| 1122 В делах Приказа книгопечатного дела он именуется «богородицким ключарём» (РГАДА, φ. 1182, д. 34, л. 3, 14 об., 66; д. 35, л. 199 об.), «большого собора ключарем» (д. 35, л. 165 об.; д. 36, л. 167). 1123 Михаил Стефанович Рогов начал работать справщиком позднее, чем Иван Наседка, и занимал эту должность с 1640 по 1649 г. Полагают, что ему принадлежала главная роль в составлении Кирилловой книги (М., 1644), над которой вместе с ним работали Иван Наседка, Захарий Подосенов, старец Савватий и Шестак Мартемьянов. Вместе с Иваном Наседкой и старцем Исаакием Рогов готовил «Выписки из правил на еретиков», а в 1645 г. они же совместно с Шестаком Мартемьяновым и Захарием Подосеновым составили «Ответы на письмо Немчина Матфея обличительно, списаны протопопом черниговским Михаилом да ключарем Иваном Наседкою» (Каган М.Д. Исаакий//Словарь книжников. Вып. 3, ч. 2. С. 117; Зиборов В.К., Сапожникова О.С., Яковлев В.В. Рогов (Рогоев, Рогуев) Михаил Стефанович//Там же. Вып. 3, ч. 3. С. 309−311). Захарий Афанасьев Подосенов в мае 1644 г. вместе с Иваном Наседкой и Шестаком Мартемьяновым подготовил второе послание датскому королевичу Вальдемару, касающееся весьма актуальной в то время антилютеранской полемики (Каган М.Д. Подосенов Захарий Афанасьев. С. 249−250). Оно было подписано и послано адресату тогдашним патриархом Иосифом (Булычев Α.Α., Понырко Н.В. Иосиф//Словарь книжников. Вып. 3, ч. 2. С. 104). Справщик Савватий был известен как поэт, представитель поэтической «приказной школы», сложившейся в 1630 гг. К ней принадлежал также Иван Наседка (Каган М.Д. Савватий//Там же. Вып. 3, ч. 3. С. 324327). Литературное творчество Ивана Наседки, который был поэтом и публицистом, наиболее обширно и разнообразно. Его первые сочинения, состоящие из тридцати и тридцати пяти глав (речь, поданная патриарху Филарету, в защиту сделанных в Требнике во время справы исправлений, и «речь обличительная о огни просветительном» на Антония Подольского), опирались на творения справщиков Дионисия Зобниновского и Арсения Глухого. |
| Почва для обвинения, таким образом, была готова, и чтобы пустить его в ход довольно было сослаться на эти редакционные промахи тем больше, что их не мало можно было найти в уставе. Но патриарх и не имел надобности оправдывать себя в этом отзыве. Он состоялся уже в 1633 году, когда справщики устава, они же и противники Дионисия, сошли со сцены, два патриарха особыми грамотами осудили прилог «огнем» и некому было оспаривать справедливость принятой меры. Уставщик Филарет умер в 1619 году, Логгин в 1624, из товарищей их оставался в живых Маркел (он умер в 1635 году) 71 . Недовольство уставом, конечно, сложилось у патриарха много ранее, но он поджидал окончательным решением, в ожидании выхода второго издания типика, им задуманного и приведенного в исполнение. Оно было начато в 1630 году декабря 17–го, а вышло из печати 1633 года февраля 20, вероятно, под редакцией Арсения Глухого, который в то время находился на печатном дворе справщиком. Вскоре за этим последовало и распоряжение отобрать и сжечь экземпляры прежнего устава. Когда именно оно состоялось, нам неизвестно, но судя по тому, что устав патриаршей казны был обречен на сожжение 10 мая 1633 года 72 , а распоряжение Архангельского епископа Макария было объявлено 20 июня того же года, оказывается что судьба устава была решена спустя 2 месяца по выходе его второго издания. Но это распоряжение не было строго выполнено, и на уставе 1610–го года из типограф. библиотеки 629 читается любопытная вкладная запись, из которой видно, что 1636 года этот устав был пожертвован «в дом к Успению и к чудотворцам Косме и Дамиану» Соломонидой Ивановой на помин по ее родителям и родственникам. Экземпляры этого устава сохранились кое–где и в настоящее время. Мы пользовались им из библиотеки типографской. Такова была участь нашего первопечатного типика – участь, как нам кажется, незаслуженная. Мы не хотим этим сказать, чтобы издание Логгина было безупречным. Нет: оно было ведено лицами неподготовленными, без ясно намеченного плана и при средствах далеко недостаточных, а потому вышло неудачным 73 . |
| Горского, неизвестно когда открыта, но только в 1647 году уже была. Новое оригинальное мнение в вопросе о школе Арсения грека высказал Филарет архиепископ Черниговский в своей «Истории русской церкви» 10 . Он признает, что при патриархе Филарете основана была патриаршая греко-латинская школа в Чудове монастыре и ссылается также на «Reisebeschreibung (Олеария), изданное в Шлезвиге 1647 р. 280», но учителем в ней, по его мнению, был не известный деятель Никонова времени Арсений грек, а Арсений Глухой, – тот самый грамматик, говорит архиепископ Филарет, который страдал пред тем за ревность свою к просвещенно, так как де Арсений грек, как видно из труда 11 преосвященного Игнатия архиепископа Воронежского, приехал в Москву только в 1649 году и следовательно не мог быть учителем греко-латинской школы при патриархе Филарете. Что же касается названия Арсения Глухого греком, то, по мнению архиепископа Филарета, Олеарий, если не ошибся, назвал Арсения Глухого так потому, что он (Арсений) был учителем греческого языка, т. е. Арсений Глухой – грек не по происхождению своему, а по роду своих занятий греческим языком 12 . Но мнение Филарета Черниговского не всеми было принято. Автор «Истории Московской славяно-греко-латинской академии» (М. 1855 г.) С.К. Смирнов в первой главе своего образцового труда, говоря о школах в XVII веке в Москве, возвращается опять к мнению митрополита Евгения. Он согласно с ним признает существование в Москве греко-латинской школы при патриархе Филарете (цитата тоже Reisebeschreibung, изд. в Шлезвиге 1647 с. 280) и учителем в ней считает не Арсения глухого, а Арсения грека, посланного в 1649 году в Соловки под начало и возвращенного патриархом Никоном. Этого же мнения держится и священник Михайловский в своем труде «Жизнь святителя Никона патриарха Всероссийского» 13 К повторениям сказанного А.В. Горским и митрополитом Евгением священник Михайловский присоединяет от себя: «принимать Арсения, на которого указывает Олеарий, за одно лицо с Арсением Глухим, нельзя без отступления от прямого смысла слов Олеария, который говорит ясно, что школа вверена надзору и управлению грека, по имени Арсений. Арсений Глухой, хотя знал хорошо греческий язык, но все же был русский, и Олеарию не было причины называть его греком». |
| Личность преп. Дионисия 1 невольно вызывает в памяти некое небезизвестное лицо, вышедшее из Тверской епархии и вместе с ним потрудившееся. Мы имеем в виду инока Арсения Глухого, – усердного сотрудника Дионисия в деле исправления богослужебных книг. Замечательно, что два главнейшие деятеля, произведшие первый опыт исправления старопечатных книг, сделавшие по тому времени очень смелый шаг вперед, – были тверяки. К сожалению, биографические сведения об Арсении Глухом весьма скудны, поэтому мы сообщим здесь только то, что в силах были узнать. О происхождении и первоначальной жизни инока Арсения мы знаем очень мало и именно только почти то, что он сам сказал о себе в послании к протопопу Ивану Лукьяновичу. В этом послании Арсений называет себя Селижаровцем или потому, что он родился в Селижаровке – слободе, находящейся около Троицкого Селижарова монастыря (Осташков), или потому, что был монахом этого монастыря. Впрочем, так как известно, что прежде поступления в Троицкий Сергиев монастырь Арсений был во многих других монастырях, то вполне вероятно, что происходя из Селижаровки, он был прежде всего монахом соседнего со слободой монастыря Троицкого Селижарова. Г. Аристов в краткой биографии Арсения, помещенной в Энциклопедическом Словаре, составленном русскими учеными и литераторами (стр. 455), говорит, что сначала Арсений жил в Ниловой пустыни, которая называлась Селижаровской по озеру Селигеру. Может быть, это и так, но нам кажется вероятнее, что Селижаровец – от Селижаровки. Известно далее, что отца Арсения в иноках звали Саватием, а мать Маврою, и что они умерли не позднее 1636 года. Год рождения Арсения неизвестен, но в 1595 году он уже был „старцем“, т. е. монахом монастыря. (Опис. лавр. рукописей No 182). Свое первоначальное обучение грамоте и образование Арсений, по собственному признанию его, получил в „месте ненарочите и сельском и учителей, ведущих словесную мудрость, во училищи не бывал“ 2 . Но это первоначальное обучение не могло удовлетворить Арсения, а потому постригшись въ монахи и переходя потом из одного монастыря в другой, он стал обогащать себя сведениями путем чтения священных книг и святоотеческих творений, складом которых были тогда обители. |
| Даже те статьи, которые он считает «переработанными», как напр. статья о патриархе Никоне не представляет ничего нового сравнительно со словарем митрополита Евгения; переработка коснулась только иного распределения материала, находящегося у митрополита Евгения. Действительная разница между трудом Strahl и словарем мптрополита Евгения – в системе расположения материала. Митрополит Евгений, как известно, держится алфавитного порядка, тогда как Strahl – хронологического, того же, который принят Филаретом архиепископом Черниговским в его «Обзоре русской духовной литературы». Это сочинение Strahl есть в библиотеке Московской духовной Академии. 10 1-е изд. Рига 1847 г. т. IV, стр. 113 – 114. 2-е изд. М. 1850 г. т. IV, стр. 154. 3-е изд. М. 1857 г. стр. 104. 4-е изд. Чернигов 1862 г. т IV, стр. 104. 12 12 августа 1845 г. Филарет писал А.В. Горскому: «Вчера получил, вчера и ныне читал статью вашу об училищах XVII столетия. Она – прекрасна. Пишите, пишите поболее таких статей... Она так богата новыми сведениями, почти что ни строка, то новость... Знаете ли что? He отыщете ли чего-нибудь в дополнение? Вы сами говорите, что там и здесь остается кое-что неясным, неизвестным. Дополнение напечатайте как дополнение. Было бы прекрасно. Поверьте, за каждую строку будут вам благодарны многие, как и я грешный. Вы, как кажется, думаете, что то и другое известно, то и другое уже знают; зачем говорить об известном? Напрасно. Сколько людей у нас с познаниями? Немного... Обочтешься на трех...» См. к творениям св.отцев» за 1885 г. кн. III, стр. 97 – 98. В остальных письмах ничего нет по нашему вопросу. Ibidem за 1883 г. кн. I; за 1884 г., кн. 2, за 1885 г., кн. 3 и 4. Пример своеобразного толкования Филаретом Черниговским свидетельства Олеария увлек некоторых лиц до того, что они стали считать Арсения Глухого природным греком. См. Игнатия Воронежского «Историю о расколах в церкви Российской» 1849 г. стр. 132. Филарет в своем «Обзоре русской духовной литературы» ничего не говорит о школе Арсения грека ни под словом Арсений грек, ни под словами Арсений Глухой, патриарх Филарет. См. Ученые записки II отделения Императорской Академии наук СПб. 1856 г., кн. III стр. 215, 217, 236 – 237. Харьков 1859 г. стр. 311 – 313, 308 – 309, 341 – 342. 4-ое изд. Тузова. СПб. 1884 г., стр. 219 – 221, 239 – 240. 13 Издание Воскресенского монастыря М. 1879 г. стр. 37 – 38. Цитата также Reisebeschreibung, издан. в Шлезвиге 1647 г. стр. 280. То же мнение высказано М. Чистяковым в статье для нашего времени значительно устаревшей «Деятельность православного духовенства в отношении к расколу» (Православное обозрение 1887 г. кн. V – VI стр. 245) и Н. А. Лебедевым автором плохого в научном отношении сочинения «Исторический взгляд на учреждение училищ, школ, учебных заведений и ученых обществ, послуживших к образованию русского народа с 1025 по 1855 год». Изд. 2-ое, СПб. 1875 г. стр. 29 – 30. |
| О дальнейшей судьбе и деятельности Арсения Глухого известно то, что он некоторое время стоял во главе справщиков в Москве, как это видно из расходных книг печатного двора 133 г. (т. е. 1625 г.). Понятно, что Арсению потому было предоставлено главное место при справе, что он зарекомендовал себя со стороны грамматических и других знаний, как составитель упомянутых нами сочинений. Симон Азарьин говорит, что Арсений с товарищами „поработаша на печатном дворе у справы книг много лет“. (Жит. преп. Дионисия, стр. 45), но нужно думать, что справщиком Арсений был не далее, как до 1635 г., потому что в этом году он является уже головщиком в Троицком Богоявленском монастыре, что в Кремле, куда был принят за вклад 10 рублей. Некоторыми историками высказывалось мнение, что Арсений Глухой был даже основателем в Москве школы греко-латинской, каковое мнение обосновывается на свидетельстве Олеария, который, будучи в России в 1633 г., говорит, что тогда была учреждена в Москве „подле патриаршего двора греко-латинская школа, состоящая под управлением и надзором ученого грека по имени Арсения“ 8 . Но мнение это несправедливо. Во-первых, знание Арсением греческого и латинского языков – и притом на столько основательное, чтобы быть во главе греко-латинской школы, более, чем сомнительно. Во-вторых, название Арсения греком только потому, что он знал греческий язык странно слышать от Олеария. Наконец, что самое главное, теперь доказано, что никакой греко-латинской школы при патр. Филарете в Москве и не существовало, а греко-латинская школа, о которой говорит Олеарий во втором издании описания своего путешествия, открыта при патр. Никоне в промежуток времени 1653–1655 г.г., – вероятнее всего в 1653 году. – Когда и где скончался Арсений Глухой – неизвестно; имя же его записано в синодике Кирилло-Белоозерского монастыря. Уместно здесь познакомиться с грамматическими познаниями Арсения. По Арсению, грамматика имеет весьма важное значение, так что без нее „невозможно всякому хитрецу удобрити хитрость свою»: подобно как портной без ножниц и иглы не может „устроити благолепотно ризы», так точно и без знания словесной хитрости невозможно понимание Божественных писаний. |
| Арсений Глухой в послании к государеву дворецкому, боярину Борису Михаиловичу Салтыкову, подробно описывает потребники, бывшие у справщиков под руками, и говорит что при исключении прилога «и огнем» «было у нас 12 переводов письменных, а тринадцатый печатный (л. 305 об ); (Иван Наседка в речи на соборе пред п. Филаретом добавляет, что у них было больше 20 переводов (л 182). 65 Уважением к Максиму греку и объясняется следующий отзыв о нем троицких справщиков: « Максим грек инок благочестив и премудр бысть и словеснаго любомудрия зело преисполнен; священныя же философии до конца навыкл. Ибо святая божественная писания его яве свидетельствуют о нем и о премудрости и о разуме его и смысле» (См. указанную выше статью Казанского стр. 16). 66 Свидетельство о том Арсения Глухого в послании к Салтыкову (рук. моск. синод. библ. л. 366). Иван Наседка, не знавший еще по гречески, говорил на соборе уклончиво: «а как в греческих писано у четырех патриархов и у Арсения суздальскаго, мы того не знаем, есть ли огнем» (л. 183 об.). Архимандрит же Дионисий утверждал решительно, что этого прилога нет в греческих печатных книгах (л. 171). 71 Недоверие к греческим порядкам богослужения было высказано и во время приезда иерусалимского патриарха Феофана и поддержано нарушением этим патриархом, особенно его служащими, разных московских порядков церковной службы; патриарх тогда должен был выслушивать замечания русских церковных властей на счет греческой службы и оправдываться за себя и за свою свиту (См. «Записку» о служении п. Феофаном литургии в Москве в «Чтен. Общ. ист. и древн.» 1883 кн. II, отд. 2 стр. 165–167). В свою очередь и п. Феофан встретил тогда, как в Москве, так и в западной России, не православный обычай в порядке причащения св. Христовых Таин: троекратное раздавание их народу во время причащения, со словами в 1 раз Отец, во 2 Сын и в 3 Св. Дух, также причащение мирян частицами, вынимаемыми на проскомидии из просфор помимо агнца; по этому поводу п. Феофаном в Киеве издана особая грамота от 8 июня 1620 г., в которой он вооружался против указанного обычая в русской церкви и заявлял, что «в московском христоименитом царстве за теперешним приездом нашим тамошний московский архиепископ за благочествым царем тот трикратный обычай покинуть обещались» (Список этой грамоты п. Феофана находится в московском архиве иностранных дел в бумагах Миллера 184 т. тегр. 7, также в рукописи румянцевского музея 1325 л. 420–426). |
| Для этого необходимо знание восьми частей слова, вне которых „ничто же есть» – суть же сия: имя, речь, причастие, различие, союз, и имущая их в себе разделения и др. Кроме главных 8 частей слова, Арсений признавал еще так называемые им „малыя дроби по граматики, иже суть.... роды и числа, времена, и лица, и залози и в них же воля души содержится пяти словех, рекше в повеленном, в молитвенном, в вопросном, возвательном, в повестном». А вот и образец склонения Арсением местоимений: аз и сам. Он, разделяя местоимения на простые и сложные, говорит: „простое убо аз, сложное же ты сам, яко и аз сам, той сам или он сам, во множественном же числе начертание сложное: вы сами, мы сами, тии сами или они сами“ 9 . Д. Скворцов Перепечатано из 22 Твер. Епар. Вед. 1890 г. Дозволено цензурою 15 ноября 1890 г. Тверь. Тип. Губ. Правления. 1 О преп. Дионисии напечатана нами статья в Твер. епарх. Вед. за 1889 NoNo 20–22 и 24 и за 1890 NoNo I–5 под заглавием: «Дионисий Зобниновский», которая вышла и отдельной брошюрой. 3 Этой прелюбезнейшей книгой была, очевидно, святого И. Дамаскина книга Философская и книга Небеса. Среди рукописей, перешедших из Троицкой лавры в Московскую академию, известны два экземпляра ее под NoNo 147 и 150. 5 На факт исправления Арсением каноника указывается, обыкновенно, как на доказательство того, что в Троицком монастыре и раньше царской грамоты исправлялись книги по поручению преп. Дионисия. Не отрицая последней мысли, мы находим неправильным основание ее. В предисловии к канонику указан год, когда он был исправлен, именно 1616 г. А известно, что в это время Троицкие справщики занимались исправлением уже в силу царской грамоты. Исправленный каноник был представлен в Москву и за исправление в нем некоторых мест Арсений осуждался. 8 Свод мнений относительно греко-латинской школы в Москве при патр. Филарете и подробный раэбор их сделан в Чт. Общ. Люб. дух. Прос. 1888 г. апрель – в статье г. Белокурова под заглавием: «Адам Олеарий о греко-латинской школе Арсения грека в Москве в XVII ст .» стр. 357 –397 . 9 Речь Арсения Глухого к боярину Салтыкову, в которой находятся приведенные грамматические рассуждения его, напечатана нами полностью во 11 приложении к нашему историческому исследованию «Дионисий Зобниновский, архимандрит Троицкого-Сергиева монастыря». Читать далее Источник: Инок – справщик Арсений Глухой : (Чит. в заседании Твер. ученой арх. комис. 5 мая 1890 г.)/[Соч.] Д. Скворцова. – Тверь : тип. Губ. правл., 1890. – 10 с. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Симон Азарьин говорит, что Арсений с товарищи «поработаша на печатном дворе у справы книг много лет» 353 , но нужно думать, что справщиком Арсений был не долее, как до 1635 г., потому что в этом году он является уже головщиком в Троицком Богоявленском монастыре, что в Кремле, куда был принят за вклад 10 рублей. Некоторыми историками ( Филарет Черниговский , Соловьев) высказывалось мнение, что Арсений Глухой был даже основателем в Москве школы греко-латинской, каковое мнение обосновывается на свидетельстве Олеария, который будучи в России в 1638 году, говорит, что тогда была учреждена в Москве «подле патриаршего двора греко-латинская школа, состоящая под управлением и надзором одного ученого грека по имени Арсения» 354 . Но мнение это несправедливо. Во-первых, знание Арсением греческого и латинского языков, и притом настолько основательное, чтобы быть во главе греко-латинской школы, более чем сомнительно. Мы не много ниже покажем, что исправители Дионисий, Арсений и др. при исправлении требника не пользовались греческими списками его, а это свидетельствует о незнании ими языков; здесь же заметим, что Арсению негде было и научиться этим языкам, потому что он учился «в месте ненарочите и сельском». Во-вторых, название Арсения Глухого греком только потому, что он знал греческий язык странно слышать от Олеария. Наконец, что самое главное, теперь доказано, что никакой греко-латинской школы при патр. Филарете в Москве и не существовало, а греко-латинская школа, о которой говорит Олеарий во втором издании описания своего путешествия, открыта при патр. Наконец в промежуток времени 1653–1655 гг., вероятнее всего в 1653 году 355 . Когда и где скончался Арсений Глухой не известно; имя же его записано в синодиках Кирилло-Белоозерского монастыря 356 . Таков был один из главных помощников Дионисия; это, как видим, был человек, стремившейся самостоятельно образовать себя и для этого не щадивший своих сил, и потому достигший для своего времени дов. высокой степени образованности. другом помощнике Дионисия, попе Иване Васильеве Шевеле или Наседке мы уже несколько раз упоминали раньше; здесь дополним наши сведения. |
| Изучая церковную жизнь данного времени, встречаешься с двумя серьезными, богословскими спорами, очень долго занимавшими умы самых лучших людей своего времени и вызвавшими ряд сочинений, которые даже для современной богословской науки могли бы иметь не только историческое, но и практическое значение. Все это показывает, что и русским людям первой половины XVII века нельзя совершенно отказывать в расположении к умственному труду, в любви к книжному почитанию, в известного рода познаниях. Скажем более. Рядом с подлинно темной народной массой и отдельными личностями, стяжавшими себе своим невежеством историческую известность, мы видим просвещенных пастырей, которые не только мудро управляли церковью, поучая вверенный им народ истинам спасения и отражая лжеумствования врагов православия, но и являлись опытными советниками в делах государственных; видим плодовитых авторов, не без успеха пробовав- —99— ших свои силы в разных видах писательства, начиная с исторических сказаний и повестей до церковно-гимнографических произведений включительно. Чтобы не быть голословным, обращусь за доказательством в близкий всем нам Троицкий монастырь, принимавший весьма деятельное участие в политической и церковной жизни Московской Руси первой половины XVII столетия. Здесь одновременно с головщиком Логином и уставщиком Филаретом, называвшими хитрость грамматическую и философство книжное еретичеством, мы находим преп. Дионисия, Авраамия Палицына, Арсения Глухого, Ивана Наседку, Симона Азарьина – все таких лиц, которые известны в нашей ученой литературе, как авторы замечательных произведений и образованные люди своего времени. Но как же понимать эту образованность? В чем сосредоточивали свой интерес и к чему стремились ее немногочисленные представители? При отсутствии научного образования, получаемого путем более или менее систематического изучения разных наук в школах и при незначительном числе даже училищ для первоначального обучения чтению и письму, средством к развитию ума и приобретению познаний для великорусского богослова первой половины XVII в., как и для предков его, служило чтение книг свящ. Писания, преимущественно с толкованием, правил апостольских и соборных, писаний святых отцов и учителей церкви, которые почти все уже известны были тогда нашим предкам, житии святых в четьих-минеях и сборниках, патериков, торжественников, сказаний или поучений от старчества, церковно-богослужебных книг, сочинений исторического содержания, как-то: палей, хронографов, родословий и летописей; наконец чтение произведений русских писателей и особенно юго-западной полемической литературы конца XVI и начала XVII столетия. Всю эту широкую область ведения великорусский книжник первой половины XVII в., вслед за предками своими, называл общим именем «божественных писаний». В этих писаниях он видел источник мудрости, из них он заимствовал и ими подкреплял свои убеждения, к ним он обращался за решением вопросов богословских, философских, исторических и |
|
|
