| Вот имена князей и бояр, за которых ходатайствовал Даниил: Вас. Вас. Шуйский, Дмит. Феод. Бельский, Ив. Феодор. Бельский, Ив. Мих. Воротынский, Фед. Мих. Метиславский. Мих. Андр. Плещеев… 327 Карамз. т. VII, 152–153 и примеч. 305; Соловьев, V, 435–436, изд. 3 е. Москва. 1864 г. Большая часть фактов печалования митр. Даниила сведена в статье: Печалование духовенства за опальных. Чт. в Общ. Ист. и Др. Рос. 1876 г., кн. 1, 174–176. 329 П. С. Р. Л. т. VI, вторая Соф. лет., 264., Никонов, лет., VI, 228. Строев, Списки иерархов и настоятелей монастырей Российския церкви, изд. Археогр. Комиссия. СПб. 1877 г., 441–442. Акакий хиротонисан был 30 марта 1522 г. Хрущев. Исследование о сочинениях Иосифа Санина, 26, 38. Невоструев впрочем отвергает, чтобы Акакий был брат Иосифа Волоцкого . См. его рассмотрение книги Хрущова: «Исследование о сочинениях Иосифа Санина», стр. 13–14. Однако Невоструев не всегда верен себе: в другом месте он называет Акакия братом пр. Иосифа. Житие И. Волоцкого, составленное неизвестным, стр. 94 в сноске. Чт. в Общ. Любит. Дух. Просв. 1865 г. т. 2й, Приложение. Несомненно одно: Акакий был близким родственников пр. Иосифа, так как его имя в волоколамских синодиках встречается в списке; «рода» пр. Иосифа. Рукоп. Волокол. монастыря, наход. в монастыр. ризнице (не разборчиво) л. 35, (не разборчиво) и многие другие монастырские синодики. 336 П. С. Р. Л. III. 178 VI, 282. VIII, 241; Никон. лет. VI, 232. Строев. Списки иерархов, 35–36. 337 Чт. в Об. Любит. Дух. Просвещ. 1877 г. Сентябрь. Статья Лебедева: «Макарий митр. Всероссийский», 392–406. 339 В некоторых своих посланиях м. Макарий пользуется сочинениями Иосифа и делает из них буквальные выдержки. Срав. послание Макария к Василию Иоанновичу и послание к нему же. Д. к А. И. I, 25, 22–23 и рук. Имп. П. Библ. Q. XVII, 64, л. 202–204. 341 П. С. Р. Л. VIII, 291. Строев. Списки иерархов, 589–590. Рукоп. Моск. Синод. Библ. 183 но стар. катал. л. 81–82. 343 Досифей Крутицкий, он же и Сарский, святительствовал с 1508 но 1544 год. |
| Герасима 1214 . Ефрема. Феодора. Ельферия. Евфимия 1215 . Козма. Алексея. Иоанна. Симона. Григория. Евфимия. Иова. Александра. Вавила. Иона. Феодорита. Игнатия. Логгина. Паисия. Дионисия. Кирила. Данила. Павла. Васиана. Варлама. Никодима. Гавриила. Дионисия. Иосифа. Афонасия. Симона. Васиана. Ефрема. Илию. Васиана. Дионисия. Александра. Серапиона. Иона. Никита. Симеона 1216 . Парамона. Боголепа 1217 . Порфирия 1218 . Гавриила. Тихона 1219 . Иона 1220 . Иоасафа. Иакова. Сергия. Галасию. Исаию 1221 . Павла 1222 . Серапиона. Зосима 1223 . (1700) Аммония. Капитон. Силиван 1224 . Сосипатра. Павла. Васиана. Васиана. Серапиона. Тихона 1225 . Петра 1226 . Аггея. Нифонта 1227 . Леонида. Иосифа 1228 . Александра. Матфея. Варсонофия 1229 . Серапиона. Филарета 1230 . Фиофила. Стахию. Никона. Акакия. Иосифа. Геронтия 1231 . Феодосия. Исаию. Иосифа. Генадия. Нифонта. Кирила. Феодосия. Иоакима. Иосифа 1232 . Иоаникия 1233 . Трифона 1234 . князя инока Боголепа 1235 . Марка. Викентия 1236 . Симена. Пахомия. Порфирия. Никита. Гурия 1237 . Меркурия. Филарета. Феофила. Никодима. Паисею. Исака. Иоаникия. Давида. Ферапонта. Иова. Иосифа. Нила. Арсения. Доментиана. Тихона. Феодосия. Евфимия. Феодосия. Мисаила. Сергия. Амфилохия. Феофила. Симеона. Сергия. Игнатия. Феодосия. Иоакима. Мисаила. архимандрита Силивестра. Протасия. Варсонофия. Геронтия. Илариона. Иова. архимандрита Корнилия. Иоасафа. Арсения. Германа. Гавриила. Фалилея. Флора. Арсения. Симеона. Нектария. Леонида 1238 . Касиана 1239 . Феофилакта 1240 . Пахомия 1241 . Памва. Иоанна. Арсения. Игнатия. Нила. Досифея. инока, Павла б 1242 . (1800) Иова. Иосифа 1243 . Варлама. Пахнотия. Варсонофия. Варлама. Ефрема. Митрофана 1244 . Иринарха 1245 . Никона. Елеуферия. Васиана. Макария 1246 . Иона 1247 . Антония 1248 . Иосафа. Лаврентия. Иоанна. Трифона. Дионисия. Инокентия. Исидора. Вавила. Кирила. Сава. Иосафа 1249 . Варсонофия. Боголепа 1250 . Сосипатра. Вениамина. Боголепа. Саватию. Дионисия. Паисею. Марка. Димитрия. Иосифа. Измаила. Пимина. |
| Общение Иосифа с внешней неправославной средой тоже многим казалось очень странным. В 14 лет Иосиф принял Православие от русского зарубежного архиерея, архиепископа Леонтия Чилийского, и в то же время многие близкие ему католики (он вышел из католической среды) узнали только после его кончины о том, что он был православным. Иосиф, высокодуховный и тонкий человек, протягивал руку помощи так называемым «отбросам общества» – людям опустившимся, что также вызывало массу вопросов и недоумений. О приближающейся кончине брат Иосиф достоверно знал от старца Климента, который также предсказал и о посмертной клевете на брата Иосифа. Неизвестно, однако, кто были люди, следившие за Иосифом перед смертью , и почему он, зная о них, ничего не предпринимал для самозащиты? Наконец, существуют две даты рождения Иосифа ... Мы должны честно признать, что не можем, по крайней мере сегодня, разорвать завесу тайн, связанных с личностью брата Иосифа и ответить на все недоуменные вопросы, возникающие при исследовании нескольких вариантов его жизнеописания. Поэтому лучшее, что можно сделать – это предоставить слово самому Иосифу (из его бесед и интервью) и людям, его знавшим и оставившим воспоминания о нем и об Иверской Мироточивой иконе. Сия книга является сборником таких материалов. Пусть читатель не удивляется, встретив в книге различные субъективные оценки личности брата Иосифа и фактологические разночтения. Повторим, что жизнь этого праведника весьма таинственна. И все-таки попытаемся найти ключ к личности брата Иосифа и затем, используя этот ключ, попробуем обрисовать жизнь его души, а также осмыслить основные вехи служения этого удивительного человека. Ясно, что жизнь Иосифа невозможно объяснить, пользуясь обычной человеческой логикой. Но это не значит, что все, связанное с ним, нелогично. Иосиф, избранник Божией Матери, следовал логике, но не земной, а небесной, высшей таинственной логике в традиции православной мистики (тайнозрения, тайноведения), когда познание происходит не просто рационально или чувственно, но всегда как озарение, как акт Божественного откровения, являемого цельной личности. Именно такой цельной личностью сделался Иосиф благодатью Божией в годы его служения Чудотворной иконе. В этом смысле Иосифа можно назвать тайновидцем. |
| Ещё Карамзин обратил внимание на значение Иосифа. Ознакомившись ближе с его сочинениями, профессор Соловьёв разгадал его отношение к великому князю Василию и подробно рассмотрел деятельность Иосифа на страницах своей истории. Об этом преподобном писали и духовные ученые наши. За всем тем осталось место для историко-литературного исследования об этом писателе. Предприняв такого рода труд, я старался вывести наружу и те исторические обстоятельства, и те литературные явления, с которыми в прямой связи находилась жизнь и деятельность Иосифа, и, наконец, желал проследить его взгляды, направление и уразуметь его свойства. Жизнь писателя и личный характер его объясняют многое в его сочинениях, в особенности же, когда дело идет о писателе, чьи частные письма подлежат разбору исследователя. Поэтому и обращено мною внимание на жизнь Иосифа. Но он был монах и игумен-устроитель своего собственного монастыря. Явление же игуменов-основателей в то время было столько же народное, сколько и церковное – и я посвятил несколько страниц предлагаемого сочинения на обзор этого явления. Не касаясь ни в чём предмета с духовной точки зрения, я, вместе с тем, не внёс в труд свой личного взгляда на те или другие верования. 25 ноября 1867 года. Источники Источниками при составлении предлагаемого труда послужили сочинения самого Иосифа, писания его современников и, наконец, близкие к нему по времени памятники. Самым значительным сочинением Иосифа, по обширности и содержанию, должно считать Просветитель или обличение ереси жидовствующих. В начале его помещено: «Сказание о новоявившейся ереси новгородских еретиков: Алексея протопопа, и Дениса попа, и Федора Курицына и иных, то же исповедующих». За Сказанием следуют шестнадцать слов на еретиков новгородских. Эти слова вместе с Сказанием и составляют книгу, которая позднее, т.е. в половине XVI века, названа Просветителем. В сказании о соборе на Матвея Башкина 1554 г. читаем: «Касьян же начя хулити книгу преподобнаго Иосифа, еже сей преподобный списа на ересь Новгороцких еретиков, счини хитре и премудре от Божественных писаний; ей же тогда принесенней бывши на собор на обличение еретиком, и зело похвали ю боговенчанный царь, пресвещенный Макарей митрополит и весь собор священный, светилу ту нарекоша быти православию» 4 . |
| Если доверять этим свидетельствам, то Иосиф дополнил последние слова Просветителя (где говорится о том, как надо поступать с еретиками) сочинением против Нила и Вассиана 237 . Вассиан в своем «ответном слове», резко опровергая положения Иосифа, постоянно ссылается на свои «тетради» – обширное сочинение в защиту заволжских убеждений. Мы дошли до последних годов жизни Иосифа. Слабый телом, престарелый Иосиф не переставал трудиться и писать. В последние годы жизни он написал вступление к уставу и дополнил его преданиями инокам. Отношение Иосифа к великому князю не изменилось. По смерти князя Федора Борисовича Волок вошел в состав великого княжения, и Василий Иванович стал ездить туда на охоту и, без сомнения, заезжал в обитель Иосифа. Влияние Иосифа на великого князя стало известно всем. В одно из житий Иосифа (Саввы Черного) входит как отдельная статья Повесть о князе Юрье, где рассказывается, как Иосиф примирил Дмитровского удельного князя Юрья Ивановича с его державным братом. Прослышав, что великий князь хочет «поимать его», Юрий Иванович пришел к Иосифу и плакал перед ним. Иосиф дал ему совет: преклонить главу перед помазанником Божьим и не противиться брату. На просьбу князя ехать к государю ходатайствовать о нем, Иосиф отвечал: «повери, господине, яко зело ми голова болит, немощно и чрез монастырь прейти». Но когда князь стал горько плакать, то Иосиф, сказано в житии, «забы болезнь свою и поеде сам и князь преди поеде, яко стадий две близ, – и изнеможе главною немощию и возвратися». Князь подумал, что Иосиф не желает помочь ему, но вскоре возвратился в обитель его и просил послать старцев честных: Кассиана Босого и Гону Голову ходатайствовать за него перед братом. Иосиф послал этих старцев в Москву и велел братии молиться за князя Юрья, дабы Бог избавил его от напрасной смерти и укротил междоусобную брань. Князь последовал за старцами, но, не осмелившись въехать в Москву, остановился за пять поприщ. Когда старцы Иосифовы пришли к Василию Ивановичу, то он «яро возрев нань рече: почто приидосте? что дело?» Очевидно он догадался о цели их прибытия. Старец Кассиан на это возразил ему: «не тако подобает державному, не уведев от посланных речей, яро вопрошати, но подобает державному преже с кротостию и смирением уведети от уст глаголемая, и аще будем достойны вины по делам нашим и тогда мы пред тобою». «И князь великий, востав и мало осклабився, рече: простите, старцы, яко поглумихся. И снемь царский венец поклонися и вопроси о здравии отца Иосифа. Они же отвещаша подобающая и изрекоша, о немь же прислани, вся потонку». |
| « И не было хлеба по всей земле, потому что голод весьма усилился, и изнурены были от голода земля Египетская и земля Ханаанская. Иосиф собрал все серебро, какое было в земле Египетской и в земле Ханаанской, за хлеб, который покупали, и внес Иосиф серебро в дом фараонов » ( Быт.47:13–14 ). То есть, Иосиф способствует обогащению дома фараона, он спасает от голода народ Египта, и, конечно, они должны были бы с благодарностью воспринимать действия Иосифа. Но пройдет некоторое время, и в другом поколении они забудут Иосифа. И вот дни патриарха Иакова подходят к концу: он должен умереть. У Иосифа два сына, Манассия и Ефрем, которые рождены от египтянки, и Иосиф хочет, чтобы Иаков благословил его детей. Но патриарх Иаков имеет намерение ввести Манассию и Ефрема в двенадцать колен Израиля, чтобы они считались бы сыновьями его самого (Иакова), а не сыновьями Иосифа. То есть, его душа была влюбчивая: помните, мы вначале читали: « Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его, – и сделал ему разноцветную одежду » ( Быт.37:3 ). А когда Иосифа не стало, он полюбил Вениамина. Сказано: « Он сказал: не пойдет сын мой с вами; потому что брат его умер, и он один остался… 88 » ( Быт.42:38 ). А здесь Иаков проявляет подобное чувство – к Манассии и Ефрему. А до этого он за Рахиль трудился сколько лет. Это был очень влюбчивый человек! Надо прямо сказать, и мы ранее говорили об этом, что каждый из патриархов выразил своей жизнью одну из библейских добродетелей. Авраам – это вера, Исаак – это надежда, Иаков – это любовь. Теперь давайте применим аллегорическое истолкование вот этого события – благословения детей Иосифа, Манассию и Ефрема. Иаков – отец. Он имеет возлюбленного сына Иосифа, он посылает его, возлюбленного сына, к своим, но свои не принимают и за сребреники продают, хотят продать его. Это очень понятный прообраз: Бог Отец посылает в мир Бога Сына, Бог Сын приходит к еврейскому народу, сказано: «Пришел к своим, и свои Его не приняли» ( Ин.1:11 ), и за сребреники Он был также продан, Господь наш Иисус Христос. Еврейский народ отказался принимать христианство , и тогда христианство распространяется среди языческих народов. А что такое «все вместе взятые язычники»? Это наследие двоих сыновей Ноя (Ноаха) – это потомки Хама и потомки Иафета. |
| Свои взгляды о либеральной теологии своего времени Риттельмейер очень широко подал в ставшей известной в 1909 году «Христологии». Находясь в это время под сильным влиянием Гарнака, он пишет в ней о «пребывании Бога в Иисусе и о понимании личности Иисуса в стародогматической общепринятой форме». Говоря о «явлении Иисуса» как о «первом и последнем», который собою принес в мир единственную в своем роде религиозно-моральную основу и чистоту высших сил», что было чем-то совершенно особенным и не имеющим аналогов во всей истории. Дальше, на других страницах этого произведения, Риттельмейер высказывал предположения, что появление Иисуса стало возможным благодаря «системе космических возможностей». Понимание личности Христа, которое отображала эта форма, сложилось под влиянием сочетания немецкого идеализма с мистикой. Во время своего проживания в Нюрнберге Риттельмейер подружился с двумя людьми, которые тоже сыграли важную роль в его дальнейшем жизненном пути. Первым был старший проповедник из города Себальд Христиан Геер, другим – оккультист Михаэль Бауэр. Вместе с Христианом Геером (1862–1929) он написал две широко известные статьи-проповеди, и с 1910 по 1923 год сотрудничает с ежемесячником «Христианство и современность». Геер видел свое сходство с Риттельмейером в том, что оба они были «современными либеральными теологами в своих идеях и признавали критику Библии как что-то естественное». В 1909 году Герман Беззель в своей оценке статьи Риттельмейера и Геера «Одобрение историко-теологической критики» говорил, что Риттельмейер рассматривал символически все те аспекты, которые традиционные верующие рассматривали как исторические». Перед этим Беззель узнал, что Геер был активный членом «Объединения оккультических исследований». На многочисленные спиритические сеансы этого общества он постоянно брал с собою Риттельмейера, и таким образом оба они таким искаженным способом удовлетворяли свое желание проникнуть в сверхъестественный мир. Но позже, когда Риттельмейер обнаружил новый, антропософический подход к сверхъестественному, и принялся за подготовку к основанию так называемого «Христианского общества», Геер заколебался. Риттельмейер назвал его в связи с этим «неисправимым протестантом». 1.4. Открытие антропософии (1910–1925) |
| 177 Предположение De Геера (см. Dissert, de Bit. р 34–35), будто Валаам мог вопрошать Бога посредством ненадежного гадания на стрелах, жребиях и т.п. или даже совсем не думал вопрошать, а только делал вид для возвышения своего авторитета – обясняются неспособностью этого исследователя понять личность Валаама и войти в его настоящее положение. Если бы Валаам не ожидал действительного явления Божества, он из корыстолюбия и не поверил бы в реальность богоявления, которую признает De Геер, и пошел бы с Моавитянами. Моавитские послы нредставляли причину приглашения в таком виде, что решительно не было никаких оснований Валааму отказываться хотя бы для вида, особенно, если принять во внимание его недуг корыстолюбия, которым хочет де-Геер обяснить поведение Валаама в Чис.22:8–35 . И бл. Феодорит в толковании на книгу Чисел (вопр. 39) утверждает, что Валаам «не вопрошал истинного Бога; но ответствовал ему Бог непризываемый, даже неведомый им». Основание для такого утверждения он усматривает в том, что явившийся Валааму Бог вместо прямого ответа – иди или не ходи с Моавитянами для проклятия Евреев – спрашивает Валаама касательно цели пришествия послов моавитских, намекая этим на то, что мольбу Валаама о позволении проклясть Израильтян Он не слышал, ибо она обращена была к ложным богам. Но такое соображение имеет силу лишь тогда, когда было бы доказано, что Валаам почитал ложных богов и не имеет права быть причисленным к известным чтителям истиннаго Бога, в роде праведнаго Иова, Мелхиседека и др., живших вне избраннаго народа. Между тем мы выше показали, что гораздо ближе к истине представлять Валаама поклонником истиннаго Бога. 179 Обыкновенно здесь разумеют под Богом Его Ангела (Criticorum Sacror. sive annotatorum. ad Pentat. t. I. pars sec. Vatablus ad Num. XXII, 3). 180 Предостерегающая строгость тона здесь замечена давно (см. Hengstenb Gesch. Bil). Выражение «какие» представляет вольный перевод с еврейского. В Самаританском вместо , кто, написано что и переводится согласно с Вульгат.: «что хотят, зачем?» Так, вероятно, читали и LXX – τ, Слав. «что». Правильность такого чтения подтверждается ответом Валаама: по Вульг. Онкел. Самар. Сирск.: «Валак, сын Сепфоров, царь Моавитский прислал («их» опущено, ибо не послы главное, а цель их отправления) ко мне... и так прийди, прокляни мне его», следовательно, выставляет повод и цель их пришествия, а не значение и общественное их положение и таким образом отвечает собственно на зачЬм, а не кто. При таком чтении строгий тон Божественной речи более уместен, чем при русском «какие», ибо не самые старейшины моавитские неприятны Богу, а не угодна для Него цель их пришествия, склонить Валаама к проклятию Израильского народа». «Спрашивает же о сем не потому, что не знал причины их пришествия, но чтобы по ответу волхва приказать, что ему делать». Блаженный Феодорит , Толкование на книгу Числ вопр. 39 стр. 219. |
| 33). Но тем не менее автор отдает должную дань уважения обширности исторических сведений и литературному таланту Иосифа, который в своей «ουδακ ρχαιολογια» представил первый опыт полного и целостного обзора истории еврейского народа, во многих местах восполняющий свидетельства Библии . Останавливаясь на этом труде Иосифа, автор прежде всего касается вопроса об источниках его, причем приходит к следующим выводам. Главным и важнейшим источником по еврейской истории Иосифу служили библейские книги ветхого завета, особенно канонические, в пользовании которыми он следовал не столько еврейскому тексту, сколько греческому переводу LXX (стр. 48–44 и д.). Другим источником Иосифа было устное предание, вращавшееся в раввинских школах и в значительной своей части записанное потом в талмуд, мидрашах и проч. Третий источник для исторического труда Иосифа составляли произведения лаических писателей исторического, литературного и географического содержания, имена каковых в большом количестве встречаются в его трудах и перечисляются о. Иосифом. На особый род внебиблейских источников Иосифа Флавия указывают: приводимая им в ХХ книге Археологии таблица первосвященников, из которой можно предположить о знакомстве его с еврейскими «священническими родословными записями», и во-вторых – цитируемые им во многих местах указы, определения римского сената, грамоты и постановления мало-азиатских городов и другие документы подобного рода. После характеристики Иосифа Флавия, как нравственной личности и историографа, у о. Иосифа следует само изложение истории еврейского народа по археологии Иосифа, нередко сопровождаемое критическими замечаниями автора по поводу того или иного свидетельства или суждения иудейского историка. Это изложение разделяется на три части: часть 1-я (стр. 67–194) обнимает первые десять книг археологии (от сотворения мира до Неемии), где исторический рассказ Иосифа следует параллельно с рассказом библейским, с которым он в данном случае и сопоставляется; часть II-я (стр. 197–355) обнимает последующие шесть книг (XI –XVI) археологии (от Неемии до Рождества Христова), где рассказ Иосифа является иногда одиноким и потому имеющим особенную историческую ценность, и, наконец, часть III-я (стр. 359–483) обнимает остальные четыре книги (XVII–XX), где рассказ Иосифа касается лиц и событий уже после времени Рождества Христова. Что касается последней главы этой части (гл. IX в общем количестве глав), где излагается история великой иудейской войны (66–70 г. по Р. Хр.), осады Иерусалима и сожжения храма, то она по своему содержанию уже выступает за пределы археологии Иосифа, доведенной им именно только до начала великой иудейской войны, и составлена автором на основании другого сочинения Иосифа «Περ λωσεως» (de bello judaico). |
| Иаков имел большие стада, которые пасли его сыновья. Однажды Иаков, не получая долго известия о детях, послал Иосифа навестить их. Иосиф отправился. Братья издали увидели его и сказали друг другу: «Вот идет наш сновидец, убьем его и тогда увидим, как исполнятся его сны?». – В это время случайно проезжали купцы с товарами в Египет. – Братья, увидев их, переменили свое намерение и продали Иосифа купцам за двадцать сребреников. После этого они закололи козленка, обмазали кровью его одежду Иосифа, пришли к отцу и сказали: «Мы нашли эту одежду в поле, посмотри, не сына ли она твоего?». Иаков узнал одежду любимого сына и горько заплакал, думая, что дикий зверь растерзал Иосифа. § 13. Жизнь Иосифа в Египте Бог не оставил добродетельного Иосифа без Своей помощи. Купцы привезли Иосифа в Египет и продали его Потифару, начальнику царских телохранителей. Потифар заметил честность, трудолюбие и ум Иосифа и поручил ему управлять всем своим домом. Жена Потифара не любила Иосифа, оклеветала его перед мужем и он заключил Иосифа в темницу. Начальник темницы полюбил Иосифа за его честность и поручил ему смотреть за узниками. Бог дал Иосифу дар объяснять сны. Однажды Фараон – царь Египетский – видел следующие два сна: первый сон – будто он стоял на берегу реки Нил; из реки вышли семь коров полных, потом семь коров тощих. Тощие коровы съели полных коров, а сами полные не сделались. Второй сон: на одном стебле выросло семь колосьев полных, потом семь колосьев тощих. Тощие колосья съели семь полных колосьев, и полные не сделались. Фараон призвал всех мудрецов Египетских и потребовал, чтобы они объяснили ему виденные сны, но они не могли этого сделать. Тогда царю донесли, что в темнице заключен молодой Еврей, который хорошо объясняет сны. Фараон призвал привести Иосифа. Когда его привели, и царь рассказал виденные сны, то Иосиф объяснил их следующим образом: оба сна имеют одно и то же значение. Сначала наступят семь лет урожайных, а потом семь лет неурожайных. При этом Иосиф дал совет Фараону, чтобы он избрал разумного человека, который заготовил бы такое количество хлеба, чтобы его достало и на голодные годы. |
|
|
