| Библиография работ о персоне: Антология педагогической мысли христианского Средневековья: Пособие для учащихся пед. колледжей и студентов вузов: В двух томах/Сост., ст. к разделам и коммент.: В.Г. Безрогов, О.И. Варьяш – М.: АО " Аспект Пресс " , 1994. – Т. 2. Бицилли П.М. Салимбене: (Очерки итальянской культуры XIII в.). – Одесса, 1916, 304. С.121–123. Блок М. Короли–чудотворцы: Очерк представлений о сверхъестественном характере королевской власти, распространенных преимущественно во Франции и Англии. – М.: Языки русской культуры, 1998. Вайнштейн О.Л. Западноевропейская средневековая историография. – М.; Л.: АН СССР, 1964. Вайнштейн О.Л. Западноевропейская средневековая историография. – М.; Л.: АН СССР, 1964. Вайнштейн О.Л. Историография средних веков в связи с развитием исторической мысли от начала средних веков до наших дней . – М.; Л., 1940. Воскобойников О.С. Гвиберт Ножанский Православная энциклопедия/Под общей ред. Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. – М.: Церковно–научный центр «Православная энциклопедия», 2000 – 2006. – Т. Х. Гене Б. История и историческая наука средневекового Запада/Пер. с франц. – М.: Языки славянской культуры, 2002. – С. 25, 166. История средних веков/Составитель М.М.Стасюлевич. – СПб.: Полигон; АСТ, 1999. Дюби Ж. Европа в Средние века. – Смоленск: Полиграмма, 1994. Дюби Ж. Трехчастная модель, или Представления средневекового общества о самом себе/Пер. с франц. – М.: Языки русской культуры, 2000. С.198–202. Заборов М.А. Введение в историографию крестовых походов. (Латинская хронография XI – XII вв.). – М.: Наука, 1966. Заборов М.А. История крестовых походов в документах и материалах. – М.: Высшая школа, 1977. – С. 11 – 13. Зарецкий Ю.П. Детство в средневековой автобиографии: Святой Августин и Гвиберт Ножанский//Вестник Университета Российской академии образования. – М., 1998. – 1. Карева В.В. Гвиберт Ножанский и его сочинение " Monodiae "http://Общественная мысль в контексте истории культуры: Сб. в честь А. Э. Штекли. – М. : Наука, 2004. |
| Многие города Северной Франции, практически не романизированные, такие как Суассон, Амьен и др., а также города Фландрии – Брюгге, Гент и др. – в результате коммунального движения стали городами-коммунами, со своим самоуправлением, свободными от сеньориальной зависимости. Гораздо труднее и совершенно иначе складывалась судьба городов, которые находились на королевских землях. Короли (впрочем, как и светские и духовные феодалы) не желали предоставлять городам статус самоуправляющихся коммун. На город король смотрел как на свою собственную казну. Практически ни один город, который находился на территории королевских земель, не получил полного самоуправления. В этом плане показательна судьба французского города Лана. О коммунальном движении в Лане, Амьене и Суассоне интересные сведения оставил «первый средневековый историк» Гвиберт Ножанский . Особенно подробно он описал трагические события коммунальной борьбы в Лане. Лан был богатый торговый центр Северо-восточной Франции, который в числе первых вступил в начале XII в. в борьбу за коммунальные свободы. Апофеозом этой борьбы стало восстание 1112 г. Гвиберт Ножанский относился к коммунальным движениям резко отрицательно. Ему принадлежит ставшее классическим определение средневековой коммуны для тех, кто ее не принимал: «Коммуна – это новое и отвратительное слово заключается в том, что все, обязанные выплачивать господам поголовный побор в качестве обычной сервильной повинности, вносят его раз в год, а совершившие какое-либо правонарушение уплачивают штраф. Все же прочие цензуальные поборы, налагаемые на сервов, полностью отменяются.» В результате восстания 1112 г. Лан, находившийся на королевской земле, получает коммунальные свободы, самоуправление, независимость, но не надолго. Король эдиктом отменяет коммунальные свободы, и Лан вновь возвращается под юрисдикцию королевской администрации. В такой постоянной борьбе между королем и городом проходят годы и века. Коммунальные свободы (или часть их) то возвращались городу, то снова отменялись. Наконец в XIV в. король Людовик XII полностью лишает Лан коммунальных свобод, и город становится королевским. |
| При работе с «официальными» источниками от историка требуется изрядная доля скептицизма. Во-первых, обвинения в ереси порой использовались в качестве оружия в политической и внутрицерковной борьбе и применялись к лицам, еретиками ни в коей мере не являвшимся. Например, миланский каноник Ландульф Старший 165 в своем сочинении изображает как еретиков группу горожан, выступавших в поддержку папских реформ, исключительно за то, что они обвинили миланского епископа в симонии и нарушении целибата. В Камбре в 1076 г. некий Рамирд был обвинен в ереси за аналогичные обвинения в адрес местных священнослужителей; папское расследование не обнаружило в его взглядах ничего, что противоречило бы официальной доктрине. Аналогичным образом к «еретикам» был причислен Арнольд Брешийский (также Брешианский), в воззрениях которого – несмотря на их крайний церковный и политический радикализм и на его действия как противника папства и бунтовщика – не было ничего, противоречившего официальному учению. Еще более трагическим и зловещим примером может служить сфабрикованный процесс над тамплиерами. Но даже в тех ситуациях, когда речь идет о реальной ереси, средневековые авторы, описывавшие ритуалы и воззрения предполагаемых еретиков, опирались не только на реальные факты и свидетельства, но – и едва ли не в большей мере – на свои представления о том, что должны делать и думать еретики. Эти представления формировались под влиянием многочисленных описаний раннесредневековых ересей, а также под влиянием тех образов еретиков, которые фигурировали в полемической и другой литературе. Например, некоторые детали в письме каноников Ухтрехта, рассказывающих о «ереси» Танхельма в Антверпене, являются прямыми заимствованиями из сочинения Григория Турского , хрониста и агиографа VI в. Многие авторы хроник и трактатов – Адемар Шабанский, льежский каноник Ансельм, Гвиберт Ножанский, автор антикатарского трактата, подписавшийся инициалом «А», и др., – именуют своих оппонентов манихеями и возводят их идеи к создателю этого учения Мани, жившему в III в. Эгберт, монах, а впоследствии настоятель бенедиктинского монастыря Шенау, приглашенный в Кёльн для расследования деятельности еретиков из Рейнской области в 1163 г., написал против них трактат в форме 13 проповедей и в этом трактате приписал им весь комплекс воззрений манихеев IV в., с которыми полемизировал блж. Августин . Однако едва ли следует воспринимать эти заявления как достоверные исторические свидетельства. |
| Соч.: PL. 156; Autobiographie/Éd., trad. E. R. Labande. P., 1981; Quo ordine sermo fieri debeat. De bucelle Iudae data et de veritate dominici corporis. De sanctis et eorum pigneribus/Ed. crit. R. B. Huygens. Turnhout, 1993. (CCCM; 127). Лит.: Monod B. Le moine Guibert et son temps (1053-1124). P., 1905; Guth K. Guibert von Nogent und die hochmittelalterliche Kritik an der Reliquienverehrung. Augsburg, 1970; Labande E. R. L " art de Guibert de Nogent//Économies et sociétés au Moyen Âge: Mélanges offerts à E. Perroy. P., 1973. P. 608-625; Garand M. -C. Le scriptorium de Guibert de Nogent//Scriptorium. 1977. Vol. 31. P. 3-29; Coupe M. D. The Personality of Guibert de Nogent Reconsidered//J. of Medieval History. 1983. Vol. 9. P. 317-329; Ferguson C. D. Autobiography as Therapy: Guibert of Nogent, Peter Abelard and the Making of Medieval Autobiography//The J. of Medieval and Renaissance Stud. 1983. Vol. 13. P. 187-212; Benton J. F. Self and Society in Medieval France: The «Memoirs» of Abbot Guibert of Nogent. Toronto e. a., 1984; Zink M. La subjectivité littéraire: Autour du siècle de S. Louis. P., 1985; Dahan G. Les intellectuels chrétiens et les juifs au Moyen Âge. P., 1990; Huygens R. B. C. La tradition manuscrite de Guibert de Nogent. Steenbrugge; Den Haag, 1991; Карсавин Л. П. Основы средневек. религиозности в XII-XIII вв. СПб., 1997; Лучицкая С. И. Образ Другого: Мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб., 2001; Гене Б. История и историческая культура средневек. Запада/Пер. с франц. М., 2002; Schmitt J. -Cl. La conversion d " Hermann le Juif: Autobiographie, histoire et fiction. P., 2003. О. С. Воскобойников Рубрики: Ключевые слова: ГВИДОН ( 24 нояб. 1045), бенедиктинский монах из Фарфы, аббат мон-ря Казаурия во имя св. Климента Римского, блж. (пам. зап. 24 нояб.) ЕКАТЕРИНА СИЕНСКАЯ (1347 - 1380), католич. визионерка и мистик, учитель Римско-католической Церкви, св. католич. Церкви (пам. 30 апр.; в Сиене - 29 апр.) АББАТИСА в католической Церкви название настоятельницы женской монашеской общины (бенедиктинок, кларис, канонис) |
| 593. Святой Патрик (390—460) — апостол Ирландии, основатель ирландского монашества. По одним источникам, он родился в Шотландии, по другим — во Франции. Шестнадцати лет от роду попал в руки пиратов и был продан в Ирландию, где работал пастухом. Спустя шесть лет бежал во Францию и получил образование либо в Мармутье, школе, основанной святым Мартином Турским, либо в Лерине, в школе, основанной святым Гоноратом. Рукоположив Патрика в епископский сан, папа Целестин отправил его в Ирландию, где он вел ревностную миссионерскую деятельность среди кельтов. Основал множество монастырей, среди которых самый известный находился в Арма. Сохранились его послания, а также Confession, своеобразное описание духовного паломничества, созданное им на латыни. 594. Гвиберт Ножанский (1053—1121) — монах, историк первого крестового похода. Его автобиография перерастает в историю его аббатства и епархии. 595. Гильберт Порретанский (или Жильбер де ля Порре) (1080—1154) — один из схоластических богословов, ученик Бернарда Шартрского и Ансельма Ланского. С 1142 г. епископ Пуатье. Его ранние работы посвящены комментариям к Псалмам. Богословские взгляды Гильберта, касавшиеся проблем тринитарности и единобожия, вызывали неоднозначную реакцию и в 1148 г. он предстал перед Реймским собором. Формально он был осужден, однако был вынужден отказаться от многих своих взглядов, признав их заблуждениями. Святой Бернард Клекрвоский обвинял его и учеников–порретан в ереси. 596. Гильом IX Аквитанский (1071–1127) — девятый герцог Аквитании и седьмой граф Пуатье, старейший трубадур Окситании. Принимал участие в первом крестовом походе, чудом избежал плена. В 1102 г. бесславно вернулся в родной Прованс. Он оставил шесть озорных стихотворений, четыре куртуазные «кансоны» и покаянную песнь «Желаньем петь я вдохновлен…». 597. В одном из писем к Элоизе (Ер. V) Абеляр вспоминает, что ему приходилось прибегать к угрозам и побоям, чтобы сделать ее более податливой. 598. любовная переписка (фр.). 599. Имеются в виду особые молитвы, «часы», которые обычно предшествуют Вечерне, Всенощной или Литургии. |
| Кроме приобщения к Божественной истине, поскольку плоть воспитанника «испорчена» первородным грехом и вобрала в себя мрак неведения в отношении интеллекта и гниль вожделения в отношении чувств 94 , ученика стали готовить к жизни в этом мире. Несколько иными стали и мотивационные установки учения. Немаловажное место стали занимать «земные», «мирские» ценности – соображения карьеры и повышение социального статуса. Об интересе к процессу самопознания, дававшего возможность развивать в человеке индивидуальность и индивидуальный характер в противовес традиционной корпоративной этике, свидетельствует факт появления жанра автобиографий (Гвиберт Ножанский, Петр Абеляр). Учительная литература по сравнению с ранним средневековьем становится более индивидуализированной. Авторы некоторых трактатов особо выделяют возраст или категорию детства. К примеру, Винсент из Бове, обосновывая необходимость раннего обучения, отмечал особенности памяти ребенка и его разума 95 . Эгидий Римский выделял три этапа детства: от рождения до 7 лет, от 7 до 14 лет, от 14 и старше, и давал им подробную характеристику т. 2, с. 156158, 161]. Классификация знаний, действовавшая начиная с XII в., восходила к воззрениям отцов церкви (св. Августин и св. Иероним), раннесредневековым систематизаторам античной образованности (Боэций, Кассиодор, в своих посылках обращавшихся к Аристотелю и Цицерону), реформаторам каролингской эпохи (Алкуин). Нужно помнить, что средневековая педагогика базировалась на идее божественной предопределенности развития человека и подразумевала его как бы двойное местонахождение: человек как звено в природной иерархии, вертикали мироздания, то есть человек как таковой, сам по себе перед Богом в системе Его творения; и человек как звено в земной, социальной иерархии, как представитель сословно-корпоративной организации средневекового общества, имевшего множество субкультур и, следовательно, групповых обычаев, традиций, норм воспитания, способов и методов обучения. Таким образом, христианское вероучение предопределяло цели, задачи и содержание как монопедагогики («идеальной» педагогики), единой для средневековой эпохи, так и множества отдельных (сословно-профессиональных) «педагогик» т. |
| В наиболее известном богословско-дидактическом соч. Г. Н. «De sanctis et pigneribus eorum» (О святых и их поручительстве) автор попытался критически осмыслить историю и практику почитания мощей. Поводом для этого стал спор о мощах в мон-ре Сен-Медар в Суасоне. Монахи утверждали, что в мон-ре хранится молочный зуб Спасителя, и Г. Н. пришлось доказывать, почему воскресший во плоти и вознесшийся на небеса Спаситель не мог оставить на земле даже малую частицу Своего Тела, в т. ч. ни пуповину, ни крайнюю плоть, из к-рых в средние века нередко пытались сделать предмет почитания (De sanctis. III, I 1-2; III, IV 1). Пункт за пунктом, стараясь приводить разумные доводы, Г. Н. опровергает постулаты оппонентов. Давая критическую оценку легендарным свидетельствам, Г. Н. одновременно выступил против чисто внешнего проявления благочестия и призвал к улучшению прежде всего внутреннего состояния человека. Говоря о «сомнительных», «несуразных» чудесах (inepte miraculum), автор видит причину в «доверчивости» верующих. Критика «суеверий», свойственных обыденным проявлениям христ. религиозности, остается у Г. Н. в рамках той же религиозности, правда, в его мировоззрении она соседствует с высоким монашеским интеллектуализмом. «Умное зрение» значит для Г. Н. гораздо более, чем физическое, поэтому только внешние, физические признаки, по его мнению, сами по себе вряд ли могут считаться несомненными доказательствами святости. Г. Н. верит в чудо: в автобиографическом сочинении он рассказывает о пережитом в детстве чудесном исцелении в церкви, куда его принесла мать, готовая к самому худшему (Autobiographie. P. 464-467). Лишь упражнение в духовном созерцании (contemplatio) в сочетании с благочестивым образом жизни, по мнению Г. Н., может привести человека к настоящей, «умной» вере. Спиритуализм автора, подкрепленный мастерским владением лат. стилистикой и знанием классической античной лит-ры, как и лит-ры христ., роднит творчество Г. Н. с сочинениями и проповедями Бернарда Клервоского и с зарождавшейся в те же годы цистерцианской традицией в целом. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГВИБЕРТ НОЖАНСКИЙ [лат. Guibertus de Novigento; франц. Guibert de Nogent] (15.05.1053 или 1055, Катенуа, близ Клермона, Франция - ок. 1125, Ножан, Франция), монах-бенедиктинец, средневек. писатель. Происходил из знатного рода. Его мать, женщина благочестивая и строгая, отличавшаяся религ. рвением, еще при рождении определила сына на церковное служение, растила его отдельно от сверстников. В 12 лет Г. Н. был отдан в мон-рь Сен-Жерме-де-Фли (еп-ство Бове), где получил образование и духовное воспитание под рук. Ансельма Бекского. В 1104 г. был избран настоятелем аббатства Девы Марии в Ножане (еп-ство Лан). Он уделял достаточно времени занятиям лит-рой и историей, поездкам и встречам с влиятельными духовными и политическими деятелями (в т. ч. с папой Римским Пасхалием II ). По заданию своего наставника Ансельма Бекского он изучал соч. свт. Григория I Великого «Моральное толкование на книгу Иова» (Moralia in Job) и написал пространный комментарий на кн. Бытия (Moralia Geneseos). В небольшом предисловии Г. Н. изложил правила построения проповеди (Quo ordine sermo fieri debeat). Согласно традиции, различал 4 уровня смыслообразования при толковании Свящ. Писания, делая акцент на аллегорическом и моральном толкованиях. Среди сочинений Г. Н. есть комментарии на Иеремию и малых пророков (кроме книг Аггея и Малахии), трактаты «De virginitate» (О девстве), «De laude S. Mariae» (О похвале Деве Марии). В ходе полемики о таинстве Евхаристии выступил против учения Беренгара Турского , написав «Epistola de buccella Judae data et de veritate dominici Corporis» (Послание о куске пищи для Иуды и об истинности Тела Господня). По просьбе духовенства Суасона между 1104 и 1121 гг. Г. Н. написал трактат «De incarnatione contra Iudeos» (О Боговоплощении против иудеев). В трактате сочетается критика иудаизма с помощью библейских цитат (для этого в средние века существовали специальные сборники цитат - testimonia) с попытками рационального осмысления проблемы взаимоотношения религий. Даже на фоне расцвета религ. нетерпимости в Европе в эпоху первых крестовых походов Г. Н. отличался почти маниакальной ненавистью к иудеям, что тем не менее не мешало ему присутствовать на диспутах с представителями этой религии и участвовать в богословских спорах. Полемический трактат Г. Н., как и большинство сочинений жанра «contra Judae» (против иудеев), часто написанных в форме диалога, хотя и не передавал реальных дискуссий (ответы оппонентов также сочинялись), в целом отразил непримиримость религ. настроений западнохрист. общества. |
| В.В. Бурега, архим. Симеон (Томачинский) Приложение 1. Гомилетика в католицизме и протестантизме. Общий обзор § 1.1. Схоластическая проповедь 1.1.1. Рождение схоластической проповеди Раннее Средневековье (VII-XI вв.) было на Западе временем заметного упадка церковной проповеди. Период первоначального формирования новой Европы, который начался после падения Западной Римской империи, отмечен снижением уровня образованности клириков. Живая проповедь звучала почти исключительно из уст епископов. Проповедники ориентировались на образцы прежних веков, перефразируя или даже буквально повторяя их. Общий упадок отразился и на теории проповеди. Наставления для проповедников можно встретить в пособиях по общей риторике Кассиодора (кон. V – кон. VI вв.), св. Исидора Сивильского († 636), Беды Достопочтенного († 735) и Алкуина († 804). В своем трактате «О воспитании клириков» (De clericorum institutione) Рабан Мавр († 856) лишь суммирует мысли блаженного Августина и св. Григория Двоеслова . В целом же вплоть до XII в. на Западе теория проповедничества не получила развития. Ситуация заметно изменилась в эпоху позднего Средневековья (XII-XV вв.). Гвиберт Ножанский († ок. 1124) составил небольшой трактат «Каким образом должна быть составляема проповедь» (Quo ordine sermo fieri debeat), который является введением к его обширным толкованиям на Книгу Бытия. Он говорит здесь о четырех смыслах, которые следует искать в библейских текстах и раскрывать в проповеди. Первый из них – исторический, второй – аллегорический, третий – тропологический (под ним Гвиберт понимает нравственное наставление) и четвертый – анагогический (то есть духовный, посредством которого мы восходим к пониманию небесных предметов). Наиболее важным для проповеди является нравственный смысл. Эта четырехчастная экзегетическая модель была общепринятой на средневековом Западе. В своей основе она восходит к Оригену , который, как мы видели, указывал на наличие в Писании нескольких иерархически подчиненных друг другу смыслов. Эта концепция получила развитие в сочинениях преподобного Иоанна Кассиана Римлянина , который писал: «Созерцательное знание разделяется на две части: на историческое (буквальное) толкование Св. Писания и духовное (таинственное) понимание... А роды духовного знания – тропология, аллегория, анагогия». Тропологию прп. Иоанн Кассиан понимает как «изъяснение нравственное, относящееся к исправлению жизни и деятельному наставлению». А анагогия – это восхождение «от духовных тайн... к некоторым высшим и сокровеннейшим таинствам небесным» (Собеседование 14) 328 . |
| Призыв папы был услышан по всей Западной Европе. Гвиберт Ножанский, один из хронистов, который присутствовал на Клермонском соборе, в своем сочинении «Monodiae» или «Vita sua» полностью воспроизвел речь Урбана II. Другой хронист – Фульхерий Шартрский, написавший историю Первого Крестового похода, также поместил в ней речь Урбана II. Проповедь папы была настолько красноречива и проникновенна, что потрясла буквально всех. Папа Урбан очень живо обрисовал тяжелейшее положение христиан на Востоке, особенно в Палестине, и необходимость вернуть Гроб Господень христианам. «Становитесь на стезю Святого Гроба!» – говорил папа. «Исторгните эту землю у нечестивого народа, покорите себе ее, смойте скверну своей и чужой кровью!» За эту кровь, которая должна была неизбежно пролиться, папа провозгласил полное отпущение грехов всем христианам – участникам будущего похода. В объединяющем порыве: «Так хочет Бог!» со всех регионов Европы начали стекаться отряды пилигримов с нашитыми на одежде или на плаще крестами, как символом данного ими обета. Пилигримы стекались в Лотарингию, в Шампань, в область Рейна. Здесь отряды объединились и двинулись на Восток для обретения земли обетованной, для того, чтобы смыть свои грехи в водах Иордана, где принял крещение Спаситель. Эти отряды возглавили Петр Пустынник и рыцарь Готье Голяк . Беднота Первого похода абсолютно не была знакома с географией – во всяком случае, путь в Палестину был им не известен. Подходя к любому городу на своем пути, они простодушно интересовались у его жителей, а не Иерусалим ли это. Но так или иначе они шли на восток, и отряды Петра Пустынника и Готье Голяка прошли по берегам Рейна и Дуная и через Венгрию и Балканы вышли к Константинополю. Первоначально отряд, который собрали Петр Пустынник и Готье Голяк, насчитывал 50 тыс. человек – 50 тыс. бедняков, у которых не было с собой ни одежды, ни еды, не говоря уже об оружии и медикаментах. И чтобы одолеть такой длинный путь из Лотарингии до Константинополя, эти люди, несмотря на объединявший их религиозный порыв, на стремление освободить Гроб Господень от неверных и получить прощение грехов, по пути к этой прекрасной цели занимались элементарным грабежом, для того, чтобы выжить. |
|
|
