| Соборы первой половины XVII века (до патриарха Никона) 1618, июль. Собор на справщиков: архим. Дионисия, Арсения Глухого и Ивана Наседки. Осуждение их. 1619, июль. Оправдание справщиков (о книжной справе начала XVII в. см.: Исправление; Казанский ). 1620, октябрь. Собор, рассматривавший вопрос о чине приема в православие (см.: Булычев ). Принял постановление о перекрещивании католиков и обливанцев . О практике чинопремов на Руси в XVII в. см.: Опарина I, II . 1642. Собор, выбравший патриархом Иосифа ( Карташев, т. 2, 115 ). 1649, февраль. Собор, на котором был поставлен вопрос о введении единогласия в церковном пении и чтении, а также о отмене наонного пения и о пении на речь (см. Белокуров II ) . 1651, февраль. Собор, принявший решение о введении единогласия в церковном пении и чтении . 1652. 15 апреля. Собор, избравший двенадцать кандидатов на патриарший престол, из которых царем был выбран Никон ( Белокуров I ). Соборы патриарха Никона О соборах при патр. Никоне и позже см.: Полознев I, I I . 1653. Дело Логгина, конфликт Никона с Нероновым ( Платонов, 425 ). 1654, 27 февраля – 2 мая. Собор об исправлении богослужебных книг и обрядов. Утверждение основ церковной реформы. Подлинный текст Деяний Московского собора 1654г.: рукопись ГИМ, Син. 379 (описание см.: Протасьева, ч.I, 27-28 ). Литература о соборе: Meyendorff II, 37-39 , 72(прим.6) (библиография); Субботин I; Palmer, т.5, 179-191; Фонкич I, 386 (об Акте Константинопольского собора 1593 г., который был декларирован на Соборе 1654 г. как основание для литургической реформы) . О еп. Павле Коломенском, выступившем против реформы Никона на соборе см.: Бондарев; Урушев . 1655, 25-31 марта. Рассмотрение вопросов церковной реформы. Декларировалось сличение греческих богослужебных печатных книг и рукописей (привезенных из Греции Арсением Сухановым) с древними славянскими харатейными и современными печатными книгами. Чтение Ответа патриарха Паисия на вопросы Никона, который якобы легитимизировал реформу ( Макарий I, 65-69 ). На самом деле к Собору не успели прибыть ни Арсений с книгами, ни Ответ патриарха (Паисий, кстати, в пришедшем позже Ответе не одобрял реформы) ( Meyendorff II, 38-39; Каптерев II, т. 1, 165-179 ). |
| Филарета, как соправителя государством вместе с царем-сыном. Так, напр., в циркуляре 3.VII.1619 г. к воеводам и правителям областей и городов об устранении злоупотреблений в области прямого обложения царь Михаил сообщает, что об этом деле с ним советовался и собор архиереев и сам «Великий Государь, святейший патриарх Филарет Никитич». Правление царя Михаила после Смуты характеризуется усиленной практикой тогдашней неписанной конституции, т. е. созывом частых Земских Соборов из выборных депутатов, из каждого округа от духовенства, от дворянства и от посадских людей по два депутата. Мотивировка такая: «чтобы нам и отцу нашему богомольцу Филарету Никитичу, Божией милостию патриарху московскому и всея Руси, всякие их нужды и тесноты и разорения и всякие недостатки были ведомы. А мы, великий государь, с отцом своим и богомольцем советовав, по их челобитью, прося у Бога милости, учнем о московском государстве промышляти, чтобы во всем поправить, как лучше». Церковные злобы дня при патр. Филарете Тотчас по формальном облечении патр. Филарета полнотой иерархической властью, на него пала обязанность ликвидировать ряд назревших и застоявшихся злободневных церковных дел. Неумное ведение дела местоблюстителем м. Ионой о книжных исправлениях, превратившее архи. Дионисия, старца Арсения Глухого и Ивана Наседку в настоящих страдальцев, было ясно даже чужому гостю, прибывшему патр. Феофану, который, узнав в чем дело, «пода-де Дионисию руку помощи, да вознесется правда его». По-видимому, это воздействовало и на царя и на Филарета. Когда Москва встречала Филарета, бывшие узники были уже на свободе в числе встречавших. Наседка подал уже новому патриарху целый доклад. Через неделю по посвящении патриарха, 2-го июля, от имени обоих патриархов Ионе Крутицкому предложено было представить на соборный пересмотр все дело Дионисия. На соборе, кроме двух патриархов, присутствовал и сам царь. Дионисий «стоял в ответе» больше 8 часов. Дионисий свободно опроверг все взведенные на него небылицы и клеветы. |
| Не имея сил поворотиться, он был доволен всяким положением, в какое только приводила его услужливость келейника. Эта крайняя нетребовательность старца удивляла келейника. «Батюшка, говорил он, что это ты всем доволен; что тебе ни сделаешь – все тебе хорошо?» – «Эх, возлюбленный! Захотел ты угодить на больного», отвечал с улыбкой старец. Накануне кончины отец Феоктист соборовался и приобщался св. Христовых Тайн. Часа за полтора до кончины он попросил келейника посадить его и спустить ноги. Сидя, шепча молитву, несколько раз оградив себя крестным знамением и опустив руки на колени, старец почил тихим сном смерти 22-го июня 1863 г., на 77-м году от рождения. 10. Монах Антоний, из вольноотпущенных, в монахи пострижен 1797 г. отцом Назарием. Лет тридцать жил в пустыне вдали от монастыря среди глухого леса. Отец игумен Варлаам, на опыте известный о трудностях пустынной жизни, опасаясь, чтобы отец Антоний не подвергся духовной гордости, вызвал его из пустыни в монастырь. Разлука с многолюбимой пустыней тронул отца Антония до такой степени, что, в глубокой скорби души, он сложил к ногам игумена мантию и клобук, сказав: «Взяли вы от меня пустыню, возьмите и монашество» – так велика была любовь старца к пустыне! Так твердо начертаны были в его душе слова великого Арсения: «Арсений, ежели ты монах – иди в пустыню». Затем до кончины отец Антоний, как бы сетуя по пустыне, ходил без мантии, в одном крашенинном подряснике, который был весь в заплатках, и только изредка одевал полумантию. В церковь ходил постоянно ко всем службам до конца дней своих. 82-х лет от рождения, 27 февраля 1848 года мирно, с христианским напутствием, преставился старец к невозмущаемому покою. 11. Монах Авраамий, из мещан, в монашество пострижен 1822 года отцом Ионафаном; с большой ревностью много лет неутомимо трудился он в кузнечном послушании, не пропуская притом церковной службы; изнуряемое тяжкими трудами тело его не знало никакой отрады. В 1829 году он был послан из обители на остров Ювенсу, отстоящий верст на 15 от г. |
| Приостановившись года на три (1611 – 1613) по случаю истребления пожаром типографского двора, печатание книг продолжалось и в период междупатриаршества 575 . В это время надумали было править книги не только по славянским, но и по греческим спискам. С этою целью к делу привлекли лиц, знавших греческий язык, троице – сергиевских инока Арсения Глухого и архимандрита Дионисия; им помогали Антоний Крылов, библиотекарь Троице – Сергиевой лавры, и Иван Наседка, Клементьевский поп. Под руками у них было 5 греческих и до 12 славянских списков потребника (или служебника). Полтора года просидели они за работой, исправили потребник или служебник и пересмотрели некоторые изданные раньше книги (цветную триодь, октоих, общую и месячную минею, псалтирь, канонник и церковный устав). Везде они нашли много ошибок. Из сделанных ими в потребнике исправлений особенно замечательны следующие: в чине водоосвящения на день Богоявления, в молитве «сам и ныне, Владыко, освяти воду сию Духом твоим Святым и огнем» они зачеркнули слова «и огнем», как позднейшую прибавку; во многих молитвах, обращенных к одному лицу Св. Троицы, но имевших в заключении славословия, обращенные ко всем трем лицам («и тебе славу воссылаем, Отцу, и Сыну, и Св. Духу»), переделывали концы. Нашлись недовольные их исправлениями; некоторые стали говорить, что они «имя Св. Троицы в книгах марают, Духа Св. не исповедуют, яко огнь есть», и хотят вывести огонь из мира. Напрасно те защищались. Собор 1618 г. осудил их и они были подвергнуты наказанию. Особенно много пострадал архим. Дионисий: лишенный священства, он был заключен в Новоспасский монастырь, подвергаем истязанию и всенародному посмеянию 576 . Только в следующем году, благодаря заступничеству иерусал. патр. Феофана, он был освобожден. Тот же Феофан уговорил патр. Филарета снова пересмотреть дело Дионисия и его сотрудников. В 1819 г. составился новый собор и они получили полное оправдание. Однако добавка «и огнем», против которой они восставали, не была исключена из требника. |
| Мне жаль, что я должен останавливаться на такой спутанности понятий у историка. Ведь это азбука общественной нравственности, столько же в смысле историческом, сколько и в современном. Можно подумать, что г. Соловьёв не понял ни Киреевского, ни направления тех людей, на которых он нападает, просто потому, что их понятия основаны на иной нравственной почве. Эта спутанность понятий (ибо полного извращения не могу даже и предполагать) проникает насквозь всю статью г. Соловьёва. Так, например, нападая постоянно на тупое самодовольство простого народа и приводя с похвалою слова Арсения Глухого (о не имеющих права судить о вере, потому что не знают 8-ми частей речи), он не замечает, что тупости народного самодовольства он только противопоставляет и предпочитает ещё горшее и тупейшее самодовольство педанта, всегда презирающего людей несколько менее грамотных. Педанты средневековые даже прозвали народный язык хлопским языком (lingua vernacula). Так, думая современным Петру свидетельством, доказать, что Русский человек той эпохи не мог иначе понять улучшение как в виде насилия, он приводит следующие слова Посошкова: «Аще ради установления «правды правителей судебных и много падет, быть уже так... в народе злую застарелость злом надлежит и истребляти». Автор статьи не видит, что Посошков требует только строгой казни неправых судей и исцеления порока строгостью (злых зле погубить). Кажется, строгая правда и насилие неравносмысленны ни в каком человеческом наречии, а г. Соловьёв их смешивает. Не мешает вникать в смысл тех слов, на которые ссылаемся. Так, в весьма справедливом замечании г. Аксакова, что первый земский собор собран первым Русским царём, а существование соборов прекращено первым императором, он видит какой-то мистицизм, тогда как настоящая причина очень проста и ясна для всех, а именно та, что ни прежде Иоанна нельзя было быть собору земскому за неполнотою государственного единства, ни после Петра не могло быть земского собора, в смысле Русском, за отсутствием целого сословия. |
| В период управления И. Русской Церковью в Москве были изданы книги, преимущественно богослужебные: Часослов (1614), Псалтирь (1615), в 1616-1617 гг. вышло 3 издания Служебника, в 1618 г.- Октоих и Минея общая. Издания предпринимались по инициативе светской власти, они содержат информацию о публикации их по царскому повелению, без упоминаний о благословении местоблюстителем (местоблюститель не обладал правом благословить издание). По инициативе царя в 1615 г. началось исправление готовившихся к изданию богослужебных книг. Работу возглавил архим. Троице-Сергиева мон-ря прп. Дионисий (Зобниновский) , в ней принимали участие также старцы Арсений Глухой , Антоний (Крылов) , свящ. Иоанн Наседка. По-видимому, исправление не было согласовано с местоблюстителем, как это следует из челобитных Арсения Глухого. Результаты труда справщиков были представлены И. в мае 1618 г. 4 июля начал работу Собор для обсуждения исправления Требника, из духовных властей помимо И. на Соборе присутствовал лишь архим. Чудова в честь Чуда архангела Михаила в Хонех мужского монастыря Авраамий. Собрание несправедливо обвинило справщиков в «еретическом» искажении богослужебных книг. Главным судьей выступил местоблюститель (Арсений Глухой в послании протопопу Ивану Лукьяновичу писал о том, что государыня великая старица Марфа отдала дело справщиков «на волю» И.). Пока шел Собор, книжников подвергали истязаниям, от архим. Дионисия требовали денег, чтобы прекратить суд. После вынесения приговора архим. Дионисий был запрещен в служении и заключен в Новоспасский московский в честь Преображения Господня монастырь , для наказания его часто приводили на патриарший двор, где жил И. Арсений Глухой содержался в оковах на московском подворье Кириллова Белозерского монастыря. Положение справщиков улучшилось после приезда в Москву в апр. 1619 г. Иерусалимского патриарха Феофана IV . По-видимому, благодаря вмешательству последнего прп. Дионисий был освобожден, и в июне 1619 г. он вместе с И. встречал в с. Хорошёве под Москвой возвращавшегося из польского плена митр. Филарета. 24 июня 1619 г. И. принял участие в избрании и поставлении Филарета на Патриарший престол. Через неделю для пересмотра дела архим. Дионисия и его помощников был созван Собор, полностью оправдавший книжников. |
| Ваше Высокопреподобие! Милостивые Государи! Пред защитой сочинения я желал бы остановить Ваше внимание на предмете старом, но для всех нас, полагаю, не безынтересном, на складе и степени образованности велико-русского богослова первой половины XVII столетия, поскольку он сказался главным образом в религиозном споре, бывшем предметом нашего изучения. В церковно-исторической литературе первую половину XVII века принято считать временем крайнего упадка просвещения в Московской Руси, когда у нас не только не было общеобразовательных школ, книг и научно-образованных людей, но и училищ грамотности было недостаточно, а лица, известные в обществе своей ученостью, «азбуке едва умели, не знали, кои в азбуке письмена гласные и согласные, а родов и времен, и лиц, и чисел – того и не поминай, священная же философия и в руках не бывала». То была, говорят, такая пора в жизни русской церкви, когда даже представители духовенства, московские власти, честные архимандриты и премудрые протопопы кремлевских соборов «божественные писания точию по чернилу проходили», не разумели добре читавшегося и певшегося во святых церквах, «не знали ни православия, ни кривославия», не имели ясных раздельных понятий о предметах веры и обрядность признавали за догматику. «И невежество, самое полное невежество, по словам нашего высокопреосвященнейшего историка, господствовало в Московском государстве не только между мирянами, но и среди духовенства, не только в простом народе, но и в высших слоях общества. Немного находилось людей даже в среде духовенства, которые любили заниматься чтением книг и обогащали свой ум познаниями, а еще менее – таких, которые и сами решались писать сочинения». К этой характеристике состояния просвещения на Москве в первой половине XVII в., ведущей свое начало от старца Арсения Глухого, имевшего причины быть крайне недовольным своими современниками и потому уже через чур строго судившего их со стороны образованности, я позволю себе сделать небольшое дополнение или, лучше сказать, разъяснение. |
| Апостол и Псалтирь были изданы без всяких поправок и сличения с подлинником. Еще более стали заботиться об исправлении книг в период Патриаршеский. Только при первых пяти Патриархах, по недостатку средств и людей способных, дело шло не совсем удачно. При Патриархах Иове и Гермогене справщики церковных книг отпечатали их с ошибками, бОльшими против прежнего. Во времена самозванцев печатание книг прекратилось, и печатный дом сгорел. Михаил Феодорович, по вступлении своем на царство, поручил исправление книг архимандриту Троицкой Лавры Дионисию со старцем той же Лавры Арсением Глухим и священником Иоанном Наседкой. Они прежде всего исправили Требник по спискам греческим и славянским. В числе сдаланных ими поправок в водосвятной молитве на Богоявление ими выпущено было слово «и огнем», прибавленное к словам «освяти воду сию Духом Твоим Святым», а в славословиях, коими оканчивались молитвы, были вычеркнуты имена трех Лиц Святой Троицы, к Которым обращались в молитвах. Это подало повод злонамеренным и невежественным людям распустить слухи в народе, будто Дионисий хочет изгнать огонь из мира и марает Святую Троицу. Когда Дионисий представил управлявшему тогда Патриархией митрополиту Ионе свои исправленные книги, то его тотчас же отдали под суд за его исправления. Собор 1618 года отлучил Дионисия и Арсения Глухого от Церкви и поверг их тяжелому заключению в монастырях. Дионисия по праздникам водили в цепях по городу напоказ народу как еретика, хотевшего вывести из мира огонь, и подвергали его ругательству и побоям черни. Уже через год Патриарх Иерусалимский Феофан, поставив на патриаршество Филарета, засвидетельствовал перед ним о невинности Дионисия. Несмотря на то, справщики книг были вполне оправданы лишь тогда, когда и от прочих Патриархов получено было известие, что слово «и огонь» в водосвятной молитве действительно лишнее. Патриарх Иосиф для исправления книг составил комиссию из лиц, считавшихся тогда лучшими между духовенством по образованию и благочестию. В числе их были: духовник государев, протопоп Стефан Бонифатьев, протопоп Казанского собора Иоанн Неронов, Благовещенский диакон Феодор; протопопы: Аввакум из Юрьевца, Логгин из Мурома, Даниил из Костромы; священники: Никита из Суздаля, Лазарь из Романова. |
| Но при совершении их сам царь, например, занимался разговорами и делами, выслушивал доклады бояр и тут же делал по ним распоряжения. Собор 1667 года тоже оставил несколько замечаний относительно беспорядков в богослужении, и вместе с тем обожания церковной внешности; он, например, обратил внимание на то, что в церквах каждый чествовал только свою икону, которую помещал в церкви, одной ей ставил свечи и ей одной только молился, что неискусные люди «своя си иконы боги именовали, чесо ради явствуется не знати единства Божия, паче же многобожие непщевати». Но особенно сильно беспокоили церковную и светскую власть не перестававшие умножаться разные неисправности в тексте богослужебных книг и в самих богослужебных чинах. Вопрос об их исправлении был одним из важнейших, особенно во 2-ой половине XVII века. Исправление богослужебных книг и обрядов до патриарха Никона Направление, в каком пошли эти исправления после Стоглавого собора, не изменялось до половины XVII века. Книги правились с добрых переводов исключительно по славянским спискам и предавались печати со всеми ошибками и неисправностями последних, которые в печати становились еще распространеннее и тверже. Для предупреждения новых ошибок патриарх Гермоген установил при типографии особое звание книжных справщиков, которые должны были внимательно сверять печатаемые книги с лучшими списками, исправляя в случае надобности даже и эти последние. Но трудно было найти на первых порах и надежных справщиков. В московское разорение печатный двор сгорел, и издание книг на время даже вовсе прекратилось. По возобновлении его при Михаиле Феодоровиче исправление книг, по желанию царя, было возложено на известного троицкого архимандрита Дионисия, старца того же монастыря Арсения Глухого и священника подмонастырской Клементьевской слободы Ивана Наседку, человека начитанного, ловкого, хитрого и большого говоруна. Новые справщики, более других образованные, повели дело весьма усердно и с попытками привлечь для сличения текстов даже греческие списки. |
| Илии и Н. Справщики еще раз сверились с печатной версией и дополнили «тетради» собственными критическими замечаниями. В результате двойного редактирования постановлений Киевского Собора 1625 г. возник рус. текст прений по поводу «Евангелия учительного» Кирилла (Транквиллиона-Ставровецкого). Текст прений, распространявшийся в рукописях, сохранился в 2 редакциях. В 1627 г. на Красной пл. партия «Евангелия учительного» была показательно сожжена. Сочинение было предписано изымать по всей стране. Н. получил вознаграждение за выполненную работу. Но примерно с 1630 г. пожалования «в приказ» прекращаются. Новых ответственных поручений Н. не получал 10 лет, до 1636/37 г., фигурируя в источниках как ключарь Успенского собора. Известно, что Н. участвовал в «пещном действе», получал необходимые для нужд храма предметы с Казенного двора (РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. Кн. 289. Л. 285; Кн. 290. Л. 222; Кн. 292. Л. 120, 268). По мнению Былинина, после кончины патриарха Филарета 10 окт. 1633 г. Н. попал в опалу, и он был на короткое время выслан с семьей из Москвы. Изменения в судьбе Н. происходят с кон. 30-х гг. XVII в., на к-рые приходится новый этап критики зап. вероисповеданий. Тексты, созданные при патриархе Филарете, вновь становятся актуальными. Осведомленность Н. в полемическом богословии понадобилась вновь, и в 1638 г. его включают в штат Печатного приказа вместо скончавшегося Арсения Глухого. Н. был 2-м членом Правильной палаты после старшего справщика протопопа кремлевского собора во имя Черниговских чудотворцев Михаила Рогова. Руководство единственной в стране типографией было возложено на главу приказа Большого дворца кн. Львова, знакомого Н. по дат. посольству. Началом осуществления новой издательской программы стало переиздание Большого святительского Требника 1624 г. План повторной публикации Требника обусловил возобновление споров о прилоге «и огнем». Свт. Аффоний , митр. Новгородский и Великолуцкий, в 1639 г. в обход духовных властей направил царю развернутое послание с доказательствами каноничности прилога. |
|
|
