| Барсов Н. Очерки из истории христианской проповеди . Представители нравственно-аскетического типа проповеди на Востоке в IV веке. Вера и разум. Харьков, 1889. Т. 1. Ч. 1. Башкиров В., прот. Сын Божий – Сын человеческий. Минская ДА, Жировичи, 2006. Бердяев Н. А. Ортодоксия и человечность (прот. Г. Флоровский . «Пути русского богословия»)//Бердяев Н. А. Собрание сочинений: YMCA-Press, 1989. Т. III. Бесирович К. Встреча с архимандритом Иустином//Журнал Московской Патриархии. М., 1996. 1. С. 66–69. Бехтерев В. М. Бессмертие человеческой личности как научная проблема//Бехтерев В. М. Психика и жизнь. Избранные труды по психологии личности. СПб.: Алетейя, 1999 . Бобринский Б., протопр. Наследие Адама с точки зрения о. Иоанна Мейендорфа //Богословский сборник. М.: изд. ПСТГУ, 1999. Вып. 3. С. 9–20. Болотов В. В. Лекции по истории Древней Церкви/посмертное изд. под ред. проф. А. Бриллиантова. Приложение к «Христианскому Чтению» за 1913–1918 гг. Петроград: третья государственная типография, 1918. Т. II, IV. Болотов В. В. На чем основывается учение о наследственности таланта? Фрэнсис Гальтон. Наследственность таланта, ее законы и последствия//Болотов В. В. Собрание Церковно-Исторических Трудов. М. Мартис, 1999. Т. I. Болотов В. В. Собрание церковно-исторических трудов в 8-ми томах. М.: Мартис, 1999. Т. I. Болотов В. В. Учение Оригена о Святой Троице. СПб., 1879. Бриллиантов А. И. Varia. Рукопись//РНБ. Фонд 102. Оп. 1. Ед. хр. 53. 1912–1913. Бронзов А. А. Нравственное богословие в России в течение XIX столетия. СПб.: тип. Лопухина А. П., 1901. Буфеев С. В. Православное понимание личности//Развитие личности. М., 2004. 2. С. 102–107. Варнава (Дамьянович), архидиак. Жизнь и творения свт. Николая епископа Охридского и Жичского. Диссертация. СПбПДАиС, 2007. Василий (Кривошеин) , архим. Нам его не хватает больше чем когда-либо//Вестник русского западно-европейского патриаршего экзархата. Paris, 1979. 101–104. С. 98–99. Василий (Кривошеин) , арх. О богословии Владимира Лосского //Богословские труды. М., 1985. 26. С. 156–158. |
| 449 Юлий – римский папа с 337 по 352 гг., Ливерий – с 352 по 366 гг. Палладий сомневается, при каком из них были приняты в общение св. Афанасий Александрийский и Маркелл Галатийский. В действительности, это произошло на соборе в Сардике в 343 г. при папе Юлии. 450 Маркелл – епископ Анкиры Галатийской. Участник I Вселенского собора. На соборе проявил себя ревностным поборником православия. Однако после I Вселенского собора Маркелл в ряде своих богословских положений отступил от православия, продолжая, одновременно, и противостояние арианам. Константинопольский собор 336 г. низложил Маркелла, но после смерти Константина он был вновь возвращен на свою кафедру, однако вскоре вновь был низложен и принят в общение папой Юлием вместе со св. Афанасием Александрийским на Сардикском соборе. Умер Маркелл в 371 г. Св. Афанасий Александрийский относился к Маркеллу с недоверием и удалялся от евхаристического общения с ним. Однако в последние годы он вступил с ним в общение, так же как и с его учениками. Св. Василий Великий усматривал в богословии Маркелла ересь и поддерживал тех, кто требовал анафемы на Маркелла. (См.: Болотов В. В. Указ. соч. Т. 4. С. 122–131.) 451 Первоначально при Антиохийском епископе Мелетии Елпидий был пресвитером в Антиохии, затем епископом Лаодикии Сирийской. Св. Иоанн Златоуст адресовал ему из ссылки ряд писем. (См.: Св. Иоанн Златоуст. Письма 12, 129, к Елпидию./Творенияя. Т. 3. Кн. 2. С. 654, 744–745.) 453 В. В. Болотов по этому поводу замечает: «Прижатые [к стене] отцы обещали подписаться, но лишь только вышли от императора, так забыли о своем обещании. Епископ Константинополя, таким образом, был два раза осужден, и положение его становилось все труднее». (См.: Болотов В. В. Указ. соч, Т. 4. С. 172.) 454 В день Рождества Христова император отказался прийти в храм, ибо заявил, что не может вступать в общение с епископом, над которым тяготеет церковное осуждение. (См.: Сократ. Указ. соч. С. 361; Созомен. Указ. соч. С. 588.) Β. В. Болотов замечает: «Время шло, и партия противная действовала. Но все еще надеялись, что над Иоанном будет назначено формальное расследование». (См.: Болотов Β. В. Указ. соч. Т. 4. С. 172.) |
| Теологумен же – богословское мнение, высказанное не просто богословами, а святым отцом или отцами. Как таковое теологумен 168 , с одной стороны, обладает определенной авторитетностью, так как его авторами являются отцы, но с другой – не является общеобязательным для всех членов Церкви, так как она, Церковь , не требует обязательной веры в него всех своих чад. Некоторые авторы считали, что Болотов допускал мысль о возможности роста теологумена до состояния догмата 169 . Третьей ступенью является частное богословское мнение, которое могут иметь отдельные богословы. Это мнение не подкреплено авторитетом святых отцов. Самым интересным в этой схеме является теологумен. Сам термин этот – новодел. Такого слова не знал ни античный, ни средневековый греческий язык. В. В. Болотов позаимствовал это понятие из инославной среды. Так, у некоторых протестантских богословов и историков этим термином обозначали мнения древних христианских авторов, которые не даны непосредственно в Божественном Откровении, т. е. те мнения, которые, по сути, являются прибавкой к Откровению, выраженному в Священном Писании. Конечно, сам Болотов не понимал именно в таком, протестантском смысле этот термин. Но всё же примечательно, что позаимствовал он его именно из той среды, где всё свято отеческое наследие рассматривается как некое дополнение к чистому Откровению, и если может быть принято, то только в качестве условного, не носящего вероучительного значения авторитета 170 . Болотов считал, что Filioque относится к области теологуменов, а значит, это не просто богословское мнение, но мнение, за которым стоит авторитет отцов, что, в свою очередь, позволяет простым верующим разделять это мнение святого отца или отцов. Учитывая тот факт, что Filioque никогда не осуждалось ни на одном Вселенском Соборе, Болотов не рассматривал это учение как ересь. Соответственно, если это не ересь, то нельзя требовать, чтобы от этого учения отрекались. Его просто нужно принять в качестве теологумена, который разделяется определенной частью церковного сообщества. А значит, старокатоликов вполне можно принять в лоно Православия, с тем чтобы они и дальше исповедовали Filioque (впрочем, как и некоторые другие свои особенные вероучения) 171 . |
| В бумагах пр. И. Л. Янышева, переданных после его смерти († 1910 июня 13) в петербургскую духовную академию, оказался еще писанный рукой самого В. В. Болотова трактат, не имеющий особого заглавия, по вопросу о значении порядка в наименовании Лиц Св. Троицы по воззрению восточных отцов, с подробным анализом относящегося сюда места в 52 письме св. Василия В. (III). Трактат написан, нужно думать, именно в то время, когда в комиссии велось обсуждение вопроса о Filioque, т. е. в начале 1893 г. В нем В. В. Болотов » обосновывает свое несогласие с мнением, высказанным, между прочим, на второй боннской конференции греческим епископом Геннадием (епископом Аргезу), что наименования Лиц Св. Троицы «первым», «вторым», «третьим», имеют основание исключительно лишь в порядке их откровения, а не в отношениях их во внутренней жизни Божества (ср. реферат В. В. Болотова на заседании комиссии: 22 января, 12, аа). Об этом несогласии В. В. Болотов упоминает и в письме к архиеп. Антонию. Трактат имеет ближайшее отношение к «Тезисам о Filioque», представляя подробное раскрытие мысли, высказанной в начале введения к «Тезисам». Обширный реферат В. В. Болотова по вопросу о Filioque, предложенный им в заседании комиссии 22 января в качестве «справка», печатается (IV) в том виде, как он имеется в подлинных журналах комиссии, писанных рукою самого В. В. Болотова . Имеется он также в двух копиях этих журналов, одной – переданной в комиссию митр. Антонием, другой – находящейся в бумагах пр. И. Л. Янышева, поступивших в петербургскую духовную академию. При важности вообще вопроса о Filioque, как одной из главнейших разностей: между православным востоком и католическим и протестантским западом, разъяснения и выводы В. В. Болотова по этому вопросу в начавшихся с 1893 г. переговорах о соединении старокатоликов с православною церковью должны были иметь особое значение. Держась исторической точки зрения, В. В. Болотов в своих «Тезисах о Filioque» находил возможным признавать, что Filioque, принимаемое лишь как частное мнение, но ни в каком случае не как догмат, не яbляemcя impedimenmum dirimens для установления церковного общения между старокатоликами и православными, так как не оно в сущности вызвало разделение церкви (тезисы 26 и 27). На этот вывод ссылалась потом старокатолическая роттердамская комиссия в своем втором ответе петербургской комиссии от 19 ноября (н. с.) 1898 г., 10 хотя, как отмечает это сам В. В. Болотов в предисловии к немецкому изданию тезисов, 11 его «наброски» оказались в то же время, без всякого намерения с его стороны, как бы ответом на некоторые места в первом «Мнении» старокатоликов 1896 г. по поводу мнения русской комиссии 1893 г., и он обращает внимание в этом предисловии, 12 между прочим, на «вопиюще непатристическое» (die schreiend unpatristische) наименование Сына «вторичной причиной " » Св. Духа в «Мнении» старокатоликов. |
| В.В. Болотов и немецкая церковно-историческая наука Скачать epub pdf Немецкий язык был первым из новых европейских языков, который Василий Болотов основательно изучил еще в Тверской семинарии 1869–1875. Это открыло перед ним обширное поле деятельности: наряду с творениями святых отцов Церкви он мог теперь читать лексиконы Гедерика, труды Кронберга, Вагнера и Гартвига. Обучаясь в Санкт-Петербургской Духовной Академии 1875–1879, В. В. Болотов смог убедиться в том, что История Древней Церкви, как научная дисциплина, довольно тщательно разработана западноевропейскими учеными. Так, например, немецкие ученые при написании своих монографий пользовались первоисточниками на древних восточных языках, которые они знали лучше, чем тогдашние русские церковные историки. Таким образом, В.В. Болотову предстояло сделать выбор: либо повторять общеизвестные факты, изложенные западноевропейскими исследователями на основании известных им первоисточников, либо самому приступить к изучению древних восточных языков В.В. Болотов выбрал наиболее трудный и тернистый путь. Как вспоминал сам он впоследствии, «по этому принципу я признал обязательным для себя языки первоисточников древней церковной истории: греческий, латинский, сирский, арабский, коптский, эфиопский и армянский». 1 Это на десятилетия вперед определило позицию в науке русского церковного историка. Он не стал популяризатором научных разработок западных богословов, но сам углубился в изучение первоисточников по истории Древней Церкви. Вот как оценивал методологию В.В. Болотова профессор СПбДА Александр Иванович Бриллиантов : «Болотов выступил со своей ученой деятельностью, когда на смену школам Неандера и Баура в западной церковноисторической науке обнаружилось уже новое направление под влиянием ричлианского богословия и уже заявил себя первыми своими трудами современный корифей этой науки А. Гарнак. Сказавшаяся в этом направлении реакция против гегельянских исторических построений Баура, выразилась в обращении именно к детальному по возможности изучению в широких размерах древнейшей истории христианства. Этой тенденции к детальному изучению соответствует характер и научной деятельности Болотова». 2 |
| Летом того же года у Василия Васильевича развилась опухоль на ноге. Вероятно, она образовалась в результате сидячего образа жизни профессора и вследствие его привычки класть во время работы ногу на ногу, а сверху — множество книг. Несмотря на мучительность болезни В. Болотов находил в себе силы для иронии: успокаивая мать в нежных письмах он ободрял её, говоря, что одна больная нога всё же лучше, чем две. В этот период его навещали друзья и товарищи, в том числе иностранные ученые. В 1893 году Василий Васильевич был избран членом-корреспондентом Императорской АН. В последний период жизни состояние В. В. Болотова было отягощено серьёзными болезнями: он страдал от хронического малокровия, печеночной и почечной недостаточности. В 1899 году умерла его мать. Эта утрата ещё больше подточила здоровье учёного. В. Болотов пережил Марию Ивановну всего на несколько месяцев. Несмотря на то, что по складу души он не стремился к уединённой аскетической жизни, семьи он так и не образовал. Последнее время Василий Васильевич работал в комиссии по реформе календаря, созданной при Русском астрономическом обществе. Эту комиссию возглавлял Д. Менделеев. 5 апреля 1900 года сердце В. Болотова остановилось. Архимандрит Иоанн (Крестьянкин) рассказывал: «Умирал в полном и ясном сознании профессор Петроградской Духовной Академии Василий Васильевич Болотов, знаменитый ученый, человек с колоссальными знаниями и со смиренной верой в сердце. Умирал, напутствованный в вечность Исповедью и Причастием, и последние его слова на земле были восторгом души его пред открывшимся духовному взору блаженством: “Как прекрасны последние минуты… как хорошо умирать… иду ко Кресту… Христос идет… Бог идет…”». Его тело предали земле на Никольском кладбище Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге. Творческое наследие В. В. Болотов оставил после себя множество ценнейших научных трудов. Сочинениями этого учёного восхищались его современники. На сегодняшний день многие из его работ не только не утратили актуальности, но и считаются непревзойденными. Среди прочих особого внимания заслуживают такие произведения как Аналогия истории распространения христианства в России с историей распространения христианства в Римской империи; Избрание папы в римско-католической церкви; К вопросу о Filioque; Лекции по истории Древней Церкви; На чем основывается учение о наследственности таланта?. |
| Человек бывалый и многоопытный, знавший в прошлом и за самим собой поступки, сомнительные в нравственном отношении, Каллист в своей дисциплинарной практике склонялся к снисхождению и икономии, что и вызвало протест со стороны одного из авторитетных римских пресвитеров Ипполита, и он обрушился на него с обвинениями «1) в том, что он принимает в церковное общение всех отлученных, равно как и возвращающихся из еретических сообществ; 2) что он утверждает, будто бы епископ не подлежит низложению, если бы даже впал в смертный грех; 3) он поставил в иерархические степни лиц второбрачных и троебрачных и не низложил даже и тех, которые женились, занимая клировые должности..; 4) Каллист покровительствует прелюбодеянию и убийству; 5) при нем дерзнули ввести в Церкви второе крещение» (Болотов, цит. изд., т. 2, с. 370). Относительно обвинения в покровительстве прелюбодеянию В. В. Болотов писал, что в нем речь идет о матронах христианках сенаторского сословия, которые вступали с единоверцами низших сословий в неполноценные по гражданским законам браки, так называемое contubernium, сохраняя при этом свои сословные права, в противном случае, при вступлении в полноценный брак (œnnubium) они бы утрачивали свои привилегии. «Каллист, – по словам Болотова, – как сам раб по происхождению, меньше всего конечно был расположен поддерживать аристократические претензии тогдашнего законодательства вопреки точке зрения христианской, меньше чем другой епископ способен был смотреть на раба или вольноотпущенника, как на существо низшей природы. Поэтому Каллист признал подобные неравные браки законными по суду Церкви» (Болотов, цит. изд., т. 2, с. 372). Что же касается обвинения в покровительстве убийству, то в этой связи Болотов замечает: «Некоторые аристократические матери желали совсем не иметь детей от своих худородных супругов... Подобный мотив весьма возможен в ту пору, когда огонь первого христианского одушевления охладел (как показывает сама возможность вопроса о сенаторских правах). Были покушения на детоубийство» (Болотов, цит. изд., т. 2, с. 373), вероятно, все-таки на истребление плода. Наибольшее затруднение вызывает интерпретация обвинения во введении второго крещения. Болотов самой убедительной из многих версий считает ту, которую выдвинул И. Деллингер: «Ипполит упрекает Каллиста лишь за то, что он не прервал церковного общения с Агриппином, еп. Карфагенским, который узаконил на Соборе перекрещивание еретиков» (цит. по: Болотов, цит. изд., т. 2, с. 373), расходившееся со сложившейся уже в то время более дифференцированной практикой Римской Церкви. |
| Op. cit. стр. 49—63. В. В. Болотов: «Лекции по Истории древней Церкви», СПБ, 1918, т. IV, стр. 3. Ibid., стр. 7. Проф. А. А. Спасский: «История догматических движений», т. 1. Сергиев Посад, 1906. Стр. 652, II. «Журналы заседаний Совета Москов. Д. Академии», за 1907 г., при приложении к «Богословскому Вестнику», стр. 42—44. В. В. Болотов: ор. cit. т. IV, стр. 3. Например, Осии 1, 1 или Пс. 44:1. В.В. Болотов: ор. cit., стр. 5. Ibid., стр. 7. «Против ересей», LXIX, 6. «Н. E.» I, 4. Op. cit. LXIX, 7—8. «О Синодах», 16. Ibid. 15; «Против ариан», 1, 5. «Н. Е.», I, 26, 2. «Н. Е.», II, 27, 6. Послание к епископам Египта и Ливии», 12; «о мнениях Дионисия», 23. «Н. Е.», I, 6. B.B. Болотов: «К вопросу о «Filioque.» СПБ. 1914, стр. 42—45. «Христианское чтение» 1898, (CCV), 351—354. «Хранение догмата в церкви», – «Труды Киев. Дух. Акад.» 1910, сентябрь, стр. 17—77. В.В. Болотов: «Лекции», том IV, стр. 1. Оглаш. XIII, 2. Проф. А.А. Спасский: «История догматических движений», т. I, стр. 350. Диалог I, P.G. 83, 37 С. «Correspondance», Paris, 1927, p. 165. «Synodikos tomos», I, 6. P.G. 151, 681—682. Глава 2. Св. Афанасий Великий Святой архиепископ Александрийский Афанасий, известный под именем «Великого» и «Отца Православия», есть, бесспорно, одно из самых больших явлений в ту эпоху. Первый в хронологическом порядке среди писателей «золотого» IV столетия и один из самых значительных по своему богословскому весу, он занимает свое бесспорное место среди крупнейших личностей периода тринитарных споров. В курсах Патристики главное внимание исследователя привлекает догматическое содержание произведений того или иного писателя. На жизнеописании обычно приходится останавливаться сравнительно мало. Причин тому две. Первая та, что о самых отдаленных эпохах христианской истории исследователь осведомлен довольно плохо, свидетельства современников не во всем согласны, иногда и не внушают достаточно доверия, хронологические данные или сбивчивы, или просто неизвестны, что заставляет историка идти ощупью. |
| Поэтому он говорит: «Царствие Божие на земле – Тело Христово, одушевленное Духом Святым, – так сознает Себя Церковь . Вот предмет истории Церкви». Вследствие чего «первое место в истории Церкви должно принадлежать тем, кто непосредственно в жизни и учении соответствовали этому назначению (соединять людей с Богом во внутреннее единство – А.С.), сами к нему стремились и его достигали, себя и других соединяли со Христом и во Христе – единением благодатным, предуказанным Евангелиям Христовым и учением апостольским, в единое Царство – Тело Христово. Поэтому, говоря по существу, „Жития Святых“ святителя Димитрия Ростовского много научнее современных церковных историков, ибо именно они знакомят нас с тем, как осуществила в истории свое назначение Церковь . Нечего бояться, что история Церкви превратится в значительной мере в историю подвижничества или даже (horribile dietu) много места будет отвечено монашеству» 37 . Естественно, в данном суждении есть крайность, но есть и серьезный момент истины. Нельзя смешивать историю Церкви с агиографией, однако нельзя их полностью разделять. Во всяком случае, таинственная жизнь «Церкви-Организма», как ни трудно бывает ее порой уповить в земном суетливом бытии «церкви-организации», не должна ускользать от взгляда церковного историка. В.В. Болотов , будучи сам, как уже говорилось, глубоко благочестивым человеком, в своей научной деятельности изредка как бы отстранялся от этого благочестия. Например, истории монашества он практически не уделяет места в своих «Лекциях», хотя, возможно, этот пропуск объясняется и отсутствием в программе по истории древней Церкви раздела о монашестве. Иногда некий трагический разрыв между наукой и духовной жизнью ощущается в его личности... Возможно, то была не только личная трагедия нашего великого ученого, но и некоторых его современников... А.И. Сидоров 1 После смерти В.В. Болотова в периодических изданиях и отдельными книжками появились отклики на неожиданную кончину великого ученого, благодаря которым можно достаточно полно представить образ его как человека и ученого. Из них наиболее значительными являются: Рубцов Μ. Василий Васильевич Болотов (биографический очерк). Тверь, 1900; Венок на могилу в Бозе почившего ординарного профессора С.-Петербургской Духовной Академии, доктора церковной истории, Василия Васильевича Болотова (1 янв. 1854 – † 5 апр. 1900 гг.). СПб., 1900; Памяти профессора С.-Петербургской Духовной Академии Василия Васильевича Болотова. СПб., 1912. Особенно важными следует счесть две работы А.И. Бриллиантова, ученика и преемника В.В. Болотова; Бриллиантов А. К характеристике ученой деятельности проф. В.В. Болотова, как церковного историка. СПб., 1901; Бриллиантов А. Профессор Василий Васильевич Болотов. Биографический очерк//Христианское Чтение, 1910, с. 421–442; с. 563–590; с. 830–854. На эти публикации мы преимущественно и опираемся (не оговаривая специально ссылки; ссылки на прочие работы указываются). |
| поиск: разделы рассылка Александр Тимофеев Ныне время прямого высказывания Беседа с главным редактором портала " Религия и СМИ " Источник: Русская народная линия Как сообщалось, с 23 по 25 сентября в Москве прошел VI Международный фестиваль православных СМИ " Вера и слово " . В день открытия форума прошло множество мероприятий. В частности, была представлена книга известного православного публициста, главного редактора портала " Религия и СМИ " Александра Щипкова " Религиозное измерение журналистики " . После презентации заместитель главного редактора " Русской народной линии " Александр Тимофеев, участвовавший в фестивале, побеседовал с автором книги публицистом Александром Щипковым. Александр Тимофеев : Александр Владимирович, Вы постоянный участник фестиваля " Вера и слово " . В этом году форуму исполнилось 10 лет. Как Вы оцениваете его итоги? Александр Щипков : Фестиваль состоялся. Он не умер, напротив, собирает огромное количество журналистов, приезжающих с неподдельным любопытством со всей России. Это главный признак живого фестивального организма. Еще одно обстоятельство, свидетельствующее об успешности фестиваля, – критика. Недавно на одном из либеральных сайтов была опубликована статья, в которой весьма прозрачно автор намекал на профессиональную непригодность сотрудников Синодального информационного отдела, который курирует фестиваль " Вера и слово " . Бранят, критикуют – значит недовольны, и это недовольство – свидетельство того, что фестиваль " Вера и Слово " развивается правильно. А.Т. : Не кажется ли вам, что некоторые темы повторяются от фестиваля к фестивалю? А.Щ.: Да, это так. Но повтор тем не свидетельствует о падении уровня фестиваля, а показывает, что мы сталкиваемся с вечными темами. Например, есть вопросы, разрешенные мною еще в конце 70-х годов, однако многие только сейчас стремятся найти ответ на мучавшие меня когда-то вопросы. Это нормальная ситуация, ведь в Церковь постоянно приходят новые люди, и они пытаются разобраться в сложных темах, которые пронизывают наше существование в мире и церкви. Это постоянный процесс: каждое поколение переживает свой путь становления в Церкви. |
|
|
