| Катя смотрела на нас с удивлением, старушка растерянно хлопала глазами, но мне было очень весело, и я мог теперь разговаривать с Николаем Антонычем сколько угодно. – Да-а… Ну что ж, прекрасно. – Николай Антоныч серьезно смотрел на меня. – Давно ли, кажется, был мальчик, а вот, поди же, полярный летчик. И ведь что за профессию выбрал! Молодец! – Обыкновенная профессия, Николай Антоныч, – отвечал я. – Такая же, как и всякая другая. – Такая же? А самообладание? А мужество во время опасных случаев? А дисциплина – не только служебная, но и внутренняя, так сказать, самодисциплина! По старой памяти мне стало тошно от этих фальшивых круглых фраз, но я слушал его очень внимательно, очень вежливо. Он показался мне гораздо старше, чем на юбилее, и у него было усталое лицо. Когда мы проходили в столовую, он обнял Катю за плечи, и она чуть заметно отстранилась. В столовой, между прочим, сидела одна из тетушек Бубенчиковых, но теперь я уже не мог различить, была ли она той самой, которая хотела побить меня щеткой, или той, которая утешала козу. Во всяком случае, теперь она встретила меня очень любезно. – Ну, ждем, ждем! – сказал Николай Антоныч, когда Нина Капитоновна, робко суетившаяся вокруг меня, налила мне чаю и подвинула все, что стояло на столе. – Ждем полярных рассказов. Слепые полеты, вечная мерзлота, дрейфующие льды, снежные пустыни! – Все в порядке, Николай Антоныч, – возразил я весело. – Льды, как льды, пустыни, как пустыни. Николай Антоныч засмеялся. – Я встретил однажды старого приятеля, который в настоящее время служит в нашем торгпредстве в Риме, – сказал он. – Я его спрашиваю: «Ну, как Рим?» А он отвечает: «Да ничего! Рим как Рим». Похоже, правда? У него был снисходительный тон. Катя слушала нас, опустив глаза. Нужно было поддержать разговор, и я действительно стал рассказывать о ненцах, о северной природе и, между прочим, о том, как мы с доктором летали в Ванокан. Нина Капитоновна все интересовалась, высоко ли я летаю, – и это напомнило мне тети Дашино письмо, которое я получил еще в Балашовской школе: «Раз уж не судьба тебе, как все люди, ходить по земле, то прошу тебя, Санечка, летай пониже». |
| Я усердно посещал в прошлом году заседания разогнанной государственной думы, интересовался речами князя Волконского, – но ничего такого, что приписывают ему наши революционеры, я от него не слышал. Лучшая из его речей по аграрному вопросу была произнесена им 18 мая 1906 года. И вот какое основное положение было высказано князем Волконским: «у наших земледельцев больше земли, чем у земледельца любой другой страны Европы; там от этого недостатка не страдают, – не страдают потому, что там земля приносит дохода больше, чем у нас». Затем князь Волконский утверждал, что крестьянский надел у нас не везде одинаков, потому что, при освобождении крестьян от крепостной зависимости, сами крестьяне брали на себя у бывших своих помещиков неодинаковое количество десятин пахотной земли в выкупной надел: в Новоузенском уезде, Самарской губернии брали, например, по 10–12 десятин 3 на человека, в Балашовском уезде – по 5-ти десятин, в других по 6-ти, а в Курской губернии – только по 2,3 десятины земли на человека. С того времени население в России значительно увеличилось (прибавилось 40 человек на 100). а потому наделы земли, конечно, уменьшились. Итак, князь Волконский вовсе не говорил того, что наши крестьяне малоземельем не страдают, а он утверждал только, что у наших крестьян больше земли, чем у крестьян любой западноевропейской страны, не исключая, конечно, и Франции. Хотя думцы, в роде Жилкина, Аладьипа, Аникина. Онипко и другие, не дали князю даже окончить его речь; но мне она показалась безусловно правдивою, и я сейчас укажу основания, почему я так думаю. Наша Российская империя занимает пространство земли, равняющееся одной шестой части поверхности всей суши земного шара и почти в два с половиною раза больше поверхности суши всего европейского материка. Если не считать пространства, занимаемого морями и реками, то все количество земли нашего государства равняется 18.986.531 квадратной версте или 1.974.599.22 4 казенным десятинам; во Франции же, как мы видели, пред началом первой революции в конце XVI столетия всей земли было только 51 млн гектаров, т. |
| Нет, все переменилось в моей душе, я чувствовал это! Я больше не был горячим мальчиком, стремившимся, не теряя ни минуты, доказать свою правоту. Я знал теперь, что мне нужнее всего – спокойствие и твердость. С чувством грусти и жалости к самому себе я думал об этих годах моей юности и школьной любви. Теперь кончено было с юностью и любовь уже не та. Но, как и прежде, все было впереди, и я смотрел вперед с еще большей надеждой, чем прежде. Я недолго пробыл в Москве. Меня очень вежливо приняли в Главсевморпути, потом в Управлении гражданского воздушного флота. Но нечего было и думать о Севере – так мне сказали – до тех пор, пока меня не отпустит Балашовская школа. Только через полтора года мне удалось добиться назначения на Север – и то совершенно случайно. Я познакомился в Ленинграде с одним старым полярным летчиком, который хотел вернуться в центр: ему уже не по годам были тяжелые северные полеты. Мы обменялись. Он занял мое место, а я получил назначение вторым пилотом на одну из дальних северных линий. Глава 6. У доктора Нетрудно было найти этот дом, потому что вся улица состояла только из одного дома, а все остальные существовали только в воображении строителей Заполярья. Уже темнело, когда я постучался к доктору, и как раз окна осветились, и чья-то тень задумчиво прошла за шторой. Мне долго никто не открывал, и я сам тихонько открыл тяжелую дверь и очутился в чистых, просторных сенях. – Хозяева есть? Никто не откликнулся. В углу стоял голик, и я почистил им валенки: снег был по колено. – Дома кто-нибудь? Никого. Только маленький рыжий котенок выскочил из-под вешалки, испуганно посмотрел на меня и удрал. Потом в дверях появился доктор. Может быть, это невероятно с медицинской точки зрения, но он не только не постарел за эти годы, но даже помолодел и снова стал похож на того длинного, веселого, бородатого доктора, который в деревне учил нас с сестрой печь картошку на палочках. – Вы ко мне? – Доктор, я хочу пригласить вас к больному, – сказал я быстро. – Интересный случай: немота без глухоты. Человек все слышит и не может сказать «мама». |
| Тихона Задонского Серафимовская-Понетаевская Троицкая-Бирская Ягодинская-Введенская Колчеданская-Покровская Крестовоздвиженская – Иерусалимская – Флоро-Лаврская-Лукинская Марии Магдалины-Порховская Рождество-Богородицкая-Феодоровская Тихвинская-Краишевская Троицкая-Ковыляевская Троицкая-Творожковская Благовещенская-Херсонская Волгская-Владимирская Параскево-Воскресенская-Пайгармская Тихвинская-Екатеринославская Успенская-Оренбургская Троицкая-Димитриевская-Грязнухинская Благовещенская-Бежецкая Казанская-Боголюбская-Петропавловская Новоузенская-Троицкая Владычне-Покровская-Московская Вознесенская-Кинешемская Благовещенская-Сарапульская Варваринская-Сомовская Воскресенская-Знаменско-Ключищенская Иоанно-Ильинская-Псковская Дубовская-Вознесенская Покровская-Балашовская Богородицкая-Феодоровская-Ратьковская Казанская-Вышневолоцкая Иосифовская-Марьевская Каменнобродская-Троицкая Успенская-Валдайская Выксунская-Иверская Троицкая-Новая или Новографская Успенская-Богородицкая-Пермская Чагринская-Покровская Богородицкая-Казанская-Ключегорская Иоанно-Предтечевская-Леушинская Казанская-Колычевская Марии-Магдалининская-Коноплинская Покровская-Медянская Троицкая-Черемисская-Козмодемьянская Троицкая-Чуфаровская Введенская-Киевская Феодоровская-Богородице-Ахтырская Казанско-Богородицкая-Бугульминская Предтечевская-Посошковская Софийская-Тулиновская Ахтырская-Гусевская Покровская-Уральская Тихоновская-Троицкая-Задонская Воскресенская-Феодоровская- Сергиева Кутузовская Казанская-Головинская Макариева-Желтоводская-Троицкая Пановская-Троицкая Введенская-Краснинская Сергиевская-Сарайская Смоленская-Старо-Костычская Богородицкая-Лесненская Вохоновская-Мариинская Знаменско-Мариинская-Яранская Казанская-Шамординская Скорбященская-Мало-Пицкая Теклатская-Покровская Богородицкая – Рождественская – Козельщинская Покровская-Быковская Севастьянова – Спасо-Преображенская-Сохотская Богородицкая-Читанская Рдейская-Богородицкая-Успенская Шелтомежская-Шестаковская Николаевская-Больше-Мажарская Орская Спасская Тихоновская-Лукояновская Троицкая-Лаишевская Александро-Невская-Акатовская Каслинская-Казанская Николо-Тихвинская-Пятницкая Троицкая-Богодуховская Покровская-Шиханская |
| Там в семье родился второй ребенок - дочка Елена. О работе в этом городе Войно-Ясенецкого в качестве врача в амбулатории нет никаких сведений, но известно, что в августе 1908 года, оставив семью на Украине, Валентин Феликсович едет в Москву. Поездка туда была мотивирована научным интересом Войно-Ясенецкого: во время работы в земствах перед ним остро встала проблема операций под местным наркозом, повлияла и новая в то время книга немецкого профессора Г. Брауна «Местная анестезия, ее научное обоснование и практические применения». Святитель вспоминал: «Я с жадностью прочел ее и из нее впервые узнал о регионарной анестезии, немногие методы которой весьма недавно были опубликованы. Я запомнил, между прочим, что осуществление регионарной анестезии седалищного нерва Браун считает едва ли возможным. У меня возник живой интерес к регионарной анестезии, я поставил себе задачей заняться разработкой новых методов ее». И вот в сентябре 1908 года Войно-Ясенецкий поступает в экстернатуру при Московской хирургической клинике известного профессора - хирурга П.И. Дьяконова.Оказалось, что профессор Дьяконов ничего не слышал и не знает об этой теме, но с радостью одобрил работу над ней Валентина Феликсовича. В результате кропотливой и упорной работы появились ценные научные результаты. Но финансовые трудности заставили прервать научную работу и продолжить практическую хирургию в земствах. Семья Войно-Ясенецких отправилась в Саратовскую губернию.В 1909 году Валентин Феликсович уехал в село Романовка Балашовского уезда Саратовской губернии. Здесь он принял больницу на 25 коек. Участок Романовской волости был самым большим в губернии, соответственно этому рост числа заболеваний и госпитализированных больных был значительно выше, чем в других волостях. Молодой и энергичный главврач был единственным хирургом в больнице. На собственные средства он купил микроскоп и после операций готовил и исследовал препараты тканей. В районных больницах этим будут заниматься уже в послевоенные годы; В.Ф. Войно-Ясенецкий делал это в 1909 году. |
| В 1907 году в Любаже родился мой первенец — Миша. А в следующем, 1908 году родилась моя дочь Елена. Должность акушерки мне пришлось исполнять самому. Из Фатежа я уехал в Москву и там немного менее года был экстерном хирургической клиники профессора Дьяконова. По правилам этой клиники всё врачи-экстерны должны были писать докторскую диссертацию, и мне предложена была тема " Туберкулез коленного сустава " . Через две-три недели меня пригласил профессор Дьяконов и спросил, как идет работа по диссертации. Я ответил, что уже прочел литературу, но у меня нет интереса к этой теме. Умный профессор с глубоким вниманием отнесся к моему ответу и, когда узнал, что у меня есть собственная моя тема, с живым интересом стал расспрашивать о ней. Оказалось, что он ничего не знает о регионарной анестезии, и мне пришлось рассказывать ему о книге Брауна. К моей радости, он предложил мне продолжать работу над регионарной анестезией, оставив предложенную тему. Так как моя тема требовала анатомических исследований и опытов с инъекциями окрашенной желатины на трупах, то мне пришлось перейти в Институт топографической анатомии и оперативной хирургии, директором которого был профессор Рейн, председатель Московского хирургического общества. Но оказалось, что и он не слышал и ничего не читал о регионарной анестезии. Скоро мне удалось найти простой и верный способ инъекции и к седалищному нерву у самого выхода его из полости таза, что Генрих Браун считал вряд ли разрешимой задачей. Нашел я и способ инъекции к срединному нерву и регионарной анестезии всей кисти руки. Об этих моих открытиях я сделал доклад в Московском хирургическом обществе , и он вызвал большой интерес. Но не на что мне было жить в Москве с женой и двумя маленькими детьми, и я должен был уехать в село Романовку Балашовского уезда Саратовской губернии работать в больнице на двадцать пять коек, где развил большую хирургическую работу и напечатал отчет о ней отдельной книжкой по образцу отчетов клиники профессора Дьяконова. Работу над регионарной анестезией я продолжал в Москве во время ежегодных месячных отпусков, работая с утра до вечера в Институте профессора Рейна и профессора Карузина при кафедре описательной анатомии. Здесь я исследовал триста черепов и нашел очень ценный способ инъекции ко второй ветви тройничного нерва у самого выхода из форамен ротундум [Круглое отверстие (лат. ) .]. К концу этой работы я уже не был в Романовке, а состоял главным врачом и хирургом уездной больницы на пятьдесят коек в Переславле-Залесском. |
| 5) Тульской обители игуменья, а потом, жившая в Белеве на покое, – игуменья Макария Болотникова с ее родными по плоти и по духу о Христе сестрами Магдалиной, Ларисой и Михайлой, тоже бывшие ученицы о. Макария, со многими о Христе сестрами. 6) Орловская игуменья Амфилохия, ее преемница М. Антония Соколова, казначея Магдалина Петрова, со многими сестрами обители. 7) Великоустюжская игуменья М. Назарета Курош, казначея М. Амфилохия с несколькими сестрами. 8) Балашовской Покровской общины, Саратовской губернии, настоятельница М. Сарра Ананьевская со многими о Христе сестрами. Эта община получила первоначальное устройство под руководством о. Иллариона. 9) Влахернского, Московской губернии, монастыря казначея М. Леонида и некоторые сестры монастырей: Брянского, Спасобородинского, Воронежского Серафимодивеевской и Болховской общин и других. 10) Бывшая Белевская монахиня, а ныне игуменья Вознесенского Сердобского уезда Саратовской губернии монатыря Зажиточным монахиням советовал быть снисходительными к келлейным сестрам, ценить их труды и не за всякую малость взыскивать; обращаться с ними без гордости и самомнения, а с кротостью, любовью и смирением и подавать им собою пример всякой добродетели. Советывал самим приобвыкать к трудам, чтобы, в случае нужды могли обходиться и без келлейницы, подражая житиям Св. Отцов, которые не в одной молитве и псалмопениях проводили жизнь, а и в телесных трудах. Келлейных же наставлял, что труды их тогда будут приятны Богу, когда будут совершаться с благословения старших, с кротостью и без ропота. Многие неимущие сестры из дальних монастырей, не имея возможности часто ездить к старцу, для укрепления себя его советами, как относительно внутренней, так и внешней своей жизни, в течение года, иногда двух и более откладывали из своих заработков оставшееся у них за исполнением необходимо потребного, и в складчину приезжали к старцу, когда собирались у них нужные на этот предмет средства. Кроме устных сношений со старцем, многие сносились с ним и письменно, прося себе нужных наставлений, а некоторые, кроме того, вели и подробные дневники своим мыслям, поползновениям и немощам и при удобных случаях присылали их к старцу целыми тетрадями. Старец перечитывал все и, на что нужно, отвечал, а письма, на которые были посланы ответы, собственноручно сжигал в печи. |
| Странник-писатель. Норов Авраам Сергеевич (1795–1869) Скачать epub pdf Авраам Сергеевич Норов родился 22 октября 1795 года в селе Ключи Балашовского уезда Саратовской губернии (ныне Ртищевский район Саратовской области), в старинной дворянской семье. Его отцом был саратовский губернский предводитель дворянства, отставной майор Сергей Александрович Норов, матерью – Татьяна Михайловна, урожденная Кошелева. Получив домашнее образование, в 1807 году Норов поступил в Благородный пансион при Московском университете, но не закончил его и в 1810 году поступил прапорщиком в гвардейскую артиллерию, участвовал в военных действиях Первой Западной армии 1812 года. В сражении при Бородино семнадцатилетний юноша картечью был ранен в ногу, затем в занятой Наполеоном Москве попал в госпиталь, где ему ампутировали ногу. Вернувшись с войны, около года Авраам Норов провел в своем имении, после чего переехал в Петербург. Несмотря на инвалидность, он только в 1823 году, получив звание полковника, перешел на гражданскую службу. С 1827 года Авраам Сергеевич служил в Министерстве внутренних дел чиновником для особых поручений. Его прикомандировали к адмиралу Д.Н. Сенявину, с которым Норов совершил два заграничных плавания, в частности, участвовал в проведении русских судов до Портсмута и обратно. В 1830 году Авраам Норов занял место правителя дел и члена Комиссии принятия прошений на Высочайшее имя, в 1849 году был назначен сенатором и помощником главного попечителя Человеколюбивого общества; в 1850 году – товарищем министра народного просвещения. С 7 апреля 1853 по 23 марта 1858 года А.С. Норов был министром народного просвещения. Современники характеризовали его как доброго, отзывчивого человека с самыми благими стремлениями, но вместе с тем бесхарактерным, предоставившим все управление ведомством народного просвещения посторонним лицам, вследствие чего важнейшие вопросы воспитания и образования оставались в пренебрежении. С поста Министра народного просвещения А.С. Норов ушел в 1858 году, обладая многими наградами, включая орден Анны I степени (1848), орден Белого Орла (1853), орден Александра Невского (1856) и даже греческий орден Спасителя I степени. |
| Тропа не зарастет К перезахоронению останков епископа Вениамина (Милова) и архиепископа Досифея (Протопопова) Марина Бирюкова 8 декабря. Архиеп. Досифея и еп. Вениамина встречают в Покровском соборе Саратова Как хорошо знали мы все эту дорожку из серой плитки и черный мраморный крест, хорошо видный среди других крестов и памятников старого Воскресенского кладбища. Дорожку-то выложили относительно недавно; а вот народная тропа к могиле епископа Саратовского и Балашовского Вениамина (Милова) не зарастала на протяжении 68 лет, со дня скоропостижной кончины 58-летнего архиерея, за плечами которого лежал воистину крестный путь. Во все времена, при всех властях православные саратовцы шли и шли к владыке Вениамину. Несколько лет назад на оградке появился почтовый ящик для письменных прошений – чтобы они не размокали от дождя и снега, чтоб их не разносило ветром по всему кладбищу. Но не все просители этот ящик замечали. Прибираясь на могиле владыки, протирая от пыли черный камень надгробия, мы не раз находили настоящие вопли несчастных душ: «Дорогой владыка Вениамин, помоги мне избавиться от наркомании, иначе все, конец мне. Саша». 8 декабря. Панихида по архиеп. Досифею и еп. Вениамину в Покровском соборе Саратова Любовь и надежда Однажды, помню, выдалась очень снежная зима. Кладбище утонуло в одном большом сугробе. Я взялась прочистить дорожку к владыке. И увидела, что кто-то уже к нему прошел, вернее, пробился – проваливаясь, наверное, по пояс, такие были следы. А на снегу, скрывшем надгробие, алел букет гвоздик. Вообще, живые цветы – знаки человеческой благодарности – лежали или стояли здесь всегда, в любое время года. Ну а 2 августа, в Ильин день, в день праведной кончины саратовского епископа, народ шел к его кресту потоком целый день. Приезжали священники из разных храмов с группами своих прихожан, совершали панихиды. Женщины раздавали всем домашние пирожки и пышки. К глазам невольно подступали слезы… Архимандрит Вениамин (Милов), 1929 г. Однако могила владыки Вениамина была не единственной почитаемой на старом кладбище. Чуть подальше от него, вглубь «церковного» участка, лежал архиепископ Саратовский и Царицынский Досифей (Протопопов), умерший в 1942 году. И большинство людей, приходивших к владыке Вениамину, подходило и к владыке Досифею тоже. И записки на его надгробии не раз приходилось видеть. Хотя столь же яркого почитания, сколь почитание епископа Вениамина, не наблюдалось – может быть, в силу того, что на момент своей смерти владыка Досифей не был правящим архиереем Саратова: после лагеря и ссылки он стал инвалидом, пребывал за штатом и питался милостью верующих. А возглавлял Саратовскую епархию он в действительно страшную эпоху: с 1917 по 1922 год. |
| Командир воздушного судна Леонид Филин – заслуженный пилот Российской Федерации, летчик первого класса. С отличием окончил Балашовское ВВАУЛ. В строевых частях ВВС прошел путь от рядового летчика до командира авиационной эскадрильи. Управлял самолетами Л-29, Ан-24, Ан-26, Ан-72, Ил-18, И-22, Ил -76. У него около 12 тысяч часов налета. Проходил службу в частях военно-транспортной и транспортной авиации СССР и России. Участник боевых действий в Афганистане. В авиации МЧС России с 1995 года. Участвовал почти в 200 спасательных и гуманитарных операциях в стране и за рубежом. В числе первых Леонид Филин освоил тушение крупномасштабных пожаров на тяжелом самолете Ил-76. Это было летом 1996 года, когда в Хабаровском крае в районе Комсомольска-на-Амуре была сложная пожароопасная обстановка. На тушение лесных пожаров туда направили 3 экипажа ФГУАП (Федерального государственного унитарного авиационного предприятия МЧС России), в числе которых — и экипаж Л. Филина. Командир экипажа Леонид Филин. Фото: Пресс-служба МЧС России Тогда это был первый фактический вылет летчиков авиации МЧС России, подготовленных к тушению пожаров. Трудностей, которые осложняли работу воздушных пожарных, было немало: гористая местность, удушливая гарь, высокая температура и сильная задымленность, осложняющая ориентацию. После каждого вылета экипажи проводили летучки, на которых обменивались опытом. Затем вновь уходили на задание. Опыт, приобретенный летчиками в результате напряженных тренировок, помог успешно выполнить задачу. Тогда за пять дней в Хабаровском крае экипажи МЧС России выполнили 50 полетов, сбросили на очаги пожаров в общей сложности более 2 тысяч тонн воды. Разбушевавшаяся стихия огня была побеждена. В результате удалось спасти 7 населенных пунктов, 2 звероводческие фермы, 3 детских оздоровительных лагеря. Так, впервые в истории авиации МЧС России было выполнено реальное тушение природных пожаров самолетами Ил-76, оснащенными выливными авиационными приборами ВАП-2. После завершения работы под Хабаровском экипажи вылетели в г. Волгоград, где впервые в мировой практике приступили к тушению пожара на пруду-отстойнике ЗАО «Лукойл-Волгограднефтепереработка». Такого масштабного пожара в нашей стране еще не было. Населению Волгоградской и Ростовской областей грозила экологическая катастрофа. Требовалось принятие срочных, неординарных мер. |
|
|
