| 149 ...нкто от предлъ московскихъ, именемъ Колычевъ, и тъй прииде в сил тяжц, хотя пленити сына брата его, князя Юрия Александровича. – Иван Юрьевич, князь зубцовский, племянник Бориса; Колычев, нападавший на тверские земли, был, очевидно, одним из сыновей Федора Колыча, родоначальника Колычевых. Андрей Федорович Колычев погиб в 1445 г. в бою с татарами под Суздалем. 150 ...и гнаша ихъ до Сижешкы, и еже есть ошуюю Ржевы. – Ржева, Ржев – город на границе между Тверским и Московским княжествами и Литвой; был постоянно предметом спора между этими землями. Река Сижешка, по-видимому, идентична реке Сишке вблизи Ржева или Гастижке вблизи Зубцова. Нападение москвичей на тверские земли происходило, очевидно, перед 1439 г., так как в этом году был заключен договор, упоминающий пленных, захваченных во время столкновения между княжествами. 153 ...ревнуя по своемъ праотц, великомъ князе Борисе Александровиче. – Текст явно испорчен. Среди предков Бориса не было князя Бориса Александровича; речь идет, вероятнее всего, ο Михаиле Александровиче Тверском. 154 ...великого князя Ивана Михайловича. – Дед Бориса Александровича Иван Михайлович, великий князь тверской (1399–1425 гг). 155 ...манастырь близу... града Тфри на рц Тмац и наркова церковъ 3-ю святители... – Н. П. Лихачев считал, что речь идет ο монастыре Святых отец, «иже в Никеи», который был разрушен литовцами в начале XVII в. 156 ...князь же великий Александръ Ивановичь... – Отец Бориса, бывший великим князем пять месяцев в 1425 г. 157 ...манастырь устрои на рц Перемере и нарече Благовещение пресвятыя Богородици... – Благовещенский монастырь при впадении речки Перемерки в Волгу. 158 ...манастырь на рц Въръщин и нарковахъ церковь самого творьца... еже ему на небеса Възнесению. – Очевидно, здесь имеется в виду Вознесенский Оршинский монастырь, находившийся при впадении речки Орши в Волгу. Реки Ворщины в тверских пределах нет. 160 Но и слуги же почти царя Христа, святыхъ великихъ мученикъ... Бориса и брата его Глба. И устрои имъ храмъ среди своего двора от камени благо... – Борис и Глеб – сыновья киевского князя Владимира I Святославича, убитые по приказанию брата, Святополка Окаянного, первые святые, канонизированные в русской церкви. Ο создании церкви в честь Бориса и Глеба в Тверской летописи упоминается под 1438 г. Писцовая книга XVI в. сообщает, что храм стоял «на сенях», т. е. был связан с княжеским дворцом. Β 1612 г. в нем произошел пожар, а к 1626 г. храм уже «завалился». |
| Если бы она захотела удержать за собой власть, никто не мог прекословить. Все государство признало её право на власть 31 . Но она „на своих государствах Российского царствия не изволила быти“ 32 и, приняв иночеческий сан, удалилась в Новодевичий монастырь. Глава церкви тотчас принял на себя заботу об избрании царя 33 . Еще при жизни Феодора Иоанновича, человека не от мира сего, бразды правления находились в руках шурина его, умного и энергичного боярина Бориса Годунова. Это обстоятельство, равно как и близкое родство Годунова с угасшей династией, были приняты патриархом во внимание и он выдвигает Бориса, как кандидата на престол. Нельзя не согласиться и с тем, что здесь имели до некоторой степени влияние и личные дружеские отношения между патриархом и Годуновым, но не одни эти отношения были причиной избрания Бориса 34 . Москве был нужен царь, права на избрание имел каждый родовитый боярин, а тем более Годунов, как близкий родственник угасшей династии. После отказа Ирины на просьбу патриарха и бояр быть на простоле и держать при себе правителем брата Бориса, в Кремле собрались толпы народа. Когда дьяк Василий Щелканов прокричал, что по смерти царя Феодора за прекращением царствующого рода правление переходит в думу боярскую, толпа закричала, чтобы патриарх избрал того, кого укажет ему Бог 35 . Патриарх указал на Бориса Годунова. Чтобы дать этому указанию законный вес, он отправился к царице инокине во главе процессии духовенства, бояр и народа просить Ирину благословить на царство Бориса, а его – принять царство. Борис решительно отказался, говоря: „как мне помыслити на такову высоту царствия и на престол такого великаго государя моего пресветлаго царя“ 36 . Патриарх „по вся дни многажды особь на едине моляше со слезами и прещаше ему“, т. е, Борису 37 . 17 февраля был созван земский собор 38 . Патриарх доложил ему о ходе дела избрания царя и просил, чтобы все собравшиеся мысль свою объявили и совет дали: „кому на великом престоле государевом быти“ 39 . А у меня, продолжал Иов, и у всего священного собора мысль и совет единодушно, чтобы на царстве был Борис Феодорович. |
| На паперти, или в трапезе, Успенского собора погребены были тела царя Бориса Федоровича Годунова, его супруги Марии Григорьевны, его сына Феодора и его дочери Ксении, в монашестве Ольги. Борис Федорович Годунов, скончавшийся 13 апреля 1605 года, погребен был в усыпальнице царской – Архангельском соборе, но когда в июне 1605 года Москва признала самозванца, то тело его было выкопано из могилы в соборе и вместе с телами убитых тогда (10 июня) его супруги и сына погребено было в Варсонофьевском девичьем монастыре (находившемся в Варсонофьевском переулке между Рождественской и Лубянской улицами, – убогом, но бывшем не на «убогих домах»). По приказанию царя Василия Ивановича Шуйского тела Бориса Федоровича, его супруги и сына с честью перенесены были к Троице в 1606 году, а несчастнейшая Ксения Борисовна погребена была, согласно ее предсмертной просьбе к царю Михаилу Федоровичу, вместе с родителями после ее кончины во Владимирском Успенском или в одном из Суздальских женских монастырей, последовавшей 30 августа 1622 года 264 . Когда была уничтожена паперть Успенского собора, могилы всех четверых оказались на воле, под открытым небом, и над ними устроена была доныне находящаяся над ними палатка. В описи монастыря 1641 года читается о гробницах Бориса Федоровича и членов его семьи на паперти Успенского собора: «в паперти над гробницами образов, где положен царь Борис и царица Марья и царевич Федор и царевна Ольга: в киоте два образа местных, писаны на празелени, образ живоначальные Троицы, образ пресвятые Богородицы Коневские, образ Бориса и Глеба, писаны на золоте; вверху над большими образами шесть образов окладные, в киоте два образа окладных – образ Спасов да видение чюдотворца Сергия; у гробниц четыре свечи поставные восковые, насвечники железные; на гробницах же царя Бориса и царицы и царевны три покрова черные, на царевичеве гробнице покров червчат, повсядневные, на них шиты кресты». Соборная панихида над гробницами Годуновых ежегодно поется 1 мая (ошибочно как-то принятого за день кончины Бориса Федоровича). |
| В университете Борис специализировался по психологии под руководством известного профессора Г. И. Челпанова, который считал Бориса одним из лучших своих учеников, внимательно следил за его научным ростом и впоследствии предлагал ему остаться при университете. Московский период жизни Бориса тесно связан с церковью святителя Николая в Кленниках, на Маросейке. Возможно, что преподобный Нектарий указал ему на этот храм как наиболее близкий по духу к Оптиной пустыни. Про настоятеля храма, святого праведного Алексея Мечева , Оптинские старцы говорили приезжающим к ним москвичам: «Зачем вы к нам ездите, у вас в Москве есть свой старец отец Алексей». По благословению преподобного Нектария Борис всегда обращался к отцу Алексею и исповедовался у него. С сыном отца Алексея, отцом Сергием Мечевым , будущим священномучеником, Бориса связывала глубокая духовная дружба, продолжавшаяся долгие годы. Время от времени Борис ездил в Оптину, общался со старцем и ничего не делал без его благословения. Революция застала Бориса на третьем курсе. Ему пришлось пережить все тяготы пореволюционных лет, отразившиеся и на здоровье (у него начался туберкулез), и на жизни университета. Закончив его в 1920 году, Борис вернулся в Орел, где в это время ректором Педагогического института был знаменитый ученый-востоковед Н. И. Конрад, пригласивший Бориса в институт для чтения лекций по психологии и логике. Одновременно он становится секретарем церковного совета Воскресенской церкви. Весной 1922 года, во время изъятия церковных ценностей, Борис был арестован и заключен в Орловскую тюрьму, где провел почти два месяца, и был выпущен за отсутствием обвинений. В это время Борис переехал в Москву и стал научным сотрудником нескольких медицинских учреждений. Все эти годы Борис постоянно ездил в Оптину – до ее закрытия в 1923 году. За год до этого умер преподобный Анатолий, а преподобный Нектарий пережил арест, после которого ему предложили выехать за границы Калужской области. Преподобный Нектарий выбрал село Холмищи, в шестидесяти верстах от Козельска. Туда к нему и поехал Борис для решения вопроса о выборе дальнейшего жизненного пути. Он был одним из первых молодых ученых, занимавшихся проблемами экспериментальной психологии, и готовился к защите диссертации. День был уже назначен, Борис приехал к старцу за благословением. Но преподобный Нектарий сказал: «А теперь оставь все это и посвящайся в диаконы в церковь Николы в Кленниках». Научный мир был ошеломлен. Отец Сергий Мечев , которому Борис передал слова старца, сказал с удивлением: «Как же можно просить о посвящении вас, когда вы не женаты? Поезжайте к старцу еще раз». Когда Борис приехал, старец ответил: «Скажи им: епископ не может быть женат». (Позднее преподобный Нектарий еще раз сказал про епископство Бориса – когда в Холмищах келейница постлала ему постель: «Ты знаешь, кому стелешь? – епископу»). |
| В послевоенный кадровый состав Московской патриархии входил и неоднократно репрессированный властями Мануил (Лемешевский; 1884–1968 гг.), митрополит Куйбышевский и Сызранский, историк Церкви Отечественная историография широко использует его каталог «Русские православные иерархи», и несмотря на то этот труд изначально получил отрицательный отзыв, он выдержал несколько изданий В частности, в «жизнеописании» митрополита Бориса (Вика) автор упомянул всех лиц,причастных к этой неприглядной истории, в том числе, безусловно, и владыку Григория, с которым он познакомился еще в 1924 г., когда тот вышел из заключения, а Преосвященный Мануил был епископом Лужским, «духовным руководителем православных приходов Ленинградской епархии», который «разгромил обновленчество» , и тогда он рекомендовал протоиерея Н. К. Чукова как «опытного администратора с твердой Публикуемый ниже дневник архиепископа Григория представляет действительную картину происходивших весной 1944 г. событий и действий их участников.О том, как появился Борис (Вик) в поле зрения и в дневнике о. Н. К. Чукова во время приезда в Саратов архиепископа Саратовского Андрея (Комарова) (перед его отъездом на наречение и хиротонию в Ульяновск в 1942 г.), было рассказано ранее и дополнительно разъясняется в публикуемом дневнике (см. публикацию, 3 мая 1944 г.). Когда владыка Григорий 4 ноября 1942 г. вернулся из поездки в Ульяновск, причт собора в Саратове уже был сформирован архиепископом Саратовским Андреем (Комаровым), который 8 октября 1942 г. совешил первую архиерейскую литургию, доложил об этом Блаженнейшему, получил за открытие собора благодарность и назначил о. Бориса Вика настоятелем. Последний сказал на открытии собора слово, о чем пишут и современные саратовские историки и краеведы . Следовательно, едва ли владыка Григорий «назначил о. Бориса, настоятелем 1 ноября», как пишут другие его биографы так как с 28 октября он находился в пути (на пароходе) и прибыл в Саратов только 4 ноября 1942 г. Из биографии митрополита Бориса (Вика), составленной митрополитом Мануилом, в части, касающейся архиепископа Григория, действительности соответствует только «возведение в сан игумена», о чем архиепископ писал еще находясь в Ульяновске: «20 октября г.]. Сегодня утром после чая снес Блаженнейшему представление об о. Борисе – к игуменству за труды по оборудованию храма»; 6 ноября 1943 г. за первой литургией по приезду из Ульяновска в Саратов «за малым входом посвятил о. Бориса в игумена» . В сан архимандрита о. Бориса (Вика) возвел митрополит Сергий в августе 1943 г. в Ульяновске, когда тот отвозил собранные в Саратове лекарства и шприц, поскольку будучи в июле на именинах Блаженнейшего, архиепископ Григорий убедился в плохом состоянии его здоровья |
| Борисоглебский (Пазрека, Пазрецкий погост). Церковь Бориса и Глеба (старая). Церковь Бориса и Глеба на Мурманском Берегу. /// Объект утрачен Добавить фотографии Карта и ближайшие объекты Добавить статью Борисоглебский (Пазрека, Пазрецкий погост). Бориса и Глеба (старая) церковь. Возведена в 1565 году святым Трифоном. Посетившие ее в 1870 г. сын Александра II Великий князь Алексей Александрович и сопровождавшие его ученые Н.Я. Данилевский, А.Ф. Миддендорф, Ф.Ф. Яржинский, увидев ее состояние (обветшала), стали инициаторами строительства нового храма. Святейший Синод выделил на постройку новой церкви Бориса и Глеба 31 067 руб. 49 коп. Проект был составлен архангельским губернским инженером Д.В. Васильевым, утвержден Министерством Внутренних дел. Подряд взял архангельский купец Е.А. Плотников. Основание церкви положено 06.07.1872 в присутствии архангельского губернатора М.П. Игнатьева. Устройство производилось под наблюдением Особого комитета во главе с губернатором. Здание рубили в Архангельске и на судах в разобранном виде доставляли в Паз-реку в течение 3 лет. Общая длина церкви с алтарем, притвором и папертью составляла 28,8 м, высота средней части — 8,5 м, алтаря и притвора — 4 м с четвертью, колокольни со сторожкой — 4,5 м, паперти — 2,8 м. Крыша была жестяной. Великий князь Алексей Александрович пожертвовал храму 12 икон, 4 перемены священнических облачений и одежд для совершения богослужений и повседневного ношения. При новой церкви Бориса и Глеба построили дом для священника. Освящение новой церкви состоялось в воскресенье 25.08.1874 г. В то время это был не только лучший храм на всем Кольском Севере, но самый северный в мире. Как память о прп. Трифоне в 32 м от новой Б. ц. по-прежнему стояла древняя церковь. В ней оставалось много икон греческого письма, привезенных из Москвы и Новгорода. С 1894 г. Пазрецкий приход стал самостоятельным. Более 40 лет здесь служил выдающийся священник и миссионер К. Щеколдин. Прихожан числилось 38 семей лопарей (148 чел.) Пазрецкого и Нявдемского погостов (ныне Нейден, Норвегия) и 41 хозяйство финнов лютеранского исповедания (223 чел.). |
| Борис ничего не говорил родителям, но вместо института стал готовиться в духовную семинарию. Экзамены в Загорске он сдал, что называется, блестяще. И, конечно же, не поступил. С его геройским армейским прошлым, с его комсомолом, с его светлым советским будущим — о семинарии в те годы не могло быть и речи. Ответственные товарищи, приставленные в те годы к духовному образованию, немедля встретились с абитуриентом Огородниковым. Они чувствовали свою вину уже за то, что недосмотрели и допустили юношу с такой биографией, до вступительных экзаменов в семинарию. Товарищи сурово потребовали от молодого человека скинуть с себя религиозный дурман и вернуться к нормальной жизни. Они приступали к юноше с самыми сладкими посулами. Они грозили самыми грозными карами. Борис в ответ только смотрел куда–то в одному ему ведомую даль и наконец, после двух дней увещаний, передал уговорщикам запечатанный конверт. Те жадно вскрыли его, но обнаружили лишь заявление Бориса Огородникова об исключении его из комсомола «по религиозной причине». Уговорщики от досады наобещали Борису все возможные и невозможные неприятности: и по работе, и по учебе, и по свободе, и по несвободе, и по пожизненной психбольнице… В общем, все–все самое ужасное — и в этой жизни, и даже в будущей… Брошенные на религиозный фронт, уговорщики поневоле набрались мистического духа. Но для Бориса среди всех этих устрашений было ясно одно — в семинарию ему поступить не дадут. И тогда по совету настоятеля храма он отправился в Псково–Печерский монастырь, хотя совершенно не представлял, что и кого там встретит. Но Тот, Кто так властно взял в Свои руки жизнь и судьбу Бориса Огородникова, знал о каждом его шаге и о каждом шаге людей, которых Он посылал ему навстречу. В монастыре Бориса сразу выделил из общей толпы паломников Великий Наместник архимандрит Алипий. Ответственные товарищи, приставленные к Псково–Печерскому монастырю, предупредили отца Алипия, чтобы тот ни в коем случае не брал к себе героя–пограничника. Архимандрит Алипий, тогда уже смертельно больной, внимательно выслушал их и на следующий день издал указ о зачислении в обитель послушника Бориса Огородникова. Этот указ был чуть ли не последним, подписанным архимандритом Алипием. Вскоре он умер, и постригал в монашество послушника Бориса уже новый наместник — архимандрит Гавриил. |
| Св. царевич Димитрий, сын царя Иоанна Васильевича Грозного, жил в малолетстве с матерью своей в городе Угличе. В 1591 году в Москву неожиданно пришло известие, что царевич, по наущению Бориса Годунова, убит. Весть эта встревожила всех, но, конечно, более всего самого Бориса, думавшего убиением царевича очистить себе путь к престолу. Он тотчас назначил следствие, но посланные на оное произвели следствие пристрастно и, возвратившись с оного, сказали всем, что будто бы царевич сам, в припадке падучей болезни, накололся на нож. Посему мать царевича, обвиненная в небрежном присмотре за сыном, была пострижена в монахини и сослана; родственники царевича разосланы по тюрьмам. Из жителей Углича некоторые казнены, другие отправлены в ссылку. Таким образом преступление Бориса было скрыто, а затем, вскоре, он и на самом деле взошел на престол царский. Каково же было его царствование? Царствование Бориса, говорит история, было бедственно для русского народа и для него самого. Прежде всего он стал замечать нерасположение народа, продолжавшего считать его виновником смерти Димитрия царевича, он чувствовал себя покинутым и одиноким. Его стало тяготить бремя преступления и позора, покрывавшего его голову. Дела внешние шли неудачно, в своих заботах о просвещении России он не имел никакого успеха, крестьяне бежали с помещичьих земель. Вследствие трехлетних неурожаев распространился в России страшный голод. Чтобы не умереть с голода, бедные люди обратились к грабежам и разбоям. Шайки разбойников не только ходили по окраинам Московского государства, но и близ самой Москвы. Все усилия Бориса прекратить грабежи и разбои оказались тщетными. Народное бедствие достигло ужасающих размеров, когда к голоду присоединилась моровая язва. Подавленный народным бедствием, Борис впал в уныние. Тревожное состояние его души стало выражаться в крайней раздражительности и недоверчивости. В нем развилась необыкновенная подозрительность, все казались ему врагами. В довершение бедствий появился самозванец и большинство русских стало на стороне его, многие из них приходили бить челом ему как природному государю; донские казаки также пристали к нему, и он двинулся на Москву. Борис находился в страшном мучительном беспокойстве, он не знал, что ему делать, прибегал к ворожеям и гадателям и наконец умер скоропостижно. Но ему не дали покоя и в могиле. Самозванец приказал извлечь из собора с позором труп его и похоронить в одном беднейшем монастыре. К этому остается еще прибавить пожалуй и то, что жена и сын Бориса после его смерти были удавлены, а дочь пострижена была в инокини. |
| После бурного царствования Иоанна Грозного царствование Феодора Иоанновича было отдыхом и успокоением для Руси. Были произведены весьма благодетельные для населения мероприятия, были защищены от неприятеля границы. Первосвятитель Русской Церкви был возвышен из митрополичьего в высший патриарший сан. Все это происходило при непосредственном участии Бориса Годунова. О смерти Царевича Димитрия уже перестали говорить, и Борис Годунов, как правитель, приобрёл всеобщее расположение. Поэтому, когда народу сообщили, что Царица постриглась, сейчас же раздались голоса: «Да здравствует Царь Борис Феодорович». Патриарх Иов горячо поддерживал это, считая Бориса Годунова умным государственным деятелем и благочестивым христианином. Борис отказался принять царскую власть и уехал в Новодевичий монастырь к своей сестре, вдовствующей Царице – инокине, которая тоже отказалась благословить брата на царство. Тогда был созван Всероссийкий Земский Собор. Земский Собор вслед за Патриархом решил умолять Бориса быть Царём. Указывалось на его родство с последним Царём, на то, что будто Иоанн Грозный, умирая, поручил Феодора заботам Бориса Годунова, что от скончавшегося Царя был поставлен во главе государства, показал при нём свою государственную мудрость и является теперь лучшим его преемником. Громадный крестный ход во главе с Патриархом отправился в Новодевичий монастырь, причём духовенство угрожало отлучить Бориса от Церкви, если он и дальше будет упорствовать. Искренно или притворно, Бог весть помышления человеческие, отказавшийся прежде от престола Борис теперь согласился принять престол от Земского Собора, как бы уступая лишь настоянию Патриарха и всего русского народа. Царица – инокиня благословила его. Через несколько месяцев Борис венчался на царство, причём указывая на ворот своей сорочки, обещал и последнюю сорочку разделить с бедными своего царства. В грамоте о восшествии на престол Бориса Годунова и в приветственной речи Патриарха указывались вышеприведённые его права на престол. Присягали не одному Борису, а также сыну его и дочери, т. е. династии. Подобно тому, как прежде Русь принадлежала своему княжескому роду, позднее Московскому царскому, хотя власть сосредоточивалась в руках старшего в порядке первородства её члена, так и теперь Царский Престол переходил всему роду Годуновых, хотя самодержавную власть восприял единолично Борис. |
| Во время обучения в университете вокруг Бориса организовался религиозно-философский кружок В Москве Борису пришлось жить в общежитии, на хлеб он зарабатывал уроками. Кроме того, ему нужно было помогать родным, и поэтому студент Холчев вынужден был часто пропускать занятия. Узнав об этом, профессор Челпанов исходатайствовал ему одну из редких стипендий для одарённых студентов. Во время обучения в университете вокруг Бориса организовался религиозно-философский кружок. Уже тогда он умел убедительно действовать на сердца людей своей проповедью. Известно, что двое студентов-лютеран из этого кружка под его воздействием перешли в Православие. Духовное руководство В студенческие годы Борис поначалу посещал разные православные храмы, пока не нашёл «свой» – храм Святителя Николая в Клённиках на Маросейке. Настоятелем его в то время был праведный Алексий Мечёв , к которому Борис и стал ходить на Исповедь. В 1915-м году состоялась решающая для всей жизни Бориса Холчева поездка в Оптину пустынь. В то время здесь находились два старца – отец Анатолий-старший и отец Нектарий. Сердце Бориса сразу же потянулось к отцу Нектарию. Несмотря на то, что попасть на беседу к этому старцу было намного сложнее, Борис прождал его несколько дней, однако в выборе своём он не ошибся. Когда келейник позвал Бориса к отцу Нектарию, тот назвал молодого человека по имени, которого сам знать никак не мог. После первой же встречи Борис точно знал, что обрёл себе духовного отца После первой же встречи Борис точно знал, что обрёл себе духовного отца. Как-то позже он размышлял о том, что в жизни каждого человека должна быть своя Голгофа, на пути к которой обязательно должен встретиться и свой Фавор – пример Преображения. «Общение со старцем Нектарием было моим Фавором», – говорил отец Борис. Отец Нектарий благословил Бориса и дальше исповедоваться в Москве, у отца Алексия Мечёва, который был очень близок по духу Оптинскому старчеству . Все самые важные решения Борис принимал по совету отца Нектария. Научная деятельность |
|
|
