| Примыкание может выражаться в массе элементов. Это сугубо индивидуально. Одни усваивают себе интеллектуальные установки. Другие усваивают стратегии поведения. Некоторые, наиболее близко примыкающие, смотрят на самое ядро духовной традиции, то есть на духовную практику и пытаются посильно ее осуществлять. Одним словом, возникает обширный и разнообразный примыкающий слой. Каков этот слой конкретно? Это определяется великой массой конкретных обстоятельств. Это не единственный способ, через который узкое сообщество оказывается значимым для более широкого сообщества. Но уже одного этого механизма достаточно. В определенные периоды этот примыкающий слой может достигать весьма значительной широты. Широты, сравнимой даже с социумом в целом. Разумеется, такие ситуации нечасты. Они зависят от стечения массы обстоятельств, и духовных, и исторических, и политических, если угодно. Но когда такая констелляция совершается, такие конкретные периоды в жизни Восточно–христианской традиции называются исихастскими возрождениями. Классический пример - это исихастское возрождение Византии XIV-ro столетия. Все, хотя бы поверхностно знакомые с историей Византии, знают, что XIV век, середина его, была вот таким совершенно необычным периодом, когда проблемы касающиеся аскетической практики, и даже очень узких ее вопросов, оказались центральными вопросами жизни византийского социума. Выделяется эпоха исихастских споров, когда предметом и придворных конфликтов, и целых войн, и социальных конфликтов, одним словом, главным предметом всего исторического существования Византии оказалась проблематика высших ступеней исихастской практики. Здесь византийский социум являл собой примыкающий слой к камерному аскетическому сообществу. Другое исихастское возрождение было в России. И происходило это с конца XVIII столетия, условно говоря, и вплоть до большевистского переворота. Протекало оно уже совсем иначе, в других формах. Классической дескрипцией того, что это было, является роман «Братья Карамазовы». Практика старца Зосимы в романе и есть зарисовка из жизни русского исихастского возрождения. Главным его отличием был феномен русского старчества, которого Византия не знала и которое было творчеством русского исихазма. А в нашей интерпретации эффектом этого исторического периода как раз и была невероятная экспансия, разрастание, расширение примыкающего слоя духовной традиции. Главы в «Братьях Карамазовых», посвященные служению старца Зосимы, описывают очень живо, какой необъятности достигал этот примыкающий слой в России второй половины XIX века. Но это духовная традиция. Духовная традиция ключевой концепт. В нем специфика моего подхода. И объяснить ее нужно. |
| Куски разобранного, драгоценного по рисункам ленточной скани, оклада набиты на указанной выше иконке Богоматери в Ватопеде, носящей (вместе с образом Спаса) название «игрушки импер. Феодоры». 96 Здесь вновь мы встречаем замечательное разнообразие фигур, исполненных ленточною сканью, внутри кружков, ромбов, полос, в виде крестиков, кринов, пальметт, из различных сочетаний. Очевидно, число памятников драгоценной скани, начавшейся в Византии еще в XI столетии, в связи с перегородчатою эмалью, должно быть еще очень значительно на Востоке, и требует специального исследования, прежде чем мы в состоянии будем решить, где именно выполнялась эта скань, как наиболее предпочтительный вид мастерства в металле, но уже теперь мы могли бы указать, во-первых, на Балканский полуостров и нижний Дунай, как на местности, где было сосредоточено это мастерство, и во-вторых, на эпоху XIV – XV столетий, когда оно было наиболее развито, стало быть, на эпоху развития греко-славянского искусства. Это юго-славянское искусство, как мы в том убедились, было преимущественно сербским и сложилось в XIII веке, в период ослабления Византии латинским завоеванием, но блестящею эпохою его был XIV век, во времена Краля Милутина (1282–1320 г.) и Стефана Душана (1331–1362 г.), а окончанием средина XV века. Однако этот конец эпохи расцвета и монументальных предприятий не прекратил народного мастерства несчастных, задавленных кочевниками, богатых земледельческих стран полуострова. Балканский полуостров был, подобно Сицилии и Южной Италии, именно тою местностью православного Востока, где христианское искусство и культура пришли в тесное общение с мусульманским Востоком. Начиная с III века по Р. X., берега Дуная и Балканский полуостров в течение тысячи лет последовательно наполнялись пришельцами с Востока, вольными и невольными, культурными и полукультурными, но не дикими, так как все эти племена, благодаря своему образу жизни, издавна приходили в общение, и испокон веков, задолго до выхода земледельческих стран из дикости, пользовались промыслами стран культурных и знали торговлю. |
| Внимание Древнерусского государства привлекали и половецкие племенные объединения, прочно обосновавшиеся в степях Европы во второй половине XI в. «Половецкий вектор» внешней политики Владимира Мономаха привел к серии походов русских дружин на вежи (селища) донских (донецких) и лукоморских (приазовских) половцев. Особо известны походы 1111 и 1116 гг., во время которых были взяты половецкие городки Сугров, Балин и Шарукань, которые, по мнению ряда исследователей, находились в среднем течении Северского Донца. Христианские жители Шарукани встретили русское воинство православными дарами. В этой части Половецкого Поля располагались владения ханов из династии Шаруканидов, которые поддерживали тесные военные, экономические и дипломатические связи с киевскими и черниговскими князьями, роднились и воевали с ними. Поход новгород-северского князя Игоря на вежи хана Кончака в 1185 г. воспет в эпической древнерусской поэме – «Слове о полку Игореве». Поход закончился пленением князя Игоря в ставке хана Кончака на Торе (в районе совр. Славянска), бегством Игоря из плена и последующим династическим союзом. В XIII-XIV вв. крупнейший православный анклав существовал на средневековом городище у с. Маяки в Славянском районе, отсюда происходят многочисленные предметы христианского культа. У с. Ильичевка Краснолиманского района был выявлен христианский некрополь, рядом с которым находилось древнерусское поселение. XV век на территории Донбасса практически не оставил письменных или вещественных источников. После разгрома в конце XIV в. оседлых поселений население края составляли кочевые народы распавшейся Золотой Орды. В начале XVI в. Среднее Подонцовье вошло в орбиту влияния Русского государства. С этого времени тут функционировала сторожевая служба, задачей которой являлось отслеживание перемещений кочевников по степи с целью предупреждения регулярных набегов на центр России и ее окраины. Во второй половине XVI в. Донецкий край был далекой степной окраиной Русского царства и одновременно еще более далекой окраиной Крымского ханства, куда во время засухи приходили кочевать татарские орды. Через Приазовье и Подонцовье проходили также пути вторжений татар на русские земли, там же ездили российские сторожа, а также отряды, преследовавшие татар после их завоевательных походов с целью отбить пленников. В 1571 г. сторожевая служба была реформирована, стала регулярной и охватывала огромные территории южного и восточного российского пограничья. На территории Донбасса сторожа патрулировали среднее течение Северского Донца, станицы выходили в степь вплоть до побережья Азовского моря. |
| В XII в. у греков появился Пролог еще иного вида, так называемый – стишной, известный в двух редакциях – краткой и более обширной. Отличительную особенность его составляют небольшие стихословия (ямбическими и героическими стихами), посвященные прославлению святых, составленные Христофором Митилениским, патрицием и судьею Пафлагонии (XII в.?), затем – назидательные повествования, хотя и в небольшом числе, помещенные в нем – каковых нет в греческих Прологах не-стишных. Кем составлен такого вида Пролог неизвестно: возможны и высказывались, как и относительно вышеприведенного вида Пролога – одни предположения и догадки; но несомненно последний, в его различных редакциях и их многочисленных видоизменениях, служил для автора стишного Пролога главным источником, как в то же время он пользовался и некоторыми другими источниками по агиологии, теперь пока неизвестными. 2 В России этот вид Пролога был переведен на славянский в XIV в. и имел то значение, что послужил в свою очередь одним из главных источников при составлении и пересмотрах нашего печатного Пролога. Существование нескольких редакций греческого Пролога и многочисленность видоизменений их по разным древним спискам показывают, какою известностью пользовалась эта книга в Греции. Но едва ли не большей известностью и распространенностью она пользовалась у нас, со времени появления на Руси. Древнейшие списки славяно-русского Пролога из сохранившихся в разных библиотеках относятся к XII–XIII (Хлудовский Пролог 1196 г., пергаментные Типографские XIII–XIV в., Софийский и др., на которые у нас делаются ссылки в примечаниях к тексту издаваемого Пролога). Где был сделан славянский перевод Пролога – у нас или еще в Болгарии и Сербии – неизвестно, хотя присутствие в некоторых древнейших его списках имен славянских святых и небольших сказаний об них допускает предположение и о его юго-славянском происхождении... Списков славяно-русского Пролога, разных веков, сохранилось очень много. Основная греческая редакция его обоих видов сохранялась в славяно-русских переводах, но в них он с самого же начала значительно был изменен внесением большого числа церковно-учительских повестей и рассказов, и потом постоянно, из века в век, изменялся и дополнялся житиями русских святых и статьями русского происхождения, так что с этой стороны он может считаться произведением вполне русским. |
| Ученый апологет христианства сокрушил последние опоры, которыми думало поддержать себя отживавшее свой век язычество Рима. Читая его апологию или выслушивая содержание ее из уст христиан, язычники, по крайней мере образованные, не могли не видеть, что вера в политическое могущество старой их религии – не более, как застарелое суеверие и что философские попытки оправдать ее пред здравым смыслом отжили уже свое время. Факт опустошения Рима готами, десять увлекательных книг Августина и многие из поименованных им языческих писателей неоспоримо говорили за это. С другой стороны язычники не могли не видеть, что христианство – вовсе не то, чем оно казалось им. Восставая только против религиозного суеверия и морального разврата, – чтó осуждали и сами язычники, – все остальное, – политические условия, государственные учреждения и социальные отношения, – оно оставляет неприкосновенным, так что в одно и тоже время можно быть и римским гражданином и добрым христианином. Могло быть также, что римляне по-римски поняли слова Августина: „если вы сделаетесь христианами, то вам истинный и единый Бог пес metas rerum, nec tempora ponet, imperium sine fine dabit 1217 . Как бы то ни было впрочем, но несомненно то, что творение „о царстве Божием» было последнею апологией христианства на Западе. 1061 Confess VIII. 2. Commemoravi legisse me quosdam libros Platonicorum, quos Victorious in latinam linguam transtulisset. Conf. XIII. 16. 1073 В XV. 17, объясняя значение имен прародителей и их ближайших потомков, Августин опирается на знающих еврейский язык; в XX. 11. говорит, я узнал, что Гог значит кровля, а Магог – с кровли; в XX. 23. говорят, что евреи, как и греки, имеют двойственное число. 1136 Ibidem. При переводе этого места на русский язык второе лицо подлинника заменено для удобства третьим. 1205 XI. 8, 32; XIII. 21, XX. 21.... Замечательно, что в своей Песни пророчица Анна «заранее держалась порядка христианского исповедания веры», воспевая Господа, восходящего на небо и паки грядущего на землю». XVII. 4. 1208 XIII. 11: рассуждение о времени, когда человек находится в смерти; XIV. 7. – о значении слов amo и diligo, употребляемых в св. Писании; XIV. 8 – о сообразности стоического образа выражения с образом выражения свящ. Писания; X 21. – о названии христианских мучеников героями; XXII. 24; – о бороде и мужских сосцах и проч. 1210 X. 32: о происхождении предсказаний; V. 17: pro magno non haberi debet honor humanus, quia nullius est pondeus lunius. 1213 III. 23. Quanti mali signum fuit, si hoc signum fuit, quod lantum malum fuit, si etiam signum non fuit. XVI. 25. O virum viriliter utentem feminis, conjuge temperanter, ancilla obtemperanter, nulla intemperanter. VII. 26 Animus mundus pervenit ad Deum, qui condidit mundum. Читать далее Источник: Красин М. Творение Блаженного Августина De Civitate Dei, как апология христианства в его борьбе с римским язычеством Исследование. – Казань : В Унив. тип., 1873. – 392 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| 17) В общих чертах исторический процесс чина миропомазания представляют собою факт более или менее однообразный и не сложный, а потому мы не видим в них каких-либо определенных периодов, с заметными отличительными чертами. 18) Современный чин миропомазания, как и чин крещения вполне сходен с древним чином первых трех веков; формы и порядок его в настоящее время можно считать окончательно установившимся, но состав его может расширяться и вперед. Приложения При том ли способе изложения, которого мы держались в своем исследовании, или при каком-либо другом, очень трудно составить себе наглядное представление о крещальном чине известного века в его буквальном виде. Для устранения этого, мы предлагаем при своей книге, в смысле приложения, несколько славянских и греческих экземпляров рассмотренных нами чинопоследований. Чины славянские взяты нами из рукописей соловецкой и софийской библиотек, а чины греческие из рукописей Императорской публичной библиотеки, Румянцевского музея и Московской Синодальной библиотеки. Как те, так и другие относятся к различным векам и более или менее различны между собою. Располагая их в обоих случаях в хронологическом порядке, мы преследовали еще ту цель, чтобы наглядно и осязательно представить историческое развитие взятых нами чинопоследований в собственном смысле последнего слова. К сожалению эта цель в данном случае не может быть вполне достигнута, за отсутствием полной исторической серии наших чинопоследований как русской, так и греческой церкви. Поэтому в отношении к практике русской церкви, эта цель достигается только в период с XIV по XVII век, а по отношению в практике церкви греческой только за IX в. и затем с XIV – по XVI в. Все издаваемые нами славянские чины не были еще известны в печати и издаются в первый раз В первый раз издается греческий чин, заимствованный нами из рукописи Императорской публичной библиотеки, собрания преосв. Порфирия, IX в., а также и неполный чин, взятый нами из рукописи Рум. Музея Сев. Собр. XI в. Что же касается до тех греческих чинов, которые взяты нами из других рукописей Румянцевского музея и Синодальной библиотеки, то места некоторых из них напечатаны уже г. Дмитриевским, в вариантах к изданным им двум спискам крещального чина по рукописным евхологиям Московской Синодальной библиотеки и 280, Приводить полный текст молитв, входящих и состав наших чинопоследований мы сочли излишним, так как эти молитвы всегда были одни и те же, а варианты их текста очень незначительны. |
| 367 Важнейшие главы монографии вышли также по-французски в виде статей: Hierom. Amphilochios (Radovitch). Le Mystere de la Sainte Trinite selon Saint Gregoire Palamas//Вестник Русского Западно-Европейского патриаршего экзархата. 1975. N 91–92. 159–170; Idem (archimandrite). ‘Le Filioque’ et l’energie incree de la Sainte Trinite selon la doctrine de Saint Gregoire Palamas//Ibid. N 89–90. 11–44. 369 Здесь нет возможности дать подробное обозрение этой обширной области, лишь малая часть которой отразилась в наших примечаниях. Ограничимся ключевыми публикациями, где содержится дальнейшая библиография: К. Иванова-Константинова. Някои моменти на българовизантийските литературни връзки през XIV в. (Исихазмът и неговото проникване в България)//Старобългарска литература. 1971. 1. 209–242; О кнезу Лазару. Научни скуп у Крушевцу 1971. Београд 1975; Търновска книжна школа. Т. 4. Културното развитие на българската държава (краят XII-XIV век). София 1985; I. Marcevski. Terms from Hesychast Texts in Middle Bulgarian Translations. Demonstrated by examples from works of Gregory Palamas//Byzantinoslavica. 1990. 51. 208–215; K. Ivanova, P. Matejic. An Unknown Work of St. Romil of Vidin (Ravanica). (Preliminary Remarks)//Palaeobulgarica. 1993. 17. N 4. 3–15 (с библиограф. по преп. Ромилу – одному из ближайших учеников преп. Григория Синаита в Болгарии). 370 В этот период он обращается вновь к теме Софии в искусстве Палеологовского времени (см. выше, ч. II, гл. V, прим. 109), а также к истории Флорентийского собора (см.: ч. I, гл. VI, прим. v). Пишет также статьи для справочных изданий. 371 Позволим себе и мы небольшое замечание о «номинализме». Р. Синкевич убедительно продемонстрировал, что Варлааму не был свойственен номинализм в настоящем смысле слова: мнение о том, что «…за исключением первых сущностей [по Аристотелю, т. е. индивидуальных бытий, или ипостасей] не может быть никакого другого бытия (…oti tw " n prwvtwn oujsiw " n ajnairoumevnwn ajduvnaton tw " n a[llwn tiv einai)» приводится им в качестве одной из неприемлемых альтернатив (R. |
|
|
