| А вот тоже из свежих, но уже московских впечатлений. В центре города рядом с Кремлем открылась привезенная из Таиланда выставка... трупов. Причем набальзамированные мертвецы не просто лежали, а представляли жанровые сценки: кто-то сидел на велосипеде, кто-то играл в шахматы... (В скобках заметим, что возрастное ограничение для посетителей выставки указывалось «до 6 лет»). Один публицист, сходивший на выставку, написал об этой мерзости статью, которую отдал в известную патриотическую газету. Статья была написана толково, профессионально, однако ответа из редакции подозрительно долго не было, и автор позвонил туда сам. - К стилю претензий нет, - услышал он от заведующего отделом культуры. - Но публиковать не будем. - Почему? - А что, собственно, плохого в этой выставке? Она же медицинская. - Погодите! - растерялся автор. - При чем тут медицина? Вам кажется нормальным, что трупы сидят за шахматной доской, на велосипеде? Это же глумление над смертью! - Не могу согласиться. У вас черно-белое мышление. Тут все не так однозначно. Времена меняются, а вместе с ними меняются и критерии. И вообще хватит фиксироваться на негативе. Всё критика да критика... Сколько можно? Пишите о хорошем! И сотрудник патриотической газеты повесил трубку. Так что глумление над телами умерших тоже вполне допустимо для нынешних конформистов. Можно было бы вспомнить и про соглашательство в области ювенальной юстиции. Сколько вредили борьбе родителей с этим злом «православные за ЮЮ»! И про предложение разработать свой, хороший, «православный секс-просвет». Но по сравнению с неприкрытым сатанизмом некрофилов это уже выглядит бледно. Так что закончим иллюстративный ряд еще более сильным примером - оправдания массовых убийств. Массовые убийства как оборотная сторона передовой цивилизации Михаил Берг. Статья прямо так и называется «Право на убийство». Рассуждая о массовых убийствах, регулярно происходящих в Америке, автор приводит несколько причин: обилие доступного оружия, недостаточно правильно организованная помощь психически неуравновешенным людям, запрет на курение, жесткое подавление драк в публичных местах. Но всё это кажется журналисту не столь существенным на фоне - цитируем - «фундаментального соображения, касающегося проблем современной цивилизации». Чтобы избежать упреков в передергивании, дадим соответствующий фрагмент без единой купюры: |
| Созависимые люди видят смысл своей жизни в отношениях с пьющем домочадцем, сосредотачивают все свое внимание на том, что он делает или чего не делает. Они пребывают в убеждении, что не могут нормально существовать и действовать независимо от пьющего члена семьи. Или наоборот, смогут жить гораздо лучше, только когда его отселят в другое место, выгонят из дома, разведутся и т. д. Они не умеют четко определять свои психологические границы, не чувствуют, где заканчиваются границы их собственной личности и где начинаются личностные границы других людей. Созависимые склонны воспринимать чужие проблемы как свои собственные, стараются производить хорошее впечатление на окружающих. Они слишком зависимы от чужого мнения, не защищают собственные взгляды и убеждения, стараются стать необходимыми другим людям, тратят последние силы, чтобы сделать то, что, по их мнению, могут сделать для других только они, хотя на самом деле те могут сделать необходимое для себя сами. Они играют роли Жертв, Преследователей и Спасателей (о чем мы еще поговорим подробнее). Созависимые люди не в ладах со своими чувствами, им не хватает проницательности, они легковерны, плохо разбираются в характере человека и видят только то, что хотят видеть. У созависимых людей преобладает " черно-белое " мышление. Созависимые отношения, как правило, характеризуются: 1) отсутствием психологической автономии; 2) зависимостью (материальной, физической, эмоциональной или социальной) от пьющего человека и его действий; 3) изменениями в потребностно-мотивационной и эмоционально-волевой сферах личности; 4) заниженной самооценкой; 5) неосознанным иррациональным поведением, о котором человек может сожалеть, но все же действовать, движимый как бы невидимой внутренней силой; 6) специфическими эмоциональными состояниями - от нестабильности до тяжелых расстройств; 7) нарушением здоровья, связанным со стрессами, депрессией; хроническими заболеваниями. Созависимые родительские отношения самым негативным образом отражаются на здоровье и поведении детей, у которых появляются проблемы в школе, в общении со сверстниками. Дети в семьях с созависимыми отношениями боятся пригласить в гости друзей, будучи неуверенны в том, как встретит их мать, сердитая на зависимого от алкоголя отца, и будет ли трезв отец. Постепенно семья оказывается в социальной и эмоциональной изоляции. |
| II. Информационный контроль предполагает: 1) использование обмана: преднамеренное утаивание информации, искажение информации в «нужном» направлении, ложь; 2) запрет или сведение к минимуму доступа к некультовым источникам информации: чтению книг, газет, журналов, просмотру телепрограмм, прослушиванию радио, к знакомству с критической информацией; ограничение и запрет на контакты с бывшими участниками секты, а также поддержку такой загруженности «адептов, чтобы у них не оставалось времени на обдумывание и проверку чего бы то ни было»; 3) «разделение информации на части и создание барьеров между ними; оппозицию аутсайдеров и посвященных»: отсутствие свободного доступа к информации, варьирование информации на разных уровнях и в различных подразделениях внутри пирамиды (секты); 4) поощрение слежки за другими членами группы через: «составление пар «друзей“ по специальной системе в целях наблюдения и контроля, доносительство лидеру о неправильных мыслях, чувствах и действиях», контролирование поведения личности всей группой и, наконец, «лидер решает, кому, что и когда нужно знать»; 5) «широкое использование информации и пропаганды, созданной в рамках культа» через «информационные бюллетени, журналы, газеты и дневники, аудио- и видеозаписи, другие средства информации», искажение цитат, вырывание из контекста формулировок из некультовых источников; 6) «неэтичное использование исповеди: информация о грехах используется, чтобы стереть границы личности, прошлые грехи» служат средством манипуляции и контроля; нет прощения или отпущения грехов; 7) необходимость в повиновении и зависимости. III. Контроль мышления проявляется через: 1) требование «усвоить доктрину группы как истину» путем принятия «групповой схемы реальности как непосредственной реальности (схема=реальность)», черно-белое мышление, добро против зла, мы против них (внутреннее против внешнего ); 2) использование «передернутого» языка (например, «мыслетормозящих клише»). Слова – это инструменты, которыми люди пользуются для выражения своих мыслей. |
| – Эта ветка – уже все. – Где Эрикисэм? – Надо еще принести. Кончились зеленые ветки. Ральф вздохнул и поднялся. Под пальмами на площадке не было теней; и странный свет бил сразу отовсюду. В вышине по вспученным тучам ружейным выстрелом ухнул гром. – Дождь будет проливной. – А костер как же? Ральф сбегал в лес, принес зеленую пышную ветку и бросил в огонь. Ветка хрустнула, листья скрутились, и повалил желтый дым. Хрюша бесцельно водил пятерней по песку. – Народу у нас мало для костра, вот беда. Эрикисэм – это ж одно дежурство. Они все вместе делают… – Ну да. – Это ж нечестно. Понимаешь? Они по очереди должны дежурить. Ральф подумал и понял. Он лишний раз убедился, что совершенно не умеет рассуждать по-взрослому, и печально вздохнул. Этот остров все меньше ему нравился. Хрюша глянул на костер: – Скоро еще зеленая ветка понадобится. Ральф перевернулся на живот. – Хрюша. Что же нам делать? – Ну, как-то справляться без них. – Да – а костер? Он хмуро оглядел черно-белое месиво, в котором лежали несгоревшие ветки. Поискал слов. – Я боюсь… Увидел, что Хрюша поднял на него глаза, и понес наудачу: – Я не зверя боюсь. То есть его тоже, конечно. Но ведь никто не хочет понять насчет костра. Если б тебе бросили веревку, когда ты тонешь… Или доктор бы сказал: надо это принять, а то умрешь – неужели бы ты не принял? Ведь же принял бы? – Ясное дело, принял бы. – Неужели им непонятно? Ну скажи? Ведь без сигнала мы все тут умрем! Посмотри-ка! Над золой зыбились горячие струйки – слюдяные, прозрачные. Дыма больше не было. – Мы не можем поддерживать костер. А им все равно. И даже… – он заглянул в потное Хрюшино лицо, – даже мне иногда все равно. Ну вот возьму я и на все плюну. Что же с нами тогда будет? Хрюша в смятенье снял очки. – Не знаю я, Ральф. Надо держаться, и точка. Взрослые бы держались. Ральф, начав облегчать свою душу, уже не мог остановиться: – Хрюша, за что? Хрюша посмотрел на него удивленно: – Ты это насчет… ну… – Да нет… я вообще… почему у нас все так плохо? Хрюша долго тер очки и думал. Когда он понял всю степень доверия Ральфа, он вспыхнул от гордости. |
| Фото: Иван Рейзвих/ngs55.ru Частью социальной адаптации является соответствие местной субкультуре. Люди, больше соответствующие средней норме для данного микрообщества, легче адаптируются в нём, факт. Поэтому не создавайте ребенку искусственных препятствий. Там, где вы думаете, что он тренирует характер, независимость от чужого мнения и индивидуальность личности, ваш ребенок страдает от отторжения своей средой, в силу возраста не имея подходящих защит от этого. Не говоря о том, что многие взрослые в этом месте просто лукавят, потому что, если бы у них была возможность купить ему такой же айфон, как у всех, они бы купили, но поскольку возможности нет, педалируется тема «пусть тренирует характер». Уж лучше всё по-честному говорить, не прикрываясь благородными целями. А также посоветую родителям внимательно присмотреться к внешнему виду ребенка, причёске, одежде, аксессуарам. Как бы мы ни кичились, что всё это, дескать, «меркантильная фигня», но эта «фигня» имеет место быть. Причём у детей не меньше, а местами даже больше, чем у взрослых, потому что у них всё более черно-белое. Не отмахивайтесь от таких простых способов помочь ребенку адаптироваться и найти место в социуме, как «крутая» стрижка с рисунком на затылке, которая впечатлит одноклассников, или актуальные для их микросоциума «фенечки». Если вы купили ему на свой вкус канцелярские причиндалы с винни-пухами и цветочками, а после 1 сентября оказалось, что в коллективе в основном уже более взрослые интересы и стиль – оставьте это дома, а для школы купите ему с десептиконами, а ей с анджелинаджолями. А лучше пойдите вместе – пусть сами выберут. И, кстати, ваш внешний вид и ваше поведение тоже отразятся на репутации вашего ребенка в классе. Это тоже не стоит забывать. И последнее к социальной адаптации (хотя вообще, конечно, оно относится ко всем пластам адаптации) – наиболее успешно адаптируются в новом социуме те, у кого сильна связь с какой-то другой качественной, приятной, самобытной социальной жизнью. Для первоклашек это семья и соответственно семейные увлечения. |
| Быстро пройдя в своем супрематическом творчестве три основных этапа, как писал сам Малевич, черно-белый, цветной и белый (белое на белом) с 1913 по 1918 год, художник пытается осмыслить суть открытого им пути и направления. При этом наблюдается смена акцентов и тональности в понимании сути и задач супрематизма от экстремистски-эпатажного манифестирования в работах 1920– 1923 годов к более глубоким и спокойным рассуждениям 1927 года. В брошюре-альбоме 1920 года «Супрематизм. 34 рисунка» Малевич определяет три периода развития супрематизма в соответствии с тремя квадратами – черным, красным и белым – как черный, цветной и белый. «Периоды были построены в чисто плоскостном развитии. Основанием их построения было главное экономическое начало одной плоскостью передать силу статики или видимого динамического покоя» (I, 185). Стремясь освободить искусство от внехудожественных элементов, Малевич своим черным и белым «периодами» фактически «освобождает» его и от собственно художественных, выводя «за нуль» формы и цвета в некое иное, практически внехудожественное и внеэстетическое измерение. «О живописи в супрематизме не может быть речи. Живопись давно изжита, и сам художник – предрассудок прошлого», эпатирует он здесь публику и своих коллег-художников (189). Построение супрематических форм цветного порядка ничуть не связано эстетической необходимостью как цвета, так формы или фигуры; тоже черный период и белый. Самое главное в супрематизме – два основания – энергии черного и белого, служащие раскрытию формы действия (187). Главными параметрами супрематизма на этом этапе ему представляются «экономическое начало», энергетика цвета и формы, своеобразный космизм. Отголоски многочисленных естественно-научных (физических, в частности), экономических, психологических и философских теорий того времени сливаются здесь у Малевича в эклектическую (а сегодня мы сказали бы постмодернистскую, хотя и у главного авангардиста!) 406 теорию искусства. Как художник с тонким живописным чутьем, он ощущает различную энергетику (реальную энергетику) любого предмета, цвета, формы и стремится «работать» с ними, организовать их в плоскости холста на основе предельной «экономии». (Эту тенденцию в наше уже время по-своему разовьет минимализм.) «Экономия» выступает у Малевича при этом «пятой мерой», или пятым измерением искусства 407 , выводящим его не только из плоскости холста, но и за пределы Земли, помогая преодолеть силу притяжения, и, более того, вообще перемещающим из нашего трех-четырехмерного пространства в особые космическо-психические измерения. |
| В машине были только раненые, сопровождающая их Вересова и Устименко с отеками под глазами. Сидел он поодаль, чтобы не заразить своей неизвестной болезнью других… Глава четвертая Некто Федорова Валентина Аглаю Петровну вел гауптфельдфебель пехоты: зеленые погоны и на шлеме нашлепка в форме щита — черно-бело-красная. «Даже пехоту бросили меня ловить, — устало подумала Аглая, — СД не хватило!» Лицо у гауптфельдфебеля было длинное, белое, глаза скрывались за круглыми стеклами очков без оправы. Такие лица Аглая Петровна видела в заграничных кинофильмах добрый пастор, или идейный учитель, или доктор бессребреник, противопоставленный доктору-хапуге… Кроме этого очкастого ее сопровождали еще четыре автоматчика со «шмайсерами» и псы — эльзасские овчарки, специально натренированные ловить людей. У овчарок усы были в инее, и одна, которую она так глупо попыталась задушить там, на повороте поселка, все еще кашляла, и каждый раз, когда собака кашляла, ее хозяин из автоматчиков СД качал головой и ласкал собаку, как бы подбадривая ее стойко перенести испытания и не падать духом. А гауптфельдфебель морщился. Немцы шли быстро, и Аглая Петровна, чтобы ее не истязали, пыталась не отставать от размеренного и крупного шага гауптфельдфебеля. Но все-таки отставала, и тогда замыкающий, молоденький рядовой с желтыми петлицами, бил ее сапогом по икрам — очень больно, умело и равнодушно. На пути к ним присоединились еще несколько солдат из так называемых «групп уничтожения» СА — здоровенные ребята, мордастые, веселые, светлоглазые арийцы. Они тоже все нынешнее утро и весь день ловили в Бугаевских лесах «этих чертовых партизан», ловили и не поймали, а гауптфельдфебель поймал, и Аглая Петровна слышала, как автоматчики СД рассказывали солдатам из группы уничтожения, какая она «дьявольски наглая русская потаскуха», как она «шипела и царапалась», как с ней «трудно пришлось» и как «она делает вид, что у нее все в порядке, но мы увидим, какой из нее сделают порядок!» «Да уж они постараются!» — с тоской подумала Аглая Петровна. |
| Это который вам шоколадку подарил? Да. И он идет, и так немножко прячется, подходит ко мне и говорит: «Юлиана Владимировна, это вам». Мне эта шоколадка, до сих пор я говорю, и я прямо готова… Ну, потому что вы понимаете, что это значит, во-первых, это же не в магазине пойти купить. Ее нужно купить в магазине. Да, но я имею в виду: не вот вышел и купил. Да, но ее нужно сохранить потом, чтобы ее не съели, не отобрали… Самому не съесть. Самому не съесть… А не то, что взял… Да. И это было, конечно, удивительно. Я, может быть, с настойчивостью, достойной лучшего применения, все-таки хочу уточнить, просто лично: вам кажется, художественное осмысление — это важно или у вас настолько много в жизни, что вы просто про это не думаете? У меня-то, видите, книжное знание здесь такое. Понимаете, в чем дело: в той же самой колонии, когда мы приходили с ребятами смотреть фильмы, мы пришли посмотреть… они, во-первых, нас спросили: «Ну чего, вы сейчас с нами будете смотреть фильм “Пацаны”, да?» Я говорю: «А почему?» — «Да все, — как они говорили, — либо боги, либо общественники, они все приходят с нами петь песни Цоя и смотреть фильм “Пацаны”». Хороший фильм. Хороший фильм. Но мы принесли фильм «Хористы» и сели с ними смотреть. Вы замысловатые петербургские интеллигенты. Да. И я, когда смотрела этот фильм, мне было неловко, потому что в этом месте, где я находилась в тот момент с ребятами, которые живут во всем этом, я в фильме, который мне нравился, мне казался он такой вот настоящий, я увидела фальшь, я увидела лубок. Именно сделали этот вывод вы, потому что вы находились там и раньше этого просто не могли почувствовать? Да. А например, фильм Звягинцева «Возвращение» мы смотрели не отрываясь. Черно-белое кино с Чарли Чаплином мы смотрели не отрываясь и смеялись: там искусство, нет фальши, это честность. И вот здесь, возвращаясь к вашему вопросу, литературное осмысление… …должно быть художественно убедительно, да? …должно быть убедительно, там не должно быть фальши. А вот у вас есть еще одна такая потрясающая метафора, очень точная, что вы сидите на бочке с порохом, подожжен шнурок, и, в общем, вы сидите и думаете… вы сказали: «рванет или нет», но по большому счету — когда рванет, раз он уже горит, значит, рванет, если только не перерезали. Часто взрывается? |
| Второй ex-libris резан по моей просьбе Владимиром Андреевичем Фаворским. Это прямоугольник, на котором надпись: «Из книг священника Павла Флоренского» и изображает рыцаря, пронзенного стрелою. Рыцарь опирается на щит, на котором изображено нечто вроде дерева, рассеченного рядом плоскостей – мой рисунок на доске к объяснению связи символов между собою. Первый оттиск, с не совсем доконченного клише, работы А. Уиттенговена, 294 был принесен мне Влад. Андреевичем Фаворским 1922.1.30, в день именин Васеньки, и очень меня обрадовал». 295 Третий экслибрис известен по собранию М.И. Чуванова. 296 Он выполнен как замкнутое в круге черно-белое портретное изображение в профиль, обрамленное внутри черного круга надписью: «Из книг Павла Флоренского». Обращает внимание угловатость очертаний лица, почти скульптурная лепка плоскостного изображения. Сходство достигается не только характерными особенностями внешности – удлиненный нос, склоненная голова, но и чертами священнического облика – длинные вьющиеся волосы, черный подрясник. В книгах, принадлежавших П.А. Флоренскому, встречается только экслибрис работы В.А. Фаворского, которому о.Павел отдал предпочтение. Ныне он широко известен по выставкам работ художника и многочисленным публикациям. 3 . Памятная запись о. Павла не содержит прямых указаний на образно-символическое значение экслибриса. Но смысл изображения становится явственным из сопоставления геральдической символики с текстом Послания апостола Павла к Ефесским христианам, а также укреплением масштаба в экслибрисе Фаворского слова «священник», ставшего центральным в надписи: «Из книг СВЯЩЕННИК А Павла Флоренского». Иератический (т.е. священный) смысл экслибриса В.А. Фаворского несомненен. В Священном Писании и богослужебной письменности (взять хотя бы «Акафист» преподобному Сергию) христианский подвижник именуется ВОИНОМ на поле брани, призванным вооружиться против греха, «против духов злобы поднебесных». 297 В христианской культурной традиции глубоко укоренен и образ Рыцаря. В русской литературе тема Рыцаря-христианина неприкровенно зазвучала у Пушкина (в стихах «Жил на свете Рыцарь бедный») и у Достоевского (в романах «Идиот» и «Братья Карамазовы»). В Чине иноческого пострига прямо указывается на соотнесенность монашеского одеяния с ратным вооружением воина. То же значение имеет и священническое облачение. В духовном плане символика атрибутов воинской одежды и определение цели «воинского» призвания исчерпывающе раскрыты в VI главе апостольского Послания к Ефесянам (6:1017): апостол призывает христиан к готовности «стать против козней диавольских», дабы противостоять им и, «все преодолев, устоять»: |
| Фото: А.Рахлина/Православие.Ru Мы подъезжаем, – и сразу на кладбище. На могиле уже началась панихида, служит владыка – Преосвященный епископ Рыбинский и Угличский Вениамин, и с ним – двое священников. Один из них – отец Михаил, нынешний настоятель Леонтьевского храма. Народа не сказать, чтобы много – обычно на 13 января, в день упокоения, собирается куда больше. Плывет среди голых ноябрьских веток густой запах ладана, молятся отцы, поет хор, народ подпевает, на могильный крест, немного подумав, вдруг садится голубь – после услышу, что это обычное дело во время панихид на могиле отца Павла, нечему удивляться. Я тоже молюсь и думаю про свой вопрос – «отец Павел, вразуми, пожалуйста!» Тем временем панихида заканчивается, и народ закручивается в очередь – прикладываться к кресту. Даша трогает меня за локоть – «Пойдём, познакомлю тебя с Ниной!» Фото: А.Рахлина/Православие.Ru Книжный образ оживает в пожилой женщине в лихой теплой шапке колпаком, надетой поверх платка. Из-под этой шапки женщина смотрит на меня взглядом, поразительно похожим на взгляд моей родной, бесконечно любимой бабушки, – ее давно уже нет на этом свете, – синий, задорный и словно бы немного недоумевающий, дескать, ну, с чем вы к нам пожаловали? В прошлом году здесь снимали телефильм французы – готовый, его потом привезли Нине, она смотрела, – как ходит по дому, показывает что-то, рассказывает, а закадровый французский голос тем временем говорит: «Нина – фаталист». Ей перевели – она возмутилась: «Это почему же фаталист? Я не фаталист! Я верю в Святую Троицу!» Поговорив о чем-то с отцом Михаилом (я сфотографировала их и отвернулась), она вдруг тронула меня за локоть, протянула черно-белое фото отца Павла и радостно сообщила: «А отец Павел-то тебя благословляет!» Фото: А.Рахлина/Православие.Ru P.S. Забыла еще вот что. За щедрой – как любил кормить гостей сам отец Павел, – трапезой в доме у Наталии Сергеевны, которую возглавлял отец Михаил, все начали рассказывать что-нибудь – или то, что они помнят об отце Павле, или о его молитвенной помощи. Рыжеватая, какого-то санкт-петербургского вида молодая женщина рассказала, как ее приятельница обрела своего ребенка, о котором думала, что тот умер в младенчестве, – в роддоме заставили подписать бумагу об отказе из-за диагноза, «не совместимого с жизнью». А больше она родить не могла и вот приехала на могилу к отцу Павлу. А вскоре оказалось, что дочка ее жива, в детском доме, и ее можно забрать в любую минуту. Рыжеватая женщина улыбается смущенно – понимаете, говорит она про свою знакомую, она ни к кому больше не обращалась, кроме как к отцу Павлу, она вообще нецерковная, так что это, конечно, по его молитвам чудо, а девочка сейчас с мамой, вот, на пианино учится играть. |
|
|
