| В Каменском Успенском мужском мон-ре на р. Сновь в Новозыбковском у. Черниговской губ. (закрыт в 1928; ныне пос. Забрама Климовского р-на Брянской обл.) до XVIII в. хранились «записки», содержавшие сведения о свт. Петре, Н. и. и чудесах от нее (сгорели во время пожара в апр. 1781). Отрывочные сведения из них сохранились в монастырской описи, составленной в 1781 г. Согласно «запискам», чудотворная икона находилась в Новодворском мон-ре до подписания Брестской унии в 1596 г., а затем была перенесена в Чернигов: «До гонения униатов на православие и во время гонения за нападением поляков на монастырь новодворский и за ограблением онаго бывший там строитель иеромонах Иаков взял оную икону, бежал в Малороссию и принес в Елецкий Черниговский монастырь, в котором он был экономом» (ГА. Черниговской обл. Ф. 679. Ед. хр. 1276. Л. 23 об.). 14 авг. 1677 г. икону перенесли крестным ходом из старой церкви во вновь построенную. При этом событии присутствовал свт. Димитрий Ростовский. 16 авг. Никодим, епископ Целерский, произнес после обедни проповедь, в которой рассказал о чудесах от Н. и., совершившихся во время крестного хода. В 1720 г., после устроения Суражицкого (Волосовичского) Благовещенского муж. мон-ря, Н. и. перенесли в г. Сураж (ныне районный центр Брянской обл.) (Там же. Л. 24), где икона получила название Суражской Новодворской, или Суражской. В кон. XIX в. она еще находилась в соборной церкви мон-ря, к тому времени уже упраздненного (1786). Икона, облаченная в драгоценную ризу, помещалась в отдельно стоящем киоте с колоннами, украшенном барочными картушами и резьбой. На фотографии нач. ХХ в. под слоем потемневшей олифы просматриваются только общие черты иконографии. Впосл. икону перенесли в новгород-северский Спасо-Преображенский мон-рь; в наст. время ее местонахождение неизвестно. В 1997 г. один из ее списков был пожертвован в Крестовоздвиженскую ц. Нежина. Списки XVII-XIX вв., получившие распространение на территории Малороссии, имеют общую иконографию. Богоматерь изображена фронтально, по пояс, с сидящим на Ее левой руке Младенцем. Ее голова немного повернута вправо, правая рука поднята до уровня груди. Мафорий с широкой каймой прописан вдоль лика тяжелыми крупными складками; риза Богоматери, а иногда фон и нимбы украшены крупными звездами. Богомладенец сидит прямо, правая ручка поднята в двуперстном благословении, в левой - Евангелие, к-рое лежит на корешке, а не стоит вертикально. На головах Богоматери и Христа - пышные короны закрытого типа, немного заостренные кверху, иногда увенчанные крестиками. |
| По свидетельству Фёдорова, И. поселился близ Воскресенской ц. и был похоронен рядом с ней, «на месте весьма незнаменитом» (т. о., сообщение архим. Леонида (Кавелина) о погребении И. в Шартомском монастыре ( Леонид (Кавелин). Св. Русь. С. 176-177, 683), по-видимому, неверно). В 1728 г. при Воскресенской ц. началось строительство каменного теплого Казанского храма. При закладке фундамента был найден гроб И., «в земли глубоко, цел сущь». По распоряжению Суздальского еп. Иоакима гробницу подвижника обложили каменными плитами, «...сам бо преосвященный епископ о житии помяненаго монаха при... Воскресенской церкви от родителей и прародителей своих добре ведяше рождением бо сый и воспитанием того града Суждаля» (Там же. С. 189-190). Возможно, тогда же состоялась местная канонизация святого. Имя И. включено в «Описание о российских святых» (РГБ. МДА. 209, кон. XVII в.; др. списки XVIII-XIX вв.). Канонизация подтверждена включением имени И. в Собор Ростовских святых (празд. установлено в 1964) и в Собор Ивановских святых (празд. установлено в 2000). Ист.: Фёдоров А. Ист. собр. о богоспасаемом граде Суждале//ВОИДР. 1855. Кн. 22. Отд. мат-лы. С. 189-196; Алексеев С. В. Иконописцы Св. Руси: Духовные основы древнерус. иконописи. СПб., 2008. Лит.: Иоасаф (Гапонов), иером. Церковно-ист. описание суздальских достопамятностей. Владимир, 1857. С. 116; он же. О святых иконах, особенно чтимых, находящихся во Владимирской епархии. Владимир, 1859. С. 27-28; Толстой М. В. Путевые письма из древней Суздальской обл. М., 1869. С. 79; Барсуков. Источники агиографии. Стб. 241-242; Миловский Н., свящ. Неканонизированные святые города Шуи Владимирской губ., XVII в.//ЧОИДР. 1893. Кн. 2. Отд. IV. C. 5-17; Березин Е., Добронравов В. Ист.-стат. описание церквей и приходов Владимирской епархии. Владимир, 1896. Вып. 3: Суздальский и Юрьевский у. С. 59-66; Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 3. С. 560; Ebbinghaus A. Die altrussischen Marienikonen-Legenden. B., 1990. S. 99-100; Поселянин Е. Богоматерь. 2002. Кн. 2. С. 69-70; Кочетков. Словарь иконописцев. 2003. С. 302. |
| Погребен в Северо-Западной части соборного храма в Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре Владимирской епархии. Литература: Иероним, иеромонах. Жизнь и подвиги святого Илариона, митрополита Суздальского. [Георгиеский В. Т.]. – Пг, 1914. Любимов. Житие святителя Илариона. Иоасаф (Гапонов) , иеромонах. Церковно-историческое описание Суздальских достопамятностей. Сочинение магистра, иеромонаха Иоасафа. – Чугуев, 1857. Георгиевский В. Т. Суздальский Ризоположенский женский монастырь. Историко-археологическое описание. В приложении архивные акты монастыря. Житие преподобной Евфросинии по списку XVII века и описание миниатюр. – Владимир, 1900. Георгиевский В. Т. Флорищева пустынь. – М., 1868. – С. 29–53. Толстой М.В. Русские подвижники. – М., 1868. – С. 29–53. Соловьев С. М. История России с древнейших времен: в 6 кн. – 3-е изд. – СПб., 1911, кн. 3. – С. 927. Сергий (Спасский) , архиепископ. Полный месяцеслов Востока. – 2-е изд. – Владимир, 1901–1902, т. 2. – С. 559. Календарь крестный иллюстрированный на 1883 год/Ред. А. Гатцук. – М., 1832–1891, 1883. – С. 131. Строев П. М. Списки иерархов и настоятелей монастырей Российской Церкви. – СПб., 1877. – С. 657, 710. Булгаков С. В. Настольная книга для священно-церковнослужителей. – Киев, 1913. – С. 1396. Барсуков Η. П. Источники русской агиографии. – СПб., 1882. – С. 218. Голубинский E. Е. История канонизации святых в Русской Церкви. – 2-е изд. – М., 1903. – С. 356. Денисов Л. И. Православные монастыри Российской империи: полный список всех 1105 ныне действующих в 75 губерниях и областях России. – М., 1908. – С. 88.100, 104. Жизнь Илариона, митрополита Суздальского. – М., 1859. Старческие советы некоторых отечественных подвижников благочестия XVIII-XIX вв. – М., изд. Афонского Русского Пантелеймонова монастыря, 1913. – С. 219. Леонид (Кавелин) , архимандрит. Святая Русь. – СПб., 1891, 172. Самарские епархиальные ведомости. 1874, 9. – С. 210. – 1886, 10. – С. 211. Владимирские епархиальные ведомости. – 1874, 5. Владимирский ежегодник. – т. 1, вып. 1. |
| единиц хранения. БАН - одна из крупнейших б-к мира. Исторически сложилась как централизованная система: в наст. время включает Центральную б-ку (БАН) и 43 специальные научные б-ки при ин-тах РАН (на правах ее отделов и секторов). БАН - член Международной федерации библиотечных ассоциаций и учреждений (ИФЛА), сотрудничает с ЮНЕСКО и др. международными орг-циями, крупнейшими б-ками, информационными и реставрационными центрами мира. В результате пожара в февр. 1988 г. было уничтожено ок. 300 тыс. изданий, хранившихся в БАН, подмокли ок. 3 млн. экземпляров (пострадали иностранный, рус., газетный, справочный фонды). Значительная часть утраченных фондов восстановлена. БАН имеет 47 читальных залов на более чем 1100 мест, ежегодно обслуживает свыше 1,9 млн. чел. Среди редких собраний - рукописные книги V-XX вв., западноевроп. и рус. печатные книги, картографические материалы XV-XX вв. Особую ценность представляют рукописные фонды, хранящие среди прочего т. н. Финляндские отрывки XII-XV вв., списки рус. летописей (старейшие - XV в.: Ипатьевская и Радзивиловская), 3 тома Лицевого летописного свода сер. XVI в., «Пустозерский сборник» с автографами протопопа Аввакума , инока Епифания и диак. Фёдора Иванова , греч. рукописи V-XX вв.; западноевроп. рукописи X-XX вв.; рукописные карты XVIII в., масонские рукописи XIX в. Из кириллических печатных изданий нужно отметить тома «Библии русской» Ф. Скорины , издания серб. типографов XVI в. отца и сына Вуковичей , Апостол (издания 1564 и 1572) и Острожскую Библию Ивана Фёдорова , Устав О. Радишевского . В БАН хорошо представлены работы московских печатников XVI-XVII вв., а также книги церковной печати XVIII в.; имеются издания старообрядческих типографий Тушки и Белой Криницы. Среди печатной продукции петровского времени особую редкость представляет номер газеты «Ведомости», сообщающий о Полтавской победе (1709); гравированные издания «Книга Марсова» и «Куншты садов». Книги XVIII - 1-й четв. XIX в. представлены наиболее полно. Уникальными являются подносной экземпляр «Коронации императрицы Елизаветы Петровны» с раскрашенными от руки гравюрами, первый печатный каталог Академической б-ки и т. |
| Информативность национальной системы собственных имен ее способность служить зеркалом давно прошедших времен неизмеримо повышаются при историческом изучении антропонимии определенной географической области, так как, по словам В. И. Ленина, «каждой эпохе свойственны столь своеобразные обстоятельства, она представляет собой столь индивидуальное состояние, что только исходя из него самого, основываясь на ней, должно и единственно возможно судить о нем» Настоящая книга посвящена донским именам, антропонимической системе, которая сложилась в Подонье в XVII–XIX вв. и отразила в себе различные стороны жизни донского казачества и крестьянства этого периода. Качественные и количественные сдвиги в личной антропонимике, микро мозаика многих тысяч фамильных прозваний богато иллюстрируют историю заселения и освоения донских просторов, боевую службу казаков на защите рубежей Родины, участие казачества в крестьянских войнах и народных движениях XVII–XVIII вв. Историческое рассмотрение антропонимии выливается в историко-лингвистическое и социологическое исследование, требующее изучения большого числа государственных и частных документов и анализа целого ряда экстралингвистических (т. е. нелингвистических – социальных, экономических, исторических и других) факторов, вызывающих появление новых и исчезновение старых имен. Нами сделана попытка произвести такой анализ на материале личных имен, распространенных в русских семьях на Дону в последние 350 лет, и фамилий, зарегистрированных в донских архивных и исторических документах в XVII–XX вв. Чтобы получить количественно сопоставимые и достаточно вероятные данные о жизни личных имен по каждому временному отрезку в течение последних трехсот пятидесяти лет и о становлении донских фамилий, статистически обследовано свыше 500 документов из фондов Государственного архива Ростовской области и Ростовского областного архива ЗАГС. Перечень этих документов включает станичные церковные метрические книги разных веков, формулярные списки рекрутских наборов, ревизские сказки, циркуляры Войсковой канцелярии, рапорты станичных атаманов, канцелярские алфавиты (алфавитные списки дел), многочисленные книги записей актов гражданского состояния сельских советов и районных загсов. |
| Краткая редакция Е. в. к. представлена значительным числом списков, содержащих разный объем текста. Наиболее полный текст (вплоть до гл. 67) под заглавием «А се книгы тайны Божие, явление Еноховы» содержится в серб. (восходящей к западнорус. оригиналу) рукописи сер. XVI в. из Национальной б-ки Австрии (Vindob. Slav. N 125). С ним практически совпадает по составу погибший в 1941 г. серб. список XVI-XVII вв. из старого собрания НБС. 151 (443), опубликованный С. Новаковичем, а также содержащийся в сборнике 1701 г., находившемся в кон. XIX в. в собрании Е. В. Барсова. В лит. конвое т. н. Академического хронографа (ГИМ. Увар. 18-F, посл. треть XV в., и восходящий к нему список кон. XV в.- БАН. 45. 13. 4) помещена «Книга тайн Еноховых» (или «От потаенных книг, о восхищении Енохове праведнаго»), содержащая окончание жизнеописания Еноха и историю Мелхиседека; текст в том же объеме вошел в сборник XVI в. (РГБ. Троиц. Фунд. 793). Меньший по объему текст (озаглавленный «От тайных книг Еноховых о ереси Мелхиседека» и включающий историю Мелхиседека, часть гл. 70 и далее Е. в. к. до конца) содержится в сборниках РГБ. Собр. Д. В. Пискарёва. 143 (старый - М. 578), 1-я пол. XVI в., и ГИМ. Барс. 2729, XVII в. Наибольшее распространение в древнерус. книжности получила компиляция-пересказ (под заглавием «От книг Еноха праведного, прежде потопа и ныне жив есть») глав 41-65 Е. в. к., включенная в состав учительной части «Мерила праведного» - юридического сборника, составленного не позднее кон. XIII в. в Сев.-Вост. Руси ( Тихомиров М. Н. Русская культура X - XVIII вв. М., 1968. С. 181-182). Старший (пергаменный) список сборника (РГБ. Троиц. Фунд. 15) тверского происхождения датируется сер.- 2-й пол. XIV в. (текст Е. в. к. по этой ркп. факсимильно изд. М. Н. Тихомировым и набран Р. Шнайдером). Позднейшие (XV-XVII вв.) списки «Мерила праведного» (обычно в соединении с Кормчей) исчисляются десятками, старшие из них датируются сер.- 3-й четв. XV в. (Пермь. НБ Пед. ун-та. б/н - см.: Демкова Н. С., Якунина С. А. Кормчая XV в. из собрания Пермского педагогического института//ТОДРЛ. 1990. Т. 43. С. 330-337; Пихоя Р. Г. Пермская кормчая: О предыстории появления Чудовской кормчей 1499 г.//Общественное сознание, книжность, лит-ра периода феодализма. Новосиб., 1990. С. 171-175), кон. XV в. (РГБ. МДА. Фунд. 187 - «Кормчая Ивана Волка Курицына»; текст Е. в. к. изд.: Мазуринская кормчая: Памятник межслав. культ. связей XIV - XVI вв. М., 2002. С. 630-633) и 1499 гг. (ГИМ. Чуд. 167); см. также: Мещерский. 1976. С. 204. Примеч. 52). Фрагмент текста в составе «Мерила праведного» идентичен во всех списках этого сборника, различия в орфографии. |
| занял А. Ф. Малиновский (его списки с Н. кон. XV-XVII в.: РГАДА. Ф. 197). Самой полной из ранних публикаций Н. Москвы является работа А. А. Мартынова «Надгробная летопись Москвы» (1895; более 500 Н. XVI-XVIII вв.). Однако только И. М. Снегирёв стремился точно передать текст надписей на Н. церковнослав. шрифтом. В перечисленных работах представлены в т. ч. сведения об утраченных позже Н., но историки к ним практически не прибегали. Обращение исследователей к архивным документам (А. Г. Авдеев, С. А. Смирнов и др.) доказало их важность для истории бытования Н. В 2000 г. С. Ю. Шокарев выявил архив архит. В. А. Гамбурцева (ГИМ. ОПИ. Ф. 327. Оп. 1. Д. 51), к-рый в 80-х гг. XIX в. изучал Н., их производство и приемы декорирования (резьба, раскраска) на фоне европ. традиции и пришел к выводу, что «русское надгробие чрезвычайно просто, одинаково для лиц различных общественных положений, от царя до простолюдина», но уже в древности выделились такие типы, как «каменная доска (цка) для надписи», «форма каменного гроба» («каменное надгробие, размером соответствующее величине лежащего человека») и «форма каменного креста с надписью». За рамками исследований остались валунные Н. и сложные композитные формы (аркосолии, раки, надгробницы, кивории и др.). На рубеже XIX и XX вв. заметный вклад в изучение рус. Н. внесли сотрудники музеев и археологи, опубликовав плиты из собрания ГИМ и древние каменные кресты (А. А. Спицын, И. А. Шляпкин). В советское время (в основном после 1945) изучение древнерус. Н. продвигалось за счет сбора новых образцов, количество к-рых быстро росло в ходе полевых исследований (Т. В. Николаева, Ю. М. Золотов и др.). Особым этапом в изучении Н. Москвы стала эпиграфическая сводка (до сер. XVII в.) В. Б. Гиршберга. Вскоре (60-е гг. XX в., Н. С. Шеляпина) находки вокруг Успенского собора Московского Кремля положили начало изучению Н. «доэпиграфического» (до кон. XV в.) периода, а работы Т. Д. Пановой включили в орбиту исследования саркофаги Вознесенского мон-ря. С 90-х гг. |
| 2 др. редакции «Путешественника» расходятся с 1-й в ряде существенных моментов. Автором сочинения во 2-й и 3-й редакциях назван инок Михаил. Во 2-й редакции вводится важное замечание: «А тамо антихрист не может быть и не будет»; описание Б. дано не столь подробно, как в 1-й редакции, отсутствует сообщение о перекрещивании выходцев из России и т. д. Происхождение легенды о Б. напрямую связано с колонизацией земель по берегам Бухтармы. Бухтарминская рус. община возникла в конечном пункте важного общерус. миграционного пути, с к-рым совпадает реальная часть пути в Б., описанная в «Путешественнике». Вольная крестьянская община бухтарминцев в течение относительно долгого времени находилась вне контроля со стороны гос-ва, что стало источником появления и развития «утопической легенды», не умершей и после включения Бухтармы в состав Российской империи в 1791 г. (Н. Н. Покровский). Во 2-й пол. XVIII в. земли по берегам Бухтармы назывались Б. Присоединение Бухтармы к России, по-видимому, обусловили перенесение понятия Б. дальше на восток и появление Беловодской легенды в том виде, к-рый известен по «Путешественнику» и слухам о Б., циркулировавшим в XIX в. Мн. исследователи (К. В. Чистов и др.) предполагали, что особая роль в формировании и распространении беловодской легенды принадлежала старообрядцам согласия странников . Однако ни в одном из страннических сочинений XVIII-XX вв. нет упоминаний о Б., ни в одной страннической рукописи не встречаются списки «Путешественника». Представление о существовании целой страны, где нет и не может быть антихриста, где сохранилось во всей полноте «дониконовское» священство, в корне противоречит учению странников о всемирной и окончательной победе антихриста и конечном истреблении им «истинного» священства. Возникновение и распространение легенды о Б. не связано с деятельностью определенного старообрядческого согласия, она жила среди поморцев, часовенных, беглопоповцев и др. Первое сообщение о Б., дошедшее до российского правительства, поступило от алтайского крестьянина Д. М. Бобылёва, получившего нек-рые сведения от бухтарминцев. В 1807 г. Бобылёв передал в Мин-во внутренних дел сообщение, что он побывал «на море Беловодье», где живут рус. старообрядцы - до 500 тыс. чел., имеющие церкви, епископов и священников «по старому закону»; беловодцы «сами по себе живут, никому дани не платят». Бобылёв сообщил, что беловодцы желают вернуться на родину, если им будут обеспечены свобода вероисповедания и право поселиться в избранных ими местах. О донесении Бобылёва доложили императору, к-рый распорядился выдать Бобылёву 150 р. и направить его к сибирскому генерал-губернатору, после чего Бобылёв исчез. |
| Будет ли это лингвист, он найдет здесь памятники языка глубокой древности с весьма важными и интересными чертами фонетики и морфологии; будет ли это классик, он найдет здесь весьма ценные списки произведений византийской литературы, он на каждом шагу может брать здесь полными пригоршнями нужный ему материал; будет ли он палеограф, он всегда встретит здесь первостепенные памятники рукописные, нередко притом единственные в своем роде; будет ли он археолог или историк искусства, он найдет тут великолепные образцы византийской архитектуры, живописи, некоторых художественных изделий и пр.; будет ли он историк культуры, к его услугам явятся на Афоне целые горы еще неизданных документов и грамот на греческом, латинском, славянском и других языках» 1 . Исключительная ценность афонских рукописей давно была отмечена европейскими специалистами и, в частности, русскими исследователями. Ученые-паломники, прибывавшие на Афон из России, посещали библиотеки святогорских монастырей и по мере возможностей составляли либо краткие, либо более подробные описания увиденных ими древних манускриптов. Благодаря трудам Василия Григоровича-Барского (XVIII в.), преосвященного Порфирия (Успенского) , профессора В. И. Григоровича, архимандрита Антонина (Капустина) , П. И. Севастьянова (XIX в.) и многих других, перед современными исследователями уже достаточно полно раскрыты сокровища славянской и византийской письменности. С середины XIX – начала XX вв. начались особенно активные исследования по выявлению рукописного наследия Святой Горы, в результате чего многие памятники древней письменности, открытые на Афоне, получили мировую известность. Но предстоит еще сделать многое, и особенно – для более полного выявления многовековых духовных связей Афона с Русской Православной Церковью . И для того, чтобы успешно продвигаться по этому пути, необходимо обобщить все то, что уже сделано в указанной области нашими предшественниками. Обзору тех исторических сведений, которые выявляют наличие тесных духовных связей Афона и Русской Православной Церкви на протяжении почти целого тысячелетия, и посвящена настоящая статья. |
| Свое рукописное собрание Василий Григорьевич собирал свыше 40 лет, с 1874 по 1916 гг., очень целенаправленно, приобретая лишь сочинения старообрядческих авторов, преимущественно беспоповского, поморского направления в старообрядчестве, что в наиболее полной мере отражало его научные интересы. Необходимость в собирательстве рукописей диктовалась не только и не столько любовью ученого к собирательству, но и чисто утилитарными причинами. Дело в том, что государственные древлехранилища в XVIII–XIX вв. почти не имели в своих стенах старообрядческих рукописей и не занимались их целенаправленным приобретением. Так, например, в БАН такие рукописи, ко времени поступления сюда Дружининского собрания, насчитывались единицами. Широкий охват исследований по истории старообрядчества на основе доступных в то время материалов в государственных архивохранилищах С.Петербурга и Москвы был явно недостаточен 1 . Большинство приобретенных В.Г. Дружининой рукописей для своего собрания состоит из сборников, каждый из которых содержит десятки небольших авторских сочинений: повестей, «слов», житий, писем, челобитных, посланий, стихов, песнопений, служб и др. Вскоре перед исследователем встал вопрос о систематизации содержания и упорядочении хранения своего собрания рукописей. Это было необходимо прежде всего для организации ссылок на рукописи собрания в научных работах, как своих, так и других исследователей. Так, Василием Григорьевичем был задуман и осуществлен его знаменитый каталог «Писания русских старообрядцев», в котором, помимо рукописей собственного собрания, нашли отражение и все другие, известные составителю по существующим научным описаниям 2 . К моменту окончания работы над «Писаниями», в Дружининском собрании насчитывалось около 500 рукописей, но из-за чрезвычайной сложности задуманной работы, лишь 100 из них нашли отражение в этом каталоге, где было зафиксировано около 1500 старообрядческих сочинений. «На эту работу, – писал позднее В.Г. Дружинин в своих «Воспоминаниях», я потратил около десяти лет и сверх ожидания получил более полутора тысяч сочинений именных и безымянных...» 3 . Книга В.Г. Дружинина вызвала большой общественный интерес и послужила объектом доброжелательной критики 4 . Работу над каталогом ученый продолжил и к 1922 г., в подготовленном им новом издании «Писаний» были отражены списки еще 478 старообрядческих сочинений «бывших доселе неизвестными» 5 . К сожалению, этот «исправленный и дополненный» каталог так и не был издан, а его рукопись была утрачена 6 . |
|
|
