| 1692) году жалованной Их Величеств грамотой утверждено, оному Воздвиженскому Бизюкову монастырю быть в Ставропигии Святейшего Российского Патриарха, а Смоленским Митрополитам тот монастырь не ведать; еже после того и особливыми блаженной и вечно достойной памяти Его Императорского Величества Государя нашего родителя Указами в 1703 году из Патриаршего Духовного Приказа, и в 1703 году Святейшего Синода из Духовной Дикастерии повторено, что вышеозначенному Крестовоздвиженскому Бизюкову и приписанному к нему Свирколуцкому монастырям быть в области Синодальной, а не под ведением Смоленских Архиереев. Напоследок в 1733 году сестра наша блаженной памяти Государыня Анна Иоанновна Её Императорское Величество всё вышеописанное грамотой, за собственноручным подписанием данной, подтвердить соизволила, и дабы и Мы всемилостивейше соизволили повелеть, в подтверждение вышеупомянутых прежних грамот, ныне для вящего той обители паки в Ставропигии и прочем укрепления дать нашу Императорскую жалованную грамоту; а в жалованной грамоте блаженной и вечнодостойной памяти вселюбезнейшего нашего родителя Его Императорского Величества Государя ПЕТРА Великого и дяди нашего, родителя Его Величества Государя Царя Иоанна Алексеевич а, Самодержцев Всероссийских, данной в тот Бизюков монастырь в 7200 году, Марта 23 дня написано: что их Величества пожаловали оного Воздвиженского Бизюкова монастыря Игумена Евфимия с братией, и кто по них в том монастыре иные впредь Игумены и братия будут, по прежнему Их Величеств Указу, повелели тому ... гии 157 в области Святейшего Патриарха во веки неподвижно; а Смоленским Митрополитам тот Бизюков монастырь тогда и впредь не ведать, и никого ни для каких дел от себя в тот монастырь не посылать, и ничего из того монастыря не брать. Да в Указах, потом данных в тот монастырь, при государствовании вселюбезнейшего Нашего Государя родителя Его Императорского Величества, в первом 1703, Марта 22 дня из Патриаршего Духовного Приказа, засвидетельствованы прежние жалованные Их Величеств Государей Великих Всероссийских и Святейшего Иоакима Патриарха грамоты, что в Дорогобужском уезде, в Свирколуцком монастыре, с принадлежащими слугами, служебниками и крестьянами быть приписным к оному Бизюкову монастырю, к которому притом присовокуплена в ведение и церковь , обретающаяся в селе того монастыря, Усвятье святого Иоанна Предтечи, со священниками и церковными причётниками; во втором, по учинению Святейшего Синода из Московской Духовной Дикастерии 1723, Марта 16 числа, также изъяснены прежние блаженной памяти Их Величеств Антецессоров наших Указы и жалованные грамоты: что вышепомянутому Крестовоздвиженскому Бизюкову и приписному к нему Свирколуцкому монастырю быть в области Синодальной, а не под ведением Смоленских Архиереев. |
| д. ректора, прот. Д. И. Богдашевскаго, профессоров, и студентов, носищих священный сан. После запричастнаго стиха произнес слово и. д. доцента Академии, иеромонах Анатолий. Перед отпеванием произнес речь, посвященную памяти почившаго, и. д. доцента, свящ. Т. И. Лященко. На отпевание вышли, кроме участвовавших в литургии, Преосв. Димитрий, Епископ Уманский, и многочисленный сонм священников – бывших учеников покойного профессора. Во время отпевания говорили речи доцент Академии М. Э. Поснов и студенты – IV курса Гр. Ел. Лысяк и I курса о. Андрей Линчевский. Речи все здесь помещаются. После отпевания печальное шествие со гробом К. Д. направилось к кладбищу Флоровского женского монастыря (верхнему). Многочисленный сонм духовенства, провожавшаго К. Д. до места его вечного упокоения, возглавлял Преосв. Димитрий, Епископъ Уманский. На могиле произнес речь памяти К. Д. профессор Варшавскаго университета П. В. Никольский , говоривший от имени Киевскаго Отдела Союза Русского Народа. Константин Димитриевич похоронен рядом с покойными профессорами П. Ив. Линицким и М. Ф. Ястребовым . – Печальная весть о смерти К. Д. встречена была с великою скорбию и иногородними его многочислеными учениками и, как мы знаем, в некоторых городах (напр., в Одессе) эти ученики поспешили вознести общую горячую молитву об упокоении почившаго профессора. И. д. ректора Академии, прот. Д. И. Богдашевский получил нижеследующие телеграммы с выражением соболезнования по случаю кончины К. Д. От преосвященнаго Ректора Академии, Епископа Иннокентия, из С.-Петербурга: Киев, Духовная Академия. Протоиерею Богдашевскому. Глубоко скорблю о кончине Константина Димитриевича. Весьма сожалею, что не успею приехать к погребению. Пригласите преосвященных Павла, Димитрия. Епископ Иннокентий. От Высокопреосвященного Димитрия, Архиепископа Херсонскаго и Одесскаго, из Бизюкова монастыря Херсонской епархии: Киев, Инспектору Академии, Прототерою Богдашевскому Глубоко соболезную родной Киевской Академии, в почившем профессоре Константине Димитриевиче Попове лишившейся чистого и честного деятеля. Со всей братией Бизюкова монастыря, знавшей и чтившей моего почившего друга, я вчера молился о блаженном упокоении почившего. Архиепископ Димитрий. От бывшего профессорского стипендиата Академии, свящ, Н. Н. Фетисова, из Одессы: Киев, Духовная Академия. Ректору. Молитвенно преклоняюсь пред гробом незабвенного наставника Константина Димитриевича. Царство небесное, вечная память доброй его душе! Его ученик, священник Николай Фетисов. В 40-й день после смерти К. Д. 13 июня, после заупокойной литургии, в великой церкви Братскаго монастыря Преосвященным Ректором, Епископом Иннокентием была отслужена паннихида по почившем. Вечная память тебе, дорогой учитель! иеромонах Анатолий Читать далее Источник: Анатолий, иеромонах. Профессор Константин Димитриевич Попов (Некролог)//Труды Киевской Духовной Академии. 1911. 7. С. 541-551. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Не найдя ничего на этом пути следствия, потрепав еще большое количество разных церковных лиц, Феофан зацепился за иеромонаха Иосифа (Решилова). Иосиф вышел из раскола и состоял при Синоде консультантом по делам раскольников. Был назначен игуменом Клобуковского монастыря. Дружил с Тверским архиепископом Феофилактом. В этом же дружеском окружении Феофилакта состоял и архимандрит Калязинского монастыря Иоасаф (Маевский). Пройдя в Киеве риторику, он монашествовал где-то в польских епархиях; из Смоленской епархии попал в петербургский Александро-Невский монастырь, отсюда Феодосий (Яновский) перевел его к себе в Новгородский Антонов монастырь, а из Антонова монастыря он перешел к Феофилакту в Тверскую епархию. Иосиф и Иоасаф оба увлекались мечтой о будущем патриаршестве Феофилакта. И через переписку, и через устные допросы обнаружилась мечта и болтовня этой монашеской тройки. Иосиф говорил Феофилакту: «потерпи, старик, – будем оба люди». Или выпивал здравицу, возглашая: «да здравствует святейший патриарх Всероссийский!» Или, обсуждая факт подарка лошадей кн. Долгорукову, Георгием (Дашковым) митр. Ростовским, Иоасаф говорил насмешливо Иосифу Решилову: «увидим де как Георгий на лошадях въедет на патриаршество». В другой раз Иоасаф (Маевский), критикуя любовь Георгия к светским пирам, говаривал: «Быть бы ему давно патриархом, только скрипочки ему да дудочки помешали». И Д. М. Голицыну Иоасаф говорил о Георгии Ростовском: «полно, полно, я знаю, каков ваш архиерей. Не так он живет, как отец его – преосвященный Стефан митрополит». Иоасаф (Маевский) просто по карьерным соображениям соблазнился перепроситься на юг в Бизюков монастырь и обратился в Синод к всемогущему Феофану Прокоповичу . Тот, взяв под наблюдение двух друзей Феофилакта Тверского, охотно удовлетворил просьбу И. Маевского. По официальным мотивам «ради богомолья» туда поехал и Тверской приятель его, Иосиф Решилов. Бизюков монастырь был почти пограничным с Польшей. В этой добровольной мобилизации двух друзей Феофилакта ближе к польской границе, Феофан усмотрел материал для обвинения в шпионаже по совокупности не только Иоасафа и Иосифа, но и их высокого друга, Феофилакта Тверского. |
| Потому в прошлом 199 (от Р. Х. 1691) году, Марта в 15 день, бил челом нам, Великим Государям, Боярин наш Феодор Петрович Салтыков: строение де отца его, Боярина нашего Петра Михайловича, и его, в Дорогобужском уезде, всемирного Воздвижения Честного и Животворящего Господня, Бизюков монастырь, и в прошлом 197 году, по Именному нашему Великих Государей Указу и по благословению блаженной памяти Великого Господина Святейшего Кир Иоакима Московского и всей России и всех северных стран Патриарха, велено тому монастырю быть в Ставропигии в области Святейшего Патриарха, а Богомольцу нашему Преосвященнейшему Симеону, Митрополиту Смоленскому и Дорогобужскому, того монастыря ведать и ни для каких дел впредь никого посылать не велено. И по тому нашему Великих Государей Указу и по благословению блаженной памяти Святейшего Патриарха, тот Бизюков монастырь в область Святейшего Патриарха и отписан; а для подтверждения нашей Великих Государей жалованной грамоты, что быть неподвижно в Ставропигии, под областью того Патриарха, тому монастырю не дано; и нам, Великим Государям, пожаловать бы его Боярина нашего Федора Петровича велеть, для подтверждения, дать нашу Великих Государей жалованную грамоту за красной вислой печатью, что быть тому Бизюкову монастырю в Ставропигии, под областью Святейшего Патриарха неподвижно, сославшись о том с Патриаршим разрядом памятями; а богомольцу нашему Преосвященному Симеону, Митрополиту Смоленскому и Дорогобужскому, и по нём впредь будущим Митрополитам, того монастыря чтоб не ведать, и в том монастыре Игуменам и братии жить без всякого опасения, и строиться без всякой споны и помешки. – И по нашему, Великих Государей, Указу велено против того его Боярина нашего Феодора Петровича челобитья, Бизюкова монастыря Игумену Евфимию с братией дать нашу Великих Государей жалованную грамоту на Ставропигию, из Приказа большого дворца, сославшись с Патриаршим разрядом. Помета о том на челобитной Думного нашего Дьяка Емельяна Украинцова. И по тому нашему Великих Государей Указу, из Приказа большого дворца в Патриарший разряд послана память; а в памяти из Патриаршего разряда, за приписью Дьяка нашего Ивана Тугаринова, написано: в прошлом в 197 (от Р. Х. |
| 25-го ч. писал я иеромонаху Ярославского Толгского монастыря о. Пимену 1730 (Благово), с которым я познакомился, как было уже говорено, в Москве во время коронации. О. Пимен полагал начало монашеской жизни в Николо-Угрешском монастыре, Московской еп., под руководством известного архимандрита Пимена 1731 . Составивши жизнеописание своего духовного руководителя, он прислал мне печатный экземпляр своего биографического труда, и вот поэтому то поводу я писал ему: „Приношу Вам искреннюю благодарность за присланный мне экземпляр литературного вашего произведения о досточтимом архимандрите Пимене. Трудом своим Вы увековечите историческую память о сем авве. С великим интересом и назиданием читал я вашу повесть. Желательно, чтобы Вы приняли на себя труд составить такую же повесть и о приснопамятном друге о. Пимена, преосвященном архиепископе Леониде, если только его родные согласятся передать в ваше распоряжение имеющиеся у них материалы для его биографии. Призываю Вам Божие благословение, с братскою о Христе любовию пребываю“... —71— 1883 г. 26-го ч. писал я в Сергиев Посад Ректору Моск. акад., протоиерею С. К. Смирнову, в ответ на его письмо от 29-го сентября: „Приношу Вам искреннюю сердечную благодарность и за поздравление меня с днем ангела и за ознаменование этого дня избранием меня в почетные члены вашей академии. Этою честию, едва ли, впрочем, мною заслуженною, по всей вероятности, я всего более обязан вашему доброму ко мне расположению. Скажите же мне, чем и как я должен выразить, кроме письменной благодарности, свою признательность Академическому Совету за сделанную мне честь, когда получен будет мною диплом на звание почетного члена Академии? Как в этом случае поступали другие, предварившие меня в получении этого звания? Обращаюсь за сим к вашему любезному посланию. Относительно Преосвященного Петра я слышал в Синоде два доклада: один по его просьбе о выдаче ему прогонов от Саратова до Бизюкова монастыря; другой о помещении его, вместо Бизюкова монастыря, в Оптиной пустыни. По первой его просьбе, ему назначено пособие в 300 рублей; вторая просьба удовлетворена. Что касается назначения ему в управление другой епархии, о чем мимоходом он упоминает в последней просьбе, – этот пункт пройден молчанием. Очень жаль, что я лично незнаком с преосвященным и потому не мог с твёрдостью сказать слово в его пользу. |
| До состояния Духовных Штатов 1764 года за монастырём сим было крестьян 3.219 душ; а по штатам сим положен во втором классе Ставропигиальным же, по силе нижеследующих грамот: I «Се аз Царь и Великий Князь Алексей Михайлович, всей Великой и Малой России Самодержец и многих Государств Государь и Обладатель, пожаловал есьмя Дорогобужского уезда Бизюкова монастыря чёрного попа Кирилла с братией, и кто в том монастыре по них иные Игумены и Келари и Строители и Казначеи и братия будут, их же монастырской вотчиной, что в лето 1650 месяца ту вотчину дал Феодор Михайлов сын Салтыков, а в иноках Сергий, в Дорогобужском уезде, в стану Биатинском деревней Михиной с мельницей, деревеней Горбуновой, деревней Тереховой, деревней Свиридовой, деревней Рышковой, пустошью Половой, пустошью Дьяконовой, пустошью Егжелевой, пустошью Клишниковой, пустошью Харитоновой, пустошью Красным Холмом, пустошью Манторовой, пустошью Исаевой, пустошью Марковой, пустошью Дароватками, пустошью Денисьевой, пустошью Малой Денисьевой, пустошью Наквасиной, пустошью Носовой, пустошью Шестаками; да по другой стороне реки Днепра деревней Уласовой, деревней Хатычиной, деревней Андреевской, деревней Нетниковой, деревней Махнашевой, деревней Усвятьем, деревней Волковой, деревней Бардыленкой, деревней Словиковой с мельницей, деревней Кузьминой, пустошью Болтиной, пустошью Киселёвой, пустошью Селивановой, в вотчину же с крестьянами, и с пашней, и с сенными покосами и с лесами и с болотами и с мельницами и с рыбными ловлями и со всеми угодьями, как и то в вотчине исстари было; потому били нам челом Великому Государю, нашему Царскому Величеству, Дорогобужского уезда Бизюкова монастыря чёрный поп Кирилл с братией: в прошлом-де 162 году, (от Р. Х. 1654) Июня в 26 день по нашему Государеву указу приделана наша грамота в Дорогобуж к Воеводе, ко князю Данилу Несвицкому, а велено ему выслать из Дорогобужского уезда Боярских и монастырских крестьян под наши запасы, а с их-де крестьян подводы взять велено, и они-де крестьяне их вконец разорены, и всякий хлеб ржаной и овёс потолочен, и вновь ничего не сеяно, а иных-де бобылей и по се время не сыщут, все разбрелись розно; и нам бы их пожаловать не велеть с крестьян их под наши запасы имать подвод, для их разоренья, а на челобитной их помета Думного нашего Дьяка Лариона Лопухина 162 (от Р. Х. |
| Показует тож исход Решилова из монастыря калязина в Москву, и оттуда, по некоем времени, поход его тайный в бизюков монастырь порубежный: что все он делал в вышеупомянутом 1732 году, около того времени, как поднят оной пашквиль. Когда Решилов был, в1732 году, до отъезда своего, в Москве, то в монастыре савинском, то на подвории тогож монастыря: тогда про бытность его секретарь тверского архиерея ведали. А как от него Давидова, по приказанию синодскому, спрашивано, где Решилов: то он Давидов приказал подъячему своему ответствовать, что Решилова во всей тверской епархии нет: а где он, – не сказали. И сия утайка к чему годилась, должен сказать Давидов. По привозе Решилова в Санктпетербург, когда его синодальный член при других, первое о том спросил просто: для чего он в бизюков монастырь пошел, он на то ответствовал: «я де не думал за рубеж из царства православного отлучаться». Из чего ему пришло на мысль тако ответствовать? Понеже в пашквиле, между прочим, нарекание написано, что патриарха нет, того ради дан Решилову вопрос на письме: ласкательноли он известную персону, яко имеющего быть патриархом, поздравлял, или прямиком? И он ответствовал, что поздравлял прямиком, и показал многие того причины и обстоятельства. Сидя за арестом, неоднократно требовал бумаги, обещаясь написать все, что ведает, и писал на себя и на других немаловажные продерзости, о которых его не спрашивано. А то делал знатно для того, дабы тако показать, что еслибы он пашквиля был сочинитель, и тот бы трех свой объявил. Когда ему, при министрах, велено письмо пашквильное дать посмотреть, тогда он первее головою стал качать, и очки с носа, моргая, скинул; а после и одной строки непрочет, начал бранить того, кто оное письмо сочинил, называя его проклятым, еретиком, диаволом. Допрашиван же и бывший савинский архимандрит, о многих в пашквиле написанных знатных речах, слышал он тые от Решилова, когда гостил у него Решилов в 1732 году: и архимандрит хотя на всякий допрос мялся, однакоже, по многим увещаниям, показал чуть не все речи предложенный, что говорил Решилов. |
| В ответ на этот доклад Св. Синод 15 марта приказал московскому архиепископу жить пока на новгородском подворье в Китай-городе, на содержание до определения выдать 300 руб. из Московской Синодальной Конторы из сумм, оставшихся после духовных персон, отдать в его ведомство Духовную Дикастерию с делами и служителями, передать ему из Синодальной Конторы ставленических и прочие дела по Московской епархии; тогда же велено выдать ему потребное из Синодальной ризницы, по усмотрению Конторы, и предоставлено право пользоваться полхором синодальных певчих. В качестве кафедрального, «яко первенствующий» в епархии, из московских соборов назначался Архангельский собор. Имя архиепископа Иосифа должно было возноситься, по обыкновению, в Москве и в городах Синодальной области – в соборах, монастырях и церквах, кроме московских Успенского и Благовещенского соборов и Синодальной домовой церкви двунадесяти апостолов, Троице-Сергиева монастыря, Киево- Печерского, Рождественского во Владимире, Ипатского в Костроме, московских монастырей – Чудова, Новоспасского, Спасского училищного, Симонова, Донского, Саввина Сторожевского, Высокопетровского, Киево-Межигорского и Бизюкова. Все названные соборы, церкви и монастыри предположено оставить, по-прежнему, в собственном ведомстве Св. Синода, в качестве ставропигиальных, а не в Московской епархии, 569 т. е. не в ведомстве архиепископа Иосифа. Почти все они находились на территории Московской епархии, кроме киевских и Бизюкова, бывшего в Смоленской епархии. Св. Синод спешил подкрепить свое определение о ставропигиальных соборах и монастырях именным указом. Он подал мотивированный всеподданнейший доклад по поводу своего определения. В основание удержания за собой названные соборы, и монастыри, и Воскресенский на Истре Св. Синод выставлял следующее: Синоду, как главному духовному соборному правительству, учрежденному вместо одноличного патриаршего Правления, нельзя остаться без соборов в царствующих городах Москве и Петербурге. В них, а не в епархиальных соборах, он будет ставить архиереев на епархии и производить архимандритов в степенные ставропигиальные и прочие знатные комнатные Ее Императорского Величества монастыри, а также совершать соборное служение в высокоторжественные дни и праздники. |
| В тот же день следователь составил обвинительное заключение, в котором писал, что священник»ведет повстанческую агитацию, систематически ведет антисоветскую агитацию среди колхозников о скорой войне и гибели советской власти». 13 сентября Тройка НКВД приговорила иеромонаха Стефана к расстрелу. Он был расстрелян 17 сентября 1937 года. Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания. Мученик Стефан (Наливайко) (память 30 января по старому стилю) М ученик Стефан родился в 1898 году в селе Константиновка Мелитопольского уезда Херсонской губернии в благочестивой крестьянской семье Пимена и Евфросинии Наливайко. Огромное влияние на воспитание мальчика имела его мать, Евфросиния Романовна, усилиями которой он получил хорошее церковное образование, прекрасно знал Священное Писание и полюбил читать духовные книги. После установления советской власти, когда начались гонения на Православную Церковь, Евфросиния Романовна стала ходить по соседним селам с проповедями. Власти предупредили ее:«Бабка, кончай проповедовать, а то иначе посадим». Но не послушалась их Евфросиния. Наконец зимой 1927 года пришли ее арестовывать. Она надела кожух, а о втором кожухе говорит парню, которому было поручено ее арестовать: — Ты бери два кожуха. — Да зачем мне? — сказал он. — Да тебе еще придется меня обратно везти. — Бабка, много ты знаешь, — надменно ответил он и не взял кожух. После допроса Евфросинию Романовну отпустили домой, и тот же парень повез ее в село Константиновку. Скончалась она в родном селе в своем доме в 1929 году. Когда Степану исполнилось девять лет, родители отдали его в церковноприходскую школу, в которой он проучился три года, после чего поступил в училище при Григорие–Бизюковом монастыре, где он учился два года. В это время настоятелем монастыря был архиепископ Таврический Димитрий (Абашидзе) и монастырь славился благочестием иноков и миссионерами. Обучение в церковноприходской школе и, в особенности, жизнь в Григорие–Бизюковом монастыре оказали на Степана благотворное влияние и сказались потом на всей его жизни. |
| Еще он Родышевский сказывал, что подано от него Родышевского на преосвященнаго Феофана архиепископа ея императорскому величеству доношение о всех его делах, в бытность во псковской и в новгородской епархии». Все это, а особенно подметное письмо, не могло остаться без последствий и дорого стоило лицам, так или иначе замешанным в эту историю. Но в настоящем деле, минуя Маркелла, Феофан обратил взор на других своих недоброжелателей. Припомним, что архимандрит Иоасаф Маевский, в бытность в Москве, по поручению и с тетрадями Феофилакта, со всем неожиданно попал в тайную канцелярию. Дело пока было не в его лице, а в тетрадях, которые он привез с собою. Как предусмотрительный человек, – он видел, что дело не обойдется без неприятностей; а как человек хитрый и оборотливый, он следовал правилу – держаться ветру и ютиться к той партии, которая берет перевес. У него тотчас же, после открытия его поручений, родилась мысль перейдти на сторону Феофана и, явившись с повинной головой, просить его покровительства. Он мог сделать даже больше. Во время первой поездки в Москву, проживая там за болезнию Голицына, который не мог его принять, Иоасаф из любопытства снял копию с Феофилактовых тетрадей. Теперь был хороший случай представить этот снимок Феофану. Иоасаф так и сделал. Этого мало – он представил свою жизнь у Феофилакта в таких мрачных чертах, что Феофан столько же за услугу, сколько по старому знакомству, помог ему перейти в ставропигиальный бизюков монастырь. В то время, когда это дело совершалось, Феофан, может быть, не имел никаких мыслей о тактике Иоасафа. Но когда явился пасквиль, и подозрительность Феофана перебирала и тех и других лиц, его мысль, видимо, не раз останавливалась на Иоасафе. Феофан догадывался, что у него с Феофилактом отношения были не совсем такие, какими представил их Иоасаф. Зачем же он бежит от Феофилакта? и бежит в бизюков монастырь? Но вот и еще основание подозрению. Собирая сведения о Решилове, Феофан узнал, что его в Твери уже нет, что он переходил из монастыря в монастырь и очутился тоже в бизюкове монастыре. Здесь что нибудь да не так. Кто нибудь из двух виноват; но кто? Малая и почти ничтожная сама по себе вещь указала Феофану виновного. В письме часто поминалось слово: динкую. «Пришло же нам, хотя и не скоро, на мысль – писал потом Феофан, – что перед нами, аки бы пошучуя (шутя), таковаго претворения русских речей на польския употреблял Решилов, а наипаче сего слова динкую. И то так живо прибралось нам на память, что на него о сочинении известнаго пашквиля подозрение стало и, по многом размышлении, весьма утвердилось, что нас и подвинуло требовать, дабы его сыскали к делу.» |
|
|
