| Aeg. II 4. 22), был сурово наказан (Быт 19. 4-11; ср.: Иуд 7; по названию города Содома Г. в церковной традиции именуется также содомским грехом). Безусловный запрет на гомосексуальные отношения представлен в ветхозаветном законодательстве: «Не ложись с мужчиною, как с женщиною: это мерзость» (Лев 18. 22); «если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они сделали мерзость: да будут преданы смерти...» (Лев 20. 13). Характеризуя греховное состояние отвратившихся от истинного Бога язычников, ап. Павел указывает на их извращения в половой сфере: «...предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; подобно и мужчины, оставив естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение» (Рим 1. 26-27). Апостол утверждает, что «ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии (греч. μαλακο), ни мужеложники (ρσενοκοται)... Царства Божия не наследуют» (1 Кор 6. 9-10). В числе «беззаконных и непокоривых, нечестивых и грешников, развратных и оскверненных» ап. Павел упоминает мужеложников (1 Тим 1. 8-11). В творениях св. отцов и учителей Церкви Г. и сопряженные с ним грехи (напр., деторастление) рассматриваются как одни из самых постыдных и тяжелых (Didache. 2. 2; Theoph. Antioch. Ad Autol. I 14; Clem. Alex. Strom. III 18; Macar. Aeg. II 4. 22; Theoph. Bulg. Exp. ad Rom. 1. 26-27; idem. Exp. ad 1 Cor. 6. 9-10; Феофан Затворник, свт. Толкование на 1 Кор//Творения: Толкования Посланий ап. Павла. М., 1998. С. 224-227). Комментируя слова ап. Павла о половых извращениях язычников, свт. Иоанн Златоуст говорит: «...все страсти бесчестны, но особенно бесчестна безумная любовь к мужчинам, потому что душа страдает и унижается в этих грехах более, чем тело в болезнях. …У язычников не только учение было сатанинское, но и жизнь диавольская» ( Ioan. Chrysost. In Rom. 4. 1). Бог заповедал мужу и жене посредством общения быть одной плотью (Быт 2. |
| Использование А. в истории Церкви против еретиков, раскольников и грубых нарушителей церковной дисциплины основано на употреблении этого термина в Гал 1. 8-9 и 1 Кор 16. 22. Впервые термин «А.» был официально применен в канонах Эльвирского Собора (после 300), а каноническая формула «если кто-либо... да будет А.» утвердилась в церковных канонах начиная с Гангрского Собора (ок. 340 - Гангр. 1-20). В дальнейшем термин употреблялся в Лаод. 29, 34, 35; II Всел. 1; Карф. 11, 81 (92), 109 (123), 110-116 (124-130); III Всел. 7; Трул. 1; VII Всел. 1; Конст. (879). 3 и др. В Византии изредка использовался и термин «катафема» (κατθεμα - нечто преданное проклятию). «Катафема» в значении «проклятие» присутствует в Откр 22. 3, а также в «Учении 12 апостолов» ( Дидахе ). В НЗ встречаются глаголы ναθεματζω (клясться; ср.: Мк 14. 71; Деян 23. 12 и 14) и καταθεματζω (ср.: Мф 26. 74). В сер. IX в. К-польский Патриарх Мефодий I провозгласил А. и «катафему» ученикам прп. Феодора Студита Навкратию и Афанасию, не пожелавшим осудить сочинения своего учителя, направленные против Патриархов Тарасия (784-806) и Никифора I (806-815) (I. Doens, Ch. Hannick; J. Darrouzès; К. А. Максимович). Сократ Схоластик в «Церковной истории» дает свое понимание термина: А., букв. «возложение», означает, по его мнению, как бы «воздвижение» особой стелы, на к-рой вырезаны проклятия еретикам для всеобщего обозрения и назидания (Hist. Eccl. VII 34. 15-17). Сущность А. В 1-м Послании Коринфянам (5. 1-5) ап. Павел предлагает «предать сатане» того, кто взял в жены жену отца своего. Но сам апостол говорит, что предается на мучение только плоть, и то лишь для того, чтобы душа спаслась (1 Тим 1. 20; см. толкование этого места у свт. Иоанна Златоуста (На 1 Тим. 5 - PG. 62. Col. 528). Однако под влиянием названных апостольских посланий убеждение, что А. представляет собой предание сатане, стало распространенным. Автор трактата «О том, что не следует предавать анафеме ни живых ни мертвых» (PG. 48. Col. 945-952), составленного в форме поучения и дошедшего под именем свт. Иоанна Златоуста (хотя, видимо, не принадлежащего ему), разделяет этот взгляд (Col. 949), поэтому и считает А. недопустимой, поскольку лишение надежды на спасение противоречит основному закону христианства - закону любви к ближнему, независимо от чистоты его веры (в связи с этим приводится притча о милосердном самарянине из Лк 10. 30-37). Допустимым он признает лишь анафематствование догматических заблуждений (Col. 952). Именно так поступил ап. Павел, произнося «да будет А.» не против конкретных лиц, а против неправедных деяний (1 Кор 16. 22 и Гал 1. 8) (PG. 48. Col. 948). Что же касается людей, то суд над ними вершит Высший Судия - те же, кто осуждает других на вечную погибель, присваивают себе Его полномочия и будут жестоко наказаны как узурпаторы высшей власти (Col. 949). Данный взгляд на А. нашел свою поддержку у визант. канониста Феодора Вальсамона (XII в.) ( Ρλλης , Ποτλς. III 97; ср.: PG. 137, 1237A). |
| Семья учреждена Богом. Написано: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» (Быт. 2: 18). Человек лично ответственен пред Богом за дом свой. Сказано: «Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5: 8). Именно семья в наше время подвергается сатанинским нападкам со стороны как неумеренных ревнителей безбрачия (с их хлыстовским призывом: «Женатые разженитесь, а неженатые не женитесь»), так и сторонников так называемого «планирования семьи». Именно к таковым относятся слова из Писания: «Дух же ясно говорит, что в последние времена отступят некоторые от веры, внимая духам обольстителям и учениям бесовским, через лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак и употреблять в пищу то, что Бог сотворил…» (1 Тим. 4: 1–3). Семья не может являться препятствием для духовного роста, ибо Само Слово Божие почитает семью быть «домашнею… церковью» (1 Кор. 16: 19). Да и сама первая (по времени ниспослания) заповедь, данная роду человеческому еще в Раю, призывает к браку. Сказано: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте» (Быт. 1: 27–28). Нации не нужна апология импотенции и извращения «под видом благоговения» (Правило святых Апостол, 5-е). Подлинное монашеское воздержание возможно для немногих: «Кто может вместить, да вместит!» (Мф. 19: 12). Напротив, нужно здоровое библейски выверенное православное учение о браке, емко выраженное в следующих словах из Писания: «Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит» (1 Кор. 7: 27–28). Нация есть граница ответственности, очерченная рукою Бога Нация есть третье естественное начало жизни, созданное Богом. Как и все пять начал жизни человеческой, нация есть граница ответственности, очерченная рукою Бога . Созданию национальностей, как и созданию первого человека (см.: Быт. 1: 26), предшествовал Собор Святой Троицы. Сказано: «Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого» (Быт. 11: 7). В рамках отдельно взятых наций люди должны были научиться подлинному (а не ложному «вавилонскому») единству в Боге и с Богом. В этом смысле и семья, и нация есть Школа Любви . Тот человек, который любит свою собственную семью, равно как и свой собственный народ, всегда может понять проблемы и другой семьи, и другого племени. И напротив, тот, кто не сохранил своих собственных семейных и национальных устоев, бесполезен для чего-либо более высокого. Сказано: «Ибо, кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?» (1 Тим. 3: 5). Известно высказывание: «Бесполезный для земного отечества бесполезен и для Небесного». |
| В большинстве анафор различных традиций установительные слова в I. также сопровождаются фразой «Сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22. 19c; 1 Кор 11. 24с, 25c; в Мф и Мк эта фраза отсутствует). С этой т. зр. принятая в правосл. Церкви анафора свт. Иоанна Златоуста является не вполне обычной: в ней этой фразы нет (однако ее наличие в первоначальной, несохранившейся редакции анафоры все же можно предположить - на это может указывать упоминание «этой заповеди» - именно в единственном, а не в двойственном числе - следующие сразу после I. слова: « »). Во мн. анафорах эта фраза сопровождается также и комментарием к ней ап. Павла: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете...» (1 Кор 11. 26), причем в измененном виде - как слова Самого Христа (вместо «смерть Господню» - «смерть Мою» и т. д.). Помимо прямой речи Господа Иисуса Христа в I. также входит перечисление действий, совершенных Им над хлебом и чашей с вином во время Тайной вечери, основанное как на тексте НЗ, так и на внебиблейских источниках (напр., в анафорах могут содержаться слова о том, что Господь Иисус «показал» хлеб и вино Богу Отцу, Сам отпил из подаваемой апостолам чаши и проч.). Нек-рые исследователи попытались усмотреть в новозаветных описаниях соответствующих действий отражение литургической практики апостольского времени и использовать полученные выводы для реконструкции истории развития чина литургии (см.: Lietzmann. 1926; Dix. 1945), но как эти выводы, так и основанные на них реконструкции оказались достаточно спорными (см.: McGowan. 1999; Bradshaw. 2004). Отдельный вопрос составляет выяснение причин и времени появления I. в составе евхаристических молитв. С одной стороны, I. отсутствует в евхаристических молитвах «Дидахе» (кон. I в.?) и в апокрифических Деяниях апостолов II-III вв.; с др. стороны, уже мч. Иустин Философ (сер. II в.) в 1-й апологии, говоря о совершении таинства Евхаристии, приводит подробный рассказ о Тайной вечере, содержащий установительные слова и, вероятно, входивший в состав описанного им чина литургии (хотя это объяснение не является единственно возможным; см.: Ratcliff. |
| 1. Преимущество безбрачия-девства над браком применительно к обстоятельствам стеснённого времени Вообще, руководственным началом в сравнительных суждениях о браке и девстве для древнехристианских писателей служат слова апостола Павла к Коринфянам: По настоящей нужде за лучшее признаю, что хорошо человеку оставаться так (1 Кор. 7, 26). Суть этих слов можно выразить так: брак есть дело хорошее (καλν), а безбрачие и девство есть дело лучшее (κρεττον) . Следует признать, что отцы-доникейцы, опираясь на слова апостола, в своих конечных выводах отдавали предпочтение, естественно, девству, поскольку брачная жизнь в вопросе достижении спасения менее представляет удобств, чем жизнь безбрачная . Однако необходимо заметить, что слова апостола Павла о девстве появились не с целью возвысить девство, а с целью защитить брак, поскольку стремление к девственной жизни было так сильно в первые времена жизни Церкви, что приходилось ограничивать эту ревность и защищать святость брака. Из послания к Коринфянам (1 Кор. 7) можно заключить, что некоторые почитали обязанностью не только всем безбрачным оставаться в таком состоянии, но и вступившим в брак разлучаться. Чтобы исправить это заблуждение, св. апостол научает Коринфян, что девство не есть непременная обязанность христианина, но произвольный подвиг. Можно думать, что подобные мысли явились не у одних Коринфян. Апостол Павел защищает важность брака и в послании к Ефесянам (5, 22–33), и в послании к Тимофею (1 Тим. 4, 2–3). В послании к Коринфянам видно, что апостол смотрит здесь на брак и безбрачие «с жизненно-практической точки зрения пользы — συμφερν, благообразия — εσχημον, благослужения Господу — επρεδρον, ввиду особенных обстоятельств “стеснённого времени” и чтобы не подвергаться “сатанинскому искушению” и “не разжигаться”» . Таким образом, по учению апостола, на безбрачие следует смотреть не как на существенное преимущество или что-нибудь само в себе нравственное, а как на средство, которое в то же время не всяким может быть употребляемо, как и Господь учил: «Не все вмещают слово сие, но кому дано» (Мф. 19, 11). Более того, та цель, «достижению коей способствует безбрачие, по обстоятельствам может быть достигаема, помимо этого средства, и в браке» . |
| Еп. Раймунд III установил память неких явлений, или откровений свт. К. под 1 мая. В бревиарии 1532 г. это празднество помещено в 1-е воскресенье мая. О каком явлении или откровении идет речь, не совсем ясно, однако сохранилась дарственная грамота IX в. некоего Георгия и его жены Деды о передаче кафедральному собору г. Апта, посвященному Пресв. Деве Марии, св. Ауспицию и свт. К., укрепления Сеньон близ города. Документ датирован временем правления кор. Карла (это либо кор. Прованса Карл (855-863), сын имп. Лотаря I, либо короли Италии и императоры Карл Лысый (875-877) или Карл III Толстый (881-887)). К дарственной грамоте добавлен рассказ анонимного автора о том, что Георгий и Деда сделали пожертвование в благодарность за заступничество святых, к-рым они усердно молились о сыне, попавшем в плен к сарацинам в Испании. После молитвы сын явился им и сообщил, что цел и невредим. Возможно, при учреждении майского праздника в кон. XIII в. имелось в виду это чудо, или же речь идет об открытии мощей. Известно, что в 1320 г., при еп. Раймунде IV Ботти, глава К. была помещена в серебряную раку. Кафедральный собор г. Апта уже со 2-й пол. IX в. был посвящен К., как одному из своих покровителей. Многочисленные позднейшие свидетельства подтверждают это. Еп. Теодорих, пытавшийся организовать общину каноников при кафедральном соборе (991), называет его ц. Пресв. Девы Марии, св. ап. Петра и св. К. В дарственной грамоте еп. Леодегария II (1113) упомянуты те же святые, что в грамоте Георгия и Деды. В булле папы Пасхалия II (1114/15) названы только Пресв. Богородица и К. Ист.: ActaSS. Sept. T. 6. Col. 239-250; Ioan. Cassian. De inst. coenob. Praef.; Chronica Gallica an. 452//MGH. AA. T. 9. P. 662; BHL, N 1641. Лит.: CPL, N 513. Duchesne. Fastes. T. 1. P. 282; Dorren R., van. Castor (3)//DHGE. 1949. T. 11. Col. 1455-1456; Battaile G. Castore, vescovo di Apt//BiblSS. Vol. 3. Col. 941. Д. В. Зайцев Рубрики: Ключевые слова: АВГУСТИН († 604 или 605), архиеп. Кентерберийский, свт. катол. и англикан. Церквей (пам. в Соборе святых, в земле Британской и Ирландской просиявших, пам. католич. 27 мая с 1969; пам. англикан. 26 мая) |
| Христианская проповедь, делающая основную ставку на подчеркивание огромных человеческих страданий Господа, рискует представить Его как одного из героев-страдальцев, которого обожествила мифическая память поколений. Атеизм не раз пользовался этим аргументом. Суть новозаветного благовестия заключается в нерасторжимом двуединстве возвещения Христа распятого и воскресшего. " А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна " (1 Кор. 15, 14). Новозаветная история показала, что сами по себе муки Иисуса не стали причиной массового обращения и фундаментом собирания христианской общины. Большая часть наблюдавших за страшной казнью не уверовала в тот момент в Спасителя. Напротив, многие глумились и издевались над Ним. И только последовавшие во время смерти Христа знамения пробудили сердца некоторых (Мф. 27, 39—44; 27, 54). Воспроизведение Господних страданий в натуралистических образах противоречит принципам православного учения об иконе Христа, предписывающего изображать не Его человеческую природу (что было бы разделяющим Христа надвое несторианством), а явленную во плоти Ипостась Бога Сына. Физические страдания становятся спасительными Страстями лишь в запредельном свете догмата о теснейшем соединении и взаимодействии двух природ во Христе. По словам Святых Отцов, «два естества во Христе всегда действуют в общении друг с другом» и «каждое из обоих действований созерцалось вместе с другим». На Кресте страдал Богочеловек, и Субъектом страдания было Второе Лицо Пресвятой Троицы. Церковь подчеркивает величие страшной Крестной Жертвы не по причине исключительной изощренности истязаний невинного Человека, а потому что " Само Слово Божие потерпело всё плотию " (св. Иоанн Дамаскин). Но как возможно выразить человеческие страдания Бога? Только тайноводственно и символически. Бог устами Апостолов скупо речет об этом, как бы скрывая от любопытного разглядывания Свои личные страдания. Поэтому, хотя Страсти Господа были публичны, они остаются тайной Церкви, запечатлеваясь в священно-канонических формах. Православие переживает реальность святых Страстей не силой человеческого воображения, а " священнотайне " — в символической действительности богослужения, в непостижимости " бессмертных и боготворящих " Даров Евхаристии: " Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию смерть Господню возвещаете, доколе Он придет " (1 Кор. 11, 26). И по-настоящему прикоснуться к этому можно только творческим усилием веры и благодатным содействием Святого Духа. Снабженный же физиологическими подробностями пыток " страстной плакат " будет лишь недопустимой профанацией Животворящего Креста и Божественного домостроительства спасения. |
| В НЗ словом πρσωπον обозначается, как правило, Лицо Божие (напр.: Мф 18. 10). Общение верных с Господом в будущем веке будет «лицом к лицу» (1 Кор 13. 12). Используемые в НЗ выражения κ προσπου, ν προσπ («от лица», «в лице»; в Вульгате - ex persona, in persona) встречаются и у ряда близких по времени к НЗ лат. авторов, напр. у Светония, Цицерона и Квинтилиана, и обозначают изречение от чьего-либо Л. («ex persona Caesaris sermo» - Suet. Iulius. 55. 3). В 2 Кор 2. 10 приводятся слова ап. Павла о его таинственной власти представлять волю и личность Христа в церковных действиях, в частности в прощении грехов ν προσπ Χριστο (in persona Christi) - от лица Христа. Л. в НЗ может обозначать также индивида и его внешний вид (Мф 6. 17; 26. 67; Откр 4. 7) либо отражать восприятие действия и отношение действующего субъекта с др. субъектами (Мф 17. 2), причем практически всегда Л. имеет прямое или косвенное отношение к характеру общения субъектов-индивидов. Слово πρσωπον у доникейских авторов В святоотеческих сочинениях слово «лицо» сохраняет свое исходное значение: человеческое лицо и его состояние, напр., когда речь идет о лице преображенного Христа или о выражении человеческого лица. «Лицо» может обозначать также и маску и индивида; постепенно термину усваиваются новые значения. Первое из них можно перевести как «конкретное явление», «состояние» или «образ». Сщмч. Ириней Лионский говорит о 4 Л. единого Евангелия как 4 его образах, нам явленных: лица (πρσωπα) четырех херувимов, на к-рых восседает Сын Божий, «суть образы деятельности» Его, отражаемой в 4 Евангелиях ( Iren. Adv. haer. III 11). Здесь речь идет не о масках-личинах, скрывающих за своей поверхностью подлинное состояние субъекта, но о различных ясных проявлениях сокровенной и целостной сущности новозаветного Откровения. В доникейском богословии понятие «лицо» практически всегда так или иначе вписывается в контекст общения человека с Богом и с людьми. Сщмч. Ириней Лионский подчеркивает, что Адам «собственным лицом», «самолично» (ατοπροσπως) принял заповедь от Бога в раю и потому нес большую ответственность за ее нарушение, чем его жена ( Iren. Fragm. Gr.//PG. 7. Col. 1237). |
| Подробные сведения о богослужебных особенностях Великого Четверга в IV-VII вв. сохранились только для древней (до XI в.) иерусалимской традиции. Эта традиция оказала значительное влияние на формирование порядка богослужений в Страстную седмицу как на Востоке, так и на Западе (благодаря многочисленным паломникам, посещавшим Иерусалим, в первую очередь для участия в страстных службах); тем не менее, необходимо учитывать, что она была лишь одной из мн. местных традиций. Великий Четверг в Иерусалиме в IV-X вв. " Паломничество " Эгерии. Согласно этому памятнику, описания которого исследователи датируют обычно кон. IV в., утреня (или 1-й час) и 3 и 6-й часы совершались в Великий Четверг так же, как и в Великие понедельник, вторник и среду в свое обычное время. Служба же 9-го часа (видимо, в памятнике этим словом названа вечерня) совершалась в Мартириуме (главном храме) и начиналась часом раньше (т. е. ок. 14.00 по совр. счету времени) из-за следующей за ней Божественной литургии. Отпуст Литургии был ок. 16.00 (по совр. счету времени), после отпуста епископ и молящиеся шли в небольшую часовню позади Креста, где произносились один гимн и одна молитва и 2-й раз совершалась Литургия (Эгерия подчеркивает, что Великий Четверг был единственным днем года, когда Евхаристия совершалась в часовне позади Креста), за которой, по словам Эгерии, " все причащались " . После Причащения все шли в главный храм, там произносились заключительные молитвы и благословения, и служба завершалась. После службы каждый, как пишет Эгерия, " спешил возвратиться в дом свой, чтобы поесть " перед тем, как на Елеонской горе должно было начаться посвященное Страстям Христовым бдение, продолжавшееся всю ночь под Великую пятницу (SC. 21. P. 226-229). Армянские и грузинские переводы иерусалимского Лекционария отражают более позднюю практику. В армянском переводе, соответствующем богослужебной практике Иерусалима V в., для вечернего собрания в Мартириуме (т. е. того, которое, согласно Эгерии, начиналось ок. 14.00; армянские рукописи Лекционария указывают начинать службу уже ок. 13.00) приведены следующие чтения: Быт 22. 1-18, Ис 61. 1-6, Деян 1. 15-26, после них пели Пс 54, произносили гомилию и был отпуст оглашенных. После ухода оглашенных пелся Пс 22, читались Апостол (1 Кор 11. 23-32) и Евангелие (Мф 26. 17-30 (или 20)) и совершалась Евхаристия как в главном храме, так и в часовне позади Креста. После Литургии все шли в храм на Сионе, где снова пелся Пс 22 и читался тот же Апостол, но др. Евангелие (Мк 14. 1-26). По завершении службы на Сионе начиналось бдение Великой пятницы (Renoux. Lectionnaire armenien. Vol. 2. P. 264-269). |
| В рус. приходской практике А. освящают (обычно на солее или в царских вратах) после заамвонной молитвы литургии 1-го дня Пасхи; освящение, как правило, кроме молитвы включает в себя каждение и окропление св. водой. После освящения А. полагают на аналой, к-рый во время богослужений стоит у иконостаса возле иконы Христа, в промежутках между службами аналой с А. устанавливают в царских вратах. Согласно приходской практике во время каждодневного крестного хода А. обносят вокруг храма и помещают на прежнее место. В Светлую субботу, после чтения молитвы и раздробления, А. раздают всем молящимся в храме. В России распространен обычай не потреблять А. полностью в этот день, а хранить его дома для вкушения натощак. Символика чина об А. вытекает из символики чина о панагии . В последнем Богородичная просфора — панагия, стоящая в панагиаре на монашеском столе, символизирует присутствие Божией Матери за трапезой; так же и А. изображает присутствие за трапезой самых радостных дней года Самого Воскресшего Христа. В литургических комментариях происхождение А. часто связывается с апостольской практикой: привыкнув вкушать трапезу вместе с Учителем, апостолы отлагали для Него часть хлеба и после Вознесения , переживая Его невидимое соприсутствие с ними. В древнерус. лит-ре это сказание об апостолах содержится в послании еп. Тверского Нила Грека († 1521) вельможе Георгию Дмитриевичу «О воздвижении пресвятыя и о артусе» ( Никольский Н. Материалы о древнерусской письменности. III//ХЧ. 1909. Авг.—сент. С. 1115–1119) и повторено в соч. «Вопрошение известно от некоих», традиционно приписываемом прп. Максиму Греку (Сочинения. Каз., 1862. Ч. 3. С. 109–113; рус. пер.: Творения. 1996р. Ч. 3. С. 71–72); тот же сюжет использовался в XVII в. для настенных росписей ярославских церквей ( Брюсова В. Г. Послание епископа Нила князю Георгию Ивановичу//ТОДРЛ. 1974. Т. 28. С. 184–185). Т. о., А. напоминает верующим о пребывании с ними Воскресшего Сына Божия, ставшего для них истинным «хлебом жизни» (Ин 6, 35). Тот же смысл имеет и выпекаемый верующими кулич. Обычай использования А. за пасхальными службами может иметь и полемический оттенок, поскольку употребление евангелистами слова « ρτο», а не «τ ξνμα» (опресноки) в повествованиях о Тайной вечере (Мф 26. 26, Мк 14. 22, Лк 22. 19, ср.: 1 Кор 11. 23) визант. полемистами рассматривается как свидетельство о совершении Христом Евхаристии не на пресном (как у католиков и армян), а на квасном хлебе. |
|
|
