| Ростов. Церковь Бориса и Глеба. Карта и ближайшие объекты Первый домовый каменный княжеский храм на этом месте был сооружен в 1214-1218 князем Константином Всеволодовичем из плинфы. Заменен новым каменным в 1287. В XV в. пришёл в запустение, позже обрушился и в 1630-х засыпан крепостным валом. Ныне существующая небольшая кирпичная однопрестольная церковь сооружена в 1761 на его стенах. Редкий для Ростова памятник зрелого барокко. Базиликальный храм с небольшим восьмериком над восточной частью и колокольней со шпилем над западной. Закрыта в 1928, венчания сломаны. Была занята производством, в настоящее время пустует. Церковь построена на месте, на котором, по преданию, в 989 были крещены жители Ростова. В XIII-XIV вв. здесь стоял княжеский дворец. Церковь Св. Бориса и Глеба, временем построения ее был 1761 год. Престолы в ней - Святых Благоверных князей Бориса и Глеба и Святителя Димитрия, Ростовского чудотворца. В приходе 58 домов, в них 219 душ муж. и 249 женского пола. А. Крылов «Историко-статистический обзор Ростовско-Ярославской епархии» г. Ярославль, в типографии Германа Фалька, 1861 г. При Борисоглебской церкви два отдельных каменных храма: главный - во имя св. муч. благоверных князей Бориса и Глеба, а другой - во имя св. Димитрия, митрополита Ростовского. Борисоглебский храм обращен в теплый в 1893 г., а храм св. Димитрия теплый с самого основания. При каждом храме по одному престолу. Возникновение храма на месте Борисоглебского относится к глубокой древности, ко времени просвещения жителей города христианскою верою во время равноапост. князя Владимира. Древние сохранившиеся летописи свидетельствуют об этом так: крещение в Ростове жителей было, по летописям, в 989 г. 15 июля. Крещение совершил первый митрополит Руси Михаил с епископом ростовским Илларионом: крестились жители в озере, возрастные и дети вместе. Помазание св. миром новокрещенные приняли на месте Борисоглебского храма, стоящего на самом берегу озера. В день крещения 15 июля заложен был обыденный храм во имя Кирика и Иулиты, на месте нынешнего Борисоглебского храма. Храм этот существовал до 1215 г. В этом году он перенесен был в Чудский конец, где находится ныне Спасграфский храм, а вместо упраздненного заложен был князем Константином Всеволодовичем храм во имя Бориса и Глеба. |
| 1.4), «Память и похвала» – это цельное произведение, и нет оснований отрывать первую часть, где указано имя автора, от той, где рассказывается биография князя. Во вступительной части «Памяти и похвалы» Иаков сообщает, что раньше написал «о святых славных мучениках Борисе и Глебе». Возможно, он был автором первоначальной редакции «Сказания, и страсти, и похвалы святую мученику Бориса и Гл ба» (Анонимного). 124 В настоящее время текст сильно изменен вставками из летописной повести «О убиении Бориса» и статьи 1019 г. об Альтской битве. Между «Сказанием» без вставок и «Памятью и похвалой» есть много общего в стилистике и построении текста. 125 Безусловно, Иакову Мниху могло принадлежать какое-то несохранившееся произведение о свв. Борисе и Глебе. Например, в Студийском уставе по списку XII в. (РНБ, ОР, Соф. 1136 – Курский музей, 20959) сказано, что на службе свв. братьям следует читать Житие Владимира, «и томь сть моучени с(вя)тою Бориса и Гл ба» .(СК. 107,139). Такой текст в настоящее время неизвестен. Возможно, Иаков был автором какого-то краткого рассказа о «мучении» святых. Любое житие свв. Бориса и Глеба не могло появиться намного раньше первого изнесения их мощей при Ярославе в 1050–1051 г. Иаков пишет, что он «слышавъ отъ многыхъ о благов рнемъ князи Володимери... и мало събравъ от многыя, доброд тели его написахъ». Он не говорит, что видел своего героя или жил в его время, следовательно, он родился уже после смерти св. Владимира 15 июля 1015 г. Интерес к личности Иакова возник сразу после появления первой публикации «Памяти и похвалы» (см.: Гл. 3.2). П. В. Голубовский и М. Д. Приселков 126 отождествляли его с упомянутым в статье 1074 г. «Повести временных лет» пресвитером Иаковом из Печерского монастыря. В рассказе о смерти игумена преп. Феодосия говорится, что он хотел поставить Иакова своим преемником. Печерские монахи отвергли его, так как он постригся не в их монастыре, а пришел вместе с братом Павлом «съ Летьца» (р. Альты). Братия настояла на кандидатуре ученика Феодосия – Стефана (1074–1078). Судя по расположению на Альте, обитель, где постригся Иаков, была построена на предполагаемом месте убийства св. Бориса в 1015 г. и на реальном поле победы Ярослава над Святополком в 1019 г. 127 Разумеется, Феодосий не мог предложить в игумены новопостригшегося монаха. Монастырь был основан не позже первого изнесения мощей при Ярославе в 1050–1051 г., а вероятнее, еще раньше. Необязательно, что он был посвящен памяти свв. Бориса и Глеба. Даже церковь в Вышгороде, где были погребены святые, и где почитались их мощи, при Ярославе сохраняла первоначальное посвящение св. Василию. Князь мог основать обитель в память о победе на Альте где-то после 1036 г., когда умер младший брат Ярослава Мстислав Тмутороканский и Черниговский, и левобережье Днепра было подчинено Киеву. |
| списков Евангелий и Апостолов (как четьего, так и служебного типа) XIII - сер. XIV в. (до широкого распространения в Болгарской и Сербской Церквах Иерусалимского устава, сопровождавшегося новым переводом месяцеслова) регулярно встречаются памяти св. князей Бориса и Глеба, несколько реже - прп. Феодосия Печерского и перенесения мощей свт. Николая, а в единичных случаях также празднования Покрова Пресв. Богородицы, освящения Софийского собора в Киеве и перенесения мощей святых Бориса и Глеба. Известно ок. 40 таких рукописей 1-й пол. XIII - сер. XIV в. (наиболее полный перечень их см.: Лосева. 2001. С. 93-94, 100, 101, 103, 105, 108, 114-115, 117-119), но исходное их число могло быть значительно больше, поскольку многие из южнослав. списков Евангелий и Апостолов не сохранили месяцесловы либо сохранили лишь частично. Наиболее ранние примеры представляют серб. Ватиканское сербское (Будилово) Евангелие -апракос 1-й пол. XIII в. (Vat. slav. 4) и болг. Тырновское Евангелие 1273 г. Памяти восточнослав. святых в южнослав. месяцесловах могли появиться как в результате копирования болг. и серб. писцами древнерус. оригиналов, так и вслед. сознательного внесения. 2-й вариант возможен гл. обр. в отношении рус. святых, включенных во вселенский синодик: Бориса и Глеба и Феодосия Печерского. Следы почитания святых Бориса и Глеба в Болгарии и Сербии в XIII-XIV вв. отчетливо заметны и помимо месяцесловов и проложных житий. Известны находки в Болгарии энколпионов с изображением св. князей (см.: Банк А. В. Два свидетельства почитания культа Бориса и Глеба вне России//Преслав. София, 1976. Кн. 2. С. 144-147; Алексиев Й. Бронзов кръст-енколпион от Търновград//Археология. София, 1981. 1/2. С. 87-90; Дончева-Петкова Л. Древноруски кръстове-енколпиони от България//Там же. 1985. 1. С. 46-48). Изображения святых Бориса и Глеба помещены в росписях собора мон-ря Милешева. Особенно показательно включение этих святых («Борка (!) и Хлеба, иже в Русии») ок. сер. XIII в. в болг. редакцию греч. врачевательной молитвы, дошедшую в составе серб. |
| Немного иной состав и иконографию имеют сюжеты с изображением Г. У. в житийном цикле Сильвестровского сборника 2-й пол. XIV в. (РГАДА. Ф. 381. 53) и близкого к нему по составу Сборника XVI в. из собрания гр. А. С. Уварова (ГИМ. Увар. 628). В одной из сцен моления св. Бориса в шатре отрок представлен с раскрытой книгой в руках - эта особенность указывает на то, что миниатюра иллюстрирует рассказ «Сказания, и страсти, и похвалы...» о совершении утрени с чтением Шестопсалмия; при отсутствии фигуры сопровождавшего князя пресвитера книга в руках Г. У. подчеркивает его участие в молитве св. Бориса. В сцене нападения на св. Бориса св. отрок показан припадающим к сидящему князю-мученику, воины пронзают их копьями, из шеи слуги течет кровь, эпизод с отсечением главы отсутствует. Редкой особенностью Сильвестровского и Уваровского сборников (к-рая объясняется тем, что в этих рукописях содержатся иллюстрации к «Сказанию чудес святою страстотерпцу Христову Романа и Давида») является изображение Г. У. со свечой в композиции исцеления отрока вышгородского «градника» Миронега: Г. У. как заступник и участник акта исцеления обращается к князьям-страстотерпцам вместе с сидящим на земле больным отроком. В надписях к миниатюрам Сильвестровского сборника имя Г. У. не приводится. В Уваровском сборнике сюжет моления в шатре сопровождается надписью: «Святый Борис и Глеб молятся в шатре милостивому Спасу» (Г. У. ошибочно отождествлен со св. Глебом). Очевидно, такое неверное восприятие изображения отрока-страстотерпца привело и к появлению не имеющей объяснения в агиографических текстах композиции моления святых Бориса и Глеба перед образом Спасителя в клейме житийной иконы XVI в. из собора Покрова Богородицы на Рву (ГИМ). В Лихачёвском сборнике посл. четв. XV - нач. XVI в. (СПбФИРИ РАН. Арх. Кол. 238 (Н. П. Лихачёв). Оп. 1. 71) содержатся 4 миниатюры с изображением Г. У. Это 2 композиции моления в шатре (на одной из них кроме утирающего лицо св. Бориса и Г. У., прижавшего руку к груди, представлен средовек в шапке с поднятой к лицу рукой), сцена исцеления отрока (аналогична миниатюре Сильвестровского сборника) и уникальное изображение усекновения главы Г. У. (он представлен обезглавленным, рядом лежит отсеченная голова) с надписью, в к-рой указано его имя (здесь второстепенный житийный эпизод превратился в самостоятельную композицию гибели отрока-страстотерпца). Возможно, Г. У. представлен и в сцене убиения св. Бориса, куда включены фигуры 2 отроков на коленях. |
| Он выразил свою мысль как председатель собора 40 . Остальные члены собора выразили свое согласие „аки едиными усты“ и били челом патриарху, чтобы он просил инокиню царицу благословить на царство брата, а Бориса быть царем. Решено было устроить соборное моление, чтобы „милосердный Бог , по своей неизреченной милости, устроил полезная всему православному христианству“, – после молебна идти всем с женами и детьми и младенцами в Новодевичий монастырь просить Бориса принять царство и Ирину благословить его на это. Такое решение было закреплено анафемой на всякого злоумышленника на Бориса. 20 февраля огромное посольство с патриархом во главе и отправилось в Новодевичий монастырь. Борис продолжал отказываться. Решено было принять строгие церковные меры – отлучить от церкви Бориса и Ирину и сложить с себя саны святительские. 21 февраля совершено было торжественное моление по всем церквам Москвы, а затем в Новодевичий монастырь отправилась процессия при несении многих чудотворных икон. Борис вышел навстречу этой процессии. После продолжительных и слезных молений он, по благословению сестры, дал свое согласие быть царем. Через несколько дней он торжественно въехал в Москву, что было ознаменовано трехдневной благодарственной молитвой. Избрание было утверждено грамотой всех съехавшихся на земский собор, в которой излагался процесс избрания и присяга новоизбранному царю, с отлучением от церкви каждого, противящегося избранию. Мы видели, что глава церкви – патриах Иов – принимал самое живое участие в деле избрания Бориса на престол. Хотя влияние его и сильно было в этом деле, но нельзя видеть в нем только орудие и угодника Годунова. Избрание с формальной стороны было совершено вполне законно земским собором. Принцип соборности, так строго всегда присущий жизни православной церкви и применяемый в жизни государственной, был вполне приложен здесь: не Иов своим давлением, как патриарх, единолично избрал Бориса, но собор, согласившись с ним. Но Борис был избран не без агитационной борьбы. |
| В житии святых Бориса и Глеба Нестор влагает при этом в уста митрополита следующие слова: «Прости мя, Господи, яко съгреших, неверьствовах к святыма Твоима, и помози неверованию моему, се бо верую воистину, яко свята еста страстотерпица Твоя». Нельзя здесь опустить без внимания то, что Нестор в своей летописи повествует об изложенном нами событии совершенно согласно с мнихом Иаковом, хотя рассказ последнего несколько подробнее, как потом повторяют то же и позднейшие летописи. Но в своем сказании о житии и чудесах святых Бориса и Глеба Нестор отчасти разногласит и с мнихом Иаковом, и со своею летописью. Он именно говорит, будто еще до перенесения мощей из старой церкви в новую, как только пришли в первую, открыта была рака святого Бориса, распространившая благоухание, и митрополита объял ужас; будто еще в этой же старой церкви митрополит взял руку не Глеба, а Бориса и благословлял ею себя, князей и всех и будто потом уже перенесли раки угодников в новую церковь. Сказание летописи, как сочинения позднейшего, где Нестор мог поправить себя, мы предпочитаем в настоящем случае, тем более что открывать раку святого Бориса (деревянную) в старой церкви вовсе не было побуждения, а открыть ее в новой церкви было необходимо, чтобы переложить мощи во вновь приготовленную каменную раку. Да и благословлять всех рукою угодника было естественнее уже по перенесении святых мощей на новое место. П. собр. р. лет. 1. 127; 2. 6; 5. 155 Никон. лет. 2. 50 Подробнее: мних Иаков в Сказан. о чудесах св. Бориса и Глеба по обширной редакции и то же в Степ. кн. 1. 209–213 Летопись не именует Мины Полоцкого (2. 6 а мних Иаков — Никиты Белгородского. Из игуменов, по летописи, здесь присутствовали Прохор печерский, Силвестр — святого Михаила, Савва — святого Спаса, Григорий — святого Андрея, Петр кловский и «прочии игумени» (2. 6 Мних Иаков присоединяет к поименованным еще Феофила — игумена святого Димитрия. П. собр. р. лет. 1. 89–90, 120 Праздник 3 мая показан еще в месяцеслове при Евангелии 1144 г. ). |
| – Мы не страдаем... Пусть изобретут мучения более чувствительные... – говорили юноши в своём святом возбуждении. Ожесточённые удары и сожжение в огне всего христианского семейства было отзывом на эти слова со стороны зачерствелого язычника, и – четырьмя новыми жертвами – победами увенчалась вера Христова. Страдания мучеников совершились в Атталии Памфилийской в царствование Адриана (117–138). † Преставление благоверного князя Бориса-Михаила Болгарского Правление князя Бориса, сына Звинича-Пресиама, третьего внука Грубошева 39 , омрачалась несчастиями во всё то время, пока оставался он язычником. Всё, что ни предпринимал он, не удавалось ему. Он хотел (843 года) воевать с Греками, но должен был продолжать перемирие. Решился отмстить (850 года) Сербам за неудачи отца своего Звинича, но поход кончился поражением Бориса, и он просил мира. Поход против Хорватов также не имел успеха. Попытка действовать в союзе с Паннонскими Славянами против Франков (в 853 году) окончилась поражением Бориса. В 860 году поразил Болгарию страшный голод, за которым следовал мор, народ погибал, а помощи не было ни откуда. К большему горю, Греки стали грозить войной 40 . Столько неудач и бед заставят и самого твёрдого задуматься. Борис, хотя и язычник, но неиспорченный, видел гнев Божий над Болгарией. За что этот гнев? Ему пришлось припомнить слова дяди – мученика Бояна, что христианская истина одержит победу над языческой ложью 41 . О всём подобном напоминала ему и сестра его. Она, ещё в нежном возрасте взятая в плен, воспитана была при Греческом дворе по началам христианства. По условиям мира с Грецией 852 года она отпущена была в Болгарию, а Борис освободил знаменитого пленника – учителя Куфару, который также говорил Борису о пустоте язычества. Да и многие десятки тысяч были уже христианами между Славянами подданными Бориса!.. Было у кого учиться христианству. За язычество Болгарии стояли княжеский двор Болгарский, его министры и вожди и Славяне, перешедшие с князем с правого берега Дуная: но что язычество приносит Болгарии? Время было кончить борьбу с христианством, которого истины так светлы, так чисты, так отрадны для духа. |
| Церковь Бориса и Глеба в селе Дьякове в 1717 г. сгорела. Помещик села Дьякова Кузьма Прокофьев Белый входил с прошением в Патриарший Казенный Приказ о разрешении ему построить вновь церковь Бориса и Глеба. В своем прошении, поданном 11 марта 1719 г. он писал; «Державнейший царь государь милостивейший! В плошлом государь 1717 году в мае месяце волею Божиею у нас в Русском уезде, в селе Дьякове, церковь Божия св. благоверных князей Бориса и Глеба сгорела, и ныне я нижеименованный приискал в Можайском уезде на реке на Рузе на погосте церковь, что была во имя св. великомученика Георгия, всемилостивейший государь, прошу вашего величества вели государь тое церковь перенести в то вышеписанное село Дьяково и построить на старом месте церковном и о том строении дать указ и освятить соборному попу Петру Савину». На прошении написана резолюция: «Дать благословенная грамота». За тем отмечено: «дан». (Там же, Патр. Каз. Прик. вязка 446, дела 502)». 1722 г. ноября в « » день по указу (из Синодального Казенного Приказа; и по присланной намяти Саввина монастыря Сторожевского, за пометою архимандрита Силвестра, города Рузы перед старостою поповским Успенскими, попом Филиппом Борисовым, Русские десятины села Дьякова церкви Бориса и Глеба поп Никита Иванов сказал по священству: вышеписанная церковь Бориса и Глеба построена и освящена издревле в прошлом 7190 (1622) году при святейшем Иоакиме патриархе и в прошлом 1719 году волею Божиею сгорела и на то место построена и освящена вновь церковь в прошлом 720 году по благословению преосвященного Стефана митрополита Рязанского и Муромского и построена тоя церковь по челобитью всех приходских людей и дани платится по окладу по вся годы по рублю, да казенных пошлин по пяти алтын по 4 деньги, ямских и полоняничных с дву дворов по 8 денег с двора, а он посвящен в попы к прежней церкви, которая волею Божиею сгорела в прошлом 1719 году, а посвящен в попы в 711 году преосвященным Варлаамом архиепископом Иркутским и Нерчевским по челобитью тоя церкви всех приходских людей на место бывшего умершего попа Ивана Акинфиева и на пропитание к той церкви дано издревле прежним попом земли 20 четвертей в поле, а в дву потому ж, да сенных покосов 20 копен, да у той же церкви приходских только 4 двора, а служба у него попа в той церкви бывает временная, а не повсядневная. Тоя ж вышеписанной церкви Бориса и Глеба дьячек Василий Никитин да пономарь Тимофей Иванов сказали по святей непорочной Евангельской заповеди Господни еже ей ей в правду: живут они у вышеписанной церкви по приговорам тоя церкви приходских людей и явили новоявленные памяти дьячек прошлого 718 году за рукою старосты поповского Дмитровского попа Ивана Васильева, а пономарь – нынешнего 722 году за рукою старосты поповского Успенского попа Филиппа Борисова и кормятся они у той церкви землею и приходом» (см. там же, вязка 449, дела 825, стр. 16). |
| Пасха. Воскресение Христово. Осталось 16 дней Борис Зайцев Афон Борис Зайцев Афон О Книге: “Афон” Бориса Зайцева Имя Бориса Константиновича Зайцева (1881-1972)-видного прозаика начала XX века и одного из крупнейших писателей русской эмиграции — уже отчасти известно читателям журнала (в 3 “Литературной учебы” за 1988 год были опубликованы его очерки о Гоголе). Ныне мы представляем важнейшую страницу его зарубежного творчества — книгу путевых очерков “Афон”. В сознании читателей русского зарубежья писательское имя Зайцева связывалось, прежде всего, с двумя главными темами: биографическим жанром (книги о Тургеневе, Жуковском, Чехове) и темой “Святой Руси”, охватывающей “неожитийные” произведения (“Преподобный Сергий Радонежский”, “Богородица Умиление сердец”), и книги путевых очерков (“Афон” и “Валаам”), Последняя тема даже преобладала. Бориса Зайцева (наряду с Иваном Шмелевым) справедливо считают основоположником новой религиозной прозы в эмиграции. Но интересно, насколько разными были у двух этих писателей истоки позднего духовного творчества: Иван Шмелев рос в патриархальной, строго религиозной семье, и основу его книг “Лето Господне” и “Богомолье” составили именно сильные детские впечатления. Детство Бориса Зайцева было удивительно, на редкость, безблагодатным. Он рос в типичной обедневшей дворянской семье конца прошлого века (отец Бориса, Константин Николаевич — горный инженер, мать, Татьяна Васильевна, происходила из старинного рода Рыбалкиных), — но в отличие от многих семей того времени, еще сохранивших православные традиции. в доме Зайцевых царило полное безразличие к вере. В зрелые годы Борис Константинович не без горькой иронии вспоминал: “Наша семья не была религиозна. По тому времени просвещенные люди, типа родителей моих, считали все “такое” суеверием и пустяками”. Уроженец Орла, Борис провел детство в окрестностях Калуги и часто проезжал в двух-трех верстах мимо знаменитой Оптиной - но ни разу там не был. Путь мальчика все время лежит в стороне от веры. Уже позже, калужским гимназистом он живет летом в Балыкове, недалеко от Саровского монастыря — и также постоянно проезжает мимо него, а единственная поездка в обитель (описанная в автобиографическом романе “Тишина”) выглядит скорее как пикник, а не как паломничество. Разочаровывает Бориса и гимназическое преподавание Закона Божия, и встреча со знаменитым подвижником, “духовником Святой Руси” о. Иоанном Кронштадтским. Мировоззрение юноши вполне вписывается в снисходительный взгляд окружающих его взрослых: “Православие, священники, молебны, “вкушения” с духовенством на Пасху и Рождество — деревенско-помещичий быт, и только. Интеллигент в лучшем случае терпел это. А собственно считал религию “для простых”. “Нам” этого не нужно” (Зайцев Б. К. Дневник писателя. Оптина Пустынь. — “Возрождение”, 1929, 27 октября) В таком настрое проходит детство, отрочество и ранняя юность Зайцева. |
| Одно имя великое не введет в Царство Небесное, и слово, не сопутствуемое делами, не в пользу слышащим, а сопутствуемое делами становится достойным веры» . Сочинение Нестора о святых мучениках Борисе и Глебе состоит из двух отдельных сочинений: из повести собственно о житии и убиении святых страстотерпцев и из рассказа о их чудесах. Повесть начинается обширным приступом, в котором автор прежде всего молил Бога даровать ему разум к исповеданию жития и чудес святых мучеников Бориса и Глеба, потом говорит о сотворении человека, о его падении и распространении на земле идолопоклонства, об искуплении человека Сыном Божиим и распространении между людьми Евангелия, наконец, о распространении Евангелия в земле Русской чрез великого князя Владимира, имевшего у себя многих сынов и в числе их Бориса и Глеба. За приступом следует сказание о житии святых мучеников Бориса и Глеба, о их свойствах и взаимной любви, о любви к ним отца Владимира и ненависти брата Святополка; далее — о убиении Святополком Бориса и погребении его в Вышгороде и затем — о убиении Глеба и погребении его вместе с Борисом. В заключение Нестор говорит: «Се же списах аз грешный о житии и о погублении святую блаженную страстотерпцу Бориса и Глеба; но аще Богу велящу, то и чудес ю мало нечто исповемы на славу и честь великому Богу и Спасу нашему Иисусу Христу...», и таким образом дает обещание написать со временем и другое сочинение о святых мучениках, именно о чудесах их. Если сравнить повесть Нестора о житии и убиении святых мучеников с такою же повестию черноризца Иакова, то надобно сознаться, что Нестор едва ли пользовался последнею: есть только немногие едва заметные черты сходства между обеими повестями при изображении кончины святого Бориса и святого Глеба. В этой повести, написанной, вероятно, в молодых летах, когда Нестор еще недовольно был богат историческими сведениями, он сообщает известия, не только не согласные со Сказанием Иакова, но и со своею летописью, составленною впоследствии: например, будто великий князь Владимир принял крещение в 982 г. , будто он дал Борису в удел область Владимирскую, а не Ростов, будто Глеб, не имевший у себя никакого удела, во время смерти отца находился в Киеве и бежал из него от Святополка в полуночные страны и проч. По внутренней своей обработке повесть Нестора о святых мучениках, может быть как первый его опыт, ниже последующих его сочинений и уступает даже Сказанию черноризца Иакова — не здесь ли причина, почему сочинение последнего было более распространено между нашими предками, нежели сочинение первого? |
|
|
