| Никон настоял на проведении дознания о нарушении саровскими монахами офиц. регламента, потребовав братскую ведомость и др. документы. Саровские старцы немедленно известили об этом архим. Троице-Сергиевой лавры прп. Антония (Медведева) , к-рый ходатайствовал за них перед митр. Московским свт. Филаретом (Дроздовым) . Митрополит Московский вместе с Киевским свт. Филаретом (Амфитеатровым) защитил саровских насельников. «Что мог я сделать к миру Саровской обители, то сделал,- писал святитель.- Сообщил все нужное преосвященнейшему Киевскому, а он написал к преосвященнейшему Тамбовскому. Это в сем случае лучший путь дать движение полезной мысли. Предложить Синоду было бы не так в порядке, потому что Синод официально не знает о вакансии; притом она может быть уже занята епархиальным архиереем, по его праву, нежели Синод сделает распоряжение» ( Филарет (Дроздов). 2007. С. 262). Указом от 11 июля 1842 г. И. был вызван в Тамбов для офиц. поставления в строители пустыни, причем еп. Николай (Доброхотов) оказал ему «теплый прием». Указом от 26 авг. того же года дело об избрании настоятеля «вопреки предписанию» было прекращено. 15 авг. 1846 г. Тамбовским еп. Николаем И. был возведен в сан игумена. Прп. Моисей (Путилов), поздравляя брата с избранием на должность строителя обители, напоминал ему об обязанностях начальника с кротостью и беспристрастием «носить немощи немощных». По свидетельству монахов, в годы настоятельства И. «пустынь пользовалась таким спокойствием и согласием в братии, каких при других настоятелях не было», число насельников увеличилось до 300 чел. (Саровская общежительная пуст. 1908. С. 143). В то же время И. скорбел об «оскудении монашества» и о прекращении пустынножительства после кончины прп. Серафима. После смерти отшельника иеродиак. Александра (1840) ни игум. Нифонт (Черницын), ни И. никому не давали благословения на «пустынное житие, хотя и были желающие». Лишь бывшему насельнику Троице-Сергиевой лавры рясофорному послушнику Иоанну Короткову († кон. 1849) И. |
| Они были либо выходцами из старой России, либо прибыли в Сан-Франциско через Китай, где церковная жизнь неизменно хранилась по образцу старой России. Настоятели нового кафедрального собора с 1962 по 2000 год архиепископ Иоанн (Максимович), а затем архиепископ Антоний (Медведев) были учениками блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого). Они уделяли особое внимание строю, динамике и осмысленности богослужения. Поэтому служба у нас, с одной стороны, чинная, а с другой — есть свои интересные традиции, установленные главным образом святителем Иоанном. Например, перед тайносовершительными словами евхаристии («И сотвори убо хлеб сей…») на соборной службе сослужащее духовенство подходит ближе к престолу и вполголоса повторяет вместе с архиереем или старшим священником эти слова. Царские врата и диаконские двери закрываются не после Литургии Светлой субботы, а на всенощной недели Антипасхи при пении слов «дверем заключенным», первой стихиры на «Господи воззвах». Или еще: мы убираем плащаницу с престола не в день отдания Пасхи, а в конце вознесенской Литургии, после того как выносится Святая Чаша — как раз перед этим священник произносит слова «Вознесися на небеса, Боже, и по всей земли слава Твоя». Уже полвека в нашем храме совершаются, по традиции Московского Успенского собора, чин омовения ног в Великий четверг и полный чин анафемы в неделю Православия. На Пасху и весь пасхальный сорокоднев мы в согласии с дореволюционной церковной практикой служим исключительно в белых облачениях. А еще многие приезжающие к нам богомольцы думают, что у нас не приход, а монастырь, когда оказываются на наших немноголюдных будничных службах с простым монастырским пением на клиросе. — Ваш храм в 2006 году принимал исторический IV Всезарубежный Собор, на котором решался вопрос о восстановлении русского церковного единства... — Да, и это не единственное значимое для Русской Церкви событие, которое происходило в этих стенах. Здесь, в соборе, были причислены к лику святых небесный покровитель Северо-Американской земли преподобный Герман Аляскинский, святые китайские мученики и святитель Иоанн (Максимович). |
| Они были либо выходцами из старой России, либо прибыли в Сан-Франциско через Китай, где церковная жизнь неизменно хранилась по образцу старой России. Настоятели нового кафедрального собора с 1962 по 2000 год архиепископ Иоанн (Максимович), а затем архиепископ Антоний (Медведев) были учениками блаженнейшего митрополита Антония (Храповицкого). Они уделяли особое внимание строю, динамике и осмысленности богослужения. Поэтому служба у нас, с одной стороны, чинная, а с другой — есть свои интересные традиции, установленные главным образом святителем Иоанном. Например, перед тайносовершительными словами евхаристии («И сотвори убо хлеб сей…») на соборной службе сослужащее духовенство подходит ближе к престолу и вполголоса повторяет вместе с архиереем или старшим священником эти слова. Царские врата и диаконские двери закрываются не после Литургии Светлой субботы, а на всенощной недели Антипасхи при пении слов «дверем заключенным», первой стихиры на «Господи воззвах». Или еще: мы убираем плащаницу с престола не в день отдания Пасхи, а в конце вознесенской Литургии, после того как выносится Святая Чаша — как раз перед этим священник произносит слова «Вознесися на небеса, Боже, и по всей земли слава Твоя». Уже полвека в нашем храме совершаются, по традиции Московского Успенского собора, чин омовения ног в Великий четверг и полный чин анафемы в неделю Православия. На Пасху и весь пасхальный сорокоднев мы в согласии с дореволюционной церковной практикой служим исключительно в белых облачениях. А еще многие приезжающие к нам богомольцы думают, что у нас не приход, а монастырь, когда оказываются на наших немноголюдных будничных службах с простым монастырским пением на клиросе. — Ваш храм в 2006 году принимал исторический IV Всезарубежный Собор, на котором решался вопрос о восстановлении русского церковного единства... — Да, и это не единственное значимое для Русской Церкви событие, которое происходило в этих стенах. Здесь, в соборе, были причислены к лику святых небесный покровитель Северо-Американской земли преподобный Герман Аляскинский, святые китайские мученики и святитель Иоанн (Максимович). |
| По железной дороге он добрался до Тулы, потом вместе с обозом до Ельца, где остановился в Троицком монастыре, братия которого оказала радушный прием юному паломнику и помогла добраться до Задонска. Дело в том, что, отправляясь на богомолье в Киев, Гавриил хотел непременно заехать в Задонск, чтобы поклониться мощам святителя Тихона, творения которого еще в отрочестве пробудили в нем стремление к монашеской жизни. Удалось Гавриилу побывать и в Воронеже у мощей святителя Митрофана. Но до Киева он так и не добрался. Пришло время возвращаться в Москву, где ему предстояло выдержать натиск родных, отговаривавших его от поступления в монастырь. На прощание молодой живописец выполнил заказ брата Алексея: написал для церкви святого мученика Трифона иконы святителя Алексия, митрополита Московского, и святой мученицы Параскевы (имена этих святых носили брат и его жена). Завершив работу над образами, ставшую для него своеобразным экзаменом на владение мастерством, Гавриил решительно заявил родственникам, что уходит в скит. - Гаврила Семеныч, зачем вам это? Можно ведь спасаться и здесь, - говорили ему близкие. - Спасайтесь, если можете, а я не могу, - смиренно отвечал будущий старец. 20 февраля 1866 года, на второй неделе Великого поста; Гавриил Гомзин поступил в Гефсиманский скит Троице-Сергиевой Лавры, начало которому было положено в 1844 году благословением святителя Филарета, митрополита Московского (†1867), и трудами его духовника архимандрита Антония (Медведева, †1877), наместника Лавры. Этот " молодой " монастырь, на внутреннее и внешнее устроение которого столь много трудов положил новопрославленный угодник Божий святитель Филарет, прославился ко времени поступления в него Гавриила Гомзина сонмом иноков-подвижников, освятивших своими подвигами эту дивную по красоте местность в окрестностях Лавры преподобного Сергия. Первонасельники иеросхимонахи Израиль и Иларион, схиигумен Алексий, обратившиеся из раскола в Православие и проводившие житие в утеснении и строгом воздержании, старцы-подвижники схимонахи Харитон и Матфей (†1852), иеросхимонах Феодот (†1873), игумен Иларий (в схиме Илия, †1863), внесшие свою лепту в дело возрождения монашеского делания в России в XIX столетии, - все они стяжали своей обители славу очага подлинного иночества, " врачебницы духовной " для недугующих грехом душ. |
| Как жалко, что я по неопытности полностью не воспользовалась наставлениями Владыки Антония, не поняла в полной мере всей высоты его духа, но я бесконечно благодарна Богу за те дни и часы, которые Владыка был с нами. «Владыка несомненно обладал даром прозорливости» П.М., Сан-Франциско Архиепископ Антоний часто посещал наш дом. Он любил вспоминать смешные истории из жизни. Иногда он нежно шутил над некоторыми матушками, которые излишне старались управлять своими мужьями-священниками. Однажды, после веселого ужина у нас, мне утром позвонил Владыка Антоний. Ему надо было срочно со мной поговорить. Поскольку я преподавала в школе весь день, я могла с Владыкой встретиться лишь во время обеденного перерыва. Поскольку тон голоса Владыки Антоний был таким строгим, я была очень обеспокоена, что я чем-то провинилась перед ним. Владыка Антоний сам пришел в школу и мы с ним прошли в пустое классное помещение. Он закрыл за нами дверь. Я испугалась. Владыка измученным взглядом посмотрел на меня и с сокрушением начал повторять: «Прости меня, дорогая, прости! Я всю ночь не мог спать думая о том, насколько ты могла быть огорчена нашими шуточными замечаниями о матушках. Мне надо было быть более чувствительным к тебе». Мне даже в голову не приходила мысль, что можно на Владыку обидеться и начала у него просить прощение за то, что заставила его переживать. Я была рада, что в классе из-за парт было очень мало места, иначе Владыка бы по своему обычаю, начал бы делать земной поклон. Смирение Владыки Антония не имело границ! Он просил прощение за малейшее огорчение, за мельчайшую неосмотрительность с его стороны. Нет ничего более смиряющего, чем когда человек праведной и святой жизни просит у тебя прощение. Дважды в моей жизни я была свидетелем прозорливости Владыки Антония. У меня были серьезные духовные проблемы и я не знала к кому обратиться за помощью. У меня происходила внутренняя борьба и я сознательно принимала решение, заведомо чувствуя, что оно вероятно неправильное. И дважды Владыка Антоний, беседуя с группой людей, неожиданно начинал говорить конкретно о той проблеме, которая меня тревожила. Его слова настолько точно имели отношение к моей проблеме, что невозможно было это назвать случайным совпадением. Владыка Антоний говорил и о том, как следует разрешить проблему и я сразу поняла, что получила точное разрешение моей духовной борьбы. |
| Передаем рассказ одного лица, слышавшего о сем первом посещении Сарова от самого о. Антония. «Много хвалили ему обитель эту, как рассадник истинной иноческой подвижнической жизни; много рассказов слышал он о святости некоторых старцев, об их подвигах благочестии, высокой духовной мудрости, нестяжательности и т. д. С другой стороны люди неприязненные монашеству глумились над отзывами благочестивых поклонников и чтителей Саровской пустыни и потрясали его доверие разными клеветами и в особенности обвиняли их в низком лицеприятии уверяя, что они уловляют в свои сети лишь тех, от которых надеются получить пользу. Желая убедиться собственным опытом, он в осеннее дождливое время в рубище нищего явился в обитель (в 1817 г.) и первого встретившегося ему послушника спросил, к кому следует ему обратиться с просьбою о принятии его в число братства? Вопрошаемый подозрительно осмотрел его с ног до головы. Заметив, что грязное рубище слишком резко противоречит всему прочему, послушник, считая его обманщиком и подозревая худые намерения, сказал, что в святой обители нет места таким шатунам, и прибавил, чтобы он поскорее убирался из обители, грозя призвать сторожей, чтобы выпроводить его. Далеко еще не нищий духом, мнимый нищий запальчиво стал обличать послушника за несообразное с его званием лицеприятие и тем еще более убедил послушника в справедливости родившегося в нем подозрения. Но дальнейшие объяснения прерваны были появлением монаха, который, подозвав к себе послушника, увел его для исполнения спешного послушания. Проходящий монастырский работник указал страннику вход к казначею 5 , объяснив, что к нему-то следует обратиться ему со своими нуждами. Казначей занят был делом, и келейник отказался доложить ему. Медведев, услышав в соседней комнате разговаривающих, без доклада вошел туда. Строгим словом остановил казначей дерзкого нарушителя келейного благоприличия. Глубоко и тяжко было разочарование молодого человека, мечтавшего встретить иной прием. Накипевшее чувство выразилось пред изумленным казначеем. |
| Как в Лыскове, так и в ближайших к нему местностях, особенно по левому берегу Волги, было многочисленно население раскольников. Многие и из купцов московских, которых случалось лечить во время ярмарки Медведеву, принадлежали к расколу. Пропаганда свойственная расколу не опустила случая коснуться и даровитого юноши. Православные из простого народа доказывали истину своей веры преимущественно тем, что в православной церкви много мощей, а у раскольников их нет. Поэтому раскольники старались подорвать доверие и уважение к св. мощам чествуемым православными. Много таких внушений пришлось выслушать и Медведеву. Не видав дотоле мощей св. угодников, Андрей при первом представившемся случае отправился в Муром и Владимир, где были св. мощи. Путь его был чрез Арзамас. Узнав о побуждениях к путешествию в Муром и Владимир, Ольга Васильевна воспользовалась этим случаем, чтобы врачу своему телесному предложить врачевание духовное, и стала беседовать о душевном спасении и о том, что прославленные нетлением угодники подвизались преимущественно в иноческом образе. Посещение мест, где почивают угодники Божии в нетлении своих мощей, рассеяло те внушения, какие сделаны были раскольниками. Особенно сильно поразило его нетление мощей во Владимире. С этого времени яснее и определеннее стала возникать у него мысль об иноческой жизни. В впечатлительной душе раз возникшая мысль усиливалась более и более 4 . Ольга Васильевна снабжала его духовными и свято-отеческими книгами, в которые он дотоле не заглядывал. В подвале того дома, где жил Андрей, отыскал он уголок, куда по временам иногда на день, иногда на два удалялся он так, что не знали, где он был. Здесь приучался он к молитве и собранности духа. Исполнение служебных обязанностей при больнице в Лыскове при князе Грузинском, хотя добром, но своенравном, тяготило его давно. Он желал другого места, но оказалось важное препятствие. Андрей Медведев не только не имел никакого вида на жительство, но был не записан и в ревизию. Вольная отца его осталась в конторе князя. Три года мать Андрея просила отпустить его, но князь не соглашался, и когда она настаивала на возвращении вольной ее мужа, объявили ей, что вольная сгорела. При дальнейшей просьбе князь даже грозил, что отдаст в солдаты Андрея. В этом затруднительном положении помог Андрею секретарь магистрата Макарьевского Соловцев. Он помог достать копию с вольной и метрическое свидетельство и на основании этих документов приписаться в мещане города Арзамаса. Во время этих хлопот, чтобы не подвергнуться какому-либо тяжелому действию вспыльчивого князя и вместе с тем подготовиться к иноческой жизни, мысль о которой стала преобладать теперь в душе Медведева, он прибыл в Арзамас, надел лапти, худую одежду и бедным странником отправился в Саров. |
| При рождении он был назван Андреем Гавриловичем Медведевым, получил лишь самое элементарное образование, 7 был весьма красивой наружности и очень самолюбивый; отец сделал из него лекаря и аптекаря и он служил в имении князя в селе Лысково Нижегородской губернии, где было много раскольников, ведших активную пропаганду против православия. Наслушавшись их разговоров и проповедей, Андрей весьма охладел к Церкви, и душа его мучилась настолько, что он лишился сна и еды. В духовном становлении будущего архимандрита Антония в дни его молодости сыграло следующее событие. Однажды, с разрешения князя сопровождая одного заехавшего к последнему высокопоставленного гостя – больного генерала с женой – он с ними прибыл в Арзамас, где все остановились на постоялом дворе, причем им отвели нетопленную комнату, которую только что стали отогревать, затопив печь. Ночью, страдая от бессонницы, Андрей вышел на улицу и, услышав звук колокола одной женской обители, пошел туда, отчасти потому что он слышал, что в ней пребывает некая уважаемая юродивая Елена Афанасьевна. После утрени одна из инокинь указала ему келию Елены Афанасьевны, куда он вошел и увидел перед собой еще совсем молодую и красивую монашенку с распущенными волосами ниже колен. На вопрос ее, что ему угодно, он ответил, что слышал о ней много хорошего и зашел засвидетельствовать ей свое почтение. Она тогда взяла его за руку, поставила посереди келии и стала его обходить кругом и говорить: «Какая мерзость на тебе, – указывая на фрак, – тебе нужно иметь длинную одежду, какая гадость, – указывая на его прическу, – нужно иметь посередине прямой пробор и длинные волосы». 8 Потом подошла к столу и, взяв множество пряников и сухарей, набила ими его карманы, говоря: «Это твоим больным». Он напрасно возражал, что у него лишь один больной (генерал). Когда Андрей вышел от нее и спросил одну монашенку о значении того, что Елена Афанасьевна ему сказала, та ответила, что Елена Афанасьевна говорила о том, что Андрей станет монахом. С досады он даже плюнул, услыхав об этом. Придя на постоялый двор, он нашел всех в большом смятении: генерал и его семья угорели и их с трудом привели в чувство. Когда же им дали чаю, а он – сухари и пряники от Елены Афанасьевны, то их недомогания сразу прошли, что очень изумило Андрея. |
| Митрополит Антоний рассказал своим гостям, что в соседней зале находится гроб с недавно почившим митрополитом Петроградским и Ладожским Питиримом (Окновым; 1858–1920) (по мнению общественности он был близко связан с Григорием Распутиным). Митрополит Антоний взял мальчика за руку и вместе с ним пошел ко гробу, объясняя по пути, что усопший скончался, исповедовавшись и причастившись. Рассказывая обо всем этом много лет спустя нам, гимназистам, владыка Антоний (Медведев) вспоминал, что митрополит Питирим лежал красиво, благолепно в полном облачении, лицо его было покрыто воздухом (церковным покрывальцем), по обе стороны от гроба горели дикирий и трикирий. Еще владыка Антоний вспоминал, что будущий Первоиерарх Русской Зарубежной Церкви очень тепло с ним говорил. Это была первая встреча будущего владыки Антония (Медведева) с митрополитом Антонием (Храповицким), который потом совершал его монашеский постриг в Мильковом монастыре в Сербии. Так что владыка Антоний (Медведев) был одним из последних архиереев – свидетелей жизни митрополита Антония (Храповицкого). Очень чтил его и называл «горой любви». Митрополит Антоний (Храповицкий) в 1917 г. Художник – Михаил Нестеров Владыка Антоний был одним из последних архиереев – свидетелей жизни митрополита Антония (Храповицкого) И это свидетельство того, что владыка Антоний (Медведев) для нас действительно являлся живым преданием. Он помнил очень многих церковных деятелей – и тех, кто остался служить в Отечестве, и тех, кто стоял у истоков Зарубежной Руси. И это еще одно подтверждение того, что в Зарубежье были люди, которые не понаслышке знали историю Матери-Церкви. Своих предшественников по Западно-Американской кафедре, архиепископа Тихона (Троицкого) и святителя Иоанна Шанхайского, владыка Антоний называл «духовными гигантами». Про тогда еще молодого владыку Лавра (Шкурла) говорил: «Надежда нашего младшего епископата». И эта «надежда» исполнилась в полной мере. Все, кого я упомянул, были одного – монашеского духа. Слева направо: архиепископ Иоанн Шанхайский (Максимович), архиепископ Тихон (Троицкий), епископ Антоний (Медведев) с Сан-Францисской паствой |
| Вид Саровской обители. Гравюра конца XIX века Из своего путешествия Андрей возвратился в Лысково. Мать неохотно давала согласие на его поступление в монастырь, и это на время остановило его. Но по указанию явившегося ему во сне преподобного Андрея Критского 27 июля 1818 года Андрей снова пришел в Саров с просьбой принять его в монастырь. Игумен Нифонт выслушал его внимательно и дал ему небольшую келлию. Поступив в Саровскую обитель, Андрей исполнял различные иноческие послушания, среди прочего пел на клиросе и был чтецом. Он не сподобился пользоваться советами и наставлениями великих Саровских подвижников – отца Марка и преподобного Серафима: отец Марк скончался 4 ноября 1817 года, а преподобный Серафим был в затворе с 1810 по 1825 год и до 1820 года сохранял обет молчания. Никакому старцу в послушание он не был поручен, и по- прежнему его руководительницей в духовной жизни оставалась настоятельница Алексеевской общины. Болезненное состояние игумении Олимпиады, доверявшейся его врачебному искусству, давало повод к частым посещениям настоятельницы, во время которых Андрей сам врачевался духовно (4, с. 53–55). Начало иноческого пути Пробыв около полутора лет в Сарове, Андрей вернулся в Арзамас. Мать Олимпиада убедила его поступить в Высокогорский монастырь, находившийся в четырех верстах от города. 27 июня 1822 года послушник Андрей, по указу Святейшего Правительствующего Синода, иеромонахом Арсением, строителем Высокогорской пустыни, был пострижен в монашество с именем Антоний в честь преподобного Антония Печерского (7, л. 8). Новый постриженник характеризовался как «весьма способный» (7, л. 8 об.), и это побудило начальство вскоре после пострижения рукоположить его в священный сан. 20 июля того же года епископ Нижегородский Моисей 6 рукоположил монаха Антония во иеродиакона, а 22 июля – во иеромонаха (3, с. 277). Со времени поступления в Высокогорскую пустынь иеромонах Антоний находился под непосредственным духовным руководством игумении Олимпиады. Она приучала его к иноческим подвигам и прежде всего – к отсечению всяких излишних желаний. «Основные черты духовного устроения отца Антония, – пишет П.С. Казанский , – в начале его монашества, выражающиеся в его дневнике, сохранились и во всю его жизнь. Мы не видим здесь строго аскетического направления, видно сердце чувствительное. Оно доступно наслаждению красотами природы, что было, как говаривал не раз отец Антоний, прирожденным свойством его души. Видно и расположение сердца к дружеским отношениям, но особенно выступает желание делать добро другим ради самого добра. Сердце его находило особое утешение в том, чтобы врачевать больных, утешать несчастных, помогать неимущим, и для этого он готов был отказаться и от добрых желаний, если они служили только для собственного его блага и утешения» (3, с. 279–280). |
|
|
