| Слово в неделю о Самарянке Глагола к Нему жена: Господи, даждь ми сию воду, да ни жажду, ни прихожду семо почерпати. Ин. 4:15 Нашей человеческой природе свойственна жажда телесная и духовная. Жажда телесная требует для своего утоления благ видимых, временных, жажда духовная требует благ невидимых, вечных. Источник первых благ представляет, нам собою мир с необъятным разнообразием своих предметов, источник благ последних есть Бог бесконечный со своими высочайшими дарами. Немалое утешение доставляет нашему чувству обладание благами мира, но несравненно высший жребий и лучшая доля тех, которые открыли для себя наслаждение в благодатном единении с Богом небесным. Сколько возвышается небо над землею, сколько превосходит Бог все сотворенное Им, столько же преимуществует наслаждение духовное пред всеми утешениями мира. Благословенна поэтому и блаженна жажда нашего духа, ищущего себе вод вечных, изливающихся от бессмертного источника – Бога! Благословенна и блаженна жизнь тех, которые, умеряя и сдерживая жажду благ временных и тленных, воспламеняются святым желанием единого на потребу – желанием найти вечное успокоение сердца в союзе с Господом Спасителем! Не все однако же сознают и живым образом чувствуют в себе священную жажду духа. Есть люди, которые даже и не подозревают в себе этой жажды, потому что она совершенно подавлена и заглушена низшими и грубейшими требованиями плоти, кроме которых плотоугодники ни о чем более не думают и не заботятся в своей жизни. Не нашим немощным силам действовать на сердца людей и открывать в них жажду бессмертных вод жизни вечной; дело это принадлежит великому Богу и Его вседействующей благодати. Мы только можем содействовать чистому и спасительному стремлению духа, возжаждавшего благ вечных, и по указанию слова Божия открывать прямой путь, ведущий к обретению и наследию этих благ. Бессмертная жажда нашего духа не иным чем может быть утолена, как водами благодати Господа нашего Иисуса Христа. Он есть источник жизни вечной, в Нем радость нашего духа, в нем веселье нашего сердца. |
| Фома Аквинский (католический святой) Вопрос 31. Об удовольствии как таковом Теперь пришло время исследовать удовольствие и страдание. Что касается удовольствия, то нам следует рассмотреть четыре вещи: 1) удовольствие как таковое; 2) причины удовольствия; 3) следствия [удовольствия]; 4) добродетельность и порочность [удовольствия]. Под первым заглавием наличествует восемь пунктов: 1) является ли удовольствие страстью; 2) является ли удовольствие субъектом времени; 3) отличается ли оно от радости; 4) присутствует ли оно в умственном желании; 5) сопоставление удовольствий высшего желания с удовольствиями низших; 6) сопоставление чувственных удовольствий друг с другом; 7) может ли какое-либо удовольствие быть неприродным; 8) может ли одно удовольствие быть противоположным другому. Раздел 1. Является ли удовольствие страстью? С первым [положением дело] обстоит следующим образом. Возражение 1 . Кажется, что удовольствие не является страстью. Так, Дамаскин отличает деятельность от страсти и говорит, что «деятельность есть движение, согласное с природою, страсть же – движение, противное природе» 514 . Но удовольствие, согласно Философу, является деятельностью 515 . Следовательно, удовольствие не является страстью. Возражение 2 . Далее, как сказано в третьей [книге] «Физики», «страдательное состояние присуще движимому» 516 . Но удовольствие связано не с происходящим, а с уже завершенным движением, поскольку вытекает из уже обретенного блага. Следовательно, удовольствие не является страстью. Возражение 3 . Далее, удовольствие – это своего рода совершенство того, кто испытывает удовольствие, поскольку, согласно сказанному в десятой [книге] «Этики», оно «делает деятельность совершенной» 517 . Но претерпевающее воздействие или изменяющееся нельзя считать совершенным, о чем читаем в седьмой [книге] «Физики» и во второй [книге трактата] «О душе» 518 . Следовательно, удовольствие не является страстью. Этому противоречит мнение Августина, полагавшего удовольствие, или веселье, или радость, страстью души 519 . |
| Век будущий Люди по общему обычаю в праздничные дни одеваются в светлые одежды и веселятся. От этого временного и земного празднования возведи ум свой верой к празднику избранников Божиих, которые вечно будут праздновать и веселиться. Нынешнее время для христиан – время трудов, подвига, плача, сетования, печали и крестоношения. В том веке, когда время исполнится и настанет вечность, откроется истинным христианам пресветлый праздник. Тогда они упокоятся от трудов и будут праздновать субботу беспрестанно и вечно, не один день в неделю, а всю вечность. Тогда совлекутся рубищного и плачевного одеяния и облекутся в праздничную и брачную ризу, когда тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие ( 1Кор. 15, 54 ). Тогда облекутся в ризу спасения и одеждою веселья оденутся (ср. Ис. 61, 10 ); облекутся в белые одежды ( Откр. 3, 5 ), в виссон чистый и светлый ( Откр. 19, 8 ). В те дни не увидят ничего печального, скорбного; не будет там страха от врагов, нищеты, болезни; не будет вопля, жалобы, сетования, голода, жажды, холода, жара, никакого неблагополучия, никакого бедствия, но все тихо, мирно, безопасно, весело, светло, радостно, благоприятно. В этой жизни почти все печально и плачевно: страх от смерти, страх от диавола и греха, страх от неприятелей и лжебратии – всего надо опасаться и осматриваться по подобию птицы от ловцов и стрельцов. Здесь ежедневно умираем чаянием и ожиданием смерти; и чем более живем, тем более чаем умереть: ибо чем более живем, тем более уменьшается жизнь наша и ближе подступает смерть. И эта горькая и смертная жизнь преисполнена многими бедами; и чем более продолжается она, тем более умножается бед. Но в том веке ничего такого не будет, но одна только жизнь, блаженство, радость, торжество, восклицание и вечное веселье. Ныне люди привыкли во время праздников друг к другу приходить в дом и друг друга посещать и так вместе веселиться. Тогда избранники Божии соберутся в дом Небесного Отца, в котором обителей много ( Ин. 14, 2 ), и возымеют любезное дружество со святыми Ангелами и всеми небесными Силами, и будут вместе веселиться и радоваться друг о друге перед лицом Небесного своего Отца. Тогда избавленные Господом придут на Сион с радостным восклицанием; и радость вечная будет над головою их; они найдут радость и веселье, а печаль и воздыхание удалятся ( Ис. 35, 10 ). |
| «Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего. Странник я на земле; не скрывай от меня заповедей Твоих» (Псалтирь 118:18-19) Аннотация Уникальный случай: великий английский писатель-христианин пишет о другом великом писателе-христианине. Честертон в начале своей книге характеризует гений Диккенса так: » Мы будем говорить о многих свойствах Диккенса, но разрешите сперва сказать об этом. У нас, в Англии, он был глашатаем той опьяненности жизнью, той радости, которая велела каждому чем–то стать. Лучшие его книги — веселый разгул свободы, и в «Николасе Никльби» больше духа Французской революции, чем в «Повести о двух городах». У него с революцией общие достоинства — он просит и молит человека стать самим собой. И недостатки у них общие — по–видимому, он считает, что больше ничего и не нужно. Ни один писатель не внушал своим героям такой отваги. «Я хороший отец, — говорил он, — всем детям моей фантазии». Он был не только хорошим, но и снисходительным отцом. Дети его фантазии плохо воспитаны. Они сотрясают стены, словно буйные школьники, и разбивают вдребезги сюжет, словно посуду. У нас, современных писателей, герои ведут себя лучше, с ними — как это ни жаль — легче справиться. Нам не грозят сногсшибательные выходки Манталини или Микобера. Мы не обрушиваем на читателя Уэллеров или Уэггов, у нас их нет. Когда же мы переживаем безудержную диккенсовскую радость жизни, неотделимую от чувства свободы, мы познаем лучшее, что есть в революции. Мы понимаем первую заповедь демократии: все люди интересны. Диккенс пытался сделать некоторых своих героев скучными, но это ему не удалось. Он не мог создать скучного человека. Его глупцы занимательнее умников, созданных другими писателями. […] Мы должны постичь безграничное, древнее веселье и доверие к людям хотя бы настолько, чтобы вынести их преизбыток. Что говорить, у Диккенса они и впрямь в преизбытке; веселье он доводит до гротеска, доверие — до неубедительной слезливости. Вы можете, если хотите, завести мятежную радость так далеко, что родится эпитафия Сапси; вы можете довести мятежную надежду до покаяния Домби. Если вам хочется придраться — Диккенс даст вам для этого повод; счесть его вульгарным легче, чем счесть божественным, и тот, кто не может смеяться с ним вместе, посмеется над ним. |
| Псалом Псалом да будет непрестанно в устах твоих. Призываемое имя Божие прогоняет бесов, освящает псалмопевца. Псалом – тишина души, он вознаграждает миром. Псалом – посредник дружбы, единение разъединенных, примирение враждующих. Псалом – привлечение ангельской помощи, оружие против страха мощного, успокоение от дневных трудов, безопасность младенцев, украшение пожилым, утешение старцам, самое приличное убранство женщинам. Он населяет пустыни, уцеломудривает народные собрания, он – первоначальное обучение новопоступающим, приращение преуспевающим, утверждение совершенным, глас Церкви. Он делает светлыми праздники, он производит печаль по Богу. Псалом и из каменного сердца вызывает слезы. Псалом – дело Ангелов, небесное жительство, духовное кадило. Псалом – просвещение душ, освящение тел. В нем никогда не престанем, братия, поучаться и в домах, и в путях: и ложась спать и вставая от сна, будем назидать самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными ( Еф. 5, 19 ). Псалом – радость боголюбцев, он отгоняет празднословие, прекращает смех, напоминает Суд, возбуждает душу к Богу, сликовствует с Ангелами. Где псалом с сокрушением, там и Бог с Ангелами. А где песни чуждого – там гнев Божий и горевоздаяние за смех. Где священные книги и чтения – там веселье праведных и спасение слушателей. А где гусли и лики – там омрачение мужей и жен и праздник диавольский. О, какая злая хитрость, какая выдумка диавола! Как искусно запинает и обольщает он каждого и убеждает делать зло, как добро. Сегодня, по-видимому, поют псалмы, а наутро с усердием предаются пляскам; сегодня – христиане, а наутро – язычники; сегодня носят на себе славное имя, а наутро – эллины; сегодня – рабы Христовы, а наутро – отступники от Бога. Не вдавайтесь в заблуждение: Никто не может служить двум господам, – как написано ( Мф. 6, 24 ). Не можете Богу служить и плясать с диаволом. Псалом – отгнание демонов. Псалом – оружие против страха ночного. Псалом – успокоение от дневных трудов. Псалом – безопасность младенцев. Псалом – утешение старцам, самое приличное убранство женщинам. Он светлыми делает праздники, он производит печаль по Богу. Псалом и из каменного сердца вызывает слезы. Псалом – дело Ангелов, небесное жительство, духовное кадило. Он просвещает ум, он возводит на небеса, он делает людей собеседниками Божиими, радует душу, прекращает празднословие, изгоняет смех, напоминает Суд, умиряет враждующих. Где псалом с сокрушением, там и Бог с Ангелами. А где песня противника, там гнев Божий и горе – воздаяние за смех. Где священные книги и чтения, там веселье праведных, спасение слушателей и посрамление диавола. А где гусли, и лики 50 , и рукоплескания – там омрачение мужей, погибель жен и печаль Ангелам и праздник диавольский. |
| ПИСЬМА БАЛАМУТА Клайв Стейплз Льюис [ < < назад вперед > > к оглавлению ] ПИСЬМО ОДИННАДЦАТОЕ Мой дорогой Гнусик! Видимо, все идет очень хорошо. Особенно рад узнать, что новые друзья твоего пациента познакомили его со всем своим кругом. Я успел проверить в списках, что это вполне надежные люди, прочные хулители Врага и рабы земного, которые, не совершая особых преступлений, спокойно и уверенно идут прямо в дом отца нашего. Ты говоришь о том, что они любят посмеяться. Надеюсь, ты не хочешь этим сказать, что смех как таковой полезен для нас всегда. Этот пункт следует разобрать особо. Я разделяю причины человеческого смеха на следующие: радость, веселье, анекдоты и развязность. Радость проявляется, когда друзья или влюбленные снова встретятся после краткой разлуки. Взрослые люди обычно придумывают какой-нибудь предлог для смеха в виде шутки. Но та легкость, с которой даже самые пустяковые остроты вызывают в такой момент улыбку, показывает, что не в шутках дело. В чем тут причина, мы до сих пор не знаем. Что-то подобное этой радости выражается в гнусном искусстве, называемом музыкой, и еще что-то похожее, говорят, бывает в раю, на небесах - какое-то бессмысленное и ненужное учащение ритма блаженных эмоций, совершенно непонятное для нас. Такой смех не в нашу пользу, и ему всегда следует противодействовать. Он просто противен и оскорбителен для того реализма, достоинства и строгости, которые все время царят в аду. Веселость близка к радости. Это легкая пена, и рождает ее инстинкт игры. Она тоже приносит нам мало пользы. При ее помощи, конечно, иногда можно оторвать людей от чувств и от действий, угодных Врагу. Однако сама по себе она не содержит ничего хорошего, а плохое - несет: содействует мужеству, милосердию, нетребовательности и многим другим порокам. Анекдот, помогающий внезапно увидеть смешное и нелепое, все же обещает больше. Я отнюдь не имею в виду неприличные или грубые анекдоты: они чаще всего не приводят к ожидаемым результатам, хотя посредственные искусители возлагают на них большие надежды. Следует знать, что люди в этом отношении четко делятся на два типа: для одних " нет страсти сильнее зова плоти " , но неприличный анекдот не разжигает их, потому что он смешной. У других людей такой анекдот рождает смех и похоть одновременно, от одной и той же причины. Люди первого типа шутят на сексуальные темы, потому что они часто и впрямь смешны, люди второго типа просто используют повод поговорить о сексуальном. Если твой пациент принадлежит к первому типу, неприличные анекдоты тебе не помогут. Никогда не забуду те часы, которые я потерял с одним из моих первых пациентов, шатаясь в страшной скуке по барам и салонам, прежде чем усвоил себе это правило. Узнай, к какому типу принадлежит твой пациент, и следи за тем, чтобы он об этом не проведал. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 28 голосов: 3.9 из 5) Оглавление Олимп Высоко на светлом Олимпе царит Зевс, окруженный сонмом богов. Здесь и супруга его Гера, и златокудрый Аполлон с сестрой своей Артемидой, и златая Афродита, и могучая дочь Зевса Афина, и много других богов. Три прекрасные оры охраняют вход на высокий Олимп и подымают закрывающее врата густое облако, когда боги нисходят на землю или возносятся в светлые чертоги Зевса. Высоко над Олимпом раскинулось голубое бездонное небо, и льется с него золотой свет. Ни дождя, ни снега не бывает в царстве Зевса; вечно там светлое, радостное лето. А ниже клубятся облака, порой закрывают они далекую землю. Там, на земле, весну и лето сменяют осень и зима, радость и веселье сменяются несчастьем и горем. Правда, и боги знают печали, но они скоро проходят, и снова водворяется радость на Олимпе. Пируют боги в своих золотых чертогах, построенных сыном Зевса Гефестом. Царь Зевс сидит на высоком золотом троне. Величием и гордо-спокойным сознанием власти и могущества дышит мужественное прекрасное лицо Зевса. У трона его богиня мира Эйрена и постоянная спутница Зевса крылатая богиня победы Ника. Вот входит величественная богиня Гера, жена Зевса. Зевс чтит свою жену; почетом окружают Геру, покровительницу брака, все боги Олимпа. Когда, блистая своей красотой, в пышном наряде Гера входит в пиршественный зал, все боги встают и склоняются перед женой громовержца. А она идет к золотому трону и садится рядом с Зевсом. Около трона Геры стоит ее посланница, богиня радуги, легкокрылая Ирида, всегда готовая быстро нестись на радужных крыльях в самые дальние края земли исполнять повеления Геры. Пируют боги. Дочь Зевса, юная Геба, и сын царя Трои Ганимед, любимец Зевса, получивший от него бессмертие, подносят им амброзию и нектар – пищу и напиток богов. Прекрасные хариты и музы услаждают их пением и танцами. Взявшись за руки, водят они хороводы, а боги любуются их легкими движениями и дивной, вечно юной красотой. Веселее становится пир олимпийцев. На этих пирах решают боги все дела, на них определяют они судьбу мира и людей. |
| Глава 16 (1) Посылают сына владельца страны, Из Селы пустынной 84 , На гору дочери Сиона; (2) Ибо подобны птицам, выброшенным, Лишённым гнезда, Сделались девы Моава, После перехода за Арнон. (3) «Дайте совет, Окажите справедливость, Покройте в полдень, как – бы, ночною тенью, Скройте изгнанников, Не открывайте беглецов, (4) Пусть поживут у тебя беглецы моавитские, Будь защитой для них от опустошителя! Ибо притеснитель перестанет, Окончится опустошение, Прекратится попрание земли. (5) Престол утвердится милостью, И сидящий на нём – справедливостью В шатре Давыдовом – судья, Заботящийся о правосудии И старающийся о правде 85 ». (6) Слышали мы о гордости Моава, О чрезмерной гордости, Надменности, превозношении и буйстве; Не искренно пустословие его. (7) Потому – то заплачет Моав о Моаве, Заплачут все! Вздыхайте об основаниях Кир – Харесета; Совершенно разрушены они, (8) Оскудели пола Хешбона, Владыки народов разорили виноградник Сивмы; Лозы его простирались до Иазера, Расстилались по пустыне, Отрасли его разрастались, Переходили за море. (9) Потому – то и я плачу, Плачем Иазера, О виноградник Сивмы; Обливаю слезами своими Хешбон и Елгале; Потому – то, во время жатвы и собирания винограда, Нет более веселья, (10) Прекратились радость и пляска в садах 86 , В виноградниках не поют И виноградарь не топчет вина в точиле. Я прекратил веселье! (11) От того стонет сердце Мое о Моаве, как гусли, И душа моя о Кир – Харесе. (12) И вот, хоть и явится Моав, И будет подвизаться на высотах 87 , И придет к святилищу своему помолиться; Но ничто не поможет. (13) Вот то слово, что сказал Иегова о Моаве издавна. (14) И теперь, так говорит Иегова: «Через три года, По счету годов наёмничьих 88 , Унизится величие Моава, И из всего великого множества Будет остаток очень малый, незначительный. X 84 Город известный у греков в позднейшее время под именем Петры аравийской. Едва-ли не главный город Идумеи. Как еврейское, так и греческое название показывают, что он стоял на скале. См. примеч. 4Цар. 14,7 . |
| Жизнь вечная (будущая) Постарайтесь благоугождать Богу, пока есть время; плачьте перед Ним день и ночь в молитве и псалмопении вашем, чтобы избавил Он нас от оного нескончаемого плача и от скрежета зубов, и от огня геенского, и от червя неусыпающего, и чтобы исполнил нас радостью в Царстве Своем, в жизни вечной, откуда бежали печаль, болезнь и воздыхание; где не нужно ни слез, ни покаяния; где нет ни страха, ни трепета; где нет тления; где нет ни противника, ни нападающего; где нет ни огорчения, ни гнева; где нет ни ненависти, ни вражды, но где всегда радость, и веселье, и восторг, и трапеза, исполненная духовных снедей, какую уготовил Бог любящим Его. Блажен, кто сподобится ее, но жалок, кто лишится ее. Если возлюбишь пути правды, то обретешь вечную жизнь. Потерпите, делающие правду и подъемлющие труды за истину Божию. Труды временной жизни приобретут вам великое дерзновение в жизни будущей; нужды настоящей жизни будут для вас в упокоение, возвышение и похвалу в жизни будущей, и нынешний плач обратится для вас в утешение и покой. Почему же святые именуются живыми? Потому что Христос сказал: Пойдут они в жизнь вечную ( Мф. 25, 46 ), и потому что для праведных есть достоинство именоваться живыми. Скажешь: не названы ли здесь живыми и беззаконники, мучимые вечно; если бы они не были живы, то как стали бы мучиться? Напротив, апостол дал разуметь, что жизнь грешников мертва, и Христос сказал: И пойдут сии в муку вечную ( Мф. 25, 46 ). Поэтому прекрасно сказал Павел, что сластолюбивая заживо умерла ( 1Тим. 5, 6 ). И Христос есть Судия праведных и неправедных. Не всякая жизнь одинакова. Живут и бессловесные, но ничем не разнятся от мертвых, потому и заключающие их не подлежат осуждению. И жизнь грешников есть смерть, потому что томятся они тлением и смертью , живя, чтобы умереть для вечного мучения. Спаситель говорит: Я есмь... жизнь ( Ин. 14, 6 ). Посему праведники прекрасно называются живыми, потому что в здешней жизни услаждаться непрестанным созерцанием Бога и не делать или не терпеть никакого зла действительно есть жизнь. |
| Не знаете разве, братия мои, какому страху и какой нужде подвергаемся в час исшествия своего из сей жизни, при разлучении души с телом? Велик страх, великое совершается там таинство! К душе приступают добрые ангелы и множество небесного воинства, также все сопротивные силы и князи тьмы; те и другие хотят поять душу или назначить ей место. Посему, если душа приобрела здесь добрые качества, вела жизнь честную и была добродетельна; то в день ее исшествия добродетели сии, какие приобрела здесь, делаются добрыми ангелами, окружают ее, и не попускают к ней прикасаться какой-либо сопротивной силе; но в радости и веселии со святыми ангелами поемлют ее, и относят ее ко Христу, Владык в и Царю славы, и поклоняются Ему вместе с нею и со всеми небесными Силами. И наконец отводится душа в место упокоения, в неизглаголанную радость, в вечный свет, где нет ни печали, ни воздыхания, ни слез, ни заботы, где бессмертная жизнь и вечное веселье в небесном царстве со всеми прочими благоугодившими Богу. Если же душа в этом мире жила срамно, предаваясь страстям безчестия и увлекаясь плотскими удовольствиями и суетою мира сего; то в день изшествия ее из этой жизни те страсти и удовольствия, какие приобрела она в жизни сей, делаются лукавыми демонами, и окружают бедную душу, и не позволяют приблизиться к ней ангелам Божиим; но вместе с сопротивными силами, князьями тьмы, поемлют ее жалкую, проливающую слезы, унылую и сетующую, и отводят в места темные, мрачные и печальные, где блюдутся все грешники на день суда и вечного мучения, куда низринут диавол с своими аггелами. Итак, надобно нам с этого времени приложить все попечение и всю заботу о своем исшествии, и заготовить добродетелей, которые должны будут сопровождать нас из этой жизни и заступаться за нас в час нужды. Какие же это добродетели, о которых сказали мы, что делаются они ангелами и противятся демонам, то есть - нашим страстям? Это - любовь, смиренномудрие, великодушие, воздержание, терпение, рассудительность, покорность, безмолвие, мужество, справедливость, девство, сокрушение и подобное тому. Добродетели сии заступятся за нас в час тот, и никто не противостанет им. Страсти же, о которых сказали мы, что делаются они демонами, суть следующие: ненависть, высокомудрие, суровость, уныние, празднословие, вспыльчивость, сварливость, рвение, зависть, гордость, тщеславие, злопамятство, леность, нерадение, невежество, забывчивость, раздражительность, гнев, недеятельность, небрежность, лукавство, похотливость, рассеянность, изнеженность, чревоугодие, распутство и сверх всего этого сребролюбие, и, просто сказать, всякое сатанинское дело. Итак, сии-то страсти, в день исшествия нашего превращаясь в демонов, поемлют душу. И справедливо! Кому благоприятствовали мы здесь, кого заготовили себе, тем и дана будет власть над нами; те и по смерти нашей сопроводят нас, и там возобладают над нами, и никто не исхитит нас у них. |
|
|
