| е. серебряными и золотыми вещами и одеждами) сыновей ваших и дочерей ваших». А при таком переводе невозможно понимать иначе как в значении серебряных и золотых украшений. Но допуская такое понимание серебряных и золотых вещей, вместе с тем должно признать и то, что впоследствии времени, именно во время путешествия евреев по пустыне многие из этих взятых у египтян вещей были применены к цели, для которой они, главным образом, нужно предполагать, и испрашивались: именно употреблены были для украшения Скинии и переработаны в блюда, кадильницы, чаши, кружки и пр. принадлежности скинии ( Числ.4 сн. Исх.25:3, 29, 38, 35:22 ). Повествование Исх.12:35–36 о снабжении евреев со стороны египтян золотыми и серебряными украшевиями только и может объяснить дальнейшее повествование о построении Скинии: и приходили мужья с женами, и все по расположению сердца приносили кольца, серьги, перстни, и привески, всякие золотые вещи, каждый, кто только хотел приносить золото Господу ( Исх.35:22 ). 471 Снабжение евреев со стороны египтян золотыми и серебряными вещами и одеждами прежними исследователями понималось обыкновенно, как ссуда с возвращением (рассмотрение прежней литературы по данному вопросу сделано Hengsmenberg’oм в Beitrage z. Einleit, ins Alt. Test. III, 507–526, Kurmz’eм в Gesch, d. А. В. II, 133–138, и особенно тщательно Reinke в Beitrage z. Erkl. d. А. T. III, 147–269); такое толкование поддерживается и у позднейших раввинов (Wünsche, Midrasch Schemot Rabba, 45). Но так как евреи просили этих вещей у египтян по повелению Иеговы, то необходимо возникающее при таком объяснении противоречие того факта, что евреи не возвратили египтянам полученных от них вещей, со святостью Иеговы разрешается обыкновенно при помощи двух соображений: 1) золотые и серебряные вещи составляли вознаграждение за труд (Ириней Adv. Haeres. X, 49: «какую несправедливость допустили евреи в отношении к египтянам, спрашивает Ириней, если евреи, имевшие возможность скопить громадные богатства, если бы они оставались свободными в Египте, воспользовались самой незначительной частью того, что по праву принадлежало им, если они, имевшие возможность выйти из Египта богатыми, если бы только египтяне не поработили их, вышли нуждающимися, получив незначительную награду за свои великие труды»; Климент Алекс, в Strom, lib. |
| «...И созда Господь жену, и приведе ко Адаму». Гравюра из Библии Василия Кореня. 1692–1696 гг. (РНБ. ОРК. V. 4. 2. Л. 8) «...И созда Господь жену, и приведе ко Адаму». Гравюра из Библии Василия Кореня. 1692–1696 гг. (РНБ. ОРК. V. 4. 2. Л. 8) Первоначальный Б. получает благословение Божие (Быт 1. 28). Господь Иисус Христос, ссылаясь на это благословение: «Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут [два] одна плоть» (Быт 2. 24), учит: «Так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает» (Мф 19. 5-6). «Не двое, но одна плоть» указывает на постоянное метафизическое единство супругов. «Для того-то Бог и называет ее (жену) помощницею, чтобы показать, что они одно» ( Ioan. Chrysost. In Col. 12. 5). Такое единение мужчины и женщины есть тайна; она превышает разумение человека, поэтому может быть понята лишь в сопоставлении с др. таинствами (ср.: Clem. Alex. Strom. III 12, 17). В Б. всегда присутствует Бог, об этом свидетельствует Свящ. Писание: Бог приводит жену к Адаму (Быт 2. 22); жена Богом «предназначена тебе от века» (Тов 6. 18); «Господь был свидетелем между тобою и женою юности твоей» (Мал 2. 14); Б.- «завет Бога» (Притч 2. 17); Бог сочетал мужа и жену (Мф 19. 6); Б., по ап. Павлу, должен быть «только в Господе» (1 Кор 7. 39; 11. 11). Отцы и учители Церкви подчеркивали мысль о присутствии в Б. Самого Бога: «Господь... пребывает с ними (мужем и женой христианами.- В. Ц.) вместе» ( Tertull. Ad uxor. II 9); Бог «Сам Творец супружества» ( Greg. Nazianz. Or. 37). 13-е прав. Трулльского Собора говорит о том, что Б. «Богом установленный и Им в пришествии благословенный». Б. строится на чувстве удовлетворенной любви, а поэтому на чувстве полноты и блаженства. Б. первозданной четы, по воле Божией, был моногамным («будут [два] одна плоть»; «двое, а не трое или четверо» - Tertull. De exhort. castit. 5), ибо лишь в моногамном Б. возможно полное проявление взаимной близости супругов. Б. есть «Тайна Царства Божия, вводящая человека в вечную радость и вечную любовь» ( Мейендорф. |
| Как же Бог может знать и заботиться о самых малейших предметах и явлениях? В нашей жизни бывает, например, что инженер, рассчитавший и создавший, особенно если своими руками, какую-нибудь, хотя бы великую и сложную машину, знает и представляет себе каждую, самую малейшую часть машины. И если это возможно для слабого ума человеческого, то тем более оно свойственно всеведущему и всемогущему Господу, Бог «все вместе и каждое в частности видит одним разом» (Климент александр. Strom VI, 17) Говоря о попечении Бога о тварях, мы выражаемся о Боге человекообразно, за неимением слов более точных, попечение Божие совершенно свободно от той заботливости, беспокойства, трудов, которые обыкновенно у нас бывают соединены с заботами о чем-либо. Нравственные выводы из учения о попечении Бога о мире Вера в попечение Бога о всех и о всем мире научает нас славословить и благодарить нашего Господа и Владыку, как общего Отца всех тварей, Который единственно по бесконечной благости даровал им бытие, единственно по той же самой благости и заботится о них; затем, – возлагать всю свою надежду на Бога, в полном убеждении, что все, что ни случается с нами, Он премудро устроит к нашему благу; далее, – обращаться к Нему с молитвою в наших нуждах, и при этом помнить слова Спасителя «если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» ( Мф.7:11 ),затем, – внимательно и благоговейно наблюдать пути попечения Божия в нашей собственной жизни, и со всем усердием сообразовать с ними свое поведение; наконец, – по примеру нашего небесного Отца, Который, заботясь о мире, «повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь па праведных и неправедных» ( Мф.5:45 ), благодетельствовать всем, не только друзьям своим, но и врагам. Уверенность же, что и мир вещественный, в котором мы живем, хотя подчинен механическим законам, но находится в полном управлении Божием, – эта уверенность научает нас просить у Господа всех тех благ, какие необходимы нам во внешней природе: благовременных дождей, живительной теплоты солнечной, плодоносия земли, обилия плодов земных, и т.п. |
| не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв, что вся добра зело, и что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил их, и таким образом хуля клевещет на создание: или да исправится, или да будет извержен из священнаго чина, и отвержен от церкве. Такожде и мирянин». Сщмч. Игнатий Богоносец говорит, что христ. Б. совершается «во славу Божию» ( Ign. Ep. ad. Polyc. 5). «Священ брак,- пишет Климент Александрийский ,- и, по заповедям Божественного Слова, совершен, если послушна брачная чета воле Божией» ( Clem. Alex. Strom. IV 20). «...Девство я считаю гораздо досточтимее брака; и однако через это я не поставляю брака в числе худых дел, но даже очень хвалю его»,- замечает свт. Иоанн Златоуст ( Ioan. Chrysost. De virgin. 9). Религиозно-нравственное начало составляет основу христ. Б., ему подчиняются др. его элементы: природный, социальный, юридический. Нравственное содержание Б. заключается, по учению ап. Петра , в самопожертвовании: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие. Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом... Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь, как сонаследницам благодатной жизни, дабы не было вам препятствия в молитвах» (1 Петр 3. 1-4, 7). Главная цель Б. не может находиться вне самого Б., поскольку высшей целью бытия человека является достижение единства с Богом, богоподобия. В Б. супруги возвышаются Богом на уровень вышеличного, надындивидуального бытия. «В браке души соединяются с Богом неизреченным неким союзом»,- говорит свт. Иоанн Златоуст ( Ioan. Chrysost. In Eph. 5. 22-24). Союз творится любовью: любовь Божия соединяет стороны в Б., брачующиеся соединяются любовью в Боге и через Бога. |
| По 2Езд.4Зоровавель просит Дария послать «все сосуды, взятые из Иерусалима, которые отобрал Кир,» а по 1Езд.1:7—11 Кир не только не «отобрал» эти сосуды, но напротив отдал их, и они тогда же принесены были Шешбацаром в Иерусалим. По каноническим писаниям их отобрал Навуходоносор (ср. Дан.5:2; 4Цар.25:13—16; 1Езд.1:7). По 2Езд.4все иудеи освобождаются Дарием от податей, а по книге Неемии (5:4; 9:36—37) такой свободы не было дано. Все указанные «недоумения» дают основания признавать вставки против канонических повествований, в 2Езд.3—5:6, не имеющими канонического авторитета, не согласными с историей и противоречащими всем другим повествованиям книги. Но все вставки имеют благочестивый назидательный характер, способный поучительно подействовать и на правителей разъяснением полномочий, прав и обязанностей их и ответственности пред народом (2Езд.4:1—12), и на всякого читателя разъяснением пагубы, производимой вином (2Езд.3:18—24) и распутством (4:24—31). Но для всех великих и малых, богатых и бедных, ученых и неученых, чрезвычайно поучительно рассуждение об истине и ее величии и господстве в мире по воле Бога истины: «вся земля взывает к истине и небо благословляет ее, и все дела трясутся и трепегцут пред нею и нет в ней неправды, все неправедные погибнут, а истина пребывает и остается сильною во век, и живет и владычествует в век века. И нет у ней лицеприятия и различения, но делает одно справедливое… И нет в суде ее ничего неправого, она есть сила, и царство и власть, и величие всех веков: благословен Бог истины!» (2Езд.4:35—40). Кто и из современных читателей неспособен тронуться этим возвышенным гимном истине, раздавшимся в эпоху междоусобиц, кровопролитий, насилий сильных над слабыми?.. Кто, при чтении этих возвышенных слов, не в состоянии забыть и отнестись безразлично к точному определению, при ком они произнесены: при Кире или Дарие, или после них, лишь бы были произнесены. Таково и вообще значение всей рассматриваемой книги — не хронологически-историческое, а моральное, коим она и занимает место в Библии. На этот отдел преимущественно обращали внимание отцы Церкви и его прославляли: Киприан (Ер. 74, 9), Августин (De civit. Dei. 18, 36), Ориген (Нот. IX in Iosuam. Сот. in Iohan. t. VI, 1). Августин видел здесь даже пророчество о Христе, названном «истиною» (De civit. Dei 18, 36). Кроме морального значения вторая книга Ездры (в отделах, соответствующих каноническим повествованиям) имеет историческое значение, как памятник древнего иудейского понимания канонических исторических писаний, параллельный переводу LXX. Климент Александрийский цитирует, как историческое, повествование 3 главы (Strom. 1, 21), а Иосиф Флавий всю книгу в этом смысле повторяет. |
| Так как Господь обновил нас оставлением грехов, то Он дал нам через это другой образ, и мы имеем, как бы, младенческую душу, как будто Он действительно создал нас вновь; и потому, обиталище нашего сердца, братья мои, есть святой храм Господу. Об обрезании: Гл. IX. Далее (об обрезании) Писание говорит, что Господь обрезал наши уши и сердце. Господь говорит у пророка: по одному слуху о мне повинуются мне ( Пс. 17:45 ). Говорит также: Слушайте, дальние, что сделаю Я; и вы, ближние, познайте могущество Мое ( Ис. 33:13 ); Обрежьте себя для Господа, и снимите крайнюю плоть с сердца вашего ( Иер. 4:4 ) и пр. Итак, (Господь) обрезал уши наши, чтобы мы слушали слово (Его) и не верили только в самих себя; потому что обрезание, на которое они полагались, упразднено. Господь повелел, чтобы обрезание было (обрезанием) не плоти (только); а они преступили (положившись на одну внешность обрезания, как на непременный залог спасения), потому что лукавый ангел обольстил их. Господь говорит им – и здесь я вижу (установление новой) заповеди: не сейте между тернами. Обрежьте себя для Господа ( Иер. 4:3–4 ). И что далее? – обрежьте жестокосердие ваше и выи вашей не ожесточайте ( Иер. 7:26 ). Смотри, вот еще говорит Господь: ибо все эти народы необрезаны, а весь дом Израилев с необрезанным сердцем ( Иер. 9:26 ). Ты скажешь: народ обрезан в запечатление (Завета). Но (обрезываются) и всякий сириянин, и аравитянин, и всякие жрецы идолов, что же: и они принадлежат к их Завету (т. е. к Завету народа иудейского)? Узнайте же, дети любви, обо всем обстоятельно: Авраам, который первый ввел обрезание, обрезывал, ясно предвзирая духом на Иисуса, и, приняв (в откровении) догматы трех букв. Писание говорит: и обрезал Авраам из дому своего мужей ( Быт. 17:27 ) восемнадцать и триста ( Быт. 14:14 ). Какое же в этом дано было ему знание? Заметьте, что прежде сказано: восемнадцать, а потом, спустя некоторый промежуток, (прибавлено): триста. Восемнадцать (по начертанию): – I И – вот тебе Иисус! А, так как крест в форме трехсот должен был получить благодать, то прибавлено: и триста – Т. Таким образом, первыми двумя буквами он предуказывает Иисуса, а одной последней – крест (трехконечный – у святого Климента (Клим. Ал. Strom. I. VI) и, по описаниям Иустина мученика (Dial. Cum. Triph.) и Тертуллиана (Adu. iud; Adu. Marc. I. III.); по описанию же святого Иринея (Adu. haer. I. II.) крест был пятиконечный) 1 . Он (Авраам) знал, что неотъемлемый дар Своего Завета (Господь) положил в нас. Никто не получил от меня столь подлинного изъяснения, но вы – достойны этого. |
| Церковь в лице святых апостолов не только изначально обладала полнотой Божественного Откровения, но и ясно осознавала вверенную ей богооткровенную истину и свидетельствовала о ней. Апостолы, по словам ап. Павла, возвещали «всю волю Божию» (Деян 20. 27). Эта полнота истины и религ. сознания в Церкви сохраняется, ибо в ней «вовек» присутствует Дух истины (Ин 14. 16-17). Полнота предания, воспринятого Церковью от святых апостолов, засвидетельствована ап. Павлом: «Хвалю вас, братия, что вы все мое помните и держите предания так, как я передал вам» (1 Кор 11. 2). О тождественности церковного учения апостольскому и его полноте свидетельствует древнейшее Предание Церкви: «Апостолы, как богач в сокровищницу, вполне положили в нее (Церковь.- Н. Е.) все, что относится к истине...» ( Iren. Adv. haer. III 4. 1). Сохранение Церковью апостольского учения не противоречит развитию догматической науки. Оно мыслится как все более точное словесное выражение учения, к-рое всегда остается неизменным в церковном самосознании. Св. Викентий Леринский так представляет развитие догматической науки: «Предание, говорит (апостол.- Н. Е.), сохрани. Т. е. талант веры кафолической сбереги неповрежденным и неиспорченным. …Следовательно, скажет, может быть, кто-нибудь, в Церкви Христовой не должно быть никакого преуспеяния религии? Всеконечно должно быть, и притом весьма большое... Только преуспеяние это должно быть действительно преуспеянием, а не переменою веры. Преуспеяние состоит в том, когда тот или другой предмет усовершается сам в себе, а перемена - в том, когда что-нибудь перестает быть тем, что оно есть. ...Церковь Христова, рачительная и осторожная блюстительница вверенных ей для хранения догматов, никогда ничего в них не изменяет, ничего от них не убавляет, ничего к ним не прибавляет, необходимого не отсекает, излишнего не прибавляет, своего не теряет, чужого не присвояет...» (Common. I 22, 23). Свящ. Писание настаивает на необходимости строгого сохранения Церковью апостольского учения: «Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом, или посланием нашим» (2 Фес 2. 15). Ап. Павел предостерегает Тимофея : «Храни преданное тебе, отвращаясь негодного пустословия и прекословий лжеименного знания» (1 Тим 6. 20); «Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня» (2 Тим 1. 13). Сохранение Церковью апостольского учения является ее существенным признаком. Отступление от него свидетельствует об уклонении в ересь. «Они (еретики.- Н. Е.) своевольно уклоняются от учений, согласных с богодуховными, преданными нам от св. апостолов и наших учителей Писаниями, и впадают в рассуждения весьма странные; преданию Божественному они противопоставляют мысли человеческие и так образуют ересь» ( Clem. Alex. Strom. VII 16). |
| Эти слова Спасителя в иной форме встречаются в тексте евангелистов Матфея (7, 12) и Луки (6, 3638). Глава XIV Должно более повиноваться Богу, нежели виновникам возмущения. Итак, праведное и святое дело, братья, более повиноваться Богу, нежели последовать тем, которые в надменности и кичливости стали предводителями презренной зависти. Ибо не малому вреду, а напротив, подвергнемся великой опасности, если опрометчиво отдадим себя на волю тех людей, которые подстрекают нас к раздору и мятежам, чтобы отвести нас от добродетели. Будем снисходительны друг к другу как милосерд и благ Сотворивший нас; ибо написано: " добрые будут обитателями земли, и невинные останутся на ней; а беззаконные истребятся с нее " (Прит. 2, 2122). И опять говорит Писание: " я видел нечестивого превозносящегося и высящегося, как кедры ливанские; и прошел я мимо, и вот его уже не стало, и искал я места его, и не нашел. Храни невинность и соблюдай правоту, потому что мирного человека ожидают добрые последствия (Пс. 36, 3537) По мнению Якобсона, с которым соглашается Гильгенфельд, должно читать: ευο или υο, которое употребляется не редко в значении ο Гефеле держится чтения: υο, относя это я нарушителям церковного порядка. Эти и последующие слова до начала гл. XVI послания приводятся у Климента Александр. (Strom. IV, 5). Глава XV Продолжение. Итак, присоединимся к тем, которые с благочестием хранят мир, а не к тем, которые с лицемерием желают мира; ибо сказано где-то: эти люди почитают меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня (Ис. 29, 13; Мк. 7, 6; Мф. 15, 8). И в другом месте: " устами своими они благословляли, а сердцем своим проклинали " (Пс. 61, 5). И еще сказано: возлюбили Его устами своими, и языком своим солгали Ему; сердце же их не было право с Ним; и они не были верны в завете Его (Пс. 77, 3637). Да будут немы уста льстивые (Пс. 30, 19), и да истребит Господь уста льстивых и язык велеречивый, - тех, которые говорят: язык наш возвеличим, уста наши при нас: кто наш Господь? Ради бедствий нищих, и воздыхания убогих, ныне Я восстану, говорит Господь: послужу им спасением, и буду поступать с ними честно (Пс. 11, 46). |
| И это воззрение не стоит в противоречии с тем, что Климент говорит о различии между гностиками и верующими. По его учению, вера есть основание всякого познания (Strom., 7:57), которого гносис никогда не может уничтожить. Между верою и гнозисом различие не по существу, а только в степени; гносис есть более совершенный образ понятия того же предмета, который воспринят верою. Поэтому вера потенциально заключает в себе гносис, и поскольку вера дает спасение, а соединяющийся с нею гносис может создать только высшую ступень спасения, вера получает основное значение и гносис – второстепенное. Климент пишет: «Вера должна почитаться первым шагом ко спасению» (Strom., 2:6, 31). «Бог может спасти человека и без доказательств – посредством простой веры» (Strom., 5:1, 9). «Поэтому вера важнее знаний» (Strom., 2:4–15). «Вера так же необходима гностику, как тому, кто пребывает в этом мире, необходимо дыхание для жизни» (Strom, 2:6, 31). Вера уже содержит в себе гносис в зародыше, и делаясь верующим, в то же время начинает делаться и гностиками (Strom., 6:17, 152). В самой вере человек обладает уже компендиумом всех гностических совершенств (Strom., 7:2. 11). Но это объективное обладание должно сделаться еще субъективною собственностью и это достигается посредством гносиса. Вера воспринимает истину, гносис исследует ее и постигает (Strom., 7:12. 77). Вера есть, так сказать, сокращенное знание необходимого, а гносис есть твердое и прочное доказательство того, что принимается верою (Strom., 7:10. 57). Простая вера есть πστις δοξαστικ, а гносис с его проникновением в основания – πστις πιστημονικ (Strom., 2:48); однако, это научное постижение предмета веры заключает в себе и религиозно-нравственное совершенство (Strom., 7:57). Значит, как нет гносиса без веры, так нет и веры без гносиса (Strom., 5:1, 1). Но вера остается основанием гносиса (Strom., 7:10, 55); вера есть критерий знания (Strom., 2:4, 15). Псевдо-гностики, отвергающие основание веры, воздвигают свои системы на соломе, дереве и сене (Strom., 5:4, 26); а истинный гносис есть золото, серебро и драгоценные камни, возделываемые на фундаменте веры (Strom., 6:17, 152). |
| II, 55, 5; 31, 4; 40,1–2), который не вызывает смятение в душе, но вызван потрясением от «θαυμασιτης περβλλουσα» или «выходящего за пределы удивления по поводу вещей» (Strom. II, 37, 4), надежда, «как предвкушение обладания каким-либо благом» (Strom. II, 27, 2), покаяние в прошлых грехах (Strom. II, 26, 5), «соединенное с воздержанностьюи терпением» (Strom. II, 31, 2). Внешний адресат этих состояний – «сила Бога» (Strom. II, 45, 2; 48, 4). Здесь обратим внимание на адаптацию среднеплатонического концепта «дюнамис», характерного для учения Филона Александрийского, после Климента развиваемого Оригеном в значениях «силы Бога», «силы ангелов», «силы демонов» и «силы души» . Если аналитически разложить содержание «веры» на составные части, то вера двояка: опирающаяся на «доказательства знания» и на «доказательства мнения» (Strom. II, 48, 2) , «при этом первый род знания является полным по своей природе, другой же эллиптическим» (Strom. II, 48, 2). Далее Климент исследует структуру «знания» (πιστμη): «Истина на четырех сущих (ντων): ощущении, уме, знании и предположении (π-ληψις)» (Strom. II, 13, 2). Научное знание («эпистемэ эпистетикэ» Strom. II, 76, 1), или доказательное, «собирается логосом и непоколебимо [благодаря] ему» (Strom. II, 77, 1), служит «для знания [вещей] умопостигаемых» (Strom. II, 50, 1). C ним сходны опытное знание («эмпейрия»), теоретическое («эйдесис»), сопоставление («сюнесис»), умозрение («ноэсис») и, наконец, откровенное знание, «гносис» (Strom. II, 76, 2), который есть «проникновение в самую сущность предмета согласно с его природой » (Strom. II, 76, 3). Климент использует также среднеплатонический концепт «кормчий души» (τς ψυχς κυβερντης) и стоический «гегемоникон» для обозначения способности «рассудительности» (Strom. II, 51, 6). Отмеченная уже В. Фёлькером содержательная нечеткость основной терминологии у Климента позволяет предположить, что вся довольно плотная аналитика сознания подчинена и высшему роду познавательной деятельности – «гносису», и объединена им. |
|
|
