| ст. Византийская нотация ). До сложения полной системы октоиха понятие Г., вероятно, отражало представление о мелосе, принятом в певч. традиции и передаваемом исключительно устным путем. Именно так, видимо, следует понимать упоминания о пении ихосов в рассказах о егип. подвижниках и о службах синайских монахов, известных, в частности, по Пандектам мон. Никона Черногорца ; нельзя не учитывать и того, что к времени деятельности Никона, 2-й пол. XI в., как литургические порядки, так и осмогласное пение в основных чертах давно установились и это могло привести к анахронизмам в составленных им текстах ( Скабалланович. Типикон. Вып. 1. С. 243-244; Лурье. С. 62-74). Указания на определенный Г., встречающиеся в унциальных рукописях, свидетельствуют об их написании или о внесении в них гласовых обозначений не ранее чем в кон. VII - нач. VIII в. (датировка их более ранним временем «по почерку» сомнительна). В певч. книгах начиная с IX в. тексты песнопений уже распределены по осмогласному принципу независимо от времени их создания (напр., в синайском Октоихе кон. VIII - нач. IX в. (Sinait. gr. 776/1593, Lond. Brit. Lib. Add. 26113), в древнейшем груз. Иадгари IX в. (Ин-т рукописей АН Грузии. H-2123)). Первоначальные формы мелоса, легшие в основу восточнохрист. певч. культуры, связаны с такими неизменяемыми песнопениями литургии, как «Свят, Свят, Свят», «Тебе поем», Трисвятое и др., а также с неосмогласным псалмопением (Пс 103, «Блажен муж» , Полиелей ), к-рым позднее, в процессе оформления системы октоиха, мог быть присвоен тот или иной Г. Исследуя песнопения этой группы, К. Ливи пришел к выводу о том, что главную роль в них играет фактор лада, а формульность имеет второстепенное значение и что часть их характеризуется составным ладовым комплексом из тетрахордов E-A, G-c, D-G, в к-ром комбинируются черты позднейших традиц. 2-го плагального, 2-го автентического и 4-го плагального Г. В соответствии с гипотезой этого ученого в указанной ладовой зоне пелась ранняя анафора , причем не только в Византии, но и в Риме, что свидетельствует о ее глубокой древности ( Levy. |
| Большинство исследователей символических толкований М. вслед за Амаларием Мецским ( Amalar. Lib. offic. II 24) развивают тему слез и покаяния: М. означает «век сей», полный страданий ( Ps.-Alcuin. De div. offic. 39//PL. 101. Col. 1243), в к-ром необходимо проливать слезы покаяния ( Robert. Paulul. De caerem. I 51//PL. 177. Col. 404), но также вместе с альбой может символизировать и радость встречающих Воскресшего Христа (со ссылкой на Пс 125. 5-6: Rupert. Tuit. De offic. div. II 23//PL. 170. Col. 54; ср.: Innocent. III, papa. De sacr. altar. myst. I 43//PL. 217. Col. 790); указывает на добрые дела, которые надо обязательно делать в этой жизни, и на исполнение ветхозаветной заповеди о тфиллин, данной в Исх 13. 16 ( Bruno Signiensis. Tractatus 3: De sacramentis ecclesiae//PL. 165. Col. 1107-1108); напоминает о бдении в ожидании Второго пришествия ( Innocent. III, papa. De sacr. altar. myst. I 59//PL. 217. Col. 795-796); указывает на буд. награду за добрые дела на Страшном Суде ( Durand. Rationale. IV 7. 4). Вероятно, с IX-X вв. М. стали изготавливать в паре со стóлой так, чтобы они полностью соответствовали друг другу по качеству ткани, размеру и украшениям (см., напр., М., изготовленные в нач. X в. по заказу кор. Эльфледы, жены Эдварда Старшего, для Фритестана, еп. Уинчестера; обнаружены в 1827 в гробнице св. Кутберта в Даремском соборе). Хотя еще в XI в. существовала традиция держать М. зажатым в руке (судя по фреске в нижней церкви базилики Сан-Клементе в Риме; ср.: Sicard. Mitrale. 2. 8//PL. 213. Col. 85), в течение XII в. М. окончательно перемещается на предплечье (ср.: Durand. Rationale. III 6. 1). Длина средневек. М. варьировалась от 0,5 до 1,3 м (классический тридентский вариант - ок. 90-100 см), ширина в среднем ок. 8-10 см (при этом концы часто бывают трапециевидной формы и шире основной части М.). Чтобы М. не спадал с руки, делались специальные шнурки или петли для крепления. Концы могли украшаться бахромой и даже небольшими колокольчиками. Многие М. богато расшиты и декорированы. Рубрика тридентского Римского Миссала предписывала в обязательном порядке лишь наличие изображения креста в середине М. При этом цвет М. должен был соответствовать празднику или периоду литургического года. |
| eccl. III 1; Socr. Schol. Hist. eccl. II 5; Sozom. Hist. eccl. III 2; Zonara. Epit. hist. Vol. 2. P. 27–28). К 9 апр. 340 г. К. прибыл в Аквилею, и война прекратилась (CTh. II 7. 3; X 15. 3); под власть К. перешла Галльская префектура (Галлия, Испания, Британия). Воспользовавшись тем, что в Галлии была гражданская война и большая часть галльских легионов находилась в Италии, в 341 г. франки вторглись в Галлию через Рейн. В 342 г. К. провел против них успешную кампанию и заключил с ними выгодный мирный договор (Снгоп. min. I//MGH. AA. T. 9. P. 236; Hieron.Chron.//PL 27. Col. 682; Socr. Schol.Hist. eccl. II 10, 13). В янв. 343 г. К. с войском отправился в Британию, чтобы защитить ее от нападений пиктов и скоттов ( Amm. Marc. Res gest. XX 1. 1; XXVII 8. 4). Краткие сведения из источников не позволяют проследить подробности военных мероприятий К., однако, судя по тому, что войска под его командованием часто меняли дислокацию, К. в 40-х гг. IV в. в основном был занят отражением постоянных нападений варваров на западных границах от Иллирика до Галлии. Иногда останавливался в Сев. Италии, где его резиденциями были гл. обр. Аквилея и Медиолан (ныне Милан). Ритор Ливаний восхищался легкостью, с которой К. с войском успевал передвигаться из одной провинции в другую, внушая страх варварам ( Lib. Or. 59.144–149; Amm. Marc. Res gest. XXX 7. 5; Aur. Vict. Epitom. 41). Быстрые и многочисленные перемещения ставок К. подтверждаются также топографическими указаниями в его эдиктах, сохранившихся в Кодексе Феодосия. Оценки правления К. у историков кон. IV–VI в. несколько противоречивы. Некоторые авторы отмечают, что К. был справедлив и сам неукоснительно соблюдал нормы закона (Eutrop. Breviar. X 9). Однако при этом говорят и о его непомерной жадности в сочетании с неразумной расточительностью. К. распродавал значительные части гос. земельного фонда, раздавал земли и делал др. ценные подарки своим фаворитам, покупал пленных женщин и делал их наложницами, так что его распутство было широко известно ( Amm. |
| § I. Диалоги Григория Великого (540–604), излагающие в форме вопросов и ответов учение о бессмертии души и жизни за гробом, имели в средние века авторитетное и классическое значение, тем более важное, что в них уже довольно ясно и точно высказана мысль о чистилище (lib. IV, cap. 39; 57), и потому, если позднее католическими богословами когда либо приходилось защищать свое учение о чистилище, то они обыкновенно всегда ссылались на – Григория Великого , 1 на его Диалоги. Для средневековых легенд особенную важность имела четвертая книга Диалогов, на которой прежде всего мы должны остановиться. В этой книге Диалогов, касаясь различных вопросов эсхатологического характера, Григорий Великий разрешает их на основании свидетельств и показаний людей, удостоившихся таким или иным путем общения с Миром загробным. Таким образом, описания экстаза, видения 2 , или рассказы о загробном странствовании 3 у него служат в качестве непогрешимого источника, представляющего факты для подтверждения отдельных богословских мыслей. При этом он излагает двоякого рода вопросы: одни, касающиеся перехода души в вечность и другие – ее загробного местопребывания и жизни: мы рассмотрим эти вопросы и укажем древне-христианские представления и средневековые легенды, однородные с теми, какие у него встречаются 4 . Доказывая, во-первых, что человек духовным оком может созерцать исход души и видеть то, что бывает с нею по разлучении с телом, Григорий Великий ссылается на блаженного Бенедикта, который, по словами его учеников, видел среди ночи, как душа Германа, епископа капуанского „восходила на небо в огненном облаке и в сопровождении ангелов“ 5 . Ученики того же Бенедикта рассказывали, что один монах, по имени Григорий, неожиданно получил откровение – увидел, как душа его брата разлучалась с телом: оказалось, что в это именно время его брат умер (cap. VIII) 6 . О смерти достопочтенного аббата нурсийского Спея Григорий Великий сообщает, что монахи видели, как его душа в виде небольшого голубка исходила из тела 7 . |
| 13 Например Гефеле полагает время происхождения послания Варнавы не прежде 107 г. или – посланий Игнатия Богоносца и Поликарпа. Ратгит Aposmol. Орега Prolegom. И Гильгенфельд справедливо упрекает его за это, относя с своей стороны послание Варнавы к первому веку. Due aposmol.Vämer. стр. 37, 46. 14 Smrom. Lib. II, 6. 7. 15. 18. 20. Lib. V, 8. 10. 15 Соптга Cels. Lib. 1. n. 63. De princ. L. III. с. 2. n. 4. 16 Евсевия Ц. Ист. Кн. III, 25. кн. VI, 14. 17 Camal de Scripm. Eccl. с. VI. 18 К противникам подлинности послания Варнавы принадлежат: Паталис, Иттиг, Мосгейм, Гук, Ульман, Неандер, Гефеле, Гильгенфельд . А защищали ее: Дюпень, Ник. де Нурри, Фосс, Каве, Галланди, Мюншер, Генке, Блек, Гизелер, Мелер, Перманедер , и друг. Все возражения, какие только были против послания Варнавы, тщательно изложины Гефеле, в особом сочинении его о Варнаве и в пролегоменах к изданию творений мужей апостольских. Чтобы примирить противоположные взгляды, Шенкель (StudienundKritik. 1837.) высказал гипотезу, что послание действительно принадлежит Варнаве за исключением в первой части глав VII-XII. XV. XVI, и всей второй части (XVIII-XXI), которые будто вставлены во 2 в. каким-нибудь египетским терапевтом, обратившимся в христианство. Но Гефеле и Гильгенфельд опровергли это предположение, и доказали единство и цельность всего послания как по внутренним признакам его, так и на основании приводимых у Климента и Оригена цитат из второй части. 19 Сделаем краткие замечания о прочих возражениях. 1) Послание, говорят, написано по разрушении Иерусалима, а в это время Варнавы уже не было в живых, как это видно из того, что Марк, его спутник, является ок. 62 г. при ап. Павле. Но предположение о смерти Варнавы на таком основании слишком шатко. Далее указывают: 2) на неточности в описании обрядов богослужения в гл. VII и VIII. Но Варнава, хотя и происходил из колена Левина, но, по преданию, еще не вступил в служение храму, как сделался христианином; 3) – на слова его об апостолах, которых он назвал «людьми крайне грешными» (гл. V); но по контексту видно, что Варнава имел в виду показать величие и милосердие Искупителя, сделавшего избранными сосудами людей грешных. В таком смысле говорили о себе сами апостолы Петр и Павел и отзывались о них св. отцы, напр. Св. Златоуст (Бесед. IV на 1 Тим.). Ср. Оригена соптга Cels. 1. 63. Наконец скажем вообще, что такие и подобные им недостатки (напр. хилиастическое мнение) не могли укрыться от александрийских ученых – Климента и Оригена; но это не препятствовало им почитать эту книгу подлинным произведением того мужа, которого носит она имя. (Библ. История, стр. 468). |
| Однако, при всей подлинности и важности своей, это сочинение с пятнадцатаго века было мало известно между учеными. Первый упомянул об нем известный Лев Алляций, назвав его «tractatus sane luculentissimus» 3 , а за ним стали говорить об нем и многие другие, излагавшие церковную или литературную историю греков, впрочем говорить только как о сочинении, встречающемся в рукописях некоторых европейских библиотек, но неполучившем всеобщей известности. Первое же и пока – единственное издание самаго текста этого трактата принадлежит профессору вюрцбургскаго университета I. Гергенрöтеру 4 , который издал его по трем спискам, именно: ватиканскому (XIII века), палатинскому (около того же времени) и монакскому (XV или XVI века), присоединив варианты из четвертаго списка колюмнийскаго (XIII века), найденнаго в Риме кардиналом Майем, также подстрочныя выписки из многих восточных и западных писателей, пользовавшихся сочинениями Фотия, или разсуждавших подобно ему об исхождении Святаго Духа, и наконец историческия и богословския примечания, направленныя впрочем против православнаго догмата. С этого текста, тщательно пересмотреннаго издателем, хотя не во всех отношениях исправнаго 5 , и сделан настоящий перевод столь важнаго произведения знаменитаго патриарха. 2 Особенно известен извлечениями из этого сочинения Фотия Николай Мефонийский ( Νικλαος Μεθωνης), писатель XI или XII века. 3 Leo Allat. de Eccles. occid. et orient. perpetua cons. Lib. II. c. 6. n. 4. pag. 575. Edit. Colon. Agrrip. 1648 an. 4 Photii Constantin. liber. de Spiritus Sancti mystagogia. Edit. I Hergenroeter. Ratisbonae, 1857 an. 5 Некоторыя исправления этого текста предложены по пятому списку (XV века) издателем сочинения Фотия: Τ μιλχια π Σοοκλους κ. το ξ Οκονμων, Αθην. 1858. предисл. стр. 50. Историческия и богословския примечания, приложенныя к изданию Гергенрöтера в опровержение мыслей Фотия, здесь справедливо называются «недостойными учености профессора». Читать далее Источник: Ловягин Е.И. Святейшаго патриарха Фотия, архиепископа Константинопольскаго «Слово тайноводственное о Святом Духе»//Духовная беседа. 1866. Т. 1. С. 355-357. Вам может быть интересно: |
| 1000 M. Fabius Quintilianus, – Institutio oratoria VII, 102. Сравн. VII, 115 и VII, 71. – Это сочинение относится к 93–95-м годам. 1001 Бл. Августин, – Риторика, 11. – Сочинение это относится к последней четверти IV-ro в. (Rhetores lat. min. ed. Halm, p. 137–151). 1002 Codex Justinianus , lib. 1, tit. 17 constit. 1 § 8 ( Krüger , – Corpus juris civilis, ed. stereot., II, 1877. 1003 C. Jul. Victor, – Ars rhetorica, 3 11 . (Rhet. lat. min. ed. Halm , p. 373–448). – Hermog . 15, 3. 56, 4. Rhetores graeci. – Hierocl . – C. A. 42, 2 (Gaisford’s Stobaeus, II). – Plut . II, 741 D (Парижск. изд. 1624 г.). Примечания [ 1015–1018 ] составлены, кроме упомянутых выше 1012, 1013] словарей, на основании статьи Ленерта в Thesaurus linguae Latinae editus auctoritate et consilio Academiarum quinque Germanicarum Berolinensis Gottingensis Lipsiensis Monacensis Vindobomenensis. Vol. II, Fasc. 1, Lipsiae, 1901, col. 170, «Antin.». 1004 «ντινομικς, – νκων ες (περιχων) ντινομαν, ντιφατικς» ( Σκαρλτον το Βυζαντον Λεξικν, σ. 123); «ντινομικς – ποιος νκει ες τν ντινομαν» ( νθμουΓζη Λεξιχν, στ. 446); «ντινομικς – pertaining to ντινμα ( Плутарх , II, 741D, по парижск. изданию 1624 r.); ντινομικς, adv. by ντινομα ( Argum. Dem. Androt. 592)» ( Sophocles , – Lexicon, p. 185). 1005 Fr. Astius, – Lexicon Platonicum, Lipsiae, 1835, Vol. I. – Herm. Bonitzt , – Index Aristotelicus, Berolini, 1870. 1007 Напр. y Корнольди и y Синьориелло; нет также в: Plexiacus , – Lexicon philosophicum, Hagae Comitis, 1716. 1009 Rud. Eucken, – Geschichte d. philosophischen Terminologie, Lpz. 1879. – Ha эту книгу ссылается Эйслер (Wört. d. philos. Begr., 3-te Aufl. Berlin, 1910, Bd. 1, S. 62), но я не нашел этой ссылки у Эйслера. 1011 По Канту, антиномии – это «Widerstreit der Gesetze der reinen Vernunft» (Кр. ч. раз., B., S. 440, Kherbach – S. 340), «противоречия, в которых необходимо запутывается разум при своем стремлении мыслить безусловное, противоречия разума с самим собою» (id.). – Для уяснения Кантовского понятия антиномии, кроме «Кр. ч. р.» весьма важно еще его соч. на премию «Какие действительные успехи сделала метафизика в Германии со времени Лейбница и Вольфа?», пер. H. [O.] Лосского («Труды С. Пет. Филос. О-ва», Вып. VI, СПб., 1910). |
| Такое же точно зрелище представляют нам отечественные страны и в отношении религиозном, если сравним настоящее их состояние с тогдашним. Ныне у нас, можем не обинуясь сказать, совершенный день истинного боговедения – тогда была совершенная ночь; ныне свет Христов ярко сияет на всем протяжении неизмеримой России – тогда она покрыта была густым мраком идолопоклонства. Но сохранились свидетельства, что и во мраке том мерцали уже звезды, которые указывали путникам прямой путь к горней отчизне, что такие звезды время от времени более и более умножались в числе, пока не наступила наконец заря – предвестница радостнейшего утра. Свидетельства эти говорят нам: 1 . что еще святой апостол Андрей Первозванный протек с евангельскою проповедию некоторые страны наши; указывают потом несомненные следы христианства 2 . в древней Скифии, или нынешнем Новороссийском крае 3 , 3 . в древней Сарматии, или нынешнем Кавказском крае 4 , и еще более 4 . в древних Иверии и Армении, или нынешнем Закавказье. Мало, без сомнения, и почти незаметно было все это в тот великий период Церкви, когда в других странах мира, и особенно в пределах римских, сияла уже она полным светом, когда совершались в ней величайшие события, имевшие влияние на всю ее судьбу, процветали сонмы великих пастырей и учителей, изумляли мир своею святостию лики великих подвижников, составлялись Вселенские Соборы, утвердившие святую веру на все последующие века. Малы были, повторяем, и почти незаметны в то время немногие следы христианства, которые появлялись в пределах наших. Но будем помнить, что всему есть свое время и чреда, что, по премудрым планам Промысла, самого царства Русского еще не было тогда на земле. Другие царства выполняли свое предназначение в человеческом роде, а для России вместе с ее Церковию готовился жребий впереди. 3 Древняя, геродотовская Скифия простиралась от устья Дуная (Истра) или даже от Балканских гор (Гемуса) до Азовского моря и Дона (Танаиса). Южною ее границею были частию Дунай и Черное море, восточною – Азовское море и Дон на неопределенное пространство, западною – Прут или несколько далее, также на неопределенное пространство к северу. Так понимали эту Скифию и в первом веке по Рождестве Христово (см. в Археографическом атласе Европ. России Потоцкого (100) Географию Геродота, затем Географию Помпония Мелы, Тацита и снес.: Hist. natur. P1inii. Lib. IV. Cap. 12. P. 216. Paris., 1723 (247)). Следовательно, древняя Скифия заключала в себе нынешние Бессарабию и губернии Херсонскую, Таврическую и Екатеринославскую, т. е. весь наш Новороссийский край, простирающийся от Дуная и Прута до Дона. Впрочем, мы говорим о пределах древней Скифии только приблизительно, считая излишним для нашей цели входить в разбор разных мнений о сем предмете (см.: Надеждин. Геродотова Скифия, объясненная чрез сличение с местностями, в Записк. Одесского общества истории и древностей. Т. 1. Одесса, 1844 (76)). |
| Сии последние слова, по расширительной силе того же закона, вызвали воспоминания о древнейшем обычае писать на одеждах. Плиний в своей натуральной истории (Lib.III, с.22) заметил, что парфяне ткали одежды с письменами (vestibus litteras inmexere), а фригийцы расписывали их. Некто Томазини в сочинении своем о Петрарке (in Petrarcha redivivo, с.23) упомянул, что когда сей поэт прогуливался один, то обыкновенно записывал на одежде своей вдохновенные мысли творческой души своей. В Православной Церкви с древнейших времен епископы пишут, что должно, на шелковых и полотняных антиминсах, а восточные христиане на саванах. От таких воспоминаний родилось во мне желание, чтобы кто-нибудь из русских выдумал такую хитрохудожную ткань для путешественников, которая служила бы им и одеждой, и записной скрижалью, так чтобы можно было чертить на ней карты местностей и отмечать путевые впечатления и время их. Такой скрижали уже не потеряешь в пути. 28, понедельник. Другой день, другие размышления. Проходя во второй раз Ел-Мыгрехскую пустыню, где нечего видеть, я в себе самом искал предметов для созерцания. Духовному воззрению моему представились тридцать степеней христианского благоделания, указанные и объясненные преподобным Иоанном Лествичником , как то: 1) отречение от мира и сует его, 2) вступление на путь узкий и прискорбный, 3) самопознание перед лицом Бога и непрестанный помысел о Нем, 4) послушание, 5) многопопечительное покаяние, 6) памятование о смерти, предохраняющее от новых грехов, 7) слезный надзор за сердцем, 8) негневливость и кротость, 9) незлопамятность, 10) неосуждение ближнего, 11) молчание, которое есть надзор за помыслами, вражда на вольность в речах, приращение ведения, споспешник молитвы, 12) страх Господень, предохраняющий от лжи и лукавства, 13) мужественное одоление уныния, 14) пост, 15) непорочность и целомудрие, 16) умерщвление сребролюбия, 17) нестяжательность, 18) опасение, как бы после благоделания не остаться при одних понятиях о духовном совершенстве, 19) терпение в молитве, 20) бдение телесное и духовное, 21) уверенность во всемогуществе Спасителя и происходящие от нее мужество, благодушие и радость в искушениях и испытаниях, 22) уклонение от тщеславия и самодовольства при умножении добродетелей, 23) борьба с духовной гордостью, 24) простота и незлобие, 25) смирение, 26) духовная рассудительность и божественное чувство в чистой совести, 27) обилие молитвы, 28) ангельское дело – непрестанная умная молитва , 29) богоподобное бесстрастие, 30) союз веры, надежды и любви. |
| 2 Три указа его de professoribus in Cod. Theodosiano lib. 43. Историк Виктор (Epitome с. 41) писал, что Константин «с любовью покровительствовал наукам и особенно наукам словесным», а Лициний столько же «ненавидел науки и по невежеству называл их общественною язвою, особенно судебные науки». Тоже Евламий Orat. de scholis restaurandis с. 14. 3 Константин сам писал к Евсевию Кесар., чтобы списаны были для него 50 экз. Библии (Евсевий De vita Const. 4. 36), и сыну своему Констанцию поручил смотрение над библиотекою из 20,000 книг. 4 См. указы их о профессорах in Cod. Theod. lib. 13. lit. 3. leg. 6–44. de professoribus; о науках и библиотеках ibid. lib. 14. lit. g. leg. 1–3. De studiis ed. Gotofredi. 5 Юлиан видел и чувствовал, что язычество падает между прочим и от того, что просвещение, приобретаемое христианами в школах, открывает глаза на безобразие язычества и дает способы защищать учение Христово; и потому поспешил закрыть христианам вход в сии школы. (Сокр. 3, 12–46). Школы были в Константинополе: Сокр. 31. говорит о Юлиане, что он учился Свободным наукам в Констант. базилике, где «тогда были школы». См. Павла Варнефрида Hist. Misell. lib. 12. с. 24. О Риме тот же Варнефрид: Constantinus in illustribus domis eos, qui in urbe Roma erant, viros rationales collocavit, lib. 10 c. 13. Здесь давал уроки Викторин; см. Симмаха Epist. 4. ad Theodosium. В Никомедии давал уроки Лактанций (Hieron. De vir. illustr.) и потом Ливаний (Сокр. 31); в Лаодикии Аполлинарий слушал софиста Епифания (Сокр. 2, 46); в Антиохии учился у Ливания Златоуст. В Эдессе Евсевий Эмесский учился в детстве у публичных учителей словесным наукам (Созом. 3, 6); в Афинской школе, которую Григорий называет золотою и рассадником наук (см. прп. Иулиана), были наставниками, как можно заключить из слов Василия Великого (Epist. 208, 209), кроме языческих и христианские учители. Во Франции, особенно в Трире и Марселе, были школы красноречия и правоведения (Cod. Theodot. de Mediis professorib. lex Gratiani). Самою знаменитою школою словесности и философии была школа афинская. Св. Григорий называет Афины славою Греции (λλαδος ευχος Αθηνας carm. de reb. suis V. 98, p 33), жилищем наук (το των λογων εδαφος Похв. слово Василию Великому p. 326); Ливаний прибавляет: τν τς Αθηνας πλιν τν μητρα Πλατωνος κα Λημοσθνους κα τς λλης πολυεδους σοφας (Эпитафия Юлиану p. 431. ed. Reiske. Сл. Kreuzeri orat. De Civitate Athenarum Omnis Humanitatis Parente. Lugd. Batav. 1809 г. |
|
|
