| Даров в храмах, подчиняющихся митрополиту Сергию, если в данной местности нет православного храма, хранящего неповреждённым своё каноническое отношение к Патриаршему Местоблюстителю. Молиться же о митрополите Сергии наряду с остальными архипастырями и вообще православными христианами (запись в поминовении, на проскомидии, молебнах и т. п.) не является грехом, это долг всех православных христиан, пока общецерковное рассуждение не объявит учинённое митрополитом Сергием злоупотребление доверенной ему церковной властью грехом к смерти ( Мф.18:15–17 ; 1Ин.5:16 )». Никоим образом слова эти не отвращают от Св. Причастия. На основании их миряне могут только воздержаться от обязательного участия в церковно-приходской жизни, подчиняющихся Вам и Синоду приходов. Если такое воздержание будет способно Вас потревожить даже до готовности пересмотреть свои мероприятия и отказаться от услуг Вашего соправителя, принёсших нам небывалое замешательство в чине церковном, то благодарное церковное общество встретит этот Ваш шаг как драгоценную решимость блюсти в неизменной целости принятый Вами на хранение церковный строй. Не отказывая моим суждениям в некоторой доле справедливости, Вы убеждаете меня признать “хотя бы излишнюю поспешность моего разрыва с Вами и отложить вопрос до соборного решения”. Между тем в обращении к Преосвященным о благовременности отмены клятв Собора 1667 г. Вы вместе с Синодом признаете, что «ожидать для этого нового Поместного Собора равносильно почти отказу от решения вопроса». Значит, к такому отказу Вы и призываете меня предложением ждать соборного решения, чтобы, таким образом, не мешать врастанию в церковную жизнь незаконного порядка, для накопления за ним такой давности, при которой возможность существования какого-либо другого церковного строя станет уже преданием. Я, конечно, не имею внешних полномочий воздействовать на Вас в случае отклонения Вашей общецерковной деятельности от надлежащего пути. Но нравственного моего права в данном случае Вы отрицать не должны. |
| Не могу утверждать, но только не без греховной опасности могу допустить, что в таких взаимных отношениях, хотя и нормальных, и канонически правильных, у архиепископа Серафима могло залечь нечто греховное, которое могло побуждать его зорче надлежащего следить за деятельностью митрополита Сергия и правильные действия последнего счесть за неправильные, поставить ему в вину, а при созданных митрополитом Иосифом обстоятельствах побудить примкнуть к его оппозиции, хотя не в полной силе. Другой викарий Евгений [Кобранов], переведённый из Мурома в Ростов на место назначенного в Петроград митрополита Иосифа [Петровых]. О нем мне рассказывали: он назначен и хиротонисан Муромским. После хиротонии он вдруг заявил митрополиту Сергию, что в Муром не поедет, а желает остаться в Москве. «Зачем же вы принимали назначение и хиротонию в Муромского, если не хотите ехать туда? – сказал ему серьёзно митрополит Сергий. – За нарушение присяги вас нужно сейчас же лишить архиерейства». Тот смирился и поехал. Естественно, что в сердце его осталось чувство некоторой обиды на митрополита Сергия, и не невозможным было для него впасть в грех оппозиции последнему. Об архиепископе Варлааме [Ряшенцеве] ничего не слышно с этой стороны. Не трудно было этим иерархам воздействовать в греховном смысле и на главу митрополии митрополита Агафангела, перенёсшего к тому времени два удара, притупивших в нем чуткость сразу узнавать в сложных делах каноническую сторону, особенно когда противники митрополита Сергия указали ему на неправильность действий митрополита Сергия, ибо и сам митрополит Агафангел, как известно, в своё время ошибочно считал себя обиженным митрополитом Сергием, будто бы незаконно воспринявшим права Местоблюстителя, принадлежавшие ему. Да простят мне эти иерархи, что я позволил себе своим личным суждением войти в интимную область их жизни. Это я сделал в единственной цели выяснить верующей эмиграции каноническую Истину, знать которую они, несомненно, желают. А когда не видишь принципиального обоснования известного морального факта, то для объяснения его нельзя обходить вниманием психологических мотивов, даже в виде обычных человеческих слабостей, если есть для них хотя и вероятные соображения. |
| Дорогой Владыко! Да укрепит Вас Господь на Ваши святые труды для блага Церкви Его. Помолитесь, чтобы и мой «отдых» был на пользу и на лучшее, чем то, что мог бы я сделать трудами своими. Премного утешило меня сообщение о том, что Вы все бодро и терпеливо идёте своим тесным путём, Эти сообщения премного устыждают меня в моем нетерпении и малодушии и дают новые силы и побуждения крепко стоять и впредь за дело Христово! Ярославские «дезертиры» меня как-то мало смутили и удивили. Да и в конце концов не в них дело и не они когда-либо являлись опорою нам или давали содержание и питание нашему образу мыслей и действий. Самое их выступление и в хронологическом отношении было позднее нашего, и если в своё время, казалось, было на пользу нам, то теперь – лишение этой «пользы» не составило для нас никакого вреда, оказавшись укором лишь для новых изменников и предателей истины и правды дела. Итак, мимо их – далее!.. Пусть они промелькнут как отставшие и ничуть не задержавшие нас на нашем крестном пути! Нам отставать по примеру их не приходится, чтобы не было в этом поощрения их малодушию и расслаблению. И от Господа бывали отпадавшие, уходившие от Него и оставлявшие Его в столь удивительном меньшинстве (12). Зато эти 12 (впрочем, и в этом маленьком числе оказался потом и ещё «диавол» – ( Ин.6:66–71 )), выросли потом в то, что мы теперь так хотим спасти и бережно охранить от новых предателей и разрушителей и что эти разрушители сумели опять умалить до «ничтожного меньшинства». Но пусть опять и нас не смутит это! Будем крепко помнить, что большинством голосов (и подавляющим) была распята Сама Истина, и ссылающиеся теперь в своё оправдание на большинство – пусть лучше прочтут себе в этом жестокое обличение и укор, что и их «большинством» вновь распинается Христос – Истина! И как тогдашнее «большинство» к довершению печального сходства возглавляли и вдохновляли не какие-нибудь простые смертные, а поставленные Самим Господом для служения спасению верных Анны и Каиафы, так и теперь во главе новых распинателей Христовых видим тех, кого никак бы не следовало и не хотелось тут видеть. Кто даст себе труд углубиться побольше в смысл совершающегося, найдёт множество других поразительных совпадений с тем, что показали нам Голгофа и Камень Воскресения. Вновь блеснут пред нами и Иуды, и Симоны, и удавившееся предательство, и покаявшееся отречение, и Симоны Киринейские, помогшие крестоношению Христову, и «несмысленные и косные сердцем еже веровати»... и чувствовавшие «не сердце ли наю, горя бе в наю» ... егда глаголаша и т. д. ... И с особой живостью и радостью вновь чувствует сердце, что распятый большинством Христос все-таки опять воскресе, осиявая Своею радостью верное ему меньшинство, a запечатлевшие Его гроб, запечатали для себя опять светлое видение и познание неумирающей Истины... |
| Православным сознанием широких слоёв верующего народа оно было воспринято как призыв к единению и как окончательное суждение Церкви о всех многочисленных церковных «татях и разбойниках» того времени, после которого никаких иллюзий к единению с последними (если у кого-либо таковые и были) уже оставаться не могло. После кончины Святейшего Патриарха, главным образом, вследствие самого факта кончины Главы Церкви и чувства некоторого сиротства среди верующих и неопределённости в отношениях с отколовшимися, создалась благоприятная почва для начала переговоров обновленцев с православными о мире церковном и воссоединении; по местам развернулась обновленческая подготовка к очередному раскольничьему «Поместному Собору», на котором предполагалось торжественное объединение враждующих сторон с конечным подчинением Православия обновленчеству (о чем, конечно, не говорили и не писали нигде – до времени). Кое-где, обманутые миролюбивой (будто бы) личиной обновленцев и их медоточивыми, заигрывающими речами, православные миряне и клирики склонны были идти на этот призыв и, таким образом, попасться на эту новую обновленческую удочку. И пока Патриарший Местоблюститель митрополит Пётр молчал, присматриваясь к новому обновленческому начинанию, шансы последних на успех (хотя бы некоторый) увеличивались изо дня в день. Многие добрые души православных людей, в подавляющем большинстве своём канонически совершенно безграмотные (что, собственно, и являлось постоянной базой для всех «завоеваний» обновленчества в Церкви), проникнутые стремлением к миру церковному, уставшие от непрекращающейся внутрицерковной смуты, кое-где так или иначе начали было положительно откликаться на льстивые призывы раскольников «к миру», уснащённые их обычной демагогией. Но тут, как гром среди «проясняющегося» неба, внезапно и раздался твёрдый и ясный голос Патриаршего Местоблюстителя через это его послание ко всероссийской пастве. Оно немедленно укрепило верных, поддержало слабых и отрезвило церковных мечтателей. Впервые после кончины Святейшего Патриарха Тихона православные русские люди поняли и почувствовали, что они не одиноки после ухода в другой мир Главы Церкви, что есть Отец и заступник Церкви, способный в нужную минуту принять надлежащие меры к Её ограждению от грозящей опасности; есть и после любимого Патриарха Первосвятитель нашей Церкви, зорко следящий за происходящими в ней явлениями. |
| Расправа над духовенством как следствие изъятия Несмотря на голословные доводы и болезненные фантазии вождя, его мысль немедленно «разбить неприятеля на голову и обеспечить за собой необходимые для нас позиции на много десятилетий» 19 нашла в Политбюро полное понимание и поддержку. В марте по предложению В.И. Ленина было проведено секретное совещание секретарей парткомов и председателей губисполкомов, приехавших на XI съезд РКП(б). Главным в повестке совещания был политический доклад Л.Д. Троцкого о разгроме Русской Православной Церкви с помощью организации новых репрессий и масштабного раскола на почве лояльного отношения к изъятию церковных ценностей. Раскол должен был дать не только «неоценимый агитационный материал» для компрометации Православия, но и повлечь за собой полную замену «черносотенной» иерархии на «советскую» в результате выборов на новом Поместном Соборе 20 . При этом после расправы над «контрреволюционным» духовенством следовало заняться искоренением и поддержанной госорганами на первых порах «обновленной Церкви». Возглавить непростое дело Троцкий решил лично и в мае 1922 года полностью переключился с работы по ценностям на работу по духовенству. За это время по стране прокатилась волна расстрельных судебных процессов против православного духовенства и мирян. Стихийное народное сопротивление ограблению церквей было жестоко подавлено. Казнены 52 человека, включая выдающегося народного архиерея Вениамина (Казанского). Патриарх был лишен свободы, а деятельность органов Высшего Церковного Управления запрещена. В середине мая высшую власть в Церкви попыталась взять специально подготовленная госорганами группа церковных отступников-обновленцев во главе с епископом Антонином (Грановским), быстро учредившая собственное и разрешенное государством «Высшее церковное управление» — ВЦУ. Она же летом «уволила на покой» вместе с рядом верных Православию архиереев назначенного арестованным Патриархом заместителя — митрополита Агафангела (Преображенского). К сентябрю при содействии Комиссии Троцкого обновленцы сами были расколоты на три враждующие группы, публично поносившие друг друга. Искусственно запущенный и управляемый извне процесс своевременно обслуживала агитация: «Мы ничего не имеем против начинающейся склоки. Мы используем ее для полного и решительного отрыва масс от всякого духовенства, от всякой церкви, от всякой религии» 21 . |
| По поводу же выяснения причин воззвания трех уважаемых иерархов владыка Кирилл направил протоиерея Порфирия Руфимского в Нижний Новгород, где в то время проживал митрополит Сергий. Но даже узнав, что воззвание действительно подписано самим митрополитом Сергием, владыка Кирилл не изменил своей позиции, отказываясь признать за обновленческим ВЦУ права называться высшей церковной властью, хотя это и грозило неприятностями со стороны светских властей, откровенно поддерживавших ВЦУ. Позже казанский обновленческий журнал «Православный церковный вестник» в своей статье «Обновленческое движение в Казани» писал: «Митрополит Кирилл постоянно повторял фразу: «Пусть мне пришпилят ярлык контрреволюционера, а до тех пор я считаю себя в полной безопасности». Через два месяца, – язвительно комментировали обновленцы, – этот ярлык был пришпилен произведенным следствием» 390 . Почти одновременно с заявлением «трех архиереев» от 16 июня появилось послание митрополита Агафангела (Преображенского) от 18 июня с заявлением о вступлении во временное управление Русской Церковью и указанием на незаконность живоцерковнических административных инициатив. Митрополит Кирилл благословил зачитать это послание по церквам и разослал это послание бывшему своему викарию, а в то время уже епископу Самарскому Анатолию (Грисюку) и епископу Уфимскому Борису (Шипулину), с которым у митрополита Кирилла вплоть до 1937 года оставались добрые отношения. Впоследствии митрополит Кирилл вспоминал об этом послании митрополита Агафангела: «Оценка живоцерковного движения и совершаемого так называемым В.Ц.У. бесчиния церковного была сделана в конце июня месяца особым посланием митрополита Агафангела, объяснявшего всю деятельность В.Ц.У. как узурпацию церковной власти и отклонение от основ православной церковности. В то же время, признавая создавшуюся для него невозможность быть в Москве и во всей полноте осуществлять руководительство церковной жизнию, митрополит Агафангел предоставлял право на местах руководиться в епархиальной жизни патриаршим указом на случай невозможности сношений с церковным центром, то есть управляться на основе канонов и церковной практики каждой епархии автономно, недоуменные же вопросы разрешать по силе возможности путем совещания с ближайшими православными архипастырями. Послание это было прочитано в церквах города Казани и разослано по епархии. Вскоре я получил телеграмму, подписанную Пельдсом о предстоящем мне увольнении на покой. И действительно в канун июля другая телеграмма, подписанная управляющим делами В.Ц.У. Львовым, уведомляла меня о том, что решением В.Ц.У. я освобожден от управления Казанской епархией и уволен на покой. Так как с В.Ц.У. никаких отношений у меня не было и не могло быть, то никакого значения таким телеграммам я, конечно, не придавал и продолжал исполнять свой долг служения в качестве епархиального архиерея» 391 . |
| И все же Всеправославное Совещание стало заметным событием в истории. Именно здесь были даны ответы на, тревожившие православный мир, вопросы – вопросы о законности англиканской иерархии (фактически, вопрос о том, можно ли признавать апостольское преемство в организации, которая не считает священство таинством), о новом календарном стиле, а также о допустимости участия Церкви в экуменическом движении. Хотя во Всеправославном совещании и не приняли участие некоторые представители Поместных Церквей, все-таки, мировое православие было представлено восемью Церквами – Антиохийской, Русской, Грузинской, Сербской, Румынской, Болгарской, Албанской и Польской. Всеправославное совещание высказалось против участия Православных Церквей в экуменическом движении, вынесло решение, что григорианский календарь, принятый некоторыми Поместными Церквами не может быть основанием для разделения, а также постановило, что англиканская иерархия не является законной, по причине заметных отступлений Англиканской Церкви от Предания 582 . Хотя результаты совещания, в целом, были предрешены заранее, доклады, произнесенные на мероприятии архиепископом Серафимом, сыграли свою роль. Главной проблемой, которая обсуждалась на Совещании, была проблема участия Православной Церкви в экуменическом движении. В начале XX века экуменизм рассматривался, как способ диалога с инославным миром, для знакомства его с православием . Путь диалога оказывался вполне оправданным, достаточно вспомнить присоединение к Церкви закавказских несториан или диалог с англиканами, в котором участвовал святитель Агафангел (Преображенский) 583 . К сожалению, со временем, диалог уступил место религиозному равнодушию, выражением которого стали слова митрополита Платона (Городецкого) , сказанные в XIX веке: «перегородки, которые настроили люди в церкви, не доходят до неба» 584 . Ради мнимого единства, стали возможны и самые широкие компромиссы в вопросах догматики, когда «диалог любви» стал предшествовать богословскому диалогу, а то и вовсе заменять его. Протоиерей Василий Зеньковский , ставший одним из выразителей такого пути, писал, например, что, для спасения, достаточно верить во Христа и в спасительность своей конфессии 585 . Таким образом, по мнению протоиерея В. Зеньковского , для спасения вовсе не обязательно было принадлежать к Православной Церкви. Такой подход был вполне приемлем для протестантских конфессий, но для православного христианина звучал абсурдно и даже кощунственно. Неудивительно, что само понятое «экуменизм», при такой постановке вопроса, дискредитировало себя в глазах православных христиан и стало звучать, чуть ли, не как оскорбление, подразумевающее равнодушие того или иного церковного деятеля к чистоте учения Церкви. |
| Судьба ЭРД оказалась драматической. В 1998 году от неё отделилось писательское крыло «Энциклопедия сёл и деревень» (ЭСИД), где в 2003 году вышел 1 том из трёхтомника А.И. Волкова «Край Серебряно-Прудский». В нём впервые собраны и обобщены документальные материалы всех селений этого подмосковного района. В 2011 году вышел 2-й том «Край Серебряно-Прудский в лицах и событиях». Это явление совершенно уникальное, ибо книга написана не только на основе государственных и семейных архивов, но также по многочисленным свидетельствам жителей района. В 2013 году вышел заключительный том «Край Серебряно-Прудский в документах». Получается, что в Серебряных Прудах давно поняли спасительную необходимость изучения русской истории. Не случайно, издание краеведческого трёхтомника «Серебряно-Прудский край» оказывает самое благотворное влияние на подрастающее поколение. Феномен трехтомника заключается в том, что возглавляемая главой Серебряно-Прудского района А.К. Таскиным администрация, по сути, на протяжении более 10 лет оказывала активное сопротивление нашествию беспамятства. Поэтому появилась из небытия история района. Произошло воскрешение многих поколений серебрянопрудцев, благодаря чему живые могут с ними общаться. История объединяет живых и мёртвых. Вместе с тем, продолжается дальнейшая поисковая работа по истории Серебряно-Прудского края и создание новых книг известным писателем, краеведом А.И. Волковым с последующей презентацией и широким обсуждением. В 2017 году вышли книги «Серебряные Пруды. Вотчина Графов Шереметевых» и «Вовращение домой» о восстановлении храмов Серебряно-Прудского края с рассказом о взаимодействии церковных и светских властей. Серебрянопрудцы гордятся своими земляками. Среди них Исповедник Агафангел (Преображенский), митрополит Ярославский, Герой Отечественной войны 1812 года генерал Д.С. Дохтуров, Герой Сталинградской битвы маршал В.И. Чуйков, Герой Советского Союза П.И. Хохлов, русский художник А.Д. Кившенко, любимый многоми поколениями зрителей Народный артист С.Д. Столяров и др. |
| Тому же наказанию подлежал бы и Местоблюститель, если бы, презрев наложенное на Вас запрещение, допустил Вас до управления епархией, тем более до управления всей Русской Церковью, так как право управлять у нас сопутствует праву священнодействовать и наоборот. Значит, прежде чем допустить Вас, он должен был снять с Вас запрещение, а, если он сделать не считал себя в праве без Собора (Апостольское правило 32; Антиохийского собора правило 6), он должен был сделать предложение мне о снятии. Молчание же его может быть объяснено только незнанием о запрещении. Но в таком случае резолюция Местоблюстителя поставлена с опущением такого крупного факта, который меняет все дело и один уже достаточен для того, чтобы резолюция была отменена и дело пересмотрено заново. Несомненно, и Местоблюститель ясно сознавал всю невозможность давать направление церковному кораблю будучи с завязанными глазами. Этим, конечно, объясняется и самая условность резолюции: не считая для себя возможным дать прямое распоряжение, Местоблюститель даёт нам лишь условный совет, который мы имеем право исполнить лишь при том положении вещей, каким оно представлено было ему в докладе. Если же предполагаемого условия в наличии нет, то мы, исполнив резолюцию, не только не заслужим от Местоблюстителя похвалу за «послушание», но и будем подлежать наказанию за неумение понять волю советодателя. Вот почему я не считаю себя вправе сложить с себя полномочия Местоблюстителя и, как облечённый ими, снова и уже в третий раз обращаюсь к Вам и соучастникам Вашим с увещанием оставить своё самочинное предприятие и тем дать возможность мне снять с Вас запрещение. В Вашем письме от 23 января (5 февраля) с. г. (с которым прислана была мне резолюция Местоблюстителя) Вы пытаетесь несколько объяснить свою решимость на неканоническое начинание тем, что Вам не было известно о вручении мне полномочий до самого письма моего от 1(14) января. Конечно, официального сообщения об этом Вам не было, но разговоры дошли и до Вашего собрания 9(22) декабря: епископ Дамиан [Воскресенский], по его словам, тогда спрашивал собравшихся архиереев, не известно ли им что-нибудь о таком распоряжении Местоблюстителя. |
| Первые месяцы существования легализации протекали под знаком колоссальных перемещений личного состава иерархии. Митрополит Сергий осуществлял ясно принцип Тучкова: ссыльные епископы увольнялись на покой, возвращавшиеся из ссылки за отбытием срока или вообще не очень надёжные с точки зрения советской власти, назначались на кафедры на далёкие окраины. Что же касается наиболее известных и влиятельных кафедр, то туда назначаются и назначались либо новые люди, либо те, кто во всеуслышание выражал готовность на принятие всех условий и на верность принципам Декларации митрополита Сергия, т. е. принципам услужения советской власти. “Как же, – говорит один из документов, – реагировал епископат на все это? Основное настроение его было растерянность. Все молчали и молчат, и ждут чего- то, сами не зная чего. Сперва группа епископов, духовенства и мирян из разных епархий (Петербург, Харьков, Воронеж, Киев, Ярославль и т. д.) пробовали обращаться к митрополиту Сергию с протестами, мольбами, убеждениями, но, когда стало очевидным, что митрополит Сергий не обращает на все это никакого внимания, продолжая укреплять свои позиции, все замолчали. Большинство епископов старалось отойти вообще в сторону, устраниться от всяких дел и от сотрудничества с митрополитом Сергием; уходы на покой, отказы от назначений стали обычными явлениями. На эту же точку зрения бойкота и пассивного сопротивления стала и вся масса ссыльных. Они не скрывали своего негодования, формулировали свой протест, но в интересах Церкви считали вредным начинать войну с митрополитом Сергием. Часть епископов – лично связанных с митрополитом Сергием, получивших из его рук кафедры, повышения, епископство, заинтересованы составлять ядро, которое активно поддерживает его. Надо сказать откровенно, что по своему удельному весу эта группа бесспорно несравнима с первой. В то время, как к первой принадлежат все значительные имена русской иерархии – все авторитеты, ко второй относились скорее люди с дурной славой, с опороченным прошлым: бывшие обновленцы, колеблющиеся и пр. Третью группу составило незначительное меньшинство епископов – открыто и последовательно объявивших митрополита Сергия предателем и порвавших с ним всякое общение. Последняя группа возглавлялась митрополитом Иосифом [Петровых] Петербургским, архиепископом Серафимом [Самойловичем] Угличским и митрополитом Агафангелом [Преображенским]. К ней примкнуло сразу немного епископов, но по мере того, как все более и более митрополит Сергий обнаруживает сущность своей работы – число епископов в этой группе возрастает. Митрополит Сергий объявил эту группу епископов контрреволюционерами. ГПУ этим воспользовалось и арестовало 15 из этих епископов: |
|
|
