году; причем обращено было внимание на престолы и антиминсы 30 . Но нет сомнения, что около того времени, а, может быть, и раньше, подобная же перепись имела место и в области В. Новгорода, что и там определено было количество престолов и антиминсов, и этим путем положено прочное основание для неукоснительного сбора с местного духовенства всех доходов в пользу епархиального архиерея. Лучшим доказательством высказанного мнения может служить список новгородских церквей (собственно, Новгорода), дошедший до нас, по всей вероятности, от рассматриваемого времени 31 . Вообще, труд блаж. Геннадия, по установлению в Новгороде системы церковных повинностей был сопряжен с большими для него неприятностями, но и настолько был основателен, что преемникам его оставалось уже очень мало хлопот по сему предмету. Они могли только увеличивать или уменьшать число пошлин с духовенства, усилить или ослабить их размеры. Желая возвысить духовенство в умственном и нравственном отношении, блаж. святитель употреблял все усилия к тому, чтобы в клир вступали люди грамотные и книжные, и особенно хлопотал о том, чтобы пастыри проходили пастырское служение с сознанием своего долга. «Я просил государя, писал он к митрополиту Симону, чтобы велел устроить училища; для чести своего государя и для спасения общего напоминал я о том, и нам была бы легкость. Когда приведут ко мне ставленника: то я велю ему выучить ектению, да и ставлю, потом, поучив его, как совершать божественную службу, отпускаю тотчас же. |
| Архиепископ новгородский Геннадий сознавал, что, для борьбы с жидовствующими или новгородскими еретиками, необходимо иметь под руками книги священного писания, которыми и они пользовались для своих целей, – и, вследствие этого сознания, позаботился собрать в один состав полную славянскую библию и дать ее для употребления православным. Но сам Геннадий не действовал этим духовным оружием против еретиков; не отражал их нападений на православие, не поражал самой их ереси. Правда, он написал, по поводу ереси жидовствующих, несколько известных посланий, как-то: к Прохору епископу сарскому (в конце 1487 г.), к Нифонту епископу суздальскому и к Филофею пермскому (ян. 1488 г.), к Иоасафу архиепископу ростовскому (февр. 1489 г.), к митрополиту Зосиме (окт. 1490 г.) и к собору владык, собравшихся тогда в Москве. Но все эти послания имеют характер исторический; в них говорит Геннадий о еретиках, их учении и действиях, просит рассмотреть дело, принять против них меры, но отнюдь не входит в опровержение самого их лжеучения 1 . Для такой борьбы с жидовствующими выступил другой ревнитель православия – Иосиф Волоколамский. Есть и у него два–три послания, в которых он говорит только о еретиках, о необходимости восстать на них, обуздать их, преследовать их, или просить себе защиты против их покровителей 2 . Зато в других своих посланиях Иосиф не ограничивается уже одним этим, а вместе опровергает, более или менее подробно, те или другие мнения лжеучителей и их заступников 3 . Но самое важное состоит в том, что Иосиф, не довольствуясь посланиями к частным лицам, по поводу ереси жидовствующих, и опровержением только некоторых отдельных их мыслей, решился написать и написал, для руководства всем православным, возможно полное опровержение всех главнейших и наиболее распространенных мнений этих еретиков и их защитников: сочинение, которое, по обширности своей и достоинству, представляет явление, дотоле не бывалое в русской духовной литературе. Оно написано не разом, а писалось постепенно, в продолжение почти всей борьбы Иосифа с еретиками (около 1493–1515 г.). В состав этого сочинения вошли и некоторые из посланий Иосифа, по поводу той же ереси, одни только частями и мыслями, а другие почти целиком и дословно. Сам Иосиф не дал своему произведению особого названия, а называл его по местам только книгою; но впоследствии оно справедливо названо Просветителем 4 . |
| При производстве дальнейшего обыска над еретичествующими оказалось, что вероотступничество распространилось не только в Новгороде, но и по селам, и все чрез попов, которые, напившись и наевшись, без страха совершали литургию. Некоторые отступники нарочно ставились в попы, чтобы удобнее совращать своих духовных детей. Трудно было святителю Геннадию привести дело в полную ясность: общество еретиков держало дела свои в самой строгой тайне. Если замечали кого-либо твердым в вере и православии, то таились пред ним и старались казаться православными. А встречая людей простых, слабых и преданных тяжким грехам, увлекали таких в свою прелесть и отпускали им все грехи. Когда же кто-либо из православных начинал обличать их самих в ереси, они отрекались от нее с клятвою, величали себя православными и даже проклинали еретиков, считая клятву и проклятие за ничто 86 . Но с помощью гражданской власти отобраны были показания, подтвержденные подписками некоторых виновных и свидетелей; отысканы богослужебные тетради еретиков, пасхалия, составленная по иудейскому календарю, некоторые особенные книги. Особенно же много открыто попом Наумом, который прежде и сам принадлежал к тайному обществу. Еретиков, искренно покаявшихся в заблуждении, блаж. Геннадий принял к церковному покаянию, а не покаявшихся и продолжавших хвалить жидовскую ересь, предал боярам для торговой казни. Подробное донесение с показаниями препроводил к великому князю и митрополиту, известив о том архиепископов и епископов, ожидал распоряжений, тем более, что оговорены были и некоторые московские члены общества 87 . Но в Москве это представление уже не имело такого успеха, как прежнее; там теперь на донесение блаж. Геннадия не обратили никакого внимания и «положили дело за ничто, как вскоре сам он писал к ростовскому архиепископу Иоасафу (25 февраля 1489 г.)» 88 . Вообще, в этот раз ревностный владыка Геннадий не встретил себе сочувствия и поддержки даже со стороны церковной власти. Митрополит Геронтий, по словам преп. Иосифа, сам мудрствовал по-христиански, но о других, погибавших от еретического учения, нимало не заботился: «о том великому князю не подокучил, да тем еретиком конца не учинил» 89 . Притом, он не принадлежал к числу доброжелателей блаж. Геннадия. Он еще не успел достаточно забыть противодействие, встреченное со стороны Геннадия при споре о хождении по солонь. Да и помимо этого нерасположения, Геронтий не мог не видеть того благоволения, которым пользовалась ересь в глазах «державного», как называли тогда великого князя. |
| Очевидно, что Геннадий, позоря еретиков, действовал под влиянием духа времени, а не под влиянием жестокости своей натуры. Сам по себе он не был жестоким. Если он наказал еретиков, то наказал их не по чувству мести. С одной стороны, он просто хотел посредством наказания обратить еретиков на истинный путь, с другой – отклонить других от возможности увлечения ересью. Опозорив еретиков, он тотчас дал им ослабу, как скоро увидел, что еретики покаялись. Где же здесь жестокость натуры Геннадия? Соборное осуждение 6999 года пало не на всех еретиков. Даже некоторые из самых известных еретиков, как мы видели, были оставлены в покое. О неизвестных и говорить нечего. Это была большая ошибка собора. Сам Геннадий обманулся не менее собора. Он поверил раскаянию присланных к нему из Москвы еретиков и после поругания дал им ослабу. Но это раскаяние оказалось притворным. В скором времени ересь снова подняла свою голову. В Москве еретики по-прежнему стали пропагандировать свое учение. Даже сам Зосима не мог более сдерживать «жидовский яд в своем скверном сердце». Он на многих стал изливать его. Встречая простых людей, он хулил пред ними христианскую веру, говорил, что Христос сам себя нарек Богом, высказывал многие хулы на Богородицу, бросал в скверные места кресты, жег иконы, называя их болванами, отрицал все евангельские и апостольские предания и святоотеческие уставы, говоря; «а что то царство небесное, а что то второе пришествие, а что то воскресение мертвых, ничего того несть, умерл кто, ино то умер, по та места и был». С Зосимою распространяли ересь Федор Курицын, Сверчок, Ивашко Максимов, да Семен Кленов и многие другие тайные еретики. Если они встречали людей благоразумных, сведущих в божественном писании, тех они не смели приводить в жидовство прямо, но только криво толковали некоторые главизные писания, учили баснословию и звездозаконию, т. е. как по звездам узнавать рождение и смерть человека, людей простых прямо учили жидовству. Следствием всего этого было то, что «и на торжищих и в домех» слышны были прения о вере и сомнения в ней. Но одною пропагандою своего учения еретики не ограничивались. В интересах своей партии Зосима начал гнать православных. Тех, кто обличал еретиков, он отлучал от причащения; если то были священники, извергал их из сана и при этом говорил, что не подобает осуждать ни еретика, ни отступника; если и еретик будет святитель или священник и если он кого отлучит или не благословит, того последует все таки божественный суд. Но так как обличители не прекращали своих обличений, то Зосима стал клеветать на них державному. И вот ни в чем неповинные осуждаются на заточение от державного, или же терпят разграбление имуществ. 153 |
| Но ему, без сомнения были известны цели Псковского посольства в Москву. Поэтому, как представитель последней, по прибытии в Псков он немедленно принялся за примирение Псковичей с волею в. князя. С этой целью он вздумал соборовать и соборной молитвой за нового Псковского князя хотел показать Псковичам, что он, их духовный владыка, признает и одобряет решение в. князя Московского. 80 Но Псковичам не понравилось намерение Геннадия. Посадники и Пскова не дали соборовать Геннадию. «Ты де хочешь молити Бога за великого князя Василья, – говорили они Геннадию, – ино наши посадники о том поехали к великому князю Ивану Васильевичу, не имя тому веры, что быти князю Василью великим князем Новгородским и Псковским; и как приедут наши посадники с бояры, и ты служи». К отказу соборовать Псковичи присоединили еще запрещение просвирницам печь просфоры. Но Геннадий не испугался отказа. Едва ли он не убеждал Псковичей, как несправедлив их поступок, и как он вредно может отозваться на них. Долго Псковичи спорили, «томились» с владыкою; наконец, позволили ему соборовать. Владыка соборовал, читал синодик, молился, без сомнения, за в. князя Псковского Василия, взял все свои поминки и уехал из Пскова, прожив здесь четыре недели. Замечательно событие, случившееся немедленно после отъезда Геннадия. Летопись рассказывает, что вслед за отъездом Геннадия Псковичи отправили в Москву своих представителей просить в. князя, чтобы он отпустил псковских послов, которые заключены были в. князем под стражу. При этом Псковичи выражали свою полную покорность в. князю. В скором времени примирение между Псковичами и Иваном III действительно состоялось и конечно, не в интересах псковичей. 81 Таким образом, как примирительного образа действий Геннадий держался в отношении к Новгороду и Москве, так же действовал он и в отношениях между Псковом и Москвой. В этом между прочим заключается политическое значение Геннадия: своим образом действий он способствовал утверждению Московского единодержавия. В Москве враги Геннадия клеветали на него, распуская слух, будто он сносится с Литвою. |
| Учение о «третьем царстве», как царстве Святого Духа, которое еще придет на землю вслед за царством Бога Отца, царством Ветхого Завета и закона — и царством Сына, царством Нового Завета и временем спасения, — зародилось в учении хилиастов еще в первые века христианства. Оно было распространено в раннем Средневековье и в Византии. Тем не менее, можно предполагать, что более близкие, непосредственные, источники этой доктрины, развитой в Белом Клобуке, были скорее западного, чем непосредственно Византийского происхождения. Правда, ирландский богослов и философ-идеалист Эригена развил свою теорию о третьем царстве на основе учения ранних восточных отцов. Все же популярность этого учения в поздние века средневековья не столько обязана самому Эригене, сколько проповеди его духовных последователей: Иоакима де-Фиоре и францисканцев спиритуалистов. В XII-XIII веке они предсказывали близкий конец мира и наступление царства Святого Духа, которое они называли веком Эта доктрина царства Святого Духа, возвещавшая конец нашей грешной эры и наступление нового духовного и святого века, несомненно проникла с Запада и оживилась в связи с ожидаемым в 1492 году окончанием исторического мира. Она могла попасть в бывшую республику великого Новгорода или через католических монахов, которые там появились в конце XV века и принимали участие в компиляции полного текста Библии и клерикальной литературы, доказывавшей независимость церкви от светской власти, или через посланцев архиепископа Геннадия в Геннадий, стремившийся отстоять независимость владения Новгородской епископской кафедры и боровшийся с учением жидовствующих, которым Иван III оказывал совсем прямую поддержку, старался поднять авторитет русской церкви. Поэтому создание легенды о Белом Клобуке ставило себе целью не прославление русского государства, а восхваление православной церкви на Руси и самой православной русской земли. Стараясь собрать материалы для утверждения учения о независимости церковной власти от власти государственной, Геннадий, видимо с этой целью, послал своего толмача в Рим. Там посланец Геннадия, судя по указаниям легенды о Белом Клобуке, нашел нужные ему материалы. Там же он мог легко познакомиться с популярной тогда теорией о приближении конца нашего мира и о будущем царстве Святого Духа. Во всяком случае, именно Геннадий и образовавшийся вокруг него в Новгороде кружок церковных ученых и борцов за независимость церкви от государства воспользовались католическими теориями о взаимоотношениях церковной и светской власти. Так например там были популяризованы и принадлежащие перу папы Иннокентия III сравнения церковной власти с солнцем и государственной власти с луной. |
| Учение о «третьем царстве», как царстве Святого Духа, которое еще придет на землю вслед за царством Бога Отца, царством Ветхого Завета и закона — и царством Сына, царством Нового Завета и временем спасения, — зародилось в учении хилиастов еще в первые века христианства. Оно было распространено в раннем Средневековье и в Византии. Тем не менее, можно предполагать, что более близкие, непосредственные, источники этой доктрины, развитой в Белом Клобуке, были скорее западного, чем непосредственно Византийского происхождения. Правда, ирландский богослов и философ–идеалист Эригена развил свою теорию о третьем царстве на основе учения ранних восточных отцов. Все же популярность этого учения в поздние века средневековья не столько обязана самому Эригене, сколько проповеди его духовных последователей: Иоакима де–Фиоре и францисканцев спиритуалистов. B XII-XIII веке они предсказывали близкий конец мира и наступление царства Святого Духа, которое они называли веком свободы . Эта доктрина царства Святого Духа, возвещавшая конец нашей грешной эры и наступление нового духовного и святого века, несомненно проникла с Запада и оживилась в связи с ожидаемым в 1492 году окончанием исторического мира. Она могла попасть в бывшую республику великого Новгорода или через католических монахов, которые там появились в kohцe XV века и принимали участие в компиляции полного текста Библии и клерикальной литературы, доказывавшей независимость церкви от светской власти, или через посланцев архиепископа Геннадия в Рим . Геннадий, стремившийся отстоять независимость владения Новгородской епископской кафедры и боровшийся с учением жидовствующих, которым Ubah III оказывал совсем прямую поддержку, старался поднять авторитет русской церкви. Поэтому создание легенды о Белом Клобуке ставило себе целью не прославление русского государства, а восхваление православной церкви на Руси и самой православной русской земли. Стараясь собрать материалы для утверждения учения о независимости церковной власти от власти государственной, Геннадий, видимо с этой целью, послал своего толмача в Рим. Там посланец Геннадия, судя по указаниям легенды о Белом Клобуке, нашел нужные ему материалы. Там же он мог легко познакомиться с популярной тогда теорией о приближении конца нашего мира и о будущем царстве Святого Духа. Во всяком случае, именно Геннадий и образовавшийся вокруг него в Новгороде кружок церковных ученых и борцов за независимость церкви от государства воспользовались католическими теориями о взаимоотношениях церковной и светской власти. Так например там были популяризованы и принадлежащие перу папы Uhhokehmuя III сравнения церковной власти с солнцем и государственной власти с луной. |
| Меры, принятые против них Геннадием, вероятно, были особенно строги, завязалась даже борьба между Геннадием и теми, против кого восставал он и кто, по милости Геннадия, лишался своих прежних доходных мест. Противная сторона не уступала Геннадию. Слух о борьбе дошел до сведения в. князя и митрополита. Последний стал на сторону противников Геннадия, это привело Геннадия к мысли обсудить дело соборно, что выразил он, между прочим, в своем послании к митрополиту Зосиме. Поводом к этому посланию послужил какой-то дьяк двоеженец. Очень может быть, что он был главою партии, противной Геннадию. По всей вероятности, Геннадий запретил ему отправление дьяческих обязанностей. Двоеженец дьяк не обратил внимания на запрещение Геннадия. Слух обо всем этом каким-то образом дошел до сведения великого князя. Последний спросил митрополита: достоит ли дьяку двоеженцу петь и читать в церкви? Митрополит «отказал» в. князю, что «дьяку двоеженцу достоит у церкви чести». Этот ответ в. князь через своего дьяка Ивана Сумарока передал в особой грамоте Геннадию. Любопытно послание, написанное Геннадием по этому поводу к митрополиту. В нем Геннадий сначала сообщает сведения о двоеженце. «А ведь тот смерд, – пишет Геннадий, – еще был и не ставлен диак, да как у него умерла жена, и он понял другую жену, вдову же». Далее Геннадий на основании божественных правил старается доказать митрополиту, что двоеженец не может войти в причт, да и вообще простой человек не может исполнять обязанностей дьяка. Простой мирянин, да еще и двоеженец, может петь только в часовне, что дозволяет и 31 пр. Трульского собора. Правил, дозволяющих противное, Геннадий не знает. Если есть такие правила, то пусть Зосима укажет их. Засим Геннадий просит митрополита, чтобы он «пожаловал» его и наказал «как поступать в случаях, подобных настоящему»; «занеже, – замечает Геннадий, – тот поп не поет ныне у тое церкви, у которой тот дьяк дьячит» и так поступает он на основании написанного у него в «херотонии». В заключение Геннадий просит Зосиму «поберечь от тех неподобных дел бессмертныя души». Этого можно достигнуть посредством соборного исправления «недоведомых вещей». Каждый год велено епископам съезжаться в Москву. В настоящий раз Геннадий не может приехать к митрополиту; но митрополит пусть посетит Геннадия своим благословением и понакажет его от свящ. Писания. 84 |
| Да не плошитеся: станьте крепко, чтобы гнев на нас не пришол, да не како человекоугодници обрящемся и со Июдою Христа предающе: они иконы щепляют, режут, Христу поругаются, а мы их учрежаем, да их воле сходим! Однолично бы ныне и казнены и прокляты. А милость господа бога вседрьжителя, и пречистые его матере и святых чюдотворець молитва, и нашего смиренна молитва, купно же и благословение, да есть всегда с вашим святительством и боголюбием. Аминь. Примечания Так С: Т божеименно. Т далее вписан и зачеркнут отрывок соборного приговора 1503 г. (ААЭ, т. I, 382). С дань. С стригольник еретик; на этом кончается С. Т в слове сшивает е написано по подскобленному Т переправлено; было они речей никаких Послание новгородского архиепископа Геннадия неизвестному (отрывок). 1492 г. «Послание Геннадия неизвестному» до сих пор нигде издано не было. Отрывок этот, содержащийся в том самом сборнике (БИЛ, Муз. 3271), где читается единственный полный текст соборного приговора и поучения 1490 г. и уникальный текст «речей посла царева» об испанской инквизиции, был упомянут в литературе лишь однажды — в описании этого сборника, сделанном А. Д. Седельниковым во вступлении к изданному им «Рассказу 1490 г. об инквизиции». Издатель (откладывая разъяснение своей точки зрения до специального издания) охарактеризовал приводимый текст, как «особую редакцию соответствующего места» из грамот Геннадия Прохору и Иоасафу, и указал, что она возникла «не ранее 1489 г., так как составлена по смерти еретика Алексея». [ ] Эта датировка и особенно определение памятника вызывают серьезные замечания. Действительно, в издаваемом памятнике имеются дословные совпадения с «Посланиями» Прохору и Иоасафу (стр. 311, 318, и 390), но еще больше дословных совпадений содержится между обоими упомянутыми посланиями (повторение сходных формул и целых абзацев в разных сочинениях — типичная черта в литературе того времени; Иосиф Волоцкий выписывал целые абзацы даже из чужих сочинений); из этого не вытекает, однако, что «Послание Иоасафу» есть лишь «особая редакция» «Послания Прохору». |
| Известное самодовольство русских своим православием побуждало их относиться недоверчиво даже к православию греков после падения Цареграда. Тем с большей подозрительностью должен был относиться русский XV-ro века к существенной вероисповедной особенности латинян. Остается признать, что наклон к сближению с латинством в области библейского текста произошел не обычным путем, а был произведен искусственно, был результатом вероисповедного натиска римской церкви. Можно допустить одну практическую возможность обратиться к латинским переводам: желание достигнуть полноты библейского состава и невозможность достигнуть этого при наличности готовых в то время переводов. Потребность в обобщающих сводах по различным отраслям литературы в эту эпоху подведения Новгородом своих культурных итогов была несомненна: известен в течение первой половины XVI столетия свод богослужебных книг, свод житий святых. Но судьба этих сводов не вызывает никакого недоумения. Богослужебные и житийные памятники были объединены в пределах тех текстов, какие в то время известны были в Новгороде. Некоторые жития, по-видимому, по заказу переведены были с греческого для надобностей тогдашнего свода. Все это только углубляет принятую до того времени церковно-бытовую традицию. В своде Библии мы видим другое: готовые, известные в то время, тексты библейских книг, правда, собраны, но далеко не в достаточном размере. Геннадиевской справой использованы только поздние новгородские тексты. Кроме новгородских поздних, известны были новгородские ранние, а также не новгородские, напр., Виленские тексты. Все эти тексты, не говоря уже о текстах южно-славянских, совершенно не были привлечены к делу библейского свода справой Геннадия. Но и при этом условии, при наличности одних употребительных тогда текстов, Геннадий мог составить почти целую славянскую Библию. Дополнения потребовали бы только две книги Паралипоменон, книги Ездры и Неемии. Ожидалось бы, что Геннадий поручит их перевести с греческого текста, поручить проверить другие книги по тому же греческому тексту – и славянская Библия, в позднем русском ее изводе, будет готова. Оказалось не то. Не только не найденные в славянском переводе четыре книги поручено было перевести с латинской Библии и по той же Библии произвести проверку и восполнение собранных переводов, но признано было нужным сделать существенные добавления к традиционной славянской Библии. Переведены были неканонические книги, не вводившиеся до того времени в славянскую Библию: две книги Ездры, книги – Товит, Иудифь, Премудрость Соломона и две книги Маккавейские. В намерение редактора, очевидно, входило не только восполнение текстов до размера традиционной славянской Библии, в пределах 60-ти канонических книг, по счислению И. Дамаскина, но более того – до размера римской традиции (восходящей еще к Карфагенскому собору), до времени Геннадия решительно не признаваемой на Востоке. Здесь мы имеем дело, очевидно, более чем с простым литературным явлением. |
|
|
