| По прибытии М.Грека в Москву, Вассиан постарался ознакомиться с историей греческого Номоканона и лучшими его комментаторами, из которых иные не были известны у нас даже по имени. Кроме того, Максим перевел для Вассиана некоторые правила с толкованиями Вальсамона, которыми воспользовался Вассиан при составлении замечаний к тексту канонического трактата, помещенного в Кормчей под заглавием: «Собрание некоего старца, на воспоминание своего обещания (т. е. монашеского обета), от святого писания о отвержении мира». Все его положения сводятся к общей мысли, что все св. отцы об отвержении мира писали: «сел не держать, ими не владеть, но жить в тишине и в безмолвии, питаясь своими руками» 1627 . И если в правилах именуются монастырские села, то не инокам повелевается ими владеть (11 грань Номокан. Фотия), но данные им села хранить от соборной церкви экономам, и кормятся от него всякими потребами, повелением епископа, или милостыней от христолюбцев, если не довольствуются своим рукоделием». Он ссылается на ряд как византийских, так и русских святых, которые сел не принимали, ими не владели и не пользовались. Обильный материал в подтверждение своей мысли он находил в житиях святых, но этому часто противоречили жалованные купчие, вкладные и меновые грамоты, данные или совершенные теми же лицами. Ссылаясь на правила всел. соборов (IV-ro, 24; VII-ro, 12 и 18), Вассиан категорически утверждает (Номокан. Фотия), что сел в мон. держать не велено, что управление всеми монастырскими и церковными имуществами должно принадлежать епархии и совершаться через эконома и что зазорно для епископа и монахов иметь частые и близкие сношения с женщинами, а это неизбежно при вотчинном быте русских монастырей и епископий. Кроме того, в свои правила Вассиан внес изречения и мнения «еллинских мудрецов – Аристотеля, Омира, Филиппа, Александра, Платона, быть может, взятые из сборников (как Пчела и др.) или заимствовав их у того же М.Грека, за что подвергся осуждению на суде спустя всего несколько лет (1531 1628 ). |
| Вассиан нисколько не отказался от своих слов и подтвердил обвинение, хотя и при этом нашел возможным сильно уколоть самого митрополита. – «Аз его знал, говорил Вассиан на соборе о Макарии Калязинском, простой был человек, а будет ся чудотворец, ино как вам любо и с ним, чудотворецъ-ли сей будет, не чудотворецъ-ли». Выражение Вассиана: «как вам любо» прямо било в глаза митрополиту Даниилу, который сам, канонизовал несколько лет тому назад св. Макария. Несмотря на сделанное Вассианом оскорбление, Даниил удержался в пределах умеренности и видимого беспристрастия. На слова Вассиана они заметили: «аще восхощешь судити святых, обрящешь многих и во святых пророцех и во святых апостолех, и во архиереех, и в праведных и в преподобных»... и что для Бога в деле святости важно не телесное благородие, но духовное» 466 . В названии Вассианом Макария простым сельским мужиком никак нельзя видеть указания на его низкое происхождение. Иосиф Волоцкий , лично знавший преп. Макария, в своей повести о нем называет его «сродником большим бояром тверским» и относит его происхождение к потомкам бояр Кожиных 467 . Сам Вассиан, по его собственному заявлению, лично знал преподобного Макария, и потому, понятно, он не мог не знать и о его происхождении. Своим названием Макария сельским мужиком Вассиан хотел сказать только о его необразованности, которая по понятиям приближала его к простому классу общества. Потому самому ответ Даниила, данный им Вассиану по поводу его рассуждения о Макарии, не вполне отвечал цели и не соответствовал настоящему смыслу слов Вассиана, который на все доводы митрополита в пользу святости вновь причисленных к лику святых мужей, заметил с едкой иронией: «ино, господине, ведает Бог да ты и с своими чудотворцы!»... Вассиан допускал несомненно и другие выходки против недавно канонизованных святых Ионы и Макария. Поэтому непреувеличенным кажется обвинение его Даниилом в том, что он называл чудотворцев «смутотворцами», потому что они имели у монастырей села и люди 468 . Скептическое отношение Вассиана к святости м. |
| Так, по крайней мере поступил он в отношении Вассиана Косого, про которого писал, что «он стал с еретики на нас» 252 . Между тем заступничество Вассиана выходило не из солидарности его с еретиками жидовствующими, а оно было только плодом влияния на него гуманных воззрений Нила Сорского . Иосиф защиту Вассианом еретиков, объясняет простым его желанием «еретиком и отступником устроити жизнь немятежну», но он здесь не вполне справедлив, когда Вассиана ставит наравне с жидовствующими и даже называет его покровителем их. С другой стороны и Вассиан не щадил своего противника и относил его также к разряду еретиков за его нетерпимость к последним. Он обвинял его именно в новацианстве и был здесь не совсем несправедлив в том отношении, что новациане действительно безусловно отвергали принятие и возвращение еретиков в недра церкви. Настойчивость, с которою Иосиф проводил свою мысль о преследовании еретиков, до того раздражала и выводила из терпения Вассиана, что он за то называл его умоисступленным. Тот же фазис личных пререканий прошло обсуждение и монастырского вопроса. С своей точки зрения Иосиф в мыслях заволжских подвижников о неприличии монастырям владеть вотчинами видел посягательство и хулу на всю православную церковь и всех ее святых подвижников, – словом, видел ни что иное, как опасную ересь. Поэтому он с горячностью взялся за дело защиты прав церкви. И здесь он затрагивал даже лиц, которые вовсе непричастны были полемике из-за монастырского вопроса. Он не пощадил и личности Нила Сорского , назвав его в числе первых хулителем древних русских чудотворцев. Но гуманный и всегда уступчивый Нил не принял вызова, прямо брошенного ему в лицо Иосифом, и смолчал. Не молчал только его ученик Вассиан. На обвинение в хуле на русских чудотворцев. Вассиан отвечал Иосифу тем же самым обвинением в хуле на всех русских чудотворцев, так как, говорил Вассиан, он живет похуляя сам чудотворцев своим жительством неподобным. 253 Затем защищаемую Иосифом идею о неприкосновенности и необходимости монастырям владеть землями, с ее, правда, практическими последствиями – крайнею безнравственностью монахов, Вассиан называл «новою ересью», а монахов-вотчинников – иконоборцами. |
| Осудив Максима столь жестоко, Даниил, однако, не утолил вполне своей жажды мести. Вероятно, желая как можно полнее и жестче претворить в жизнь соборное осуждение и в дальнейшем всегда иметь удобный повод для новых нареканий на Максима, митрополит определил местом заключения ученого инока свой Иосифо-Волоколамский монастырь. Там Максим Грек претерпел, как он впоследствии писал, «мразы и дымы, и глады», находясь в монастырской тюрьме в тяжелейших условиях. Подельщик Максима – архимандрит Савва – тоже был заключен неподалеку, в Волоколамском Возмищенском монастыре. Максим пробыл в своем первом заточении почти 7 лет. А в 1531 г. состоялся новый соборный суд, к которому Максим Грек первоначально был привлечен в качестве свидетеля по делу князя-инока Вассиана Патрикеева. Великий князь наконец-то отдал своего бывшего любимца и родственника на расправу митрополиту. Вассиан, бывший идейным и личным противником Даниила, однако, ранее избегал его мести за счет благоволения, которое ему по-родственному оказывал Василий III. Но как только Вассиан позволил себе неодобрительные отзывы о разводе и втором браке государя, поддержку в лице монарха Патрикеев мгновенно потерял. Вассиан Патрикеев (род. около 1470 г., умер после 1531 г.) был очень знатным боярином из княжеского рода, который вел свое происхождение от Гедимина и состоял в родстве с правящей Московской династией. Оказавший поддержку внуку Иоанна III Димитрию Иоанновичу Патрикеев был насильно пострижен в Кирилло-Белозерском монастыре после того, как Димитрий был подвергнут заточению, а наследником престола объявлен сын Софьи Палеолог Василий. Вассиан со своим новым модусом бытия вполне смирился, хотя, как утверждали современники, и в монашестве отличался вполне боярскими чертами поведения. Иван Грозный позднее иронически замечал, что «нестяжатель» Патрикеев ел на серебре и пил мальвазию. Но теоретически он был сторонником учения преп. Нила Сорского и других нестяжателей, хотя обусловлено это было скорее всего чисто политическими мотивами. Сам смиренный старец-исихаст Нил политикой никогда не занимался. Но его последователи – нестяжатели позднейшего времени активно включились в политическую борьбу и встали в оппозицию линии уже столь же политизированных иосифлян. Государь сначала благоволил к нестяжателям, не без дальней мысли использовать их взгляды как идейную платформу для столь желанной секуляризации церковных земель. Однако вскоре великий князь переменил свои симпатии. Среди идеологов нестяжательства было немало тех, кто поддерживал старые удельные порядки. Иосифляне же, напротив, были приверженцами единодержавной линии, иногда вплоть до готовности подчинить Церковь власти государя, как это наглядно показал Даниил. Поэтому Василий в конце концов склонился на сторону иосифлян. Князь-инок Вассиан, правда, еще долго сохранял хорошие отношения с великим князем, будучи его родственником, и продолжал при этом выступать против митрополита Даниила и церковного землевладения. |
| Ничто иное так не может утвердить царский скипетр, как попечение о нищих и милосердие к ним» 1701 . Следовательно, признавая весь вред монастырских имуществ, М.Грек требовал восстановления их первоначального назначения, т. е. чтобы они служили вспомоществованием для нищих, вдов и сирот. Он ставил в пример порядки Афона, где все обязаны были нести общий труд, а несколько служителей предназначались только для ухода за скотом 1702 . Вассиан и М.Грек, в своих сочинениях, смотрели на этот вопрос с религиозно-нравственной стороны. Таким образом, они были прямыми продолжателями в развитии мнения, высказанного на Московском соборе Нилом Сорским и его сторонниками. Так смотрели на них и лица, близко знавшие эти отношения. «Как не стало, – говорит современник, – старца Нила, то ученик его князь Вассиан Косой начал сильно поборать по своем старце Ниле, чтобы у монастырей не было сел, и с ним стали иные старцы, а с ними святогорцы " 1703 . И Вассиан и Максим, подобно Нилу, указывали монахам на пустынножительство, как на образец монашеской жизни. Но в их полемике есть и некоторое отличие. Вассиан находился в значительной степени под влиянием личных мотивов и отношений; М.Грек ратовал за чистую идею 1704 , в которой возрос и воспитался. Однако, напрасны были советы Вассиана и М.Грека вел. князю. Василий Иванович не разделял убеждений своего отца. Во время своего правления, он беспрестанно подтверждал жалованные грамоты своих предшественников (на монастырские имущества), давал новые, строил монастыри и наделял их вотчинами. Иван Грозный, не стеснявшийся относительно церковных имуществ (Горсей) и ограничивший права монастырей в приобретении вотчин (дополнит. статьи к Судебнику), по обстоятельствам своей жизни, делал постоянные отступления. Свой взгляд на этот вопрос Иван Грозный высказал в письме к Гурию, архиеп. казанскому (с 1555 г.), бывшему игуменом Иосифова мон. «Многие, которые взялись пасти и беречь церковь , разоряют ее, казну церквей и монастырей истребляют на своих родственников и на свою роскошную жизнь, а нищих не питают и странников не призревают. |
| Житие написано, как видно из его содержания, одним из юнейших постриженников Пафнутия, лицом близким к Иосифу Волоцкому , и везде встречается с именем автора: очевидно, что Вассиан, архиепископ Ростовский и был один из юнейших учеников Пафнутия, лицо, близкое к Иосифу. Житие это обыкновенно приписывается Вассиану Рыло, автору послания к Ивану III на Угру, который поэтому и считается учеником Пафнутия Боровского и сродником Иосифа Волоцкого 9 ; между тем, как этот Вассиан не мог быть первым и не был ни вторым, ни третьим. Шевырев приписывает житие Пафнутия Боровского Вассиану Санину, который был также архиепископом Ростовским и Ярославским и рукоположен в этот сан из архимандритов Симоновского монастыря 10 . Справедливость мнения Шевырева подтверждается следующими доказательствами: автор жития рассказывает, как Пафнутий предрек юному Вассиану, что он будет архимандритом на Симонове и тут же прибавляет, что предречение это сбылось и что Вассиан уже архиепископ Ростовский и Ярославский. Ясно, что Вассиан Рыло не мог говорить как о случившемся о том, что сбылось после его смерти. Уже игумен Троицкий в 1455 г. 11 Вассиан Рыло был ровесником Пафнутия и не мог быть не только юнейшим его учеником, но и пострижеником его обители. Странно было бы предположить назначение новопостриженного монаха только что возникшего монастыря игуменом Троице-Сергиевой обители 12 . Ложное положение привело к целому ряду таких же заключений об отношениях Вассиана Рыло к Пафнутию и Иосифу, а равно и о времени написания жития. Так между прочим думали, что житие было писано между 1479 и 1481 годом, т. е. в последние годы жизни престарелого архиепископа, которые кроме того были годами его политической деятельности. С 1479 года он призван в Москву и находится там почти безотлучно до самой смерти. В том же году он два раза посылается великим князем по делу примирения с братьями. Летом следующего года Москва смутилась известием о нашествии Ахмата и в конце октября энергичный старец писал послание на Угру, а через несколько месяцев после того его не стало. |
| Но митрополит «ковал железо, пока горячо», обостряя ситуацию до крайности. Он отказался вернуться, и Иоанн принужден был самолично ехать к митрополиту, чтобы уговорить его возвратиться и вновь принять бразды правления Русской Церковью. Великий князь принес свои извинения и обещал впредь по-сыновнему слушаться митрополита. Однако следует отметить, что столкновение Uoahha III с Геронтием никак не отразилось на позиции митрополита во время событий, в ходе которых решалась дальнейшая судьба Руси. Геронтий оказал великому князю активную поддержку во время знаменитого стояния на Угре. Перед лицом опасности возрождения ордынского ига сплотились, несмотря на прежнюю неприязнь, даже самые непримиримые прежде недруги: Иоанн III и архиепископ Вассиан Ростовский – с одной стороны – и митрополит Геронтий – с другой. Великий князь, весьма решительный, когда дело касалось того, чтобы приструнить кого-либо из своих подданных внутри Русского государства, при угрозе нашествия Ахмата стал весьма осторожным и робким. Так и не решился Иоанн первым выступить на татар. Когда же великий князь возвратился в Москву, оставив русское войско на Угре, оба иерарха – Геронтий и Вассиан – согласно упрекали Иоанна в робости и воодушевляли его на дальнейшую борьбу с татарами. Архиереи настояли в конечном итоге на возвращении Иоанна к своему войску Но вскоре до Москвы дошел новый тревожный слух о том, что великий князь собирается просить мира у Ахмата, соглашаясь даже на частичную от него зависимость и выплату дани. И Вассиан, и Геронтий действовали в лучших патриотических традициях, характерных для Русской Церкви в XIV-XV вв.: они направили Иоанну послания, в которых убеждали великого князя не делать этого, а воевать до полной победы над татарами и утверждения независимости Руси. Вассиан в своем послании аргументирует необходимость войны до победного конца новым теократическим сознанием, утвердившимся на Руси в это время. При этом Вассиан освобождает Иоанна от вассальной клятвы Ахмату, заявляя, что повиновение православного государя «богостудному, оскверненному, самозванному царю» преступно и грешно. |
| Подвижник Алатырского Свято-Троицкого монастыря схимонах Вассиан, почивающий в усыпальнице монастыря (Память 26 августа). В г. Алатыре, Симбирской губернии, в XVII столетии, в Свято-Троицком монастыре, подвигом добрым подвизался в иноческой жизни схимонах Вассиан. О его происхождении, как и о самой его жизни, сведений не сохранилось, но несомненно то, что святостью своей жизни он угодил Богу, и Господь прославил его нетлением и чудотворениями. О схимонахе Вассиане из книги «Памятник» известно следующее: в 1748 году, 26 августа, в царствование императрицы Елизаветы Петровны, в бытность настоятелем Алатырского Свято-Троицкого монастыря строителя Меркурия Абрамова, при очищении места для постройки в этом монастыре ныне существующего соборного Троицкого храма, найден был гроб с мощами схимонаха Вассиана. Вынутые из земли мощи стояли в течение недели на открытом месте. До освидетельствования мощи перенесены были в теплую, деревянную, бывшую тогда церковь во имя преподобных отцов Зосимы и Савватия, где оставались открытыми всю зиму. При освидетельствовании, как самое тело, так и одежда, и гроб оказались неповрежденными. С тех пор и по настоящее время место погребении схимонаха Вассиана привлекает к себе много народа. Страждущие духом и телом служат над могилою панихиды. По установившемуся издавна порядку, ежегодно, 26 августа, в память о. Вассиана, на могиле его служат и общественные, и монастырские панихиды, а равно, и 10 октября – в день ангела о. Вассиана. Накануне же сих дней в соборном храме совершается всенощная. В 1905 году, с благословения преосвященнейшего Гурия, епископа Симбирского, настоятелем Троицкого монастыря архимандритом Гавриилом с братией и с помощью усердных благотворителей, при усыпальнице схимонаха Вассиана сооружен алтарь и самое помещение усыпальницы, под Казанским придельным храмом собора, распространено и, таким образом, образовалась обширная церковь , которая и освящена тем же Преосвященным 5 декабря того же 1905 года. Благодаря этому, могилка схимонаха Вассиана находится теперь в сем храме за правым клиросом. Здесь же, на гробнице о. Вассиана, лежат железные вериги с таким же крестом. Вериги эти, по преданию, носил схимонах Вассиан. Во избежание славы человеческой, пред кончиною своею, о. Вассиан вериги эти бросил в колодезь, неподалеку здесь находящийся. Впоследствии, при чистке колодца, на дне его нашли эти вериги. Пред гробницею теплится неугасимая лампада. |
| Таким образом, аналогия между положением Прокла и Вассиана — близкая. Настаивать на праве утверждать епископов для Прокла, поэтому, было неудобно. Император Феодосий постарался сделать Прокла и Вассиана друзьями. Когда Вассиан был в Константинополе, то участвовал в служении с Проклом и имя его было занесено в константинопольские диптихи. Таким образом, Вассиан достиг своей цели. Но всякие подобные «милостивцы» и любимцы народа весьма часто бывают ужасными деспотами. Таков был и Вассиан. В свое короткое управление он возбудил против себя клириков, народ и убогих. Враждебная ему партия, воспользовавшись неканоничностью его положения, констатировала запутанность экономических дел и достигла того, что от императора прибыл чиновник, силентиарий Евстафий, который рассматривал дело Вассиана в течение трех месяцев. В это время константинопольским епископом был Флавиан, положение которого было тяжелое, так как он не пользовался авторитетом; Диоскор александрийский не удостаивал его своих «общительных» грамот. Партия, враждебная Вассиану, обратилась к этому Диоскору с вопросом: «законно ли занимает ефесскую кафедру Вассиан, если он рукоположен в Эвазу?» Александрийская кафедра была против перемещения епископов, равно как и кафедра римская. В последней не было случая, чтобы на епископскую кафедру Рима был взят епископ другой кафедры. Под влиянием таких сил, Флавиан чувствовал себя слабым. Вассиан был свергнут, и на его место рукоположен Стефан, признанный и в Риме и в Константинополе. Такова была путаница церковных дел, которую предстояло рассмотреть отцам Халкидонского собора. Отцы собора разбирали это дело довольно долго. Незаконность того и другого епископа была очевидна, и отцы решили поставить нового епископа для Ефеса. Возник вопрос, где рукоположить его. Каноны требовали поставлять епископа ν τη επαρχα. Неопределенность канонических указаний породила среди отцов собора большие пререкания. В Ефесе ожидалось восстание, в случае замещения кафедры из Константинополя. Представители светской власти поставили это обстоятельство на вид отцам собора. Преемник Далматия, Диоген кизикский, говорил, что «обычай поставлять позволяет здесь, т. е. в Ефесе, ибо там (в Константинополе) ставят сальгамариев» (σαλγαμαρους) . Пререкания отцов свелись на почву чисто практическую. Лица, подведомые ефесской кафедре, констатировали, что 27 ефесских епископов, начиная с Тимофея, поставленного Павлом, и кончая Стефаном, были рукоположены в Ефесе. Один Василий был поставлен в Константинополе, но по этому поводу произошли убийства. Константинопольские клирики настаивали, что св. Иоанн Златоуст рукоположил 15 на разные кафедры в Асии, и что Мемнон был утвержден в Константинополе. При этом они еще указывали на постановление 150 отцов о преимуществах константинопольской кафедры (3 пр.). Сановники решили, что отцы собора должны серьезно рассмотреть этот вопрос. |
| В 1896 году, получив благословение отца, Василий поступил в Псково-Печерскую обитель послушником. Проявив здесь самый добрый нрав, природную сметку и хозяйственность, а главное, любовь и истовую приверженность к иноческой нерассеянной молитве, он был уже в 1900 году пострижен в монахи с принятием нового имени – Вассиан. Вскоре же, 26 марта 1901 года, епископ Антонин рукоположил его в сан иеродиакона, а 15 мая 1903 года архиепископ Сергий1 – в сан иеромонаха. В последующие годы отец Вассиан не только верно служил Богу у Святого Престола, но и нес многочисленные хозяйственные послушания: то следил за освещением обители, будучи ламповщиком, то столярничал, то работал в саду и на пчельнике. С 1910 или 1911 года его временно перевели в древнюю Рождество-Богородицкую обитель в Пскове (в должности эконома) для приведения в порядок здешнего монастырского хозяйства. В 1915 году отец Вассиан вернулся в Печерский монастырь, но вскоре же получил новое послушание: заняться устройством печерского имения в Мустыщеве (погост Коношин), где он на славу и потрудился, выстроив там к 1921 году скит с храмом во имя Святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна с целым рядом различных рабочих помещений и с братским корпусом, в котором тогда поселилось около 20 человек монашествующих (к сожалению, все это в годы Второй мировой войны сгорело, за исключением братского корпуса, и заросло бурьяном). С середины 20-х годов отец Вассиан вновь зажил постоянно в самом Псково-Печерском монастыре. К этому времени он принял твердое намерение просить церковное чиноначалие о пострижении в схиму. И вот 12 февраля 1927 года, несмотря на некоторое сопротивление начальства в лице епископа Иоанна, желавшего видеть его настоятелем Печерской обители, отец Вассиан удостаивается от него же схимнического пострига с присвоением ему нового имени – Симеон (в честь святого Симеона Богоприимца). И сразу же после этого Владыка назначает его духовником всей монастырской братии и паломников. Сознательно отказавшись от почетного, но весьма хлопотного настоятельского звания и в какой-то мере также устав от постоянных хозяйственных и строительных работ (да и возраст его уже приближался к 60 годам), иеросхимонах Симеон почти полностью отдался молитвенному подвигу в стенах полуподземной древней кельи, где некогда спасался и причисленный недавно к лику святых печерский «схимник прозорливый» Лазарь. Здесь же по предсказанию-благословению епископа Иоанна, поселившего отца Симеона в этой келье (о чем старец рассказывает в «Автобиографии»), ему и суждено было скончаться, пробыв в составе печерской братии около 64 лет. |
|
|
