| — Но для нас с вами существует икая невозможность: невозможно предположить, будто в определенный момент истории не явился тот, кто произнес известные слова... — Кому приписывают известные слова. — Да, и известные деяния. — Мы с вами — последние, кто придает этому значение. Вы никогда не выходили из своей норы, господин Ален. Если бы вы знали, насколько все это несущественно в Париже, до какой степени с этим делом покончено... — Но мы-то с вами знаем, что это существует... — Что вы называете «это»? То, что вам вдалбливали с детства и чего я наглотался еще в семинарии? — Нет, Симон, напротив: то, что сопротивляется этим формулам, этому бездумному повторению, этой выучке, то, что не зависит от заложенного в нас автоматизма... Но вы меня понимаете. Только вы один и можете меня понять! Он спросил вполголоса, со сдержанным пылом: — Почему вы так думаете? Но зачем преподносить Донзаку нашу беседу в упорядоченном и приукрашенном виде, тем более что все существенное в ней я заимствовал у него же? Я хотел бы подчеркнуть, выделить из контекста самое важное в этой вечерней встрече, то, что, может быть, совершенно изменило мою жизнь отныне, сделало ее совсем не такой, какой была бы она, не явись мне этот призрак — Симон... Или, вернее, нет! Надо было написать так: то, что помешало мне изменить свою жизнь в тот самый момент, когда Мари готова была круто повернуть ее течение, то, что вернуло бегущую по ландам речушку в ее старое русло между ольховых деревьев, подобных неподкупной страже... Я уверен, что именно в этот вечер, а не позже я почувствовал, что способен относиться к своей матери как к врагу, потому что тогда, в этой маленькой гостиной на улице Шеврюс, Симон открыл мне глаза; больше он не переступал наш порог, ведь моя мать вернулась из Мальтаверна на третий день, после того как купила Толозу. Отныне каждый четверг около четырех часов я отправлялся к Барду, где ожидал меня Симон. Мари, окруженная покупателями, улыбалась мне издали. Мы выходили вместе, Симон и я. Я уводил его к Прево. Там я старался не садиться против него, чтобы не видеть, как он макает в шоколад намазанную маслом булочку. Мы встречались с Мари после закрытия магазина, но теперь уже не в кафе на углу улицы Эспори-де-Луа (после возвращения моей матери мы стали осторожнее), а в ледяной гостиной на улице Эглиз-Сен-Серен. |
| в) Изречения св. подвижников и учителей духовной жизни о греховных помыслах. I. «Будь привратником сердца твоего, чтобы не входили в него чуждые: постоянно говори приходящим помыслам: наш ли еси или от супостат наших»?» Нав. 5, 13 ). (Авва Стратигий). II. «Как искра удобно погашается до появления пламени, так и худое пожелание удобно подавляется в начале». (Иаков, архиеп. нижегор ). III. «Всякий согрешает от того, что при нападении худых помыслов не отвергает их тотчас противоре чием». (Авва Серен). IV. «Лукавые помыслы исторгай иными помыслами». (Св. Нил синайск.). V. «Молись крепко и с воздыханием во время постигшего искушения помыслами: «Господи, помилуй», «Господи, не оставь меня», «Боже, в помощь мою вонми», «Господи, помощи ми потщися» ( Пс. 69, 2 ) или иначе как, и – не будешь побежден помыслами», («Цветн. дух.» ч. И). VI. «Грешное желание тоже, что зерно, брошенное в землю. Зерно, брошенное в землю, с каждым днем разрастается все более и более, и наконец вырастает большое дерево: так точно и порочное желание: сначала оно развивается понемногу, потом все более, и более, и наконец овладевает всем нашим существом. Так вредны и гибельны для нас дурные, грешные мысли!» (Дух. цв.»). VII. «Не должно отчаиваться по причине борьбы, причиняемой нашествием помыслов. Если противимся ревностно помыслам, то борьба с ними сплетает нам тем светлейшие венцы». (Древн. патер.). VIII. «Если помыслы будем отсекать, отсечем и грех. От помыслов и грех бывает, как от корня – дерево, или как от семени плод. Отсеки корень – и дерева не будет; подави семя – и плод не возрастет» (св. Тихон задонский ). IX. «Не питай пространно плоть твою – и скверные помыслы оскудеют в тебе». (Авва Евагрий). X. «Как острые лекарства врачуют жестокие болезни, так молитва с постом прогоняет злые помыслы». (Мать Синклитикия). XI. «Как из сокрытого в землю семени произрастает дерево, с его плодами: так из скрытых в душе человека мыслей возникает его нравственная жизнь с ее делами. По роду семени, питаемого землею, бывает растение и плод; по роду мыслей, питаемых сердцем, бывают жизнь и дела.» (Соч. Филаретам. м., т. V, стр. 151). (Г. Д-ко). 4. Нечистые пожелания (сладострастые, корыстолюбивые и властолюбивые) 216 |
| Датский мыслитель и поэт Серен Кьеркегор (1813–1855) еще в прошлом столетии использовал словесные и наглядные средства для того, чтобы предостеречь христиан от «Евангелия благосостояния», которое он прозорливо предвидел. В одном из своих трудов он сформировал свое завещание, свое последнее слово к христианскому миру, которое сегодня актуально как никогда: «Если бы мне была дана власть провозгласить одно-единственное слово или предложение для того, чтобы оно запечатлелось в памяти и никогда не было забыто, то я бы сделал свой выбор. У меня есть такое слово. Я бы сказал: «Наш Господь Иисус Христос сделался «ничем» (Фил.2гл.). Христиане, помните об этом!» И в заключение еще одно указание на великий, Божественный пример для нас: «Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек: смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной» ( Фил.2:5–8 ). Выводы 1 . Проповедники «Евангелия благосостояния» не делают различия между преимущественно материальными благословениями для народа израильского во времена Ветхого Завета и благословениями духовными, преимущественно нематериальными, которые обещаны новозаветной Церкви. 2 . Проповедь «Евангелия благосостояния» подтверждает и укрепляет многих христиан в их мирских, земных убеждениях. Она игнорирует ясные новозаветные учения, примеры относительно ученичества, отвержения себя, скромного и непритязательного образа жизни. 3 . «Евангелие благосостояния» подрывает доверие к христианству и лишает его силы, которая в особенности возникает во времена преследований, бедности и страданий и необходима для духовного выживания. 4 . Неутвержденных христиан, которым приходится переносить болезни, бедность и преследования, такие проповедники небиблейского учения могут ввергнуть в духовный кризис и отчаяние, побудить к сомнению в любви и попечительстве Божием. |
| Поначалу, лет с 11-12, я стал заниматься в изо-кружке и достиг определенных успехов: мои акварели выставлялись уже не только на районных, но и на областных выставках. Это было время, когда мы открывали для себя импрессионистов, только что вышли тома западного исследователя Джона Ревалда «Импрессионизм» и «Постимпрессионизм», и это было такое, как бы ещё полузапрещённое, но уже и полуразрешённое искусство, а потому особенно интригующее. Передвижников, мы например, тогда в грош не ставили, их нам навязывали, и это вызывало лишь раздражение. А западное искусство влекло и притягивало своей «таинственностью»… И мы разглядывали несовершенные бледные репродукции западных мастеров с чувством приобщенности к чему-то запрещенному, а потому особенно притягательному. Но в 15 лет я вдруг резко оборвал свои занятия живописью – это когда пришла поэзия, когда я начал писать стихи. Откуда вдруг что взялось, я и сегодня не понимаю. Возможно под влиянием раннего Маяковского и поэтов «оттепельной плеяды», сборнички которых стали поступать в Рыбинск. Вдруг повеяло какой-то культурной свежестью, и моя неокрепшая душа на нее откликнулась. «Сердечно-совестливое неприятие лжи социалистического режима» – А вы были пионером, комсомольцем? Какие остались от этого впечатления? – Я был даже председателем совета отряда! Но в какой-то момент, столкнувшись в классе с какой-то резкой несправедливостью, я просто с мясом отодрал те две лычки, которые председатели совета отряда носили на школьной форме. Так началось мое, не то что оформленное умственно, но сердечно-совестливое неприятие лжи социалистического режима. Начался откат от материалистических представлений о мире. И хотя Серен Кьеркегор заметил, что самое чудовищное – это наблюдать за молящимся, будучи мальчишкой, я все заснуть не мог и завораженно смотрел, как моя тётя Лёля, моя любимая бабушка, все кладет, кладет и кладет поклоны… Так что эстетически, по крайней мере, я был уже готов к принятию православия. Но не был готов, так сказать, политически. В юности мне казалось, что Московская патриархия слишком сервильна и соглашается на молчаливое забвение своих мучеников. По тогдашней своей молодой горячности я не понимал всей сложности положения Церкви в атеистическом государстве. Что само ее существование в нем – чудо. |
| Большинство датчан выступили против разрешения судьям-мусульманам носить тюрбан или хиджаб 7 мая 2008 г. 13:01 В Дании начались бурные дискуссии в связи c решением предоставить судьям-мусульманам право в зависимости от пола носить на службе тюрбан или хиджаб (мусульманский платок). Единственное условие — женская накидка не должна полностью скрывать лицо. Это решение, принятое в прошлом месяце по инициативе независимой Датской судебной администрации (ДСА), судя по опросу общественного мнения, отказались поддержать примерно 62 процента датчан, в основном представители старшего поколения. 35 процентов опрошенных, прежде всего молодежь, отметили, что не видят в этом ничего предосудительного. Остальные не определились. На стороне большинства выступили также премьер-министр Андерс Фог Расмуссен, а также многие депутаты, представляющие как правящие, так и оппозиционные партии. В телеинтервью глава правительства заявил, что «для судей важно не только занимать нейтральную позицию, но и нейтрально выглядеть». Резкую критику навлекла на себя министр юстиции Лене Эсперсен, которая заранее не проинформировала фолькетинг (парламент) об этом нововведении в юридической сфере. Так, парламентарии от крайне правой Датской народной партии (ДНП) полагают, что наделение судей правом носить мусульманскую одежду подрывает закон, обязывающий сотрудников юстиции «занимать нейтральную и беспристрастную позицию». Резко высказался Серен Эсперсен, спикер ДНП, выступающей под лозунгом «Дания для датчан». По его словам, его партия «никогда не допустит пропаганды мусульманских символов тирании и угнетения женщин». Три датские газеты по заказу ДНП поместили рисунок молодой судьи-мусульманки в хиджабе, сопроводив его надписью: «Мы перестроим страну по закону шариата!». «Нам нужно это остановить!», — призывает ДНП, которая не входит в правящий либерально-консервативный альянс, но на протяжении многих лет поддерживает его в парламенте. Ситуация настолько обострилась, что министр юстиции заявила о намерении создать специальную правительственную комиссию. Прежде всего, сказала она, «необходимо установить, каким образом этот вопрос решается в других европейских странах». Эсперсен заявила также, что лично она не согласна с Датской судебной администрацией, разрешившей судьям-мусульман носить тюрбаны и хиджабы. В то же время она напомнила, что ДСА имеет возможность самостоятельные решения, не считаясь с мнением правительства. Местные СМИ считают, что депутаты парламента, недовольные решением судебной администрации, в этой ситуации скорее всего законодательным путем введут единую форму одежды для всех судей. ИТАР-ТАСС /Патриархия.ru Календарь ← 17 апреля 2024 г. 7 января 2024 г. |
| – Отчего Вас вера в Бога освободила? – Не так просто ответить. Если пытаться конкретизировать: от дезориентированности духовно-нравственной. Я рано, в 16 лет, понял, что нравственность недоказуема. Нет рациональных оснований для нравственной жизни. Все эти категорические императивы Канта и прочее убедительны лишь для тех, кто хочет это принять. Но человека, разделяющего всех людей на подлецов и дураков, не убедить в неразумности его морального выбора, не доказать ему принудительно, как теорему, что «так жить нельзя». Можно пытаться что-то там обосновывать, так, вообще-то и родилась этика, но до конца последовательным в обосновании нравственности можно быть, лишь если она теономна, то есть, если источник ее в Боге. Но я ведь тогда верующим не был. А к пониманию недоказуемости нравственности с нерелигиозных позиций меня подтолкнула ситуация в нашей школе, руководство которой в то время состояло из людей крайне безнравственных, но с хорошо поставленным рассудком. А ведь мы склонны путать разум и рассудок. И вот я никак не мог понять, как это умный человек может быть негодяем. Ведь это же, в конце концов, не выгодно: тебя будет мучить совесть, будут преследовать правоохранительные органы, в конце концов, люди от тебя отвернутся, тебя будут ненавидеть и презирать… Я очень пытался в этом разобраться. Постепенно до меня дошло, что с совестью, при желании, можно «договориться», а если грамотно проворачивать темные дела, можно избежать преследования. Ну, а что касается отношения окружающих, то, во-первых, никакой самый чистый и честный человек, не застрахован от клеветы и непонимания, а во-вторых, при грамотном подходе, можно убедить окружающих в своей или непричастности к злу, или в том, что это зло было во благо общества. И вместо осуждения будет всеобщее прославление. И вот, я для себя тогда понял, что если я хочу поступать по совести – это мой и только мой личный выбор, не более. Мне так нравится? Я так хочу? Прекрасно, я для себя этот выбор делаю. Потому, что я так хочу. На тот момент я успокоился, мол, совесть есть у меня, и я постараюсь, чтобы она у меня не заглохла. Значит, сориентируюсь как-нибудь в жизни. Но через годы понял, что это не так-то просто: мало совести для того, чтобы оставаться нравственным, нужно еще быть в единстве с Тем, Кто вложил в нашу природу нравственный закон, который в нас действует через совесть. Но ведь совесть наша повреждена и тоже или выжигается и отмораживается, когда мы ею пренебрегаем, или «спасается» (исцеляется) по мере того, как мы ее внимательно слушаем.Если бы ее было достаточно, не потребовались бы заповеди. Авва Серен сказал, что совесть – это запечатленное Богом в нашей природе знание естественного нравственного закона. И, если бы человек сохранил в себе этот закон, Богу «не было бы необходимости позже давать другой, письменный». Другие истории |
| После всего сказанного о классических пристрастиях Иеронима становятся совершенно понятны в его устах такие, несколько необычные для нас, тирады: «Каждая деятельность имеет своих представителей: пусть вожди римские подражают Камиллам, Фабрициям, Регулам, Сципионам, философы пусть берут за образец Пифагора, Сократа, Платона, Аристотеля, поэты пусть состязаются с Гомером, Вергилием, Менандром, Теренцием, историки – с Фукидидом, Саллюстием, Геродотом, Ливией, ораторы – с Лисием, Гракхами, Демосфеном и Туллием; что же касается нашего состояния, то епископы и пресвитеры могут иметь примером своим апостолов и мужей апостольских, пользуясь почетом наравне с которыми, пусть они стараются также воспроизвести и их добродетели». Может быть еще выразительнее следующие строки: «Давид – Симонид наш, Пиндар и Алкей, также Флакк, Катулл и Серен, бряцает на лире о Христе и псалтирью десятиструнной из гроба вызывает Воскресшаго». У Collombet, в цитированном уже двухтомном труде, есть любопытная таблица сопоставленных мест из Плавта и Библии Иеронима. По ним можно видеть, насколько последний был в зависимости от этой литературы даже в самом своем языке. В связи с богатой литературной одаренностью Иеронима стоит также и его тонкое критическое чутье. Его заметки о стиле некоторых отцов церкви всегда метки и порою блестящи. Его «Письмо о лучшем способе перевода» (между прочим и Св. Писания) устанавливает (на основании авторитета Цицерона, Теренция, Горация, Плавта и Цецилия) принципы этого трудного искусства со всей убедительностью и пониманием задач художественного перевода, каких только позволительно вообще желать. Ему же принадлежит формула, усвоение которой было бы небесполезно даже для литературной критики наших дней: «Поэта не может понимать тот, кто сам не пишет стихов», говорит Иероним, комментируя слова Фабия (Квинтилиана): «Для искусств было бы счастьем, если бы о них судили одни художники». Заканчивая очерк гуманистических воззрений Иеронима, мы не можем не привести той фразы его, с которой он обращается к монаху Рустику, излагая для последнего как бы краткий свод правил иноческого пустынножительства. |
| В-четвёртых, его отрицание бессмертия противоречит свидетельству (см. бессмертие). А без этого отрицания его построения рушатся, так как основаны на той посылке, что несправедливости этой жизни не будут исправлены в следующей (см. Geisler, The Roots of Evil, append. 3). Несмотря на всю его популярность, предлагаемый Кушнером вариант ограниченного теизма, особенно в вопросе мирового зла, не выдерживает серьёзного анализа. В нём больше апелляций к эмоциям, чем рациональных обоснований. Библиография: Н. Kushner, When All You " ve Wanted Isn " t Enough. → When Bad Things Happen to Good People. N. L. Geisler, The Roots of Evil, rev. ed. ___ with H. Kushner, transcript, televised debate, «The John Ankerberg Show». 1984. Кьеркегор, Серен (KIERKEGAARD, SOEREN O.) Сёрен Обю Кьеркегор (Киркегаард) (1813–1855) родился в Копенгагене в семье Микаэля Педерсона, ютландского бедняка, который скопил богатство, торгуя тканями, а затем в 1786 г. продал свой бизнес, чтобы заняться изучением богословия. Кьеркегор говорил, что его воспитывал в суровости и набожности меланхоличный старик. Мать и пятеро из шести братьев Кьеркегора умерли ещё в его детские годы, вследствие, как поговаривали, семейного проклятья. Об этих утратах напоминает название его первой книги – «Из бумаг ещё живущего». Он отличался высокой интеллектуальной одарённостью, но был ленив, а также любил театр и, особенно, музыку Моцарта. Болезнь позвоночника могла повлиять на его мировоззрение. Ханс Кристиан Андерсен вывел образ молодого Кьеркегора, зачастую пьяного, в лице одного из главных персонажей своей повести «Калоши счастья». Обратившись в христианство и примирившись со своим отцом в 1838 г., Кьеркегор, получавший высшее образование в период с 1831 по 1841 г., стал магистром философии. По окончании учёбы он был помолвлен с Региной Ольсен, но решил не жениться. Произведения. Кьеркегор создавал своё замечательное литературное наследие с возраста двадцати одного года (с 1834) и до своей смерти в 1855 г. Его произведения можно классифицировать следующим образом: |
| Если то, что Вселенная началась со взрыва, произошедшего вследствие действия сверхъестественных сил, – научный факт, Эйнштейну следовало бы признать существование чудес. Это было величайшее чудо из всех. Библиография : Р. А. Bucky, The Private Albert Einstein. R. W. Clark, Einstein: His Life and Times. " Einstein», EB, 1994 ed. P. Frank. Einstein: His Life and Times. S. Hawking, Black Holes and Baby Universes. F. Heeren, Show Me God. N. Herbert, Quantum Reality – Beyond the New Physics. R. Jastrow, «А Scientist Caught between Two Faiths: Interview with Robert Jastrow», CT, 6 August 1982. → God and the Astronomers. Экзистенциализм (EXISTENTIALISM) Экзистенциализм в качестве атеистического течения процветал в середине двадцатого столетия, однако влияние его ощущается до сих пор. Экзистенциализм имел негативные последствия для евангельского христианства. Влияние на богословие . Экзистенциализм повлиял на несколько богословских течений, объединяемых общим определением «неоортодоксальные». Карл °Барт акцентировал внимание на личной встрече человека с Богом, указывая, что Библия есть подверженная ошибкам человеческая запись Слова Божьего. Эмиль Бруннер (Brunner) подчёркивал, что откровение должно быть личностным, а не пропозициональным. Рудольф °Бультман разработал метод демифологизации, очищающий Библию от её устаревших представлений о сверхъестественном с целью выделения её экзистенциального ядра (см. мифология и Новый Завет). Главные представители экзистенциализма. Эклектическая группа философов и богословов внесла свой вклад в становление того, что называется современным экзистенциализмом. В их число входили лютеранский богослов Серен °Кьеркегор (Kierkegaard; 1813–1855), немецкий атеист Фридрих °Ницше (Nietzsche; 1844–1900). французские атеисты Жан Поль °Сартр (Sartre; 1905–1980) и Альбер °Камю (Camus; 1913–1960), немецкий иудейский богослов Мартин °Бубер (Buber; 1878–1965), немецкий внетеистический философ Мартин Хайдеггер (Heidegger; 1889–1976), французский католический мыслитель Габриель Марсель (Marcel; 1889–1973) и немецкий ортодоксальный мыслитель Карл Ясперс (Jaspers; 1883–1969). |
| Наказание или промысл? – Однако мнение, что детей нет за какие-то грехи или проступки, можно услышать как от верующих людей, так и от тех, «кто ни во что не верит»... – Это происходит потому, что хотя Христос и пришел на Землю 2000 лет назад и нам было даровано Евангелие, но до сих пор по своему внутреннему содержанию человечество смотрит на мир вполне ветхозаветно, даже язычески, что по сути примерно одно и то же. Ведь и в языческой семье, и в ветхозаветной бесчадие, то есть прерывание рода, воспринималось как следствие какого-то личного духовного несовершенства. В христианстве этого быть не может. Но у нас есть такое понятие, как Промысл Божий, который нам неведом, который мы постигаем, только оглядываясь назад, понимая, что нечто, казавшееся нам горем, лишением и катастрофой, на самом деле имело какую-то цель. Таким вот странным, удивительным образом Промысл Божий провел нас между страшными, тяжелыми и невыносимыми испытаниями – и вдруг явил через это познание Божьей любви, Его заботу о нас. Датский философ, христианин Серен Кьеркегор написал однажды: «Если Бог не есть абсолютная любовь везде, во всем, то никакого Бога нет. Но если Бог есть любовь, то совершенно не страшно Его не понимать. Ты можешь доверять Ему, не понимая». И мы порой не можем вместить Промысл Божий о нас, не можем его понять. Но если человек определил главное в своем отношении к Богу, если понял, что Он для него есть Любовь, тогда этот человек сможет принять всякую скорбь из Его руки, в том числе и бездетность, как некий крест, как некое осуществление себя иным способом, иным путем, отыскание возможности излить свою супружескую любовь на что-то иное или на кого-то другого. Например, можно взять на воспитание ребенка. – Многих останавливает то, что они не сумеют полюбить чужого ребенка... – Возможностей и способов любить много. Другое дело, когда человек хочет любить обладая, то есть владеть ребенком, как некой собственностью. Так происходит порой и с кровными детьми. Родители думают: «Это наш ребенок, а значит – он должен быть нашим трафаретом, объектом наших амбиций. Мы хотим, чтобы он соответствовал нашим чаяниям: учился в определенной школе, вузе и так далее». И они не видят и не слышат, чего же хочет сам ребенок; не замечают, что ребенок смотрит на мир собственными глазами; что у него восторженно бьется сердечко от того, что родителям недоступно. И родители проходят мимо своего ребенка, при этом, конечно же, по-своему любя его. |
|
|
