| Духовный дневник 96 «Все вы сыны света и сыны дня [...] Будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения» ( 1Фес. 5:5,8 ). Все нами совершаемое доброе нужно относить к милости Божией, а не к собственной заслуге, чтобы было, как написано: «Хвалящийся хвались Господом» ( Иер. 9:24 ). Так называемая впечатлительность происходит от влияния на нас внешней обстановки, внешних приражений, и она показывает, что мы больше живем вне себя, главным образом следим за тем, что вокруг нас происходит. Гляди же больше внутрь себя. Там ты увидишь всю свою скверну: «Даже и ночью учит меня внутренность моя» ( Пс. 15 ). Это вызовет другого рода впечатлительность – скорбь, плач, сожаление о своих грехах, результатом чего будет не безпокойство, которое порождается первого рода впечатлительностью, а внутреннее успокоение, умиротворение сердца: «Сердце чисто созижди во мне Боже, и дух прав обнови во утробе моей» ( Пс. 50:12 ). Не в силах ты помочь ближнему в скорби, несчастии, беде,– приими всю его скорбь в свое сердце и с ним поплачь, этим облегчишь его душевную тугу. Батюшка о. Иоанн Кронштадтский пред каждым служением Божественной литургии припадал к престолу и тайно исповедывался Господу Богу и до тех пор молился, пока начинал чувствовать, что Господь прощает его Своею милостию. Какой великий пример для каждого пастыря! Мало себя укорять – и особенно без свидетелей, хорошо принимать без смущения укоры от других – это уже будет высшая степень смирения и кротости. Как болезнь нас смиряет: от нее я и худ, и бледен, и некрасив! А это все как полезно при борьбе с вожделениями нашей греховной плоти: «Если внешний наш человек и тлеет, то внутренний со дня на день обновляется» ( 2Кор. 4:16 ). Как любезно покаяние! Оно человека, лишившегося за грехи близости благодати Божией, снова примиряет с Господом, снова привлекает благодать и – больше того: так перерождает человека грешника, что делает его удобоподвижнее к добру и смиреннее даже обыкновенного праведника. Покаяние – это необыкновенная милость Божия к человеку: «Покаяния отверзи ми двери, Жизнодавче»!.. |
| епископ Арсений (Жадановский) Содержание Приблизительно в 1905—1908 году один из посетителей Чудова монастыря спросил меня: «Вы знакомы с отцом Алексеем Мечёвым, священником церкви Святителя Николая в Кленниках, на Маросейке?» Помню, я дал отрицательный ответ. «Обратите внимание на этого пастыря, — продолжал собеседник. — Хотя храм, где служит отец Алексей, небольшой и малозаметный, то, что в нем происходит, достойно удивления. Там Вы найдете иерея маленького роста, с благостным лицом, приковывающего к себе многих молитвенным настроением, умением давать полезные советы, не только духовные, но и житейские, а главное, поражающего лаской, отеческой любовью». Не сразу приобрел отец Алексей известность. О начале своей деятельности в Кленниках он рассказывал: В продолжение восьми лет каждый день я служил литургию при пустом храме. Раз один протоиерей сказал мне: «Как ни пройдешь мимо твоего храма, всё у тебя звонят. Заходил в церковь — пусто. Ничего у тебя не выйдет, понапрасну только звонишь. Но отец Алексей не смущался указанным обстоятельством, продолжал истово и с духовным подъемом служить и постепенно достиг того, что храм стал переполняться молящимися, о настоятеле его заговорила вся верующая Москва. Родился отец Алексей как бы по благословению приснопамятного Филарета, митрополита Московского. Об этом сам батюшка передавал так: Когда наступило время моего рождения, мать почувствовала себя очень плохо и была близка к смерти. В горе отец, Алексей Иванович, управлявший тогда знаменитым Чудовым хором, поехал в Алексеевский монастырь к обедне, которую по случаю местного праздника служил сам Владыка. Полный печали, вошел Алексей Иванович в алтарь и начал усердно молиться. Митрополит заметил своего любимого регента, подозвал к себе, благословил и сказал: «Ты сегодня, я вижу, скорбный. Что с тобой?» — «Жена умирает в родах, Ваше Высокопреосвященство». «Бог милостив, — произнес Святитель, — помолимся вместе, и все обойдется благополучно. У тебя родится мальчик, назови его Алексеем в честь Алексея, человека Божия, ныне празднуемого здесь». Когда после литургии Алексей Иванович вернулся домой, его встретила радостная весть, что появился на свет новый член семьи. Это и был отец Алексей. |
| Жизнеописание епископа Арсения (Жадановского), написанное им самим 1 Я родился 6 марта 1874 г. и наречен Александром в честь одного из мучеников (празднующихся 9 марта). Отец мой был заслуженный протоиерей, настоятель Рождество-Богородичной церкви г. Чугуева Харьковской области. Мать – Феодосия, кроткая, добродетельная матушка, родившая и воспитавшая 5 сыновей, в числе которых четвертым был и я. В 1888 г. я поступил в Х[арьковскую] духовную семинарию. Трудно было в семинарии совершенно избавиться от греховных приражений. И, если Господь хранил меня, то только по Своей великой милости и по молитвам родителей; отчасти тут помогала еще моя слабая комплекция. С любовью вспоминаю товарищей своих. Жили мы дружно, по-братски, и особенно, в старших классах, где уже отходило в сторону засилье невоспитанных, грубых и преобладало взаимное уважение. Здесь уже можно было бороться с недостатками отдельных лиц. Благодарю же вас, мои дорогие школьные друзья, за приветливость и ласку. Творю о вас всегда молитвенную память. 21 ноября 1893 г. преосвященным Иоанном, викарием Х[арьковским] 2 , надо мною совершена была хиротесия в мужском архиерейском Покровском монастыре 3 , при участии знаменитого протодиакона Вербицкого. Из числа трех посвящавшихся мне пришлось выносить, в стихаре, полотенце и блюдо при омовении рук архиерея. В 1894 г. 4 июня я окончил семинарию со званием студента. С Божией помощью удалось пройти весь курс без задержки, не оставаясь ни в одном классе и не имея переэкзаменовок. В этом вижу особую милость Божию, ибо, когда стал просматривать список товарищей, поступивших со мною в приготовительный класс училища, в числе 50-ти, то усмотрел в нем только четыре лица, также благополучно прошедших школу, остальные же или были уволены, или отстали. Слава Богу, благодеющему мне! По выходе из семинарии Господь привел мне преподавать в приходской школе Закон Божий, вместо отца. С удовольствием вспоминаю первые шаги моего общественного служения. Мальчики и, особенно, девочки с неиспорченными чистыми сердцами, легко воспринимали все божественное, святое. Они любили петь духовные канты и заучивать стихи религиозно-нравственного содержания. |
| Игумен Зосимовской пустыни Герман Господь даровал мне духовного отца в лице строителя Зосимовой пустыни игумена Германа. Хочется написать воспоминания об этом замечательном монахе нашего времени. Мальчиком отец Герман учился в Москве иконописи. Будучи богобоязненным, он в свободное от занятий в иконописной мастерской время бегал по часовням и особенно любил Кремль. В праздники забирался, бывало, сюда с раннего утра, если не сказать ночи, и переходил из храма в храм. До самой глубокой старости отец Герман помнил порядок тогдашних церковных служб в Кремле. «Сначала, – говорил он, – зайдешь к Иверской, Пантелеймону, затем отстоишь утреню в Успенском, потом пойдешь в Чудов к ранней, а там в собор – к поздней». С детства влекло его в монастырь, но осуществить это желание пришлось ему только на двадцать втором году жизни после некоторых скитаний в миру. Поступил он в Гефсиманский скит близ Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, созданный со строгим уставом и старчеством приснопамятным митрополитом Филаретом. Первым послушанием отца Германа была иконопись, которой он учился в Москве. Ему выпало счастье расписывать пещерный храм и реставрировать образ Черниговской Божией Матери, так дивно прославившийся. Специализировался наш авва впоследствии еще в писании образа Нерукотворенного Спаса. Сразу можно узнать его кисть: написанные им иконы внушают особенное молитвенное чувство. Он сам мне рассказывал следующее: – Был я однажды в Киеве. Захожу по пути в часовню и спрашиваю: «Какая у вас здесь святыня?» – «А вот чудотворный образ Черниговской Божией Матери». – Подхожу и вижу, что он писан моей грешной рукой, гляжу, а на нем уже много различных привесок – ручек, ножек, глаз и других эмблем исцелений, полученных болящими в разное время. До самой старости любил отец Герман свое занятие, и только потеря зрения лишила его этого духовного утешения. Сам будучи иконописцем, он всегда поощрял это искусство. При келии у него имелась маленькая мастерская, а в обители часто привитали художники. Писание икон дало возможность отцу Герману с первых же дней монастырской жизни серьезно заняться духовным деланием. |
| Игумения Ювеналия (Марджанова) Схиигумения Фамарь, в миру Тамара Александровна Марджанова, рано лишилась родителей, сначала отца, а потом – девятнадцати лет – и матери. Тамара Александровна осталась вместе с младшей сестрой в своем родовом имении. Обладая прекрасным голосом и музыкальными способностями, она готовилась поступать в Петербургскую консерваторию, да и вообще ей намечался путь светской жизни. Но от Господа человеку стопы исправляются. Так было и с ней. Как-то раз ее родная тетя, единственная сестра матери, долго не видя племянниц, пригласила их к себе. Она писала: Вы забыли о нас и не хотите навестить; тогда, по крайней мере, приезжайте посмотреть на открывшийся русский женский монастырь у святой Нины; из Москвы сюда присланы монахини 1 . Известие это соблазнило молодых благонравных девиц. Они быстро собрались и через два дня были уже у родных, живших в городе Сигнах, в двух верстах от означенной обители. На второй день по приезде обе сестры поспешили отправиться в монастырь ко всенощной. Служба шла в маленьком домовом храме; пели три инокини; только что назначенная игумения Ювеналия читала канон. В такой обстановке и в таком обществе Тамаре Александровне никогда не приходилось бывать. Как только вошла она в церковь , моментально явилась у нее мысль: «И я поступлю в монастырь». В душе молодой девушки произошел какой-то внезапный переворот: ехала в обитель светской, а домой возвратилась по настроению инокиней. Во время службы Тамара Александровна тихонько подпевала клиросным. На приехавших юных богомолиц обратила внимание игумения. Прежде всего, она спросила, почему они в трауре. Те объяснили: «У нас недавно умерла мама». Потом, весьма удивляясь почти детскому их наружному виду, задала вопрос: «А где вы учитесь?» – и получила ответ: «Мы уже окончили курс». Итак, Тамара Александровна вернулась из монастыря с твердым намерением непременно туда попасть. Сказать же об этом своим близким (родным) боялась, потому что они, будучи людьми светскими, едва ли могли понять ее стремление; не решалась она и заговорить с настоятельницей, думая, что от нее потребуется большой вклад. |
| Иеросхимонах Алексий, в миру Федор Алексеевич Соловьев, родом москвич, из духовного звания. По окончании курса Московской Духовной Семинарии он вступил в супружество и определился диаконом к церкви Николы в Толмачах, что за Москвой-рекой. Овдовев через два года, отец Алексий задумал оставить мир и идти в монастырь, но близкие убедили его не бросать сына, а воспитав его, уже и приводить в исполнение свое намерение. После усиленной молитвы и раздумья отец Алексий согласился и в течение двадцати пяти лет жил в Москве, с нетерпением ожидая окончания образования сына, каковое тот получил в Высшем техническом училище. Последнее место службы старца [в Москве] было в Большом Успенском соборе, куда он попал пресвитером за выдающийся голос (бас). Древняя святыня Кремля имела подготовительное значение к принятию отцом Алексием монашества. Об этом сам старец говорил так: Войдешь, бывало, в собор в три часа ночи для служения утрени, и благоговейный трепет охватит тебя... Всюду тишина. Москва еще спит... В таинственном полумраке храма перед тобой встает вся история России... Чудится покров Божией Матери от Владимирской иконы в годины бедствий, проходят тени святителей Московских – защитников Отечества и столпов Православия... И хотелось мне тогда молиться за Русь и всех верных чад ее, хотелось всего себя посвятить Богу и уже не возвращаться в суетный мир. Как только сын кончил курс, отец Алексий бросил Москву и поспешил определиться в обитель. Его желанием было найти уединенный монастырь, куда бы не проникала житейская молва и где бы иноки действительно спасались в трудах, простоте и молитве. Таким святым уголком считался в то время скит Святого Параклита 1 . Сюда наш старец и направил свои стопы. По дороге он заехал в Свято-Троицкую Лавру, чтобы испросить благословения у тогдашнего наместника архимандрита Павла. Последний, однако, вместо Параклита предложил ему Зосимову пустынь 2 . Приняв сие за указание Божие, отец Алексий и поступил в означенную обитель. Первые годы жизни он проводил здесь как новоначальный: пел в церкви, ходил на трапезу, занимался с братией по Закону Божию, исполнял чреду служения и среди иеромонахов считался некоторое время последним. Иной раз приходилось ему получать даже замечания от невыдержанных иноков, особенно от регента. |
| Издание Чудова монастыря Трудно понять, как это люди, именующие себя православными христианами, могут почитать и ободрять графа Толстого. Это можно объяснить полным незнанием воззрений Толстого и желанием следовать моде, быть передовыми людьми, неотсталыми, следовательно одобрять все то, что современно, оригинально, ново, – или же сознательным отношением к его учению. Но в таком случае, почитатели Толстого бесчестно прикрываются именем православных христиан, ибо они не христиане, а безбожники, как и сам Толстой. Вот, с одной стороны – наша вера, упование, а с другой – измышление Толстого. Мы, православные, веруем, что есть Бог , Творец всего мира, Бог живой, личное существо, что Он слышит наши нужды, что Он Отец и Промыслитель всех. По Толстому же такого Бога нет. В сущности, говорит Толстой, мы не имеем никакого основания предполагать Бога Творца и никакой нет в этом нужды. Бога Творца нет. Что же Богом называет Толстой (ибо в его сочинениях это слово также нередко употребляется)? Он употребляет слово Бог в своем собственном смысле; у него Бог – природа, вещество со своими силами и законами; вся природа Бог, а так как и я составляю часть природы, то и я часть Бога. Мы, далее, православные христиане веруем в Святую Троицу; это главный пункт нашей веры. Он же ее отвергает. Я отвергаю, говорит Толстой, непонятную Троицу. Мы, православные, веруем в Сына Божия, Спасителя мира, вочеловечшегося ради нашего спасения, страдавшего и по гребенного и в третий день воскресшего. Мы не можем себе представить, как это возможно отвергать Искупителя. По мнению же Толстого, Господь Спаситель не есть Бог, второе Лицо Святой Троицы, воплотившийся Сын Божий, а простой человек. Я отвергаю не имеющую никакого смысла в наше время басню о падении первого человека, кощунственную историю о Боге, родившемся от Девы и искупляющим род человеческий. Слышите ли, православные? главное наше упование о искуплении нас грешных Христом Спасителем Толстой считает баснею! Далее, для нас православных святое Евангелие есть священнейшая книга, где Духом Святым через евангелистов записаны глаголы живота вечного. |
| Кто из русских не знает или не слышал о Спасских воротах Кремля? Когда мы еще были в школе, нас знакомили с ними и в истории и стихах. „Шапки кто гордец не снимет у святых Кремля ворот?» – лепечут детские уста в школах, повторяя слова одного из наших родных поэтов. В виду Спасских ворот прошла почти вся наша русская история: и гражданская, и церковная. Они были свидетелями многого славного, а вместе и тяжелого, скорбного. Тут проезжали и проходили наши Цари, выступая против врагов и торжественно возвращаясь с победою. Этими воротами вошел Михаил Феодорович, и после него совершали торжественные въезды все русские Цари и Императоры для священного коронования; этими воротами были внесены в священный Кремль и все наши великие святыни: чудотворные иконы – Владимирская из г. Владимира, Благовещения из г. Устюга, Спаса Нерукотворенного из Новгорода и Вятки, св. Николая из Вятки и Гостуни, а также честные мощи благоверного князя Михаила и боярина его Феодора из Чернигова, царевича Димитрия из Углича, Святителя Филиппа из Соловецкого монастыря. Через Спасские ворота совершались и доселе совершаются почти все крестные ходы, из которых необыкновенною торжественностью отличалось в XVI и XVII в. в Вербное воскресение шествие из Успенского собора на Красную площадь патриарха на осляти, которого вел сам Царь или же первый его сановник под уздцы. Московские первосвятители и доселе совершают свое вступление на Московскую кафедру этими же воротами. Облачившись в Казанском соборе, они отсюда с крестным ходом шествуют через Спасские ворота в Успенский собор, где совершают первое свое (Московское) служение. Видали Спасские ворота немало и грустных исторических событий, начиная с татарского ига и до наших дней. Пред Спасскими воротами происходило немало кровавых стычек с врагами нашего отечества: татарами, поляками и разного рода нашими бунтовщиками. Особенно сильное кровопролитие здесь произошло при нашествии хана Тохтамыша во времена Димитрия Донского и благоверной супруги его Евдокии, впоследствии преподобной Евфросинии. Против этих ворот, далее, на Лобном месте производились страшные казни. Этими воротами въезжал Лжедимитрий со свитой и ими же протащен был обезображенный его труп на Лобное место после убиения. Видели Спасские ворота и Наполеона. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «ДУШЕПОЛЕЗНОЕ ЧТЕНИЕ» ж., издававшийся в 1860-1911 и 1915-1917 гг. в Москве, в 1912-1914 гг. в Сергиевском Посаде. В 1860-1865 гг. выходил с подзаголовком «Ежемесячное издание общепонятных сочинений духовного содержания», в 1866-1914 гг.- «Ежемесячное издание духовного содержания». Инициатором издания был свящ. Алексий Ключарёв (впосл. архиеп. Харьковский Амвросий ), ставший соредактором-издателем вместе со свящ. Василием Нечаевым (впосл. еп. Костромской Виссарион ) и свящ. Василием Лебедевым . Митр. Московский св. Филарет (Дроздов) ходатайствовал перед Святейшим Синодом о разрешении издания. После смерти свящ. В. Лебедева и выхода из состава редакции свящ. А. Ключарёва с окт. 1865 по дек. 1889 г. журнал редактировал свящ. (впосл. протоиерей) В. Нечаев. В 1890 г. он передал редактирование своему зятю, проф. МДА прот. Димитрию Касицыну , оставшись постоянным автором журнала. После смерти прот. Д. Касицына редакторами были в 1902-1907 гг. проф. МДА А. И. Введенский , в 1908-1911 гг. свящ. Михаил Фивейский, в 1912-1913 гг. прот. Иоанн Соловьёв , в янв.-мае 1914 г. Можайский еп. Василий (Преображенский) , в июне-дек. 1914 г. ген.-майор Н. П. Касаткин, в 1915-1917 гг. Серпуховской еп. Арсений (Жадановский) и епархиальный миссионер И. Г. Айвазов . Издателями до 1902 г. были редакторы, в 1902-1913 гг.- вдова прот. Димитрия О. В. Касицына, в янв. 1914 г.- еп. Василий, в февр.-дек. 1914 г.- Касаткин, в 1915-1917 гг. журнал издавался Чудовым в честь Чуда арх. Михаила в Хонех мон-рем . В 1860-1914 гг. 12 книжек за каждый год составляли 3 части, в 1915-1917 гг. выходило по 6 номеров в год, последние 2 выпуска 1917 г. были сдвоенными. В круг сотрудников и авторов в основном входили представители московского духовенства, профессора МДА. Перед журналом была поставлена задача «служить духовно-нравственному наставлению христиан», поэтому печатались назидательные и доступно изложенные научные статьи. В нач. XX в. журнал стал иллюстрированным и еще более популярным. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЛЕОНИД (Антощенко Лаврентий Евтихиевич; 6.08.1872, дер. Мало-Николаевка Бахмутского у. Екатеринославской губ.- 7.01.1938, Йошкар-Ола), сщмч. (пам. 26 дек. и в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской), еп. Марийский. Из крестьянской семьи. 30 мая 1896 г. поступил в Троице-Сергиеву лавру , где 26 мая 1898 г. был определен послушником. 30 июля 1904 г. переведен в кафедральный Чудов в честь Чуда арх. Михаила в Хонех монастырь в Москве. 8 авг. 1905 г. пострижен в монашество с именем Леонид, 16 окт. того же года рукоположен во диакона. В монастыре Л. нес клиросное послушание, занимал должность смотрителя архиерейских покоев, позднее был назначен казначеем обители. С 26 марта 1910 г. заведующий С.-Петербургским подворьем Пекинской духовной миссии , 10 апр. того же года рукоположен во иерея. Наместник Чудова монастыря архим. Арсений (Жадановский ; впосл. епископ) в связи с этим отозвался, что Л. «назначен настоятелем Пекинского миссионерского подворья в Петербург не по собственной просьбе, а по предложению, так что в данном случае он исполняет монашеское послушание, а в Чудовом мон-ре он всегда может быть желательным насельником». В 1911 г. ему было поручено руководство строительством храма и прилегающих к нему зданий Пекинской миссии в С.-Петербурге, к-рое к 1914 г. было полностью завершено. Одной из основных задач С.-Петербургского подворья был сбор средств в пользу Пекинской миссии, не имевшей собственных доходов и нуждавшейся в пожертвованиях. С дек. 1912 г. при С.-Петербургском подворье действовала церковноприходская школа, где Л. преподавал Закон Божий, проводил пастырские беседы, занимался с верующими церковным пением. Здесь же был устроен приют для кит. детей, обучавшихся в Петербурге, справочное бюро для отправлявшихся на Дальн. Восток, школа певчих, книжный склад с кит. книгами и б-ка. При подворье располагалось и Об-во трезвости, занимавшееся религиозно-просветительской деятельностью среди рабочего населения. В 1913 г. Л. был награжден наперсным крестом, в 1919 г. возведен в сан архимандрита. |
|
|
