| XIII. Истина – Христос Атеизм не имеет нравственной основы, потому он никогда и не может разрушить религиозного чувства, присущего человеческой природе. В глубине сердца кроется инстинктивное и все возрастающее благоговение и удивление пред незапятнанной чистотой и совершенством Иисуса Христа как Святейшим из святых в истории человеческого рода. Христос стоит несравненно выше всех людей, когда-либо живших на земле, и всякое посягательство на унижение Его лица наносит оскорбление чести и человеческому достоинству. Совершенство Спасителя – возвышенность Его действий и Его учения, Его жизни и Его нравственного закона – неоспоримо; мало того, Его совершенства всегда возбуждают невольное удивление и глубокое благоговение. B.C. Соловьев подметил как-то, что в истории человечества прогресс отмечается повсюду, так что, например, в области естествознания и покорения природных сил современный школьник знает куда больше, чем знали Архимед или Аристотель; и только в области нравственного совершенства прогресса заметить нельзя. Так, если принять за высоконравственную личность Сократа († 399 г. до Р.Х.), то Иисуса Христа можно по праву считать Личностью , стоящей на более высокой ступени нравственного совершенства в истории человечества. А дальше? Почему дальше – на протяжении последующих почти двадцати столетий – мы не видим никого, кто мог бы быть сопоставим со Христом?! Почему тут нет прогресса? Больше того, наиболее высокие в нравственном отношении личности христианской религии, которых мы называем святыми, сами себя смиренно называли недостойнейшими последователями Иисуса Христа и посчитали бы актом кощунства сравнить себя с Ним. Прогресс или улучшение отмечается только во внешних человеческих делах, в удобствах жизни. Иисус Христос, будучи Богом во плоти, вообще не имеет нужды в каком-либо усовершенствовании: Свят Господь Бог наш! – В Нем «нет изменения и ни тени перемены» ( Иак.1:17 ), «ибо в Нем обитает вся полнота Божества телесно» ( Кол.2:9 ). Но Иисус Христос – как Человек – несомненно, совершенствовался. Об этом евангелист Лука повествует: «Младенец оке возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем... Иисус же преуспевал в премудрости и в возрасте и в любви у Бога и человеков» ( Лк.2:40, 52 ). |
| Церковь в эпоху между гонениями Марка Аврелия и Деция. Часть 3 История Европы дохристианской и христианской Протоиерей Владислав Цыпин Сайт «Православие.Ру» продолжает публикацию фрагментов новой книги церковного историка и канониста протоиерея Владислава Цыпина «История Европы дохристианской и христианской». Ветхозаветная Троица. Мозаика из церкви Сан-Витале в Равенне (Италия). Фрагмент. VI в. В полемических, апологетических и миссионерских целях Церковь нуждалась в систематизации своего Предания, а также в том, чтобы представить его в виде, совместимом с интеллектуальными навыками образованных людей греко-римской культуры. При всей напряженности в отношениях между христианской мыслью и эллинистической философией ее «понятийный язык был единственным средством превратить смыслообразы Писания (создававшегося на протяжении веков в замкнутой этно-культурной среде) в достояние всей цивилизационной ойкумены, выявить их универсальное значение» . На рубеже II и III столетий осознана была первостепенная важность изложения в философских терминах основополагающего тринитарного догмата. Христиане изначально исповедовали веру в то, что Господь Иисус Христос Сын Божий и Бог, что божественное достоинство принадлежит также исходящему от Отца Святому Духу, и в то же время они твердо стояли на почве библейского единобожия, отвергая исходившие из иудейской среды обвинения в языческом тритеизме, иными словами, Церковь от Самого Спасителя и апостолов приняла веру в божество Отца, Сына и Святого Духа и в то, что Бог един. В этом своем исповедании она опирается на Священное Писание, на такие его места, как «идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28: 19); «в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» (Ин. 1: 1); «три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святой Дух; и Сии три суть едино» (1 Ин. 5: 7); «нет иного Бога, кроме Единого. Ибо хотя и есть так называемые боги, или на небе, или на земле, – так как есть много богов и господ много, – но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им» (1 Кор. 8: 4–6); «для чего ты допустил сатане вложить в сердце твое мысль солгать Духу Святому… Ты солгал не человекам, а Богу» (Деян. 5: 3–4). Из совокупности этих новозаветных изречений с очевидностью вытекает и вера в Единого Бога, исключающая политеизм, и в частности тритеизм, и исповедание божества Отца, Сына и Святого Духа. Для христиан, подобных мужам апостольским, исполненных евангельской веры в божество Спасителя, взращенных на чтении Ветхозаветных и Новозаветных Писаний, в этих изречениях, составляющих квинтэссенцию Священного Предания, не обреталось камня преткновения. Но рационально устроенное сознание, воспитанное на формальной логике Аристотеля, при усвоении новозаветной керигмы сталкивается с затруднением представить в непротиворечивом виде библейское единобожие и веру в божество Сына и Святого Духа. |
| Апостольское чтение 8-й Недели по Пятидесятнице подымает тему внутрицерковных разделений. Обращаясь к Коринфской церкви, апостол Павел говорит: «Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях. Ибо от [домашних] Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: " я Павлов " ; " я Аполлосов " ; " я Кифин " ; " а я Христов " . Разве разделился Христос? разве Павел распялся за вас? или во имя Павла вы крестились?» (1Кор.1,10-13). Итак, до Павла дошли слухи о том, что коринфяне превратно поняли христианское учение о Церкви. Очевидно, они восприняли христианство как религиозно-философскую школу, в которой могут быть разные партии со своими лидерами – как в мире философии есть платоники, аристотелики, стоики, и проч. Так и в Коринфе появились группы христиан, заявляющие о себе как о последователях проповедника Аполлоса, или апостола Петра, или… Христа! Как можно предполагать, представители последней группы считали себя непосредственными учениками Христовыми. Кажется, они являлись самыми разумными из всех групп, ибо понимали, Кто есть их Учитель. Хотя не исключено, что они были и самыми гордыми, ставя остальных ниже себя. В любом случае, Церковь разделилась - каждая партия называла себя по имени своего духовного руководителя и считала себя принадлежащей лишь ему. Такое положение церковных дел может показаться нам странным, но ведь и у нас происходит сегодня нечто подобное. Внутри Церкви бытуют различные идеологические и мировоззренческие разделения. Например, среди церковных людей есть жесткие ортодоксы, и есть экуменистически настроенные христиане. Дает о себе знать разделение по национальному признаку. Также многие называют себя по именам известных проповедников: сысоевыцы, ткачевцы, кураевцы. Ощутимо различие между церковными либералами и традиционалистами-консерваторами. С одной стороны, это хорошо, ибо данные разделения показывают наличие думающих людей в Церкви. «Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» (1Кор.11,19) – писал апостол Павел. Разномыслие во второстепенных вопросах неизбежно, но, дискутируя друг с другом по тем или иным темам, важно не переходить на личности, не замыкаться в себе, не говорить о ком-то плохо за его спиной. Конструктивная критика и дискуссии необходимы – но без осуждения и ссор, с пониманием возможности и своих ошибок. Нужно помнить, что у нас больше того, что объединяет, чем того, что разделяет – у нас есть вера во Христа, и все мы пребываем в одной Церкви. |
| Фома Аквинский (католический святой) Глава 67. Против тех, кто полагает, будто потенциальный ум – это воображение Сродни этому мнение тех, кто утверждал, будто потенциальный ум есть не что иное, как воображение. 260 Это мнение очевидно ложно. В самом деле: воображением обладают и другие животные. Признак этого: когда чувственные [объекты] удаляются [и перестают непосредственно восприниматься чувствами], животные продолжают их преследовать или убегать от них; это было бы невозможно, если бы у них не оставалось воображаемое восприятие чувственного [объекта]. Но ума в них нет: во всяком случае, ум у них никак не проявляется. Следовательно, воображение и ум – не одно и то же. К тому же. Воображение имеет дело только с телесными и единичными [вещами], ибо фантазия есть «движение, возникающее от движения в действии», как сказано в книге О душе. 261 А ум имеет дело со всеобщими и бестелесными [вещами]. Следовательно, потенциальный ум – это не воображение. Далее. Одно и то же не может быть и движущим, и движимым. Но представления воображения возбуждают (приводят в движение) потенциальный ум, как чувственные предметы [возбуждают] чувство, о чем говорится у Аристотеля в третьей книге О душе. 262 Следовательно, потенциальный ум не может быть тождествен воображению. Кроме того. В третьей книге О душе доказано, что ум не является актом какой-либо части тела. 263 А воображение имеет свой определенный телесный орган. Следовательно, воображение и потенциальный ум – не одно и то же. Вот почему в Книге Иова сказано: «Который научает нас более, нежели скотов земных, и вразумляет нас более, нежели птиц небесных» (Иов, 35:11). Этим нам дается понять, что человек наделен некой познавательной способностью сверх чувства и воображения, которые есть и у других животных. Читать далее Источник: Сумма против язычников/Фома Аквинский; [пер. с лат. и примеч. Т. Ю. Бородай]. : В 2-х Кн. - М. : Ин-т философии, теологии и истории св. Фомы, 2004./Кн. 2. - 584 с. ISBN 5-94242-009-2 Поделиться ссылкой на выделенное |
| Когда Евангелие чрез Павла достигло до Коринфян, и они получили Духа, ими овладело надменное тщеславие из-за благодатных даров Духа. И начал каждый из них стараться о том, чтобы привлечь к себе ближнего своего; и как только учитель приобретал какого-либо ученика, он тотчас же спешил крестить его, дабы кто другой не предупредил крещением его и не назвал его своим именем. Хотя и новое учение проповедывали эти люди, но предпочитали прежний образ поведения. Правда, по обетам секты различались, так что школы Платона и Аристотеля не имели таких обетов, однако же остался и у них тот же нрав разномыслия, как и у тех. Так между начальниками их и учителями один был еврей, и он, величаясь над товарищами своими, предавался гордости; другой отличался мудростью; иной был богат и раздавал щедрые милостыни. Один был одарен пророчеством, другой родом языков, третий толкованием языков, а иной превосходил другого тем, что терпел за Евангелие преследование и мучение. И между тем, как каждый из этих учителей высокомерно величался тем, что имел, - ученики их еще более, чем они, превозносились тою же похвальбою учителей. Посему Апостол со смирением написал им, говоря так: 1. Павел, Апостол Иисуса Христа, волею Божиею, которая совершена ради обращения вашего, и Сосфен брат. Участником своим в послании соделал брата, дабы научить их, что если брат, ради смирения Павла, так превознесен, что вместе с Апостолом его имя написано в послании, то насколько более подобало им быть равными и единомысленными между собою, когда они находятся почти в одинаковом положении. 2-3. Церкви Коринфян, которая нетверда, со всеми призывающими имя Господа нашего Иисуса Христа во всяком месте, которые, то есть, не утвердились доселе. 4. Благодарю Бога моего всегда за то, что вы ни мало не уступаете во всякой благодати, данной другим Церквам. Но вот одного нет у вас - ожидания откровения Господа нашего, чтобы чистыми и непорочными оказаться вам в день тот. 10. Умоляю вас, братья, чтобы одно и тоже говорили (слово имели) вы все и не было у вас разделений, но будьте все в одном и том же разуме и в одном и том же мнении, - вместо того, чтобы, как теперь, иметь разные мысли. |
| Скачать epub pdf Глава 35. О познании Бога В Первосвященнической молитве на Тайной Вечере Спаситель молился о том, чтобы всем, кого даровал Ему Бог-Отец, даровал Он и Жизнь Вечную: Сия же есть Жизнь Вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога и посланного Тобою Иисуса Христа ( Ин. 17:3 ). В высшей степени знаменательно: Вечную Жизнь, восхищение Царства Божия Иисус Христос связывает прежде всего с познанием. Мы давно привыкли к этому слову. Культура, которая окружает нас, включает в себя и научное, и историческое, и эстетическое, и всякое иное познание, и нам психологически трудно бывает соединять это слово с тем, что мы называем спасением. Спасение – это дело милости Божией, дело веры, подвигов, добрых дел, а познание есть как бы нечто автономное, давно отделившееся от той сферы жизни, которую мы привыкли считать религиозной. Конечно, Иисус Христос говорил не о познании просто, но о познании единого истинного Бога. Однако догматы нашей христианской веры говорят нам о том, что мы веруем в Бога, Который есть Бог неописанный, безначальный и неизглаголанный (Чин великого освящения воды), того Бога, Кто, по слову святого Дионисия Ареопагита (9–110), «пребывает превыше умопостижимых вершин святейшего Своего пребывания». Как в таком случае определить познание, о котором говорил Христос, когда призывал его ради Жизни Вечной, когда фактически ставил знак равенства между этой блаженной вечностью и Богопознанием? Мы знаем, что познать Бога всегда стремились и величайшие мыслители всех веков. Но это познание, когда оно происходило не в рамках христианского Откровения, всегда оказывалось в замкнутом пространстве, как бы в умозрительном тупике. Перводвигатель или Первопричина Аристотеля (384–322 до P. X.), Единое Плотина (ок. 204/205 – 269/270), Брахман Шанкары (предположительно 788–820), Бытие Спинозы (1632–1677), Абсолютный Дух Гегеля (1770–1831), хотя и таили в себе какие-то догадки и прозрения, но не только не открывали, а скорее заслоняли собой Бога Живого. «Бога философов», как его стали называть вслед за Паскалем (1623–1662), можно было познавать, но от него нельзя было ожидать участия или любви, милости или спасения. Такой «Бог» был не только объектом нашего земного человеческого разума, он был и его искуснейшим изделием, к тому же присваивавшим себе прерогативы Бога истинного, то есть идолом. Именно против такого «Бога» предостерегает нас заповедь: Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху ( Исх. 20:4 ). |
| Закрыть Гомер и Давид: пересечение параллельных Продолжение 08.06.2021 900 Время на чтение 7 минут Часть 1 Часть 2 5. Минувшие эпохи начинают казаться молодыми и розовощёкими, когда обживёшься в Гомере и текстах древнего Священного писания. Аристотель даже внешне уже видится не мраморным, а совершено живым, остроумным, бросающим стукачам через плечо: «Груша зреет на груше, на ябеде ябеда зреет», пародируя «Одиссею» Гомер и Давид своими поэтиками сгенерировали векторы развития двух феноменальных культур: распахнутую в мир цивилизацию греков и углублённо-сосредоточенную в себе – евреев. Это цивилизации мысли и молитвы! Когда С. С. Аверинцев говорит: «Греция дала образец меры, Библия – образец безмерности; Греции принадлежит “прекрасное”, Библии – “возвышенное”», – хочется заметить, что противопоставление «меры» и «безмерности» выглядит искусственным, а «прекрасное» «возвышенному» – странным; кажется, поэтому автор этот пассаж и исключил при републикациях своего интересного материала Можем увидеть, как происходило движение Гомера и Давида внутри истории, или наоборот – движения истории внутри имён Гомера и Давида, в их магнитных полях, если угодно. Через тринадцать поколений после Давида, во времена Ассирийского пленения, царь Иудеи Езекия (VIII-VII), восстанавливая традиции, велел левитам, чтоб они славили Господа словами Давида… и они славили с радостью и преклонялись и поклонялись. (2Пар 29:30). Ещё через века, при завершении вавилонского пленения и известного одичания (вплоть до потери письменности), при персидском наместнике Иудеи Неемии (V), левиты славословили Бога по установлению Давида, человека Божия — смена за сменою. (Неем 12:24). Можно думать, речь идёт о возникновении традиции чтения неусыпаемой Псалтири. Тема влияния Давида на последующие века безмерна… Даже и сатана искушает Христа, лукаво цитируя Псалтирь: если Ты Сын Божий, бросься вниз, ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею. ( Пс 90:11–12 , |
| Итак, нет единого первоначала зол, злого самого по себе. Первое начало всех вещей есть единое первое благо; а к последствиям его действий случайно присоединяется зло. Вот почему сказано у Исайи: «Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это» (45:6–7). И в Книге Иисуса, сына Сирахова: «Доброе и худое, жизнь и смерть, бедность и богатство – от Господа» (11:14); и еще там же: «Напротив зла – добро, и напротив смерти – жизнь, так напротив благочестивого – грешник. Так смотри и на все дела Всевышнего: их по два, одно против другого» (33:14). О Боге говорится что он «производит бедствия» и «творит зло», поскольку Он создает [существа] сами по себе хорошие, но вредные для других [существ]. Таков, например, волк: для природы существование этого вида – благо, а для овцы – зло; или огонь: для воды он – зло, потому что уничтожает ее. Подобным образом для людей Бог выступает причиной тех зол, которые зовутся наказаниями. Вот почему сказано у Амоса: «Бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы?» (3:6). И то же самое говорит Григорий: даже «зло, которое не имеет никакого самостоятельного существования по своей природе, тоже творится Господом; но зло Он создает [иначе, чем благие вещи, а именно]: вещи», сами по себе сотворенные благими, «Он обращает в бич для нас, когда мы действуем дурно». 87 Тем самым опровергается заблуждение тех, кто полагает первыми началами противоположности. Это заблуждение впервые началось с Эмпедокла. Он провозгласил, что есть два действующих первоначала, Дружба и Вражда; Дружба – причина рождения, а Вражда – причина уничтожения. Как говорит Аристотель в первой книге Метафизики, именно Эмпедокл первым предположил существование двух противоположных начал, добра и зла (985 а 7). Пифагор также полагал два начала: добро и зло. Но у него они выступали не как действующие причины, а как формальные. Ибо он полагал, что это два рода, которыми объемлется все прочее, как объясняет Философ в первой книге Метафизики (986 а 16). |
| По учению новозаветных писателей, мир не только во зле лежит, но и является неиссякаемым источником всякого рода зла и вражды к Богу: от него происходят многоразличные искушения, соблазны, грехи и преступления. Сам Спаситель противопоставлял мир царству Божию, благодати и истине. Мир, по учению Спасителя ( Ин 14:17 ), не может даже принять Духа истины, потому что он не видит Его и не знает Его. «Люди возлюбили более тьму, нежели свет, потому что дела их были злы» ( Ин. 3:19 ), и Господь свидетельствовал о мире «что дела его злы» ( Ин. 7:7 ). Мир возненавидел Сына Божия и Его апостолов, которых убивая, думал ещё, что он тем служит Богу. Также учили о мире и апостолы – особенно Иоанн и Павел. Христианские отшельники не только отрекаются от мира, но прямо бегут от него в пустыню, потому что мир, по их справедливому убеждению, исполнен зла и соблазнов и представляет много препятствий в деле спасения и нравственного усовершенствования. Мыслители и философы, если только они не переступают, ради своего мировоззрения пределов благоразумия и здравомыслия, не могут не согласится с указанием Божественного Откровения на то, что существующее в мире зло имеет универсальный характер, что оно разлилось по всему миру безбрежным потоком, что скорби и бедствия безмерно отягощают человеческую жизнь и что в этой земной жизни человек обречен как бы только на борьбу со страстями, горем, бедствиями и всевозможными несчастиями. Универсальность зла в мире и его постоянное развитие или усиление как в жизни людей, так и в окружающей человека природе признавали уже (за исключением скептиков) почти все древние языческие мыслители, как, например Гераклит, Эмпидокл, Анаксагор, Сократ, Антисфен, Платон, Аристотель, стоики, эклектики, неоплатоники и т.п. Но было бы слишком утомительно приводить здесь мнения всех мыслителей, признающий за злом универсальный характер, тем более, что в свое время нам придется довольно подробно излагать учение философов как древнего, так и нового времени о том, в чем, по их мнению, нужно полагать сущность зла и из какого источника оно происходит. Мы приведем, поэтому здесь только мнение некоторых выдающихся новейших мыслителей. |
| Эта книга – краткий путеводитель по второму пути, и предназначена она для тех, кто, вступая на этот путь, желает узнать основы Православной веры и жизни, а также Священную историю. Ведь, не зная прошлых дел Бога, как узнать Его дела сейчас? О вере Первое дело Божие, которое нам необходимо сделать, – это стяжать веру, без которой мы не можем не только прийти к Богу, но и узнать, кто Он. Ведь сказано: «Без веры угодить Богу невозможно; ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает» ( Евр. 11, 6 ). Что же такое вера? Библия говорит: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» ( Евр. 11, 1 ), то есть, по словам преподобного Иоанна Дамаскина , «несомненная и нерассуждающая надежда на то, что обещано нам Богом, и на успех наших прошений». По своему действию «вера – это глаз, который просвещает всякую совесть и сообщает разум, ибо пророк говорит: “Если вы не верите, то потому, что вы не удостоверены” ( Ис. 7, 9 ). Что страшнее диавола? Но и против него не имеем другого оружия, кроме веры – этого невещественного щита против врага». Таким образом, истинная вера не только не противоречит разуму, но, напротив, открывает ему невиданные горизонты. Что может познать знание, основанное на опыте? Только тоненькую пленочку с поверхности вещества или какую-то одну сторону явления в ограниченный отрезок времени, а вера выводит человека за пределы пространства и времени и открывает ему тайны Божии. Знание вырастает из ума, хотя и действует на сердце, а вера влагается в сердце, хотя и переменяет мысли. Так что утверждение, будто вера и разум противоречат друг другу, – это ложь. Противоречие возникает только тогда, когда или вера ложная, или разум болеет гордостью и невежеством. Часто говорят, что вера – это слепота ума, отказ от мысли и признак примитивного мышления. Абсурдность этого утверждения очевидна. Давайте вспомним, что глубоко верующими были величайшие умы человечества – Достоевский, Ньютон, Менделеев, Платон, Аристотель, Паскаль, святитель Лука (Войно-Ясенецкий) , Максвелл, и многие другие. Так неужели все они не могли понять своей «очевидной ошибки»? Нет, конечно, дело в другом. Человек, жизненные колеи которого ушли в сторону от путей Заповедей Творца, начинает отыскивать для себя повод, чтобы «на законных основаниях» отвергнуть Слово Божие. Как сказал Христос, «всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы» ( Ин. 3, 20 ). |
|
|
