| В конце VI века императором Византии становится Маврикий (582–602). После того, как с его помощью царем Персии становится Хосров II (591–632), бóльшая часть Персидской Армении отошла к Византийской империи. Император предпринял попытку призвать к единству с Православной Церковью антихалкидонитское духовенство Двинского католикосата Армянской Церкви, которое оказалось на территории Византии . После собора в Феодосиополе (ныне г. Эрзурум – северо-восток Турции) в 591 году был основан армянский православный католикосат. Вскоре кафедра была перенесена в местечко Аван, недалеко от реки Азат, по руслу которой проходила граница между византийской и персидской частями Армении. Тем самым был учрежден католикосат с центром в Аване, где были построены кафедральный собор и резиденция. Католикосом был избран Иоанн Багаранский, несший до этого подвиг столпничества. На другой стороне р. Азат, недалеко от Авана, в городе Двине, находился антихалкидонитский католикосат ААЦ, возглавляемый католикосом Мовсесом Егивардеци (574–604) . В 602 году, после убийства императора Маврикия и неудачной военной кампании против персов императора Фоки, эта часть Армении вновь переходит к Персии . Снова оказавшись на территории Персии, бóльшая часть духовенства православного Аванского католикосата, которая не согласна была чрез отвержение IV Вселенского собора соединиться с ААЦ, вынуждена была удалиться в Тайк или Византию . Однако пять епископов и около двадцати пресвитеров согласились предать анафеме Халкидонский собор, после чего они были приняты в ААЦ . В одном из главных догматических источников ААЦ «Книге посланий» ( ) сохранилось рукописание от тех епископов и священников Аванского католикосата, которые пожелали войти в общение с ААЦ . От последних требовалось письменное удостоверение в том, что они анафематствуют «скверный» ( ) томос Льва и «злой» ( ) Халкидонский собор . И в зависимости от того, по каким причинам тот или иной епископ или священник причащался с православными, будучи в единении с Византийской Церковью, назначалась более или менее строгая епитимия ( ) со стороны тогдашнего местоблюстителя Вртанеса Кертога (604-607) . Позднее через епитимию принимал бывших клириков Аванского католикосата и избранный на Двинском соборе 607 года католикос Авраам (607–613) . |
| Погребальная служба рассматривалась византийцами как одно их шести главных святых таинств. Ее не совершали только над некрещенными, людьми иной веры или отрекшимися от веры, самоубийцами, мертворожденными или убитыми во чреве младенцами. Для похорон подходил любой день, кроме дня Святой Пасхи и дня Рождества Христова. Чинопоследование погребения начиналось с того, что над умирающим, душа которого разлучалась с телом, читался особый молебный канон с соответствующими псалмами. Тело покойного омывалось и умащивалось маслами, аромата – благовониями в ознаменование духовной чистоты и непорочности жизни умершего. После этого «обряжали усопшего», видимо, одевали в чистые, новые одежды, сообразно званию или виду служения умершего, но наиболее часто окутывали тело белым льняным покрывалом – саваном, прандием или офони. Иоанн Хрисостом, объясняя значение таких белых погребальных одежд, называл их одеждами нетления и бессмертия. Если обряжали умершего архиерея или священника, в руки ему вкладывали Евангелие, с которым и хоронили в могиле. Кроме того, под голову иногда клали подушечку с лавровыми листьями, которые тоже имели символическое значение. Все это время над усопшим читали Священное Писание , пели погребальные псалмы и поминали усопшего в особых молитвенных обращениях к Богу и с произнесением имени покойного. Когда приготовления заканчивались, тело усопшего на руках несли в храм. Перед выносом тела из дома над ним совершали заупокойную литию, сопровождаемую каждением вокруг тела. Это каждение означало, что душа умершего христианина, подобно кадильному фимиаму, возносящемуся вверх, восходит на небо, к Престолу Всевышнего. Приготовления к погребению происходили всю ночь, пока длилось пение псалмов при горящих вокруг тела усопшего ромея свечах и лампадах. Псалмы продолжали исполнять и тогда, когда погребальная процессия, в которой участвовали родственники, друзья, облагодетельствованные покойным, двигалась с телом усопшего к храму, а затем к могиле. В столице в таких случаях впереди шло не менее восьми женщин, далее следовал аскитр – носильщик свечей, а за ним – группа, состоявшая из канторов и певчих, исполнявших псалмы. Рядом с телом умершего следовали священники со свечами и диакон с кадильницей, а за ними шли прочие, окружающие покойника, тоже с зажженными свечами в руках. Они как бы выражали духовную радость о возвращении своего брата или сестры к Вечному Свету – Богу. Недаром на ранневизантийских надгробиях и на стенах гробниц кроме имени умершего обычной надписью стала сакральная формула «Фос Зое» – «Свет Жизнь». Феодорит Киррский вспоминал в своей «Церковной истории», что когда тело святителя Иоанна Хрисостома переносили в Константинополь из глухого провинциального городка Команы, где он умер в ссылке, то у сопровождавшего это шествие многочисленного народа были в руках свечи, так что Боспор казался огненным от отражения в его волнах света тысяч и тысяч свечей. |
| Житие Неронова, к сожалению, не говорит о том, сколько времени он пробыл в лавре. Но из этого жития, зато известно, что и после ухода оттуда молодого Ивана архимандрит Дионисий не оставлял его без помощи и совета. На прощание престарелый архимандрит Дионисий, убедившись, что Иван " истинен и верен есть во всем», трогательно благословил своего ученика: " Чадо Иоанне, буде на тебе милость пресвятой Троицы и преподобных Сергия и Никона [основателей лавры] и мое грешное благословение от ныне и до века». Но архимандрит не только не ограничился благословением, но и выхлопотал у уважавшего его патриарха рукоположение молодого Неронова в диаконы и место диакона в том же самом селе Никольском, в котором Неронов жил до своего изгнания, за обличения разврата и пьянства. На этот раз Неронов мог чувствовать себя победителем местных представителей духовенства, так как в сопровождение молодого проповедника сам патриарх послал в Никольское грозное послание, осуждая тамошние порядки и отсутствие благочестия. Из Никольского Неронов несколько раз ездил в Москву, где у него, видимо, с помощью Дионисия, успели наладиться знакомства и связи. Там же, во время его второго путешествия, он был уже рукоположен в священники. Но, несмотря на упрочившееся положение, трудности с местным духовенством продолжались, и он, взяв с собой жену, отправился в Нижний Новгород. По дороге о. Иван Неронов остановился в селе Лыскове у известного тогда своим праведным житием священника Анания. Ананий был как бы прообразом будущих Оптинских старцев, и к нему приходило очень много людей за наставлением, духовной помощью и советом 108 . В Нижнем Новгороде Неронов стал настоятелем очень небольшой и заброшенной церкви Воскресения Христова. Сжатость жития не позволяет точно установить ни годы его поездок, ни время появления его в Нижнем Новгороде. Тем не менее, можно предполагать, что архимандрит Дионисий продолжал руководить действиями Неронова и после ухода его из Никольского. Тот факт, что Нижний Новгород был в епархии патриарха Филарета, всегда дружески относившегося к Дионисию и уже показавшего, что он оценивает ученика архимандрита, говорит в пользу того, что в Нижний Новгород Неронов попал не случайно, а с благословения и Дионисия, и Филарета. Что же касается пребывания Неронова у Анания, то тоже вполне вероятно, что Дионисий, человек монастырской жизни, направил к нему своего бывшего ученика и служку для того, чтобы пройти школу работы в миру у одного из лучших духовников тех десятилетий. Не случайно же Ананий был духовным наставником не только Ивана Неронова, но и других таких видных деятелей церкви середины XVII века, как патриарх Никон и известный своим благочестием митрополит Иларион Суздальский. |
| Кн. 22 (далее – Ананий Фёдоров. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суздале. – Ред.). Суздаль по летописям видим уже в 1024 г. (Собр. л. 5, 135. 7, 328. 329; Никон. л. 1, 130). 868 Собр. л. 4, 102. 6, 128. 9, 14. Прежде свт. Леонтия в Ростове «Феодор, Феогност, Феодор, Иларион, Феогност, Феодор». По житиям свв. Леонтия и Аврамия, после Феодора занимал кафедру в Ростове не Феогност, а Иларион. То же по известию о сгоревшей первой Ростовской церкви: «а служило у той церкви епископов 7: 1 епископ Феодор, 2 епископ Иларион, 3 епископ Леонтий чудотворец»... и пр. ( Макарий (Булгаков) , митр. История Русской церкви. Т. 2). Не приходил ли Феогност в Ростов со случайным поручением правительства? 869 Востоков А. Описание рукописей Румянцевского музеума. 156, 160. Распространенное житие свт. Леонтия см.: Православный собеседник. 1858. 1. 871 В житии свт. Леонтия «тот был первый епископ Ростову Феодор. И крести Ростовскую землю и Суздальскую и церковь в Ростове во имя Владычицы нашей Богородицы Приснодевы Марии и устрои ю чудну вельми и – много поучив я вере христианстей; но не можаше их уверити до конца, искони злому их неверствию укоренившуся. И изгнан бысть от них. Се же слыша патриарх (?), яко Феодор епископ многи люди крести, но не можаше их привести до конца в познание истинного Бога, но изгнан быв избежа от них; патриарх же паки вскоре избра от своего клироса Лариона именем. Краткое житие свт. Леонтия: бывшие там прежде него (Леонтия) епископы Феодор и Иларион удалились оттуда, не терпя неверия и гонения от народа. 873 Ананий Фёдоров. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суздале. Здесь документами доказано, что в честь свт. Феодора епископа строились храмы и память его праздновалась 8 июня. Служба ему и святителю Иоанну написана была иноком Григорием, описавшим и жизнь прп. Евфимия, в конце XV в. У Анании показаны и чудеса святителя. Служба ему в ркп. XVII в. (у Толстого 2 1911). Ср. Владимирский. сборник, стр. 165. В одном списке святцев сказано: «преставился в л. |
| Далее в " Древностях " (20:9, 1) Иосиф описывает самочинные действия первосвященника Анания после смерти прокуратора Феста следующими словами: " Но младший Ананий, который, как мы сказали, стал первосвященником, был смелого характера и исключительно дерзок. Он следовал партии саддукеев, которые, как мы уже показали, суровее в приговорах, нежели все евреи. А так как Ананий был расположен указанным образом, он решил, что получил теперь в свои руки отличную возможность, поскольку Фест был уже мертв, а Альбиний только еще в дороге. Итак, он собрал судейский совет и поставил перед ним брата Иисуса, так называемого Христа, по имени Иаков, вместе с некоторыми другими, и, обвинив их как нарушителей закона, приговорил к побитию камнями " . Этот отрывок, подобно предшествующему, также был известен Оригену и Евсебию. [Ориген, Против Цельса, 1:47, 2:13; Евсебий, История церкви, 2:23.] История смерти Иакова Справедливого (как называли брата нашего Господа) детально рассказана Егесиппом, иудео-христианским автором около 170 г. [Его рассказ сохранен Есебием, 2:23.] Рассказ Иосифа важен главным образом потому, что он называет Иакова " братом Иисуса, так называемого Христа " , что указывает на то, что он упоминал уже Иисуса. В самом деле, мы находим такое упоминание во всех дошедших до нас копиях так называемого " флавиева свидетельства " в " Древностях " 18:3. Там Иосиф сообщает о беспорядках, ознаменовавших прокураторство Пилата, и продолжает: " Около того времени появился Иисус, мудрый человек, если в самом деле должно называть Его человеком, ибо Он совершал чудесные вещи и учил людей, которые постигали истину с наслаждением. Он увлек за Собой многих евреев, а также многих греков. Этот человек был Христос. И когда Пилат приговорил Его к распятию по обвинению главенствующих между нас людей, те, кто любил Его, поначалу не отступились, ибо Он явился им на третий день снова живым, как предрекли то и тысячи иных чудесных вещей о Нем пророки: и даже доселе племя христиан, называемых так по его имени, еще не вымерло. " |
| Богомолец твой, Иосиф архиепископ астароханский, Бога моля, челом бьет. В нынешнем, государь, в 174-м году прислана ко мне, богомолцу твоему, твоя великого государя грамота, а в той твоей великого государя грамоте писано: как александрейский папа и патриарх кир Паисий и антиохийский патриарх Макарий и синайские горы архиепископ Ананий и цареградцкого патриарха области трапезонской митрополит в Астрахань приедут, и мне, богомолцу твоему, по прежнему твоему великого государя указу ехать из Астрахани к вам, великому государю, к Москве с ними, патриархи, вместе и держать бы к ним честь и бережение. И в нынешнем же, государь, во 174-м году июня в 21 день александрейский папа и патриарх кир Паисий и антиохийский патриарх Макарий и синайские горы архиепископ Ананий и цареградцкого патриарха области трапезонский митрополит Филофей и иные с ними черные власти в Астрахань приехали, а я, богомолец твой, встретил их, вселенских патриархов, ко взморию об урочище в Бирюльских островках и, взяв от них благословение и приехав в Астрахань, встретили их со кресты с боярином и воеводою с князем Яковым Никитичем Одоевским с товарыщи у патриарша двора к юртам; и, приняв их против твоего великого государя указу, достойную им честь воздали и за ваше государское многолетное здравие Бога молили и молебствовали; и они патриархи из соборной церкви в дому Пречистые Богородицы у меня, богомолца твоего, хлеба ели. А струги, государь, им изготовлены совсем до приезду их, и я, богомолец твой, с ними, вселенскими патриархи, совсем же изготовился ехать и в судно поклался; а что, государь, с ними, вселенскими патриархи, чиновных и всяких людей, и о том к тебе, великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцу, к Москве писано в отписке боярина и воеводы князя Якова Никитича. Грамоты царя Алексея Михайловича к митрополитам, новгородскому Питириму и крутицкому Павлу, архиепископу рязанскому Илариону и архимандриту чудовскому Иоакиму, с восхвалением подвигов путешествия патриархов александрийского и антиохийского и иеродьякона Мелетия, по случаю прибытия их в Астрахань, с собственноручными приписками и поправками царя 705 |
| желающим принять православие и по выходе из заключения немедленно принял православие. Рижский епископ, приснопамятный Филарет, конечно, по указанию священника, присоединявшего Баллода к православию по нравственным его качествам и по уважению, каким он пользовался от крестьян, нашел его достойным священного сана и посвятил его во священника к православной Лаудонской церкви Венденского уезда. Так как эта церковь состояла в моем благочинии, то мне пришлось лично познакомиться с отцом Баллодом. Это был муж строгой нравственности, малоразговорчивый и вполне уважаемый своими прихожанами, которых у него было до тысячи человек. Богослужение им было отправляемо в церкви, которая помещалась во временном здании. Это помещение было всегда полно при служении отца Баллода, который при всякой службе говорил поучение латышам, а эти поучения произносились им с чувством, с убеждением в истине православия и привлекали к православию лютеран. Присоединявшихся в его приходе к православию было довольно и тогда, когда в других православных церквах эти присоединения случались изредка. Отец Ананий Декснис получил полное семинарское образование и кончил курс в Рижской Духовной Семинарии – студентом. Свой твердый характер он проявил еще будучи семинаристом; он мне рассказал следующее: когда он был уже в последнем классе, его обвинили перед ректором в каким-то серьезном проступке. Отец ректор хотел примерно наказать преступника и, призвав его к себе, объявил ему такое решение: или он должен потерпеть телесное наказание, или подвергнуться исключению из семинарии. Ананий Декснис объявил отцу ректору, что он вовсе не виноват, в чём его обвиняют и никогда не пожелает понести унизительное для ученика семинарии наказание. «Но я прикажу», возразил отец ректор, «насильно подвергнуть телесному наказанию». Возмущенный этим Декснис объявил отцу ректору, что он каждого служителя, осмелившегося взять его, искусает, как собака. Отец ректор принужден был представить преосвященному Платону доклад об исключении из семинарии ученика Дексниса. Мудрый и |
| Из Никольского Неронов несколько раз ездил в Москву, где у него, видимо с помощью Дионисия, успели наладиться знакомства и связи. Там же, во время его второго путешествия, он был уже рукоположен в священники. Но, несмотря на упрочившееся положение, трудности с местным духовенством продолжались, и он, взяв с собой жену, отправился в Нижний Новгород. По дороге о. Иван Неронов остановился в селе Лыскове у известного тогда своим праведным житием священника Анания. Ананий был как бы прообразом будущих Оптинских старцев, и к нему приходило очень много людей за наставлением, духовной помощью и В Нижнем Новгороде Неронов стал настоятелем очень небольшой и заброшенной церкви Воскресения Христова. Сжатость жития не позволяет точно установить ни годы его поездок, ни время появления его в Нижнем Новгороде. Тем не менее можно предполагать, что архимандрит Дионисий продолжал руководить действиями Неронова и после ухода его из Никольского. Тот факт, что Нижний Новгород был в епархии патриарха Филарета, всегда дружески относившегося к Дионисию и уже показавшего, что он оценивает ученика архимандрита, говорит в пользу того, что в Нижний Новгород Неронов попал не случайно, а с благословения и Дионисия и Филарета. Что же касается пребывания Неронова у Анания, то тоже вполне вероятно, что Дионисий, человек монастырской жизни, направил к нему своего бывшего ученика и служку для того, чтобы пройти школу работы в миру у одного из лучших духовников тех десятилетий. Не случайно же Ананий был духовным наставником не только Ивана Неронова, но и других таких видных деятелей церкви середины XVII века, как патриарх Никон и известный своим благочестием митрополит Иларион Суздальский. Не менее вероятно, что выбор Нижнего Новгорода как первого места проповеди этого молодого священника, был тоже сделан Дионисием. Троице-Сергиева лавра всегда была тесно связана с Нижним Новгородом как главным центром Среднего Поволжья и располагала вблизи города большими вотчинами. Эти связи особенно окрепли, когда во время Смуты нижегородцы первыми откликнулись на призывы Дионисия. |
| Поражения псковичей от немцев и литовцев происходили именно при отступлении Пскова от Новгорода. Конфликт с Псковом имел место еще в 1228–1229 годах, когда еще малолетний Александр вместе со старшим братом Федором был посажен отцом в Новгороде. Ярослав готовил тогда поход на Ригу, к чему хотел привлечь и Псков. Взятие Риги могло бы принципиально изменить геополитическую ситуацию в регионе в пользу Руси. Но псковичи не доверяли князю и всячески саботировали возможный альянс. В противовес курсу Ярослава они заключают мир с Ригой и изгоняют сторонников князя из города. В результате от идеи рижского похода он вынужден был отказаться. Александр Ярославич, между тем, уже являлся новгородским князем, и начинал, вероятно, понимать угрозы, заключающиеся в псковском сепаратизме. В полной мере эти угрозы проявили себя во время конфликта Новгорода с Ливонским орденом в 1240–1242 годах. Приходится констатировать, что имела место псковская измена даже не в отношении Новгорода, а Руси в целом. В выдающемся фильме Сергея Эйзенштейна она нашла олицетворение в образах воеводы Твердилы и его пособника монаха Анания. Твердило Иванкович являлся реальной исторической фигурой – псковским посадником, лидером пронемецкой партии. Ананий же был персоной вымышленной, использование которой имело целью показать в фильме якобы коллаборационистскую позицию Церкви. В 1938 году, когда снимался фильм, идеологический поворот к национальной истории уже произошел, но на Церковь он пока не распространялся. Не исключено, что имя изменника – Ананий – использовалось автором сценария в связи с реальной фигурой Анания Феофилатовича – посадника Новгорода, смещенного со своего поста под давлением Александра Невского в 1255 году, после новгородского восстания, и бежавшего из города. Однако, по-видимому, пронемецкая партия в Пскове в реальности была более представительной. Разрыв Новгорода с Псковом датируется 1237 годом. И во время Невской битвы этот разрыв всё еще сохранялся. Псковичи, возможно руководствуясь экономическими соображениями, не чувствовали политического контекста. |
| В 1496 или 1497 г., как сообщает Житие, К. основал пустыньку в Комельском лесу, на месте слияния рек Талицы и Нурмы. У Московской дороги иноки водрузили крест, возле него прохожие оставляли милостыню, которую мон. Ананий по благословению игумена собирал и приносил в обитель. Однажды он утаил часть денег. На литургии, когда Ананий подошел приложиться к иконе, она поднялась вверх. Тогда монах раскаялся, и К. его простил. В 1501 г. митр. Симон рукоположил К. во священника, что говорит о связях К. с митрополичьей кафедрой (во ВГИАХМЗ сохр. подлинник ставленой грамоты: Собр. Вологодского архиерейского дома. Оп. 2. Д. 1). В мон-ре были построены 2 церкви, в честь Введения во храм Пресв. Богородицы (сначала маленькая, затем большего размера; освящена в 1515) и во имя св. Антония Великого (о явлении св. Антония К. рассказано в одном из прижизненных чудес в Житии), а также больница, пекарня, поварня, богадельня. Сразу началась распашка земель; по словам Жития, игумен стал «тяжарем» (пахарем). Известны купчие и данные на имя К. 1516, 1518 гг.; сохранилась купчая 1525/26 г. кн. Ивана Нащоки Кемского на земли Корнилиева мон-ря с автографом К. (оригинал грамоты: СПб ИИ РАН. Ф. 11: Колл. Археогр. комис. 100; опубл.: Акты юридические, или Собрание форм старинного делопроизводства. СПб., 1838. 78. С. 121-122). В свое время эти земли дал обители вкладом «по душе» кн. С. А. Шелешпанский: сельцо Никольское, с. Кукобой на р. Ухтоме, сельцо Пантино с 10 деревнями. Все это кн. Иван Нащока купил за 100 р. и в придачу дал коня, лес, пожни и рыбные ловли. Для братии, число к-рой, по сведениям Жития, достигало 90 чел., К. составил общежительный Устав, его основным правилом было строгое послушание настоятелю. Даже личные письма и подарки иноки показывали игумену (это правило существовало и в Кирилловом Белозерском монастыре). Монахам полагалось иметь не более 2 одежд: «...едину ветшану и поплачену, а другую тверду» - и 2 пары обуви. Казначей следил за тем, сколько одежды и обуви находится в пользовании иноков, и не имел права давать дополнительно. Новые ризы монахи получали в обмен на старые. Личное имущество, а также изделия, сделанные своими руками, они сдавали в казну. Если в обитель приходил инок из др. монастыря со своим имуществом, от которого он не хотел отказываться, его принимали на год с условием, что имущество будет опечатано в казне. Монах мог дать милостыню из своих средств только в присутствии и с согласия казначея. Если по истечении года он не передавал имущество обители, то должен был покинуть монастырские стены, забрав свою собственность. |
|
|
