| Древнеславянский Апостол. Послание святого Апостола Павла, по основным спискам четырёх редакций рукописного славянского апостольского текста с разночтениями ил пятидесяти одной рукописи Апостола XII–XVI вв. Выпуск 1. Послание к Римлянам. Сергиев Посад, 1892; Выпуск 2. 1Послание святого Апостола Павла к Коринфянам, по основным спискам четырёх редакций рукописного славянского апостольского текста с разночтениями из пятидесяти семи рукописей Апостола XII–XVI вв. Издание Отделения Русского языка и словесности Императорской Академии Наук. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1906; Выпуски 3, 4, 5. 2 Послание святого Апостола Павла к Коринфянам, к Галатам и к Ефессянам, по основным спискам четырёх редакций рукописного славянского апостольского текста с разночтениями из пятидесяти шести рукописей Апостола XII–XVI вв. Издание Отделения Русского языка и словесности Имп. Академии Наук, Сергиев Посад, 1908, составленный профессором И.К. Евсеевым. Указанный труд Г.А. Воскресенского – издание древнеславянского Апостола, вып. 1–5, в трёх книгах – представляет естественное завершение давнего исследования автора о славянском переводе Апостола – «Древнеславянский перевод Апостола и его судьбы до XV в. Опыт исследования языка и текста славянского перевода Апостола по рукописям XII–XV вв., М. 1879». Наблюдения и выводы исследования почти без всякого изменения принимаются автором и в издании апостольского текста. Как и в исследовании, автор делит славянский апостольский текст списков XII–XV вв. на четыре редакции («разумея под редакцией не отдельные разночтения, а последовательное, проходящее через весь Апостол исправление или новый перевод» 1 . Редакции эти в общем характеризуются автором таким образом: 1) древнейшая югославянская, более или менее первоначальная, 2) русская XIV века, неизвестного исправителя, 3) русская же XIV в., содержащаяся в списке Нового Завета, писанном собственноручно святителем Алексием (и в другом списке этого перевода – собрания Погодина 27). 4) русско-болгарская XV века, содержащаяся в полном списке Библии 1499 г. и во множестве бумажных рукописей Апостола XV–XVI вв. 2 Как и в исследовании, основными списками этих редакций в издании приняты: для первой редакции – Толковый Апостол 1220 г. Московской Синодальной Библиотеки 7–95; для второй – Толстовский Апостол XIV в., Императорской Публичной Библиотеки, собрания графа О.Л. Толстого 5; для третьей – «собственноручный список Нового Завета святителя Алексия», хранящийся в ризнице Чудова монастыря, XIV в., а со 2 вып., сверх того, и собрания Погодина 27, XIV же века; для четвёртой – полный список Библии 1499 года. |
| Устав, введенный прп. Феодосием в Печерском монастыре, был уставом прп. Феодора Студита в редакции патриарха Алексия, в нем предусматривалось общежительное (киновийное) устройство монастырской жизни . Но судьба Студийского устава в его дисциплинарной части, требовавшей строгой киновии, оказалась весьма печальной: основы монастырского общежития очень скоро преданы были забвению, и монашество почти везде придерживалось особножительства. Впрочем, и идиорритма не всегда становилась основой монастырской жизни, XII–XV вв. можно даже назвать эпохой без монастырского устава, и это хорошо показано в замечательной работе Серебрянского о монашестве Псковской земли в XIII–XV вв. Существует, правда, сочинение под названием «Правила святого Кирилла, Русского митрополита, о монашеском благочинии и о содержании всяком», которое, вероятно, составлено было действительно митрополитом Кириллом, греком по происхождению (XIII в.); оно встречается в рукописях XVI и даже XVII вв. и содержит в себе сравнительно обстоятельный общежительный устав. Вероятно, этот устав не был известен в XIV–XV вв., сомнительно даже, вводился ли он в каком бы то ни было монастыре . По всей вероятности, о нем ничего не знал и прп. Сергий Радонежский, когда занимался устройством иноческого жития в Московской Руси. Вначале он, как говорилось, ввел в своем монастыре особножительный устав и лишь впоследствии, не без сопротивления братии, переустроил монастырский быт на основе общежительного устава. Его ученики следовали примеру преподобного и, основывая новые монастыри, вводили в них строгую киновию, которая, однако, не везде прижилась . Вопрос об основах монастырской жизни был не вполне ясен для русского иночества XIV–XV вв., об этом говорит, например, история Спасо-Каменного монастыря, в котором игумен Дионисий (незадолго до 1389 г. и по 1418 г.) ввел сначала строгий общежительный Афонский устав, но впоследствии и сам он, и некоторые монахи придерживались идиорритмы . В Троице-Сергиевом монастыре общежительный устав продержался недолго. Когда в 1478 г. там некоторое время пребывал прп. Иосиф Волоцкий, монастырь жил по особножительному уставу, что подтверждается некоторыми документами . Хотя мы знаем, что в XIV–XV вв. идиорритма постепенно вытесняла киновию, у нас нет почти никакого материала, который помог бы ответить на вопрос, чт?о представляло собой это особножительство в древнерусском монастыре. Но у нас множество сведений о том, что общежитие не привилось во многих монастырях; сложившийся тогда строй монастырского быта подвергался очень острой критике, а это значит, что в действительности монастырский быт не соответствовал ни нормам подлинной идиорритмы, ни требованиям киновийного устава . |
| История Русского Православного зарубежья. Том I. Русское Православное зарубежье до 1917 г. Книга 1. Русское православное присутствие на христианском Востоке. Х-нач. XX в. Источник Содержание Предисловие к изданию Введение Часть 1. Русское духовное присутствие на землях православных восточных церквей IX – начало XX в. Глава I. Русь и византийский мир. IX–XV вв. I. Источники по истории русского присутствия в Византии в X–XV вв. II. Русско-византийские контакты и образ Руси в византийской традиции IX-XV в. III. Росы в Византии в IX-X вв. и Крещение Руси IV. Русские иерархи в Царьграде. Церковные взаимоотношения Византии и Руси V. Паломничества из Руси в Царьград Глава II. Восточный вопрос в русской политике в XVI – начале XX в. I. Константинополь и Балканы в XVI – начале XX в. 1. «Москва – Третий Рим» 2. Восточный вопрос в XVIII в. 3. Россия и православный Восток в XIX в. 4. Россия, великие державы и Османская империя в конце XIX – начале XX в. II. Россия и Константинопольский Патриархат в XIX – начале XX вв. 1. Русская имперская идея – панславизм или неовизантинизм? 2. Греческая Великая идея 3. Танзимат и реформы в Константинопольском Патриархате 4. Вопрос об имениях Восточных Церквей и монастырей в Молдавии, Валахии и Бессарабии 5. Борьба за праваи преимущества Константинопольской Церкви (1880–1900-е годы) 6. Русские духовные представители в Константинополе 7. Русские общины в Османской империи (Турции) III. «Мирликийское дело» Часть 2. История Русского Афона с древнейших времен до 1917 г. Глава I. Русский Афон XI – нач. XV в. I. Архивы Афона и Русь Русский монастырь св. Пантелеймона Хиландарский монастырь Дионисиев монастырь Дохиарский монастырь Эсфигменский монастырь Иверский монастырь Афонский Протат Ватопедский монастырь Ксиропотамский монастырь Обители, скиты, келлии II. Документы о земельных владениях Русского монастыря и просопографические данные о русских на Афоне в Х1-Х11 вв. III. Русское паломничество на Афон в XI-XIV вв. IV. Русские обители на Афоне в X1-X1V веках Русский монастырь Богородицы Ксилурга Монастырь святого великомученика Пантелеймона. |
| 1. Введение Источником литургической традиции Русской Церкви является К-польская Церковь , богослужение которой (см. Византийский обряд) было перенесено на русскую почву в X–XI вв. Помимо К-поля на русское богослужение оказали сильное влияние обычаи мон-рей св. горы Афон. Практика южнославянских Церквей – Болгарской и Сербской отразилась в русском богослужении в меньшей степени, совсем незначительным было латинское влияние. Постоянно изменяясь, пережив в ходе своего развития две крупные реформы, русское богослужение не только обогатилось прекрасными текстами и последованиями русского происхождения, но и сохранило многие сокровища литургического наследия Др. Церкви, забытые другими Церквами. Православное богослужение состоит из двух составляющих: вневременной – литургии и таинств и связанной со временем – служб суточного круга и сложной системы праздников годовых подвижного, неподвижного и седмичного кругов. В христианской Церкви после IV в. выработались два типа богослужения – кафедрально-приходское и монастырское. В IV–X вв. монастырское богослужение сильно отличалось от кафедрального составом служб суточного круга, но литургия в мон-рях совершалась так же, как и в приходских храмах. К Х в. в К-поль-ской Церкви в кафедральном богослужении использовался Устав Великой церкви (церкви Св. Софии в К-поле), а в монастырском – Студийский устав (устав к-польского Студийского мон-ря). Уставы почти не регламентировали чинопоследования литургии и таинств, записывавшиеся в Евхологиях. Основой Студийского устава был Часослов палестинской лавры прп. Саввы Освященного, являвшийся основой также устава самой лавры прп. Саввы – Иерусалимского (савва-итского). Кроме того, студийский устав использовал систему праздников Устава Великой цер-кви, причем скупая гимнография Устава Великой церкви дополнялась песнопениями студий-ских и палестинских авторов. Литургия и таинства в Студийском мон-ре совершались по кафе-дральному Евхологию церкви Св. Софии. Русская Церковь до XIV в. использовала Студийский устав и связанный с ним корпус богослужебных книг. Литургия и таинства до XIV в. совершались по чинопоследованиям к-польского Евхология X–XI вв.; в XIV–XV вв. эти чинопоследования сменились более поздней византийской редакцией XIII–XIV вв. В XV в. Русская Церковь перешла со Студийского устава на поздний вариант Иерусалимского устава – неосавваитский, выработанный на Афоне. Смена уставов прошла без потрясений в силу сходства Иерусалимского и Студийского уставов, имевших одну основу. В XV – сер. XVII в. литургическая традиция Русской Церкви постоянно обогащалась новыми текстами и последованиями, но существенных изменений не претерпела. Находившаяся в XV – сер. XVII в. в составе Литвы и Польши Западнорусская митрополия испытывала католическое влияние, отразившееся в богослужении и в западнорусских литурги-ческих книгах этого периода. |
| (1271/72 - 22.11.1318), св. блгв. кн. Тверской, вел. кн. Владимирский (пам. 22 нояб., в воскресенье после 29 июня - в Соборе Тверских святых). Сын вел. кн. Владимирского и Тверского Ярослава Ярославича и вел. кнг. св. блгв. Ксении Юрьевны . Основными источниками сведений о жизни М. Я. являются летописи XIII-XV вв. (Рогожская, Симеоновская, Новгородская I, Ермолинская, Московский свод кон. XV в. и др.), а также Житие св. князя, написанное вскоре после его кончины. О рождении М. Я. после смерти отца, умершего по дороге из Орды, сообщается в Московском своде кон. XV в. и в Ермолинской летописи. Летописи не дают уточнений о дате рождения княжича, сообщается лишь, что Ярослав скончался «зимой». Тем не менее дату рождения - 1 нояб.- содержит позднее Похвальное слово М. Я. (2-я пол. XVII в.). Неизвестно, на какие данные опирался его составитель, но В. А. Кучкин определил, что одним из его источников был некий поздний летописный памятник, содержавший в т. ч. ошибочные даты. Имя княжичу было дано, по-видимому, в честь умершего единокровного брата. В летописях, восходящих к Новгородско-Софийскому своду XV в., известие о смерти Михаила Ярославича-старшего следует за информацией о смерти Ярослава. Т. о., как отмечают А. Ф. Литвина и Ф. Б. Успенский, имя Михаил «совмещало в себе функции родового и христианского» ( Литвина, Успенский. 2006. С. 580). Арх. Михаил как небесный покровитель постоянно присутствовал в жизни М. Я. 8 нояб. 1294 г., на Собор арх. Михаила, он венчался с кнж. Анной Дмитриевной, дочерью кн. Дмитрия Борисовича Ростовского (см. св. блгв. кнг. Анна Кашинская ). Сохранились атрибутируемые М. Я. печати с изображением арх. Михаила ( Янин В. Л. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. М., 1970. Т. 2. С. 9, 11-12; Янин В. Л., Гайдуков П. Г. Актовые печати Древней Руси X-XV вв. М., 1998. Т. 3. С. 64, 66-67, 165-166). В княжение М. Я. в нач. XIV в. была построена ц. арх. Михаила «на брезе» (на Загородском посаде на берегу Волги). Неоднократно упоминаются арх. Михаил и его чудесная помощь в Житии М. Я., в т. ч. его автор подчеркивает, что 6 сент., на память Чуда арх. Михаила в Хонех, М. Я. прибыл в Орду, и на ту же дату пришлось погребение останков М. Я. в Спасо-Преображенском соборе Твери. |
| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Б. Н. Флоря. Митрополит Макарий как историк Западнорусской Церкви К оглавлению Девятый том «Истории Русской Церкви» митрополита Макария посвящен историческим судьбам той части Русской Церкви, которая в середине XV в. отделилась от Общерусской митрополии и создала свою особую — Киевскую митрополию. В ее границы вошли территории современных Украины и Беларуси. Эта митрополия, названная высокопреосвященным автором Западнорусской, прошла исторический путь, отличный от пути Московской митрополии, границы которой в середине XV в. совпадали с границами Великороссии. Чтобы оценить значение предпринятого митрополитом Макарием исследования истории Западнорусской Церкви в XV–XVI вв., следует рассмотреть, как характеризовалась данная тема в более ранних общих курсах по истории Русской Церкви. Опубликованная в 1805 г. «Краткая церковная российская история» митрополита Платона почти не содержит сведений по истории Западнорусской Церкви: читатель может найти здесь лишь перечень Киевских митрополитов XV–XVI вв. и краткий рассказ о заключении Брестской унии . «История Русской Церкви» А. Н. Муравьева, вышедшая тридцать лет спустя, также предоставила весьма ограниченный круг сведений по истории Киевской митрополии в XV–XVI вв. Правда, автор довольно подробно описывает события, предшествовавшие заключению Брестской унии, но делает это не на основе документальных источников и современных свидетельств, а по очень неточным сообщениям памятников полемической литературы XVII в. В ходе изложения кратко упоминается о создании училищ во Львове и Остроге и об издании Библии по инициативе князя К. К. Острожского . Кроме того, здесь можно было найти краткий перечень Киевских митрополитов и упоминание о Виленском Соборе 1509 г. По существу, оба руководства представляют собой более или менее систематическое изложение истории Церкви в границах Московской Руси, куда включены отдельные немногие сведения по истории Западнорусской Церкви. |
| Скачать epub pdf Сорокатый В. М. Праздничный ряд русского иконостаса. Иконографические программы XV–XVI вв В праздничном чине русского иконостаса с XV в. видное место принадлежало иконам на темы Страстен и евангельских событий, совершившихся по Воскресении Христа. Известны датируемые XVI в. иконы Воздвижения креста, а также Троицы Ветхозаветной и некоторые другие из этого же яруса иконостаса, не встречающиеся в соответствующей части иконостасов того же времени в других странах и землях православного мира. Обычно данное явление принято считать следствием имевшей место в XV-XVII вв. перманентной тенденции к разрастанию высокого иконостаса в целом и числа икон в пределах каждого из его ярусов. Но это объяснение не может быть признано удовлетворительным. Оно указывает на неразвитость суждений об истории иконостаса, о хронологии изменений в его составе и об общей перспективе его развития, и не раскрывает значения конкретных сюжетов в иконографических программах как иконостаса, так и его праздничного ряда, отчего сами эти программы представляются чем-то аморфным, лишенным структурной определенности. Но в возникновении, росте или затухании интереса к тем или иным темам в составе иконостаса как раз и обозначаются ступени этого процесса. Данная работа является попыткой первичной систематизации и осмысления материалов для изучения тематического состава и содержания праздничного ряда русских иконостасов XV-XVI вв. Формам убранства византийского алтарного темплона. предшествовавшим русскому высокому иконостасу, посвящена значительная литература 868 . Не претенду я на сколько-нибудь полный обзор содержащегося в ней материала, приведем лишь некоторые примеры, позволяющие судить об основных этапах эволюции сюжетно-иконографического состава праздничного цикла, входившего в это убранство. Праздничный ярус русского иконостаса восходит к наиболее распространенному в древности типу оформления темплона – ряду икон важнейших праздников литургического года. Самое раннее упоминание о двенадцати праздничных сюжетах, помещенных на алтарном эпистилии. содержится в письменном источнике 1081г. 869 К. Уолтер относит к XI в. и само возникновение данного типа убранства алтарной преграды, связывая его с введением именно в этом столетии сцен Евхаристии в программу росписей алтарной апсиды. Ученый указывает, что между двумя видами декорации алтарной зоны храма тогда произошло разделение функций: сцены Евхаристии оказались предназначенными для созерцания духовенством, совершающим литургию, иконы же алтарной преграды, закрыв для молящихся пространство апсиды вместе с самим совершаемым там действом и с живописью на ее стенах, стали представлять литургию в символических образах 870 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВЕНИАМИН (2-я пол. XV в.), священник-доминиканец, зап. (чех) или (менее вероятно) юж. (словенец, хорват) славянин, переводчик с латыни, церковный писатель-полемист. В кон. XV в. работал в Новгороде, в окружении архиеп. Геннадия (Гонзова) . Биографические сведения о В., содержащиеся в неск. записях на рукописях, ограничиваются новгородским периодом его жизни. Судьба его до приезда на Русь представляется (на основании косвенных данных) весьма сложной и в чем-то даже загадочной. Совр. исследователи (И. В. Платонова, В. А. Ромодановская) на основании использования В. при переводе отдельных книг Вульгаты помимо лат. Библии также чеш. (пражское изд. 1488 г.) и особенностей транскрипции переводчиком имен собственных убедительно устанавливают тесную связь В. с Чехией (если не его чеш. происхождение). Эта связь с гуситской в XV в. страной (еретической по отношению к католич. Церкви) причудливо сочетается у В. с принадлежностью к инквизиторскому ордену. По предположению А. Д. Седельникова, с В., возможно, был связан (по всей видимости, ученичеством) писец-каллиграф Геннадиевского кружка Тимофей Вениаминов (предположение основано на редком прозвище последнего). В случае достоверности этой гипотезы следует полагать, что В. приехал на Русь не позднее 1489 г., поскольку уже в том году Тимофей называет себя «Вениаминовым» в записи на Сборнике слов Афанасия Александрийского против ариан (РГБ. Вол. 437. Л. 237). Первое несомненное упоминание В. на Руси содержится в записи 1491 г. на кодексе, содержащем сочинения Дионисия Ареопагита с толкованиями Максима Исповедника (РГБ. Рум. 93). Вероятно, вскоре после приезда на Русь В. (не позднее 1490) был привлечен Новгородским архиеп. Геннадием (если не был приглашен для этого специально) к работе по составлению полного корпуса библейских книг на церковнослав. языке в качестве переводчика, владеющего латынью, греч. и итал. языками. К авг. 1493 г. он перевел с латыни (при участии Д. Герасимова и В. Иванова) отсутствовавшие в слав. традиции ветхозаветные книги Паралипоменон, Ездры и Неемии, Товита, Иудифи, Премудрости Соломона, Маккавеев и частично пророков Иеремии и Иезекииля, а также кн. Есфири (см.: Библия . Переводы на церковнослав. язык ) с предисловиями блж. Иеронима и толкованиями-глоссами средневек. зап. богословов Николая Лиры , Иоанна Мархесина и нем. гуманиста И. Рейхлина , существовавших к кон. XV в. в печатном виде. В ряде случаев к переводу привлекалась и чеш. Библия. Помимо собственно Геннадиевской Библии 1499 г. (и полных списков с нее XVI в.) книги, переведенные В., дошли в ряде списков кон. XV в. и рубежа XV-XVI вв. (БАН. 33. 10. 4; РГБ. Вол. 9 и 11 и др.), а также более позднего времени, среди к-рых особо выделяется сборник ветхозаветных книг 50-х гг. XVI в. (РНБ. Погод. 84), восходящий к черновику перевода. Рукописная традиция переводов В. в последнее время обстоятельно изучена Ромодановской. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИВАН (ум. между 1487 и 1490, Великое княжество Литовское?), «крылошанин», писатель, профессиональный книгописец, видный член московского придворного еретического кружка (см. Жидовствующие ). Немногочисленные сведения об И. Ч. сохранились в его записях на рукописных книгах (где он трафаретно-униженно именует себя «Ивашко Чръной, якоже именем, такоже и делы», «Ио(анн) Чръны званием и деанми»), в посланиях Новгородского архиеп. св. Геннадия (Гонзова) и в «Книге на новгородских еретиков» («Просветителе») прп. Иосифа Волоцкого. И. Ч. не следует смешивать (как это делал, напр., Е. Е. Голубинский ) с Иваном Самочёрным, братом архим. Юрьева новгородского мон-ря Кассиана, сожженным в 1504 г. из-за принадлежности к жидовствующим. Известен ряд книг, в переписке и сверке текста к-рых принимал участие И. Ч. и на которых он оставил записи с упоминанием своего имени: Летописец Еллинский и Римский 2-й ред. (РГБ. Пискар. 162/М. 597), 1485 г.; «Лествица» прп. Иоанна Синайского с копией записи митр. св. Киприана 1387 г. (ГИМ. Увар. 447-Q/Цар. 182), 1487 г.; Сборник ветхозаветных книг с Хронографом Троицким (РГБ. Унд. 1), посл. четв. XV в. И. Ч. использовал разработанный, достаточно мелкий и красивый полуустав, восходящий к рус. почеркам, сформировавшимся в 1-й пол. XV в., в эпоху второго южнослав. влияния (см. Южнославянские влияния на древнерусскую культуру ). Редакторские пометы и правка И. Ч. обнаружены также на полях Сборника ветхозаветных книг кон. XIV (?) - нач. XV в. (РГБ. Троиц. Фунд. 2), послужившего оригиналом для рукописи РГБ. Унд. 1 ( Клосс. 1971; СКСРК, XIV, С. 175-176, 65). Нуждается в дополнительном исследовании вопрос о принадлежности И. Ч. глосс (в т. ч. «пермских») на полях рукописи РНБ. F. I. 3, содержащей ветхозаветные книги 16 пророков с толкованиями (см.: СККДР. Вып. 2. Ч. 1. С. 394). Это украинско-белорусский кодекс с сильно болгаризированной орфографией (даже считающийся в литературе южнославянским или молдавским, см., напр.: ПССРК, XV. С. 87, 439 438); Алексеев А. А. Текстология славянской Библии. СПб., 1999. С. 165), который датируется не ранее рубежа XV и XVI вв. (ПССРК, XV. Доп. С. 47, 438); т. о., речь может идти о копиях глосс И. Ч.; факт, по-видимому, имеет значение для истории пребывания книжника в Литовском великом княжестве (см. ниже). |
| Закрыть Наталья Ложкина Читательский рейтинг: 1911 Российский ученый византолог, специалист в области Древнерусской культуры и культуры Московской Руси, историк-искусствовед, кандидат культурологии, автор монографий по культуре Православного Возрождения XIV-nepboй половине XV вв. (Византия, Балканы, Московская Русь). После окончания школы в Санкт-Петербурге, поступила в СПбГУ (1975 год) на исторический факультет, закончила Кафедру Истории и теории искусства в 1985 году. Работает в Государственном Эрмитаже больше 35 лет, специализируется по теме: «Византия. Древняя Русь». Кандидат наук, в 2013 году защитила диссертацию по теме: «Троице-Сергиев монастырь в культурном взаимодействии Древней Руси и Византии в XIV — первой половине XV вв. » Научный руководитель Островская Елена Петровна – профессор ЮНЕСКО, Доктор философских наук, завсектором Южной Азии ИВР РАН, ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения Российской академии наук (СПбФ ИВ РАН). Основные положения и выводы исследования содержатся в монографии: «Троице-Сергиев монастырь в культурном взаимодействии Древней Руси и Византии в XIV — первой половине XV вв.» — СПб., 2013. (515 с. текста и 923 иллюстрации). Своими главными учителями считает: профессора Гелиана Михайловича Прохорова, доктора филологических наук, профессора СПбГУ, главного научного сотрудника ИРЛИ РАН; Медведева Игоря Павловича - византолога с мировым именем, Академика, член-корреспондента РАН; Булкина Валентина Александровича-кандидата искусствоведения, руководителя Древнерусского семинара кафедры истории русского искусства СПбГУ СПбГУ; Сергея Ивановича Голубева - ведущего художника-реставратора сектора реставрации древнерусской живописи Русского музея, преподавателя иконописи Санкт-Петербургской Духовной Академии, заслуженного работника культуры РФ, члена рабочей группы Государственной Комиссии по аттестации реставраторов Министерства культуры РФ, члена Союза художников РФ; Светлану Гурьевну Савину, сотрудника Государственного Эрмитажа, профессора Института богословия и философии Санкт-Петербурга. |
|
|
