| Монархические антисоветские акты Карловацкого собора были признаны «актами, не выражающими официального голоса Русской Православной Церкви», Священному Синоду, при возможности его полноценного функционирования, предлагалось вынести суждение о «церковной ответственности некоторых духовных лиц» (Акты 1994. С. 193–194). 1125 Ещё в 1921 г. Патриарх Тихон и другие православные иерархи стали искать возможность для участия религиозных организаций, общин и приходов в оказании помощи голодающим. К концу лета 1921 г. Патриарх Тихон пришёл к выводу, что в наибольшей степени преодолению последствий голода будет соответствовать специальный Церковный комитет помощи голодающим. Члены Президиума Всероссийского Комитета помощи голодающим при ВЦИК под председательством М. И. Калинина посчитали целесообразным создание Церковного комитета. 31 августа 1921 г. Патриарх вновь обратился к М. И. Калинину: «Я прошу ускорить по возможности утверждение Положения о Церковном комитете и его обнародовать для повсеместного сбора пожертвований и открытия действий... по оказанию помощи на местах». Учитывая, что денежных пожертвований было явно недостаточно для помощи голодающим, Патриарх и Священный Синод выпустили 19 февраля 1922 г., после одобрения его правительством, специальное послание духовенству и верующим, в котором призывали жертвовать, кроме личных, также храмовые драгоценные украшения, не имеющие важного богослужебного значения. 23 февраля 1922 г. был выпущен декрет об изъятии церковных ценностей. Позднее на допросах Патриарх Тихон подтвердил, что пока он вёл переговоры с ПомГолом, за его спиной был выпущен декрет. 1132 Данная статья, посвящённая реформе знаменных формул, резюмирует третью часть готовящегося к публикации исследования «Древнерусский знаменный роспев XII–XVII веков (на примере попевок семейства рафатки первого гласа Октоиха)». 1133 Работы 1924–1927 гг., собраны вместе в переизд.: Дурново Н.Н. Избранные работы по истории русского языка. М., 2002. 1134 Успенский Б.А. Русское книжное произношение XI–XII вв. и его связь с южнославянской традицией: (Чтение еров)//Актуальные проблемы славянского языкознания: Сб. статей/Под ред. К.В. Горшковой, Г. А. Хабургаева. М., 1988. С. 99 sqq. 1135 В южнославянских говорах редуцированные гласные подверглись изменению уже к концу X века. В слабой позиции они утратились, а в сильной позиции прояснились в гласные полного образования: ъ изменился в о, а ь – в е. |
| Кульминацией работы К. над «Наставлением...» стало 5-е лат. издание, к-рое вышло в 1559 г. В нем К. еще раз сменил подзаголовок: «Наставление в христианской вере, впервые разделенное на четыре книги и разбитое на главы» (Institutio christianae religionis, in libros quatuor nunc primum digesta, certisque distincta capitibus. Gen., 1559; переизд.: CO. Vol. 2). На титуле отмечалось, что количество внесенных изменений столь велико, что это издание «Наставления...» можно считать новым сочинением (aucta etiam tam magna accessione ut propemodum opus novum haberi posit - CO. Vol. 1. Col. XXXIX). Сочинение получило новую структуру: весь текст был разбит на 80 глав, распределенных по 4 книгам. В 1-й кн., имеющей подзаголовок «О познании Бога как Творца и суверенного Правителя мира», излагается учение о богопознании, о Свящ. Писании, о Боге и Его свойствах, о Св. Троице, о Промысле. 2-я кн., «О знании Бога, Который явил Себя Искупителем в Иисусе Христе», содержит изложение учения о грехопадении, о человеческой воле, о спасении и об Иисусе Христе как Посреднике, Искупителе и Спасителе. В 3-й кн., «О том, как быть причастниками благодати Иисуса Христа», К. предлагает протестант. учение о христ. жизни: об освящении благодатью Св. Духа и об оправдании через веру, о соотношении веры и дел, о молитве, а также подробно обсуждает концепцию божественного предопределения. 4-я кн. посвящена экклезиологической тематике и озаглавлена «О внешних, или вспомогательных, средствах, какими пользуется Бог, чтобы привести нас к Сыну Своему, Иисусу Христу, и сохранить в Нем». Здесь К. предлагает учение о церковной общине, о церковных служениях и о таинствах, а также подробно критикует многочисленные «извращения» истинного учения о Церкви в католицизме. Завершается 4-я кн. главой «О гражданском управлении», содержащей изложение принципов отношения христианина к светской власти ( Wendel. 1963. P. 120-121). По-видимому, К. был полностью удовлетворен изданием 1559 г.: при последующих прижизненных переизданиях сочинения он более не вносил никаких изменений в текст. Лат. издание 1559 г. остается окончательной редакцией К., предназначенной для международного распространения (Наставление. Т. 1. С. XVII). |
| Т. о., свою задачу как проповедника К. рассматривал в двойном аспекте: его обязанностью было научение паствы истинам Слова Божия и побуждение слушателей к ведению христ. жизни. Эта двойственная задача объясняет принципиальное отличие проповедей от др. экзегетических произведений К.: проповеди произносились на простом франц. языке, доступном пониманию неподготовленных слушателей; они изобилуют различными риторическими приемами, направленными на то, чтобы удержать внимание аудитории; в них К. гораздо чаще, чем в комментариях, предлагал нравственное истолкование событий и слов Свящ. Писания; наконец, нередко в них содержатся отступления, в к-рых К. прямо или косвенно реагировал на различные события женевской жизни (подробнее см.: Parker. 1992; Halaski. 1966; Stauffer. 1977; Idem. 1978; Blacketer. The School of God. 2006. P. 61-87; Selderhuis. 2009. P. 173-181). IV. Выступления в Конгрегации. В соответствии с «Церковными установлениями» еженедельные заседания Конгрегации должны были начинаться с лекции одного из пасторов по Свящ. Писанию; обычно для лекций избирались богословски важные или сложные для понимания фрагменты. По какому принципу лекции распределялись между пасторами, неизвестно, однако, по мнению исследователей, К. чаще участвовал в обсуждении чужих лекций, чем предлагал собственные толкования (подробнее см.: Boer. 2004). Тем не менее еще при жизни К. были опубликованы нек-рые его экзегетические выступления в Конгрегации: толкование Ин 1. 1-5, к-рым открывался сборник проповедей К., изданный в 1558 г. (текст см.: CO. Vol. 47. Col. 461-484) и 2 толкования отрывков из Послания к Галатам: Гал 2. 11-16 и Гал 2. 15-21 (совр. переизд.: Deux congrégations et exposition du catéchisme. 1964). Помимо этого сохранились и были частично опубликованы выступления К. в Конгрегации, посвященные истолкованию Исх 1. 1-8 (1559; не опубликовано); Нав 1. 1-5 (1563; опубл.: Fischer. 1988), Нав 11 (1563; опубл.: Fischer. 1991); Ис 1. 1-3 (1564; опубл.: Boer. 2000), а также нек-рые замечания К. по выступлениям др. пасторов (см.: Greef. 2008. P. 104). Догматико-полемические |
| см.: Freys, Barge. 1904. S. 315. N 146-147; переизд.: KSchrift. Bd. 2. S. 105-118) и «Объяснение того, как Карлштадт предлагает понимать его учение о достославном Таинстве» (Erklerung wie Carlstat sein lere von dem hochwirdigen Sacrament und andere achtet und geacht haben wil; описание изд. см.: Freys, Barge. 1904. S. 316-318. N 148-152). Трактаты были изданы с предисловиями Лютера, в которых тот заявлял, что К. не является религ. радикалом и не причастен к крестьянским мятежам, подтверждая достижение с ним вероучительного единства. К. в этих сочинениях отказывался от прежних взглядов на Евхаристию, объявляя их лишь гипотезой, и заявлял о том, что он неверно толковал Свящ. Писание и излишне полагался на собственный разум ( Burnett. 2011. P. 75-76). При этом он уклонялся от подробного обсуждения вопроса о Евхаристии и лишь утверждал, что готов присоединиться к «истинному учению», т. е. к учению Лютера ( Barge. 1905. Tl. 2. S. 365-368). Хотя Лютер не был вполне удовлетворен таким «раскаянием», в сент. 1525 г. он добился от курфюрста Иоганна разрешения для К. поселиться недалеко от Виттенберга, оговорив при этом полный запрет К. вести проповедь и заниматься лит. деятельностью (Ibid. S. 369). В течение нескольких следующих лет К. жил в небольших селениях в окрестностях Виттенберга, зарабатывая на жизнь сначала земледелием, а затем торговлей (Ibid. S. 376-380). В февр. 1526 г. в сел. Зегрена состоялось крещение сына К., на к-ром присутствовали Лютер с супругой, Меланхтон и Йонас; сообщая об этом в письме Амсдорфу, Лютер выражал удовлетворение тем, что К. не только на словах, но и на деле отрекся от прежних убеждений относительно недопустимости крестить детей ( Luther M. WA: BW. Bd. 4. S. 36). Несмотря на внешнюю благожелательность, Лютер продолжал недоверчиво относиться к К. и вскоре начал обвинять его в тайных сношениях с Эколампадием и Цвингли, продолжавшими евхаристический спор с Лютером, и в возвращении к прежнему учению о Евхаристии ( Barge. 1905. Tl. 2. S. 379-386). |
| Последним опубликованным сочинением К. стала вышедшая в 1540 г. подборка тезисов «Об отречении от себя» (De abnegatione sui; описание изд. см.: Freys, Barge. 1904. S. 319-320. N 156; переизд.: Barge. 1905. Tl. 2. S. 611-613). По замыслу К., это сочинение должно было стать первым в серии собраний тезисов «Общие места Священного Писания, упорядоченные по алфавиту» (Loci communes Sacrae Scripturae ordine alphabetico disputandi), т. е. в своего рода алфавитной энциклопедии, где К. намеревался последовательно рассмотреть основные богословские термины, показав их укорененность в Свящ. Писании ( Bubenheimer. 1988. S. 653-654). Эти планы остались не осуществленными, т. к. в сер. 1541 г. в Базеле началась жестокая эпидемия чумы. К. обращался к жителям города с ободряющими проповедями и составил особую покаянную молитву, к-рую читал на каждом молитвенном собрании (текст см.: Barge. 1905. Tl. 2. S. 613-614). В нач. дек. он сам стал жертвой чумы и скончался в 11 ч. утра 24 дек. ( Rupp. 1969. P. 151). Богословские взгляды К. Как по складу характера, так и по методу работы К. менее всего был теологом-систематиком: он не оставил ни одного сочинения, к-рое можно было бы признать «суммой» его богословия; большинство его работ посвящены рассмотрению конкретных богословских или религ. проблем, возникавших перед ним в ходе его научной, проповеднической или пасторской деятельности. Значительно уступая по количеству созданных им сочинений Лютеру, К. вместе с тем был одним из наиболее плодовитых протестант. авторов 1-й пол. XVI в.: всего им было создано более 80 произведений ( Zorzin. 1990. P. 273-308), к-рые в течение его жизни выдержали ок. 200 изданий (описание см.: Freys, Barge. 1904). Восприятие идей К. совр. читателем весьма затрудняет свойственный ему особый лит. стиль: сочинения К. написаны краткими, отрывистыми фразами; он нередко резко переходит от одной мысли к другой, излагает свои взгляды торопливо и сбивчиво, словно выговаривая мысли сразу по ходу их возникновения (подробный анализ языка К. см.: Krause. 1990). |
| По мнению Коллинза, эта теория приложима и к теологическому учению о всеобщем воскресении, т. к. в воскресении Бог будто бы восстанавливает материальные сознание и душу, а тем самым и человеческую личность (см.: Clarke. Works. Vol. 3. P. 819-820). Возражая Коллинзу, К. приводил довод, впосл. получивший в философии сознания наименование «аргумент копирования» (Reduplication Argument; см.: Uzgalis. 2011. P. 32-33). Согласно рассуждению К., если признать, что Бог может воссоздать одно индивидуальное сознание, то легко можно представить, как Бог наделяет множество субстанций одинаковыми воспоминаниями и одинаковым сознанием; т. о., если принять гипотезу Коллинза, все они будут одновременно разными субстанциями и одной и той же личностью ( Clarke. Works. Vol. 3. P. 851-853). Поэтому, согласно К., принципом индивидуации не может являться одна из функций или один из актов души, но таким принципом должна быть признана душа в целом как индивидуальная простая сущность, осознающая себя саму как «Я» (Myself). Конститутивную роль души по отношению к человеческому индивиду К. считал одним из наиболее весомых аргументов в пользу представления о единстве и неделимости души (подробный анализ аргументации К. и Коллинза см.: Ducharme. 1986). Тема свободы человеческой воли, к-рая в переписке К. и Коллинза затрагивалась лишь походя, была более подробно раскрыта в последующей полемике К. с Коллинзом, относящейся к 10-м гг. XVIII в. После публикации Коллинзом соч. «Философское исследование о человеческой свободе» ( Collins A. A Philosophical Inquiry concerning Human Liberty. L., 1717) К. написал рецензию на этот трактат, первоначально опубликованную в качестве приложения к изданию его переписки с Лейбницем (переизд.: Clarke. Works. Vol. 4. P. 721-735). В рецензии, отчасти повторяя тезисы, озвученные им в «Бойлевских лекциях», К. оспаривал учение Коллинза о человеке как о «необходимом деятеле» (necessary agent). Как отмечал К., для наименования действия необходимым требуется признать наличие его внешней причины, однако в этом случае человек уже не будет действовать, но будет лишь заранее известным образом реагировать на внешнее воздействие. |
| Т. о., для правомерного рассуждения о действии требуется представление о свободе деятеля (Ibid. P. 721-722). Признавая, что внешние побуждения и мотивы детерминируют воления и поступки в относительном смысле, т. е. представляют человеку некие желательные стратегии поведения, К. отказывался допускать, что они являются детерминирующими причинами волений и поступков. По словам К., «физической, или производящей, причиной действия является исключительно самоподвижное начало (self-moving principle)», т. е. сама воля (Ibid. P. 723). Взгляды К. на проблему человеческой свободы отражены также в его переписке с «джентльменом из Кембриджского университета», которая относится к 1716-1717 гг. (Ibid. Vol. 4. P. 711-718; совр. переизд.: Vailati. 1998. P. 124-131). Главной темой переписки является вопрос о соотношении разума и воли в аспекте свободы. По убеждению К., процесс разумного познания всегда завершается вынесением суждения об истине или лжи, надлежащем или ненадлежащем и т. п. Это суждение отражает законы познания и реальные связи вещей, в силу чего оно является необходимым. Однако, отмечал К., основывающийся на этом суждении волевой акт, к-рый определяет мотивированное знанием действие, не является необходимым, поскольку у человека всегда остается свобода не совершить то, что разум предлагает ему как надлежащее (подробнее о проблеме свободы у К. см.: Ferguson. 1974. P. 122-169; Rowe. 1987; Harris. 2005). Полемика по вопросам триадологии В «Бойлевских лекциях» К. обходил молчанием сложную проблему согласования рациональной естественной теологии с христ. учением о Св. Троице, ограничиваясь лишь кратким повторением общих положений англиканских вероучительных документов. Такая осторожность объясняется тем, что триадологические споры, регулярно возникавшие в Церкви Англии в XVI-XVII вв., способствовали формированию среди англикан. духовенства единой жесткой позиции, в рамках которой любые уклонения от традиц. учения о Св. Троице, представленного в «Тридцати девяти статьях» , рассматривались как посягательство на церковное вероучение и неминуемо влекли за собой церковное, а иногда также и светское наказание. |
| В рубрику крещения было внесено указание, что даже в случае смертельной опасности крещение имеет право совершать только «законный священнослужитель», а не мирян. После прошения о короле в литании добавили отдельное прошение о королевской семье; в заключительную часть литании включили соответствующую краткую молитву; после литании была помещена подборка благодарственных молитв на разные случаи. Наиболее серьезным изменением было добавление изложения англикан. учения о 2 таинствах в краткий катехизис, входящий в чин конфирмации. Узаконенная при кор. Якове версия «К. о. м.» употреблялась в Церкви Англии и при его преемнике кор. Карле I (1625-1649), который не издавал к.-л. законодательных документов, посвященных «К. о. м.». По указанию кор. Карла I, желавшего установить единообразную богослужебную практику в Англии и Шотландии, в 30-х гг. XVII в. под рук. У. Лода (1573-1645), архиеп. Кентерберийского, при активном участии шотл. прелатов Дж. Уэддерберна (1585-1639), еп. Данблейнского, и Дж. Максуэлла († 1647), еп. Росского, была подготовлена переработанная с учетом пожеланий шотл. епископов версия «К. о. м.» для использования в Церкви Шотландии. В этой редакции были учтены некоторые особенности шотл. богослужебной и обрядовой практик; вместо старых переводов везде использовался изданный в 1611 г., при кор. Якове, новый перевод Библии (King James Version); в последовании совершения Евхаристии и в ряде других чинов текст шотл. «К. о. м.» был приближен к консервативной англ. «К. о. м.» 1549 г. (ср.: Brightman. 1921. Vol. 1. P. CLXXXVI-CLXXXVIII). 20 дек. 1636 г. шотл. «К. о. м.» была утверждена королевской прокламацией, предписывавшей использовать ее на всей территории Шотландии с 23 июля 1637 г. (1-e изд.: The Booke of Common Prayer, And Administration Of The Sacraments, and other parts of Divine Service for the use of the Church of Scotland. Edinb., 1637; переизд.: Reliquiae liturgicae. 1847. Vol. 2; в лит-ре также нередко упоминается под условными названиями: «Scottish Liturgy», «Scottish Prayer Book»). |
| При всеобщем интересе к психологическим темам нет ничего удивительного, что к ним обратился и Владимир Федорович Одоевский (1803–1869), писатель, философ, князь. Его «Психологические заметки» были изданы в журнале Современник в 1843 г. (т. 32). Это, конечно, не научный трактат, а скорее психологическое бытоописание, которое при внимательном чтении может быть полезным и теперь, ибо «наиболее оригинальным и самостоятельным был Одоевский во всем, что он писал о внутреннем мире человека» (Зеньковский, 1991, т. 1, ч. 1, с. 151). Его размышления о внутреннем мире человека не остаются в стороне от злободневных проблем своего времени: «Напрасно думают, что умозрительные знания не нужны в практической жизни и что одни эмпирические знания для сего пригодны». К чему клонит автор? – К определению своего отношения к религии: «Умозрительные системы почти всегда религиозны, эмпирические никогда». И более того: «В народах замечается два направления: одно христианское, или живое, движущееся, другое языческое, или варварское, неподвижное» (цит. по: Сочинения. М., 1981, т. 1, сс. 279, 281). Написать это в то время было не так уж просто, как это может показаться теперь: тогда было «не прогрессивно» говорить на эти темы, а кому же хочется прослыть ретроградом. И Одоевский по необходимости переходит на язык притч и метафор, которыми и изобилуют его «Пестрые сказки» для взрослых (переизд.: СПб., 1996). Кроме того, он обратился к тем, кто еще не разучился слушать – к детям. И здесь ему повезло больше: его многочисленные сказки неоднократно переиздавались даже в советское время. Менее известна его несказочная работа для детей; «рассказы о Боге, человеке и природе» (в соавторстве с А. Заблоцким), в которой он говорит и о религиозно-психологических темах: человеческой душе, её духовности и разумности (и вытекающем отсюда отличии человека от животных), о совести, её метафизических основах и психологических особенностях. В 1848 г. была издана «Психология» Никифора Андреевича Зубовского (1816–1886), профессора Могилевской семинарии (СПб.: Тип. Иверсена, 1848). В книге последовательно выдержана традиция психологии как душеведения. В первую часть «О душе человеческой, как существе» вошли главы: «О природе души человеческой», «О союзе души с телом». Вторая часть «О душе человеческой, как силе действующей» состоит из глав: «Предмет деятельности души», «Характер деятельности души», «Способы деятельности души». В первой части автор выступает против вещественности души, говорит о её бессмертности и соотнесенности с духом. Во второй части анализируются внешние чувства, память, рассудок, разум, самосознание, самоощущение. Отдельное внимание уделяется совести и сердцу. Одна из подглавок посвящена «Деятельности чувства религиозного». |
| Так что да, получается, что в ХХ веке акафисты, написанные на чистом церковнославянском языке, без русификаций, встречаются крайне редко. Ведь людей, мыслящих по-славянски и облекающих свои мысли в славянские слова, у нас очень мало. Когда кто-то из наших современников решается написать акафист, то это обычно уже не славянский язык. Если этот акафист попадает к нам, редакторам, то мы стараемся хотя бы орфографию этого текста привести к славянским нормам: слова склоняем по славянским правилам, там, где русизмы «режут глаз», ищем синонимические замены. Но в некоторых наших молитвах на эти русизмы, когда слово, которое есть в славянском языке, в акафисте употреблено в русском значении, уже не обращают внимания. Один из наглядных примеров — это молитва о мире и преодолении междоусобной брани на Украине, которую Святейший Патриарх благословил читать после событий 2014 года. Там есть интересный оборот — обращение ко Господу: «Не попусти стаду Твоему в земле Украинской умалиться от озлобленных сродников» («Не остáви стáдо Своé, от сродник своих во озлоблéнии су´щих, умáлитися»). С точки зрения русского языка в этой фразе нет никаких проблем, потому что под «озлобленным» понимается человек, внутреннее состояние которого — злоба. А в славянском «озлобленный» — это человек, «обстоимый» (окруженный) злобой. Тот, на кого злоба направлена. И при переходе из славянского в русский слово «озлобление» поменяло значение на 180 градусов. И в этой молитве оно употреблено в русском значении, и так и читается всей нашей Церковью. Продолжение следует... Алексей Васильевич Попов (1856-1909) — профессор Казанской духовной академии, автор книги «Православные русские акафисты» (1-е изд. — 1903 г.; переизд: М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2013). Хайретизмы (греч. χαιρτισµα — приветствие, от χαρε, букв. — радуйся) — приветствия, обращенные к воспеваемому священному лицу и состоящие из слова «радуйся», описания и прославления этого лица. Требования к предоставлению акафистов на рецензирование Издательским Советом Русской Православной Церкви см.: URL: izdatsovet.ru/news/detail.php?ID=42396 |
|
|
