| Отошёл ко Господу архимандрит Вассиан (Шуста) — наместник Нило-Столбенской пустыни 4 мая, 2010. Редакция " Правмира " В ночь 2 мая в 2 часа 22 минуты на 83 году жизни после тяжёлой продолжительной болезни на 55 году служения Русской Православной Церкви в священном сане, отошёл ко Господу наместник монастыря Нило-Столобенская пустынь архимандрит Вассиан Шуста — старейший клирик Тверской епархии, почётный житель города Осташкова, известный общественный деятель, молитвенник и подвижник Селигерского края. В ночь 2 мая в 2 часа 22 минуты на 83 году жизни после тяжёлой продолжительной болезни на 55 году служения Русской Православной Церкви в священном сане, отошёл ко Господу наместник монастыря Нило-Столобенская пустынь архимандрит Вассиан Шуста — старейший клирик Тверской епархии, почётный житель города Осташкова, известный общественный деятель, молитвенник и подвижник Селигерского края. Отец Вассиан родился в Праздник Богоявления 19 января 1928 года в деревне Войниловичи Несвижсого района Минской области в семье крестьянина. В 1947 году окончил 9 классов средней школы. В том же 1947 году поступил в Минскую Духовную семинарию и окончил её в 1951 году. С 1951 года по 1955 годы учился в Ленинградской Духовной академии, в которой в тоже время учился будущий Святейший Патриарх Московский и всея Руси АЛЕКСИЙ II. Отец Вассиан успешно окончил Академию с учёной степенью кандидата богословия. 21 ноября 1955 года Архиепископом Калининским и Кашинским ВАРСОНОФИЕМ был рукоположен в сан иерея и назначен настоятелем Знаменской церкви города Осташкова Калининской (Тверской) области. Стойкость и мужество требовались от молодого священника в тяжёлые времена хрущёвских гонений на Церковь, чтобы достойно совершать истинное жертвенное служение, окормляя чад, вверенных ему Самим Богом: сохраняя доброту людей и приумножая их нравственное христианское благочестие в безбожное время. С 1956 по 1992 год — благочинный Осташковского округа Тверской епархии. В 1983 году протоиерей Владимир Иванович Шуста похоронил жену. |
| Преследуя свою любимую идею о монастырских вотчинах, Вассиан обратил внимание на Кормчую книгу или Номоканон - свод церковных законоположений, к которым присоединялись разные гражданские законы византийской империи, а также и русские статьи. От разных дополнений естественно вошли в Кормчую разные противоречия. Вассиан заметил это относительно занимавшего его вопроса. В одних правилах запрещалось инокам держать села, в других - дозволялось. Вассиан доложил об этом митрополиту Варлааму и духовному собору и говорил: " Чему же верить, и как разрешить, когда в святых правилах есть супротивное Евангелию и Апостолам? " Митрополит Варлаам дал благословение Вассиану составить новый свод правил, но с условием ничего не выкидывать. Вассиан выбрал один сербский список Кормчей, в котором было меньше статей, благоприятствовавших защитникам монастырских вотчин, а потом, сошедшись с приехавшим тогда в Россию ученым Максимом Греком, сделал сличение с греческим подлинником, нашел неправильности в славянском переводе (состоявшие, между прочим, в том, что словом «села», под которым разумелись населенные местности, переведено было то, что соответственно означало «угодья», т.е. пашни, поля, виноградники и т.д.). Это было в 1518 году. Вассиан приложил к своей Кормчей так называемое «Собрание», направленное против своих противников. Кормчая была поднесена самому великому князю. Василий Иванович ласкал Вассиана, однако не делал никакого шага в его духе. Правда, присвоение богатых монастырских имений было соблазнительно для верховной светской власти, но Василий соображал, что, обогатившись временно захватом имений, он потеряет нравственную поддержку со стороны большинства духовенства. Притом же " осифляне " , ратовавшие о сохранении монастырских имений, отличались угодливостью светской власти и готовностью поддерживать самовластные стремления московского государя, тогда как их противники показывали более или менее нерасположение к той безусловной власти, которая не знает нигде себе предела Наступило важное в свое время событие - развод великого князя. Василий обратился за разрешением к духовенству. Митрополита Варлаама уже не было. Василий не любил его за то, что он во все вмешивался, давал советы и хлопотал за опальных. Он удалил Варлаама. Место его заступил Даниил из волоколамских игуменов, ученик Иосифа Волоцкого. Этот " осифлянин " , взявши себе за правило ни в чем не противоречить власти, а восхвалять все, что от нее исходит, беспрекословно одобрил желание Василия; но когда великий князь спросил о том же Вассиана, то бывший боярин смело сказал государю: " Ты мне, недостойному, даешь такое вопрошение, какого я нигде в священном писании не встречал, кроме вопрошения Иродиады о главе Иоанна Крестителя " . Он доказывал великому князю несообразность его намерения с евангельскими и апостольскими правилами. |
| [Благо]честно пострадали они за любовь Христову и переселились во дворы Царя Небесного 3 мая 313 года. Жестокий судья Фист в минуту смерти мучеников онемел: скрутил его злой дух, который мучил его в течение 7 дней, а потом умертвил. 3. Св. Вассиан, епископ Лавдийский . Родился в Сиракузах, в семье богатых и знатных язычников. Изучал философию в Риме. По собственному горячему желанию был крещен неким благочестивым старцем Гордианом. Это оскорбило его родителей. Дабы избегнуть их гнева, он, по повелению явившегося ему святого апостола Иоанна Богослова, удалился в Равенну и пришел к епископу Урсу, своему родственнику. По совету епископа, Вассиан поселился за городом, близ церкви святого мученика Аполлинария, где долго подвизался в труде, посте и молитве. Когда в лигурийском городе Лавдия (Лодия) умер епископ, Вассиан – согласно некоему откровению во сне – был, помимо своей воли, избран на его место. В архиереи рукополагали его святой Амвросий Медиоланский и Урс Равеннский. Вассиан стяжал великую благодать исцелений, мог воскрешать и мертвых. Присутствовал при последних минутах жизни святителя Амвросия и услышал из его уст, что видит он Господа Иисуса Христа. Прожил он в трудах и подвигах до глубокой старости. Скончался на 90-м году жизни и переселился в Царство Божие. Было это около 409 года. Его святые мощи чудотворят и свидетельствуют о силе Божией и о величии сего Божия святителя. Вассиан святитель Господу молился, Божией любовью славно просветился. Восприял от Бога пресвятую благодать И дела начал дивно прозревать. Видел он, как демоны с душами играют, Как людей на пакости хитро подучают: На базаре шумном в бойкий день торговый Наблюдал он диво чудное и новое: Вороватый продавец товар отмеряет, В этом деле ему бес ловко помогает. Барыши текут рекой, звонкою монетой, Черный демон счет ведет в злой афере этой. Вассиан кричит купцу: «Эй, открой глаза! Над тобой сгущается страшная гроза! Прибыль лихо ты гребешь, слышишь злата звон, Но смотри, кто у тебя лучший компаньон!» У купца глаза открылись – страх его объял, Выручку нечистую он свою проклял. |
| 4) В своей Кормчей книге вместо полного исповедания православный веры поместил неполное. Митрополит, если не ошибаемся, разумеет то, что читавшееся в рукописных Кормчих «Истолкование изображения святой веры, еже есть: Верую во единого Бога»..., в Васаановой Кормчей помещено было в сокращённом виде (причём, как нужно думать, сокращение принадлежало не Вассиану с его сотрудниками, а взято было ими как готовое, т. е. как готовая сокращённая редакция Истолкования). Вассиан отвечал, что это место Кормчей писал и правил по его поручению другой и что пусть этого другого и спросят 1492 . 5) Защищал вместе с Максимом еретические мысли, допущенные последним в его переводе Метафрастова жития Богородицы, т. е. защищал вместе с Максимом правильность неправильных мест в этом его переводе. Совершенно вероятно, что это было так, и вину Вассианову составляло тут его невежество. Он дал ответ, который далеко его не рекомендует, а именно: «мне до Максима дела нет никакого и не говаривал есми с ним ничево» 1493 . 6) Говорил о русских богослужебных книгах: «здешние книги все лживые, а до Максима есмя по тем книгам Бога хулили, а не славили ни молили, а ныне есмя Бога познали Максимом и его учением» 1494 . Что отвечал Вассиан на это обвинение, остаётся неизвестным; но непозволительно крайняя резкость отзывов вообще была в его натуре. 7) В правилах Кирилла патриарха Александрийского написано: «Аще кто не нарицает пречистую Богородицу Деву Марии, да будет проклят», а он – Вассиан написал в своей Кормчей: «аще кто нарицает Богородицею святую Деву Марию, да будет анафема». Т. е. митрополит не затруднялся создать тяжкую ересь Вассиану, как и Максиму, из простой описки писца. Вассиан отвечал, что он Госпожу Богородицу не хулит и что разве случилась описка. 8) Он – Вассиан называл и признавал Иисуса Христа тварью, а не Богом. Относительно этой ереси Вассиана был выставлен против него свидетель, который обвинял его совершенно уверительно, как слышавший от него хульные речи собственными ушами. Сам Вассиан решительно отрицал справедливость обвинения, и с полной уверенностью должно думать, что оно было совершенно несправедливо, возникнув из намеренного или ненамеренного перетолкования каких-нибудь неосторожных и необдуманных его слов, на которые он был слишком способен. |
| Вассиан, пока не увидел этого старца, сказал Даниилу: «Иосифова монастыря старцы у меня и в келье не бывали, я их к себе не пущаю, и дела мне до них нет». Но когда увидел Досифея, примолвил: «Досифей — старец великий и добрый, он у меня в келье много раз бывал». И этот-то добрый старец на очной ставке с Вассианом показал следующее, согласно со своею запискою: «Позвал меня Вассиан на Симонове в свою келью, и дал мне недельное Евангелие толковое о самарянине, и указал строку: «Тварь поклоняется твари», да молвил: «Той строки я, еще живучи в пустыни, изыскивал», думая привесть и меня к своему злоумию; но я посмотрел в книгу да и отдал ее. Пришедши в церковь, я опять стал смотреть на ту строку, а он подошел ко мне и спросил: «Что смотришь?» Я отвечал: «Вчерашнюю строку». И он молвил: «Покинь, Христос-де — Сам тварь, твари поклоняется тварь». Я ему тогда не возразил. А он опять подошел ко мне и крикнул: «Дьявольским духом писали отцы на Соборах, а не Святым!» Брат Голова советовал мне: «Молчи, иначе уморит тебя». Но я сказал: «Не боюсь», и, идя от обедни, молвил Вассиану: «Как ты давеча говорил, что не Святым Духом святые отцы писали?» — и начал с ним браниться... Потом, однажды после мефимона стал Вассиан со мною говорить: «Бог-де к Себе молвил: Сотворим человека по образу Нашему». А я отвечал: «Так говорят еретики; коли б к Себе одному, Он бы сказал: «Сотворю человека по образу Моему»; но Он сказал к Сыну и Духу: Сотворим человека по образу Нашему». Вассиан замолчал, видя, что во мне ему нет части, и покинул меня». Вассиан, выслушав на Соборе показания Досифея, во всем заперся. Нельзя не припомнить, что так именно действовали всегда еретики жидовствующие, которым Вассиан покровительствовал: они обыкновенно старались казаться православными, открывали свое лжеучение не каждому, а только тому, кого надеялись увлечь, и, когда их начинали обличать в ереси, они запирались во всем, иногда даже с клятвою. Достойны замечания и некоторые другие прения митрополита Даниила с Вассианом, происходившие на том же Соборе. |
| Более ясно обстоит дело с судебным процессом 1531 г., на к-ром был осужден главный вождь нестяжателей Вассиан (Патрикеев) и вместе с ним прп. Максим Грек. Одно из главных обвинений было связано с Кормчей книгой . Князь-инок обвинялся в том, что он нарушил традиц. порядок размещения текстов в Кормчей, исключил неудобные для него части и ввел сочинения, проповедующие его взгляды. Вассиан обвинялся и в том, что он взялся за составление Кормчей по собственной инициативе, никем не уполномоченный, будучи простым монахом. Кроме того, Собор особо отметил тот факт, что Вассиан внес в Кормчую «елинских мудрецов учения». (Суть данного обвинения выяснил Плигузов, показавший, что в последней редакции Кормчей Вассиана в ее состав была включена апокрифическая переписка Аристотеля с Александром Македонским.) Вассиан не отрицал того, что включил в состав Кормчей свои сочинения. Предпринятое Вассианом распределение правил по тематическому, а не по хронологическому принципу не было его изобретением, но соответствовало типу Кормчей, отличному от того, к-рый был широко распространен на Руси. Вассиан пытался доказать, что составлял Кормчую по благословению митр. Варлаама и епископов, но не мог предоставить авторитетных свидетелей. Особому осуждению подверглись внесенные в Кормчую сочинения Вассиана, в к-рых он не только писал, что, живя по Евангелию, иноки не могут владеть селами, но и утверждал, что таких монахов Писание «отступники... именует и проклятию предает». Если др. обвинения изложены в судных списках в общей форме, то в этой части помещена подборка свидетельств, порицающих тех, кто без оснований называют православных, «аще кто и согрешит», преступниками. Кроме того, Вассиану были зачитаны выдержки из канонов (в т. ч. с толкованиями Феодора Вальсамона) и тексты из житий святых, свидетельствующие о праве Церкви владеть «селами» и о том, что мн. святые ими владели. После приведения этих свидетельств Вассиан только мог сказать, что святые «държали села, а пристрастие к ним не имели». |
| Молодые отшельники иногда наведывались в Оптину Пустынь, – им близок был ее дух, нравилось и местоположение – не одной красотой соснового бора у тихой реки, но уединенностью и молчаливой пустынностью места. В 1820 году владыка Филарет (Амфитеатров) , епископ Калужский и Боровский, предложил лесным пустынникам построить в лесу близ Оптиной Пустыни Скит, как место молитвенное, имеющее свой устав и своё управление. Отец Варлаам построил себе келлию на том месте, где позднее (после его смерти) был так называемый большой Ключарёвский корпус, – на восточной стороне, у пруда. Домик свой о. Вассиан обсадил деревцами так, что он ими был скрыт в летнее время, – как бы маленький скит в большом. В подвале келлии был поставлен гроб, сделанный им для себя. Этим гробом он не кичился и держал в нем овощи, которые выращивал в небольшом количестве. За ним водились некоторые странности. Он, например, делал кресты и, выходя в лес помолиться, прибивал их к соснам. Было замечено, что эти сосны почти все засыхали. На просьбу не делать этого он ничего не отвечал и продолжал кресты приколачивать. Высокий ростом, могучий, он был суров в обращении с братиями. Однако, его уважали, так как все видели его неустанные молитвенные труды, его суровую жизнь. Владыка Филарет, посещая Скит, всегда бывал у него и, несмотря на свою великую просвещенность, любил беседовать с ним, человеком полуграмотным (он не умел писать, но читал Псалтирь и знал ее наизусть). Между ними возникло даже нечто вроде дружбы. В 1820 году владыка Филарет постриг о. Варлаама в схиму с именем Вассиан. Как и преподобный Серафим в своем Саровском уединении, о. Вассиан собирал в лесу траву снить, сушил ее и в зимнее время подолгу питался лишь ею одной. Монах Иоанн, скитский хлебник, вспоминал: «Приду, бывало, навестить о. Вассиана, а он начнет угощать меня протухлой сниткой. Вынет из горшка травинку и скажет: “Ну-ко, рабе Божий, на-ко покушай”. Я возьму в рот, пожую-пожую, но проглотить никак не могу, так и выплюну. “Плох же ты, рабе Божий”, – заметит о. Вассиан. Сам же он, бывало, свободно ее кушает». О. Вассиан не имел постели и спал где придется – на полу, на земле… Очень гордился схимнической одеждой и иногда, указывая на нее, говорил: «Трепещут схимы бесы, трепещут, рабе Божий!» |
| Рассказ Вассиана Кошки о последних днях и преставлении тверского епископа Акакия Подготовка текста, перевод и комментарии Е. В. Крушельницкой Рассказ о последних днях и смерти тверского епископа Акакия составлен Вассианом Кошкой, пострижеником Иосифо-Волоколамского монастыря, учеником знаменитого старца Фотия. Вассиан был архимандритом Покровского Вотмицкого монастыря в Твери (об этом свидетельствует запись в сборнике Вассиана – ГИМ, Синодальное собр., 927), а затем архимандритом Возмицкого монастыря Рождества Богородицы в Волоколамске. Будучи духовником Акакия, Вассиан по его просьбе неотлучно находился при умирающем епископе с 20 декабря 1566 г. до дня его смерти 14 января 1567 г. Рассказывая о том, чему он был свидетель, Вассиан отметил не только необходимые с обрядовой стороны события, но и внутренне важные для последних дней жизни человека моменты. Повествование передает многие реальные подробности бытового и психологического характера, в диалогах сохраняются обороты, характерные для устной речи. Вассиан не украшает рассказ вымышленными деталями, а отмечает то, как в действительности происходили события. По содержанию и жанровому типу произведение Вассиана близко известному рассказу Иннокентия о последних днях и смерти Пафнутия Боровского (см. наст. изд., т. 7, с. 254–285). Взаимосвязь реальных событий, запечатленных обоими авторами, создает внутреннее напряжение повествования – сама жизнь входит в литературу и заставляет, независимо от воли авторов, привносить в рассказ элементы художественности. Важное различие двух произведений заключается в форме повествования. Иннокентий рассказывает о Пафнутии Боровском от своего имени. Вассиан предпочел говорить о себе от третьего лица, хотя присутствие рассказчика ощущается в каждом эпизоде повествования. Формально автор проявляет себя только в заключительной фразе, важной для жанрового определения памятника, – Вассиан записал свои воспоминания «себе на прочитание памяти для». Произведение Вассиана представляет укрепившуюся в среде волоколамских книжников традицию запечатлевать память о почитаемых старцах и пострижениках Иосифо-Волоколамского монастыря в кратких их биографиях, некрологах, записях документального характера. |
| Тон послания, вызывающий и колкий, вполне соответствует духу и характеру других полемических сочинений Вассиана. Тождество взглядов и сходство выражений между ответом и остальными сочинениями Вассиана еще более подтверждают сделанное предположение. И все внешние обстоятельства ведут к тому же заключению. Вассиан был в Москве близкий к Василию Иоанновичу, к которому Иосиф адресовал свое послание. Вассиан непосредственно из его рук мог получить послание Иосифа и отвечать на него. Свое послание Иосиф написал между 1503 и 1504 годами, до собора, осудившего окончательно еретиков (об этом можно заключать на основании другого списка послания Иосифа. Рукоп. Соф. библ., 1546 л. 160). При тогдашней разобщенности и отсутствии скорых путей сообщения с трудом можно допустить, чтобы послание Иосифа скоро могло достигнуть Кириллова монастыря, равным образом и оттуда мог также скоро получиться ответ старцев. Если даже допустить таков ход дела, то тогда ответ старцев, полученный в Москве спустя долгое время после послания Иосифа, не мог рассчитывать на хороший прием и общественное внимание. Между тем тон послания, критический и колкий, показывает, что ответ писан под непосредственным впечатлением послания Иосифа. Очевидно, Вассиан бил Иосифа по горячим следам. Причина, по которой он скрыл свое имя, находится в прямой зависимости от того положения, в каком он тогда находился. В это время престарелый великий князь Иоанн находился под влиянием Иосифа Волоцкого . Кассиану, опальному боярину Иоаннову, опасно было выступить открыто против личности уважаемой князем и притом выступить ему, Вассиану, за которым еще имелись старые счеты. В том, что Вассиан приписал свое послание всем старцам заволжским («из Кириллова монастыря старцы, да и все заволжские старцы положили тому посланию старца Иосифа свидетельство супротивно», так начинается ответное послание старцев), нельзя видеть предосудительного с его стороны подлога. Он хорошо знал взгляды своих сподвижников, из которых многие действительно проводили взгляд на еретиков одинаковый с Вассианом, а некоторые из них разделили даже более гуманный, чем какой проводил сам Вассиан. Это видно будет ниже. Вассиан, как один из выдающихся и влиятельнейших членов заволжской братии, из которых некоторые, может быть, прибыли вместе с Нилом в Москву и находились теперь здесь, без всякого смущения мог взять на себя инициативу дела и изложить в особом послании взгляды своей братии по жгучему вопросу своего времени, причем, конечно, не преминули отразиться в послании и специфические особенности склада его личного характера. |
| Но пришедший священник не нашел никакой возможности её приобщить, так как с ней открылась сильная рвота, почему приобщение Св. Таин отложено было до утра. Ночью, когда все домашние успокоились, больная, погрузившись в легкую дремоту, увидала входящего к ней монаха с деревянным крестом в руках. Приняв входящего монаха за известного ей монаха Троицкого монастыря, Прокопия, больная спросила его: «Зачем пришел?» – Но монах ответил: «Я не Прокопий, но схимонах Вассиан». Затем, когда схимонах Вассиан подошел к её постели, кто-то, обратясь к нему, сказал: «Нужно дать ей просфоры». Но схимонах Вассиан отвечал: «Пусть прежде приобщиться Св. Таин, а потом вкусит просфоры с св. водою», и в то же время будто подал ей пузырек с св. водою. Когда схимонах Вассиан и неизвестный стали отходить от нея, больная вдруг могла встать с постели своими силами, в здравом рассудке, а затем уже наяву пошла провожать их по комнате. Муж, увидав жену, идущую по комнате, и думая, что она в беспамятстве, разбудил сына своего, чтобы остановить и положить ее в постель. Но она им объяснила, что она в полной памяти и идет провожать гостей, а потом рассказала о своем видении. Все домашние возблагодарили Бога и угодника Его схимонаха Вассиана, а так как еще продолжалась ночь, то все снова предались отдыху. Утром, когда пришел священник, она исповедалась и приобщилась Св. Христовых Таин; по уходе же священника, попросила есть, и ей была подана просфора с св. водою. По принятии предложенного, она стала себя чувствовать совершенно здоровою и опять начала заниматься по хозяйству. Это выздоровление все ее домашние приписывают молитвам схимонаха Вассиана и, как прежде, а наипаче теперь, усердно прибегают во всех бедах и болезнях к заступлению схимонаха Вассиана и просят его ходатайства пред Богом о спасении душ своих. Вышеописанное событие свидетельствую. За неграмотностью крестьянки Параскевы Ивановой Саченковой, по ея просьбе, расписался сын её Иван Иванов Саченков. За неграмотностью отца Ивана Тимофеевича Саченкова, по его личной просьбе, расписались дочь его Пелагея Иванова Саченкова. |
|
|
