| Серен Киркегард родился 5 мая 1813 года в Копенгагене, от второго брака его отца, Михаила Киркегарда, с его бывшей служанкой Анной Лунд. Теперь же отмечу, что этот брак был несколько поспешным: Михаилу Киркегарду нужно было, как говорят, покрыть грех. Это обстоятельство сыграло большую роль в истории духовного развития сына, который еще в ранней юности узнал, что строгий и набожный отец его вскоре после смерти первой жены поддался искушению. Но еще большее значение для Киркегарда имел другой факт из жизни его отца. Когда Киркегарду было всего одиннадцать лет, он был отдан родителями, очень бедными крестьянами, на работу к пастухам, тоже очень бедным людям, которые сами жили в очень трудных условиях и всячески эксплуатировали отданного в их полное распоряжение ребенка. И вот, в один ненастный, холодный, дождливый осенний день, когда ему пришлось голодному, полуодетому, замученному непосильной работой, с раннего утра пасти овец в одной из суровых и неприютных долин Ютландии, несчастный мальчик пришел в отчаяние и, взбежавши на холм, проклял Бога. Старик Киркегард до смерти (он умер 82 лет) не мог этого забыть: он видел в этом преступление против Св. Духа и бесконечно мучился этим, считая себя осужденным на вечную гибель. И не только себя – все свое потомство. Он не умел или не хотел скрыть этого от своих детей, и юный Серен уже знал, что он обременен тяжелым наследственным грехом. Таким образом, два события, происшедших задолго до появления на свет Серена Киркегарда, оказались решающими в его жизни. Надо думать, что здесь кроется разгадка того исключительного по своей решимости и сосредоточенности напряжения, с которым экзистенциальная философия трактует заброшенную всеми библейскую тему первородного греха и падения человека. Воспитание Киркегарда вначале было, конечно, всецело в руках отца и носило строго религиозный характер. Но все же он был отдан в школу, которую окончил в 1830 году, и потом поступил в университет для изучения теологии. Пока жил его отец, занятия Серена в университете, к великому огорчению старика, шли плохо: сына отвлекали от теологии другие интересы – он много бывал в обществе, посещал театр и т. д. – вел, как выражаются, рассеянную жизнь, и всем близким казалось, что он никогда не добьется университетского диплома. |
| Знакомство рус. читателей с К. состоялось в 1885 г. благодаря публицисту и переводчику датчанину Петеру (П. Г.) Ганзену (1846-1930), который почти полвека прожил в России. Свою главную задачу он видел в общественно-просветительской деятельности, в т. ч. в создании культурных связей между Россией и Скандинавией. Впервые Ганзен представил К. на рус. языке как автора 2-й части «Или - или» ( Киркегор C. Эстетические и этические начала в развитии личности//Северный вестник. СПб., 1885. 1. Отд. 2. С. 109-134; 3. Отд. 2. С. 52-93; 4. Отд. 2. С. 20-57). Хотя в предисловии он сообщал, что позиция героя этой части асессора Вильгельма не исчерпывает всего учения К. и эта т. зр., как и маска «эстета», является художественным и религ. приемом, к-рый призван подтолкнуть читателя к самостоятельному выбору жизненного пути, это предупреждение осталось неуслышанным и породило недоразумения. Так, 1-й отклик на публикацию, принадлежавший харьковскому преподавателю правосл. богословия Т. И. Буткевичу (1854-1925), превозносил высокоморальный облик К., его счастливый многодетный брак, высокое социальное положение, обширный круг общественных обязанностей и тому подобные черты гармоничной благоустроенности ( Буткевич Т. И., свящ. Датский философ Серен Киркегор как проповедник ифических начал в развитии личности//ВиР. 1886. 16. Отд. 2. С. 182-225). В последующих откликах, несмотря на публикацию Ганзеном отрывков из «Диапсалмов» ( Киркегор С. Афоризмы эстетика//ВЕ. 1886. Кн. 5. С. 104-127), а затем в составе отдельной книги - «Дневника обольстителя» (Наслаждение и долг. 1894), К. подвергался осуждению за морализм, далекий от актуальных общественных запросов (см.: Рецензия на «Наслаждение и долг»//Русское богатство. СПб., 1894. 6. С. 80-81; Э[фруси Б. О.]. Датский философ Серен Киркегаард//Мир Божий. СПб., 1894. 7. С. 211-212). Сломить непонимание природы творчества К. как со стороны либеральной, так и со стороны консервативной критики не смогли и попытки Ганзена привлечь к популяризации К. в России Л. Н. Толстого . Ганзен отправлял ему кроме полного переложения «Или - или» также переводы 2 малых сочинений К., отрывки из дневника за 1847 г. и др. извлечения из сочинений К. Единственной известной письменной реакцией Толстого являются пометки-оценки на полях перевода отрывков из дневника, свидетельствующие о том, что мн. мысли К. оказались ему близки. Вместе с тем неполнота представленного Толстому образа К. сказалась на тех его мнениях о К., к-рые он высказывал в частных беседах: по мнению Толстого, К. не доносит свои великие, часто гениальные и прекрасные идеи до читателя, т. к. мало обрабатывает и неясно выражает их ( Чертков. 1986. С. 29-33). Несмотря на попытки Ганзена сотрудничать с издательством «Посредник», др. его переводы сочинений К. оставались не изданными до кон. XX в. |
| Укорять, сокрушаться, воздыхать из глубины сердца Богу всякий, во всяком состоянии, положении, роде деятельности, может. «Скажи же мне, человече, — вопрошает св. Симеон Новый Богослов 34 , — почему невозможно каждодневно плакать? А святые чем другим просияли в мире и сделались светилами для него? Если б это было невозможно, то и они не возмогли бы это справить, потому что и они были люди, как и мы, и ничего особенного перед нами не имели, кроме доброго произволения и ревности о всяком добре, терпения, смирения и любви к Богу. Так стяжи себе это и ты, и душа твоя, вместо окаменелой и ожесточенной, сделается источником слез. Если же не хочешь сокрушаться и воздыхать, то не говори, по крайней мере, что это дело невозможное. Говорящий так отрицается очищения: ибо от века не слыхано, чтобы без слез очистилась какая-либо душа, согрешившая после крещения». Итак, спасаться (как это было всегда и везде) одновременно и легко и трудно (Мф. 11, 30). «Служба моя, мол, нехороша», — сказал некто преп. Серафиму Саровскому, имея в виду, что его служба может помешать его спасению, и тот ему ответил: «Это — от твоей воли, добро делать — путь Господень… Враг везде с тобою будет. Кто приобщается — везде спасен будет, а кто не приобщается — не мню [не думаю]. Где Господин, там и слуга будет. Смиряй себя, мир сохраняй, ни за что не злобься» 35 . Однако можно привести свидетельства, что в настоящее время легче спасаться, чем во времена древних отцов и в их пустынях. По крайней мере, в нынешних условиях нет той тяготы от бесов, какая была у них. Так, авва Серен, один из великих древних египетских подвижников, передает, что в еще более древние времена, даже в киновиях, в которых жили по 8-10 человек, «такая была их [демонов] лютость, и производились [такие] частые и видимые нападения, что братия не смели все в одно время спать ночью, но попеременно, когда одни предаются сну, другие, бодрствуя, занимались пением псалмов, молитвою или чтением. Когда требование природы побуждало этих ко сну, другие, пробудившись, становились на стражу для охранения тех, которые должны были спать». Теперь же бесы так не воюют, или потому, что усмирены силою Креста, или просто потому, что презирают людей и не удостаивают их своего нападения, отчего люди едва ли не больше вреда терпят, потому что развивается нерадение (не говорю уже неверие) и никто ничего не хочет делать. Теперь и то за добродетель сойдет, если кто из монастыря сам, без понуждения бесов, не бежит. «И надобно верить, — говорит авва Серен, — что они получат большой плод, если только хоть с некоторым нерадением заставят себя оставаться в пустыне. И старцы обыкновенно предлагают им как верное средство: сидите в своих кельях и сколько угодно ешьте, пейте и спите, только постоянно пребывайте в них» 36 . § 4. Размеры подвигов. Царский путь. Дозволительны ли с христианской точки зрения удовольствия? |
| Категория частного религиозного опыта ограничена более строго. Мистики, например, говорят о частном духовном опыте познания Бога. Мистический опыт (см. мистицизм) отличается от общего религиозного опыта тем, что признается прямым и непосредственным общением с Богом. Христианские мистики убеждены, что истинность такого духовного опыта самоочевидна. Хотя так называемый экзистенциальный опыт общения с Богом (см. Кьеркегор, Серен) не тождествен мистическому опыту, его апологеты настаивают, что он тоже сам себя удостоверяет. Человек привлекается Богом к внерациональному, прямому общению, которое более фундаментально и более реально, нежели чувственный опыт. Хотя не все назвали бы такой опыт апологетическим свидетельством, он тем не менее, безусловно, служит подтверждением христианства для тех, кто его пережил. Те, кто апеллирует к такому опыту, отвергают апологетические подходы в их традиционном смысле. Они отбрасывают рациональную аргументацию и фактические свидетельства, предпочитая им опыт, который сам себя удостоверяет. Некоторые представители апологетики духовного опыта. Среди христианских мистиков выделяется имя Майстера Иоганна Экхарта (Eckart; тж. Eckhart). В число экзистенциалистов входят Серен °Кьеркегор, Рудольф °Бультман и Карл °Барт (см. тж. фидеизм). На опыт более общего характера ориентировались Фридрих °Шлейермахер и Пауль Тиллих (Tillich). Некоторые сравнения с другими подходами. Основанные на духовном опыте аргументы о существовании Бога иногда используются представителями классической и эвиденциальной апологетики. Различие состоит в том, что в апологетике духовного опыта единственным родом свидетельства выступает свидетельство внерациональное, мистическое и экзистенциальное. В других апологетических подходах основанные на религиозном опыте доводы выступают лишь одной из многих разновидностей свидетельства. Представители предпосылочной апологетики, особенно её подтипа, сосредоточенного на откровении, отвергают аргументацию, в чистом виде основанную на духовном опыте, в связи с её неверифицируемостью и субъективностью. |
| — У буржуазии крепкий хребет. Я родом из тех крестьян, жителей ланд, которые заставляют стариков родителей работать, пока те не подохнут, а если берут в прислуги какую-нибудь маленькую девчушку — «девку», как они выражаются, — то выдерживает она только потому, что этот возраст все стерпит... Я замолчал, устыдившись, что доверился этой случайно встретившейся мне возвышенной душе, и встал. — Прощай, Келлер. Не ходи за мной. Забудь все, что я сказал. Забудь обо мне. — Неужели ты думаешь, что я о тебе забуду? Мы увидимся, когда начнутся занятия? Обещай мне... Бедный Келлер! Он будет молиться, страдать за меня, заставит молиться и страдать святых сестер. Какое безумие! И однако же, ничто на свете не волнует меня сильнее, чем это общение святых душ, их взаимодействие: мое раздражение против Келлера было вызвано тем, что он коснулся самых сокровенных моих тайн, но я не сомневался в его власти воздействовать на мои дела и направить их по другому руслу. Нет, я не думаю, что происшедшие на следующий день события были связаны с этой встречей в Ботаническом саду. Все, что случилось, было в порядке вещей и даже неизбежно: мама не могла больше терпеть эту неопределенность и тревогу, время шло, пора было ей вмешаться. На следующее утро, едва открыв глаза, я уже знал, что в обычный час мне не придется звонить у дома на улице Эглиз-Сен-Серен, что Мари будет ждать меня за дверью. Дождя не было, но где-то он, должно быть, прошел, дышалось, во всяком случае, легче. Я мог весь день, словно заблудившийся пес, трусить рысцой по набережным. Я дошел до самых доков. Обратно приехал в трамвае, стоя на задней площадке, зажатый в толпе докеров. Я побродил еще немного. Все, что я делал до ожидаемой минуты, значения не имело. В половине седьмого Мари за дверью не оказалось, я позвонил, но тщетно. Должно быть, ее задержали. Я решил прогуляться по улицам, ждать тут было невмоготу. Минут на десять я погрузился в темные недра церкви Сен-Серен, самой мрачной во всем городе, потом вернулся к дому Мари. И тут я увидел, что она переходит улицу. Она была бледна и задыхалась. Она достала ключ из кармана: |
| (11) В ревности, не соответствовавшей возрасту, он упорно переносил и холод и наготу. Его крайнее нестяжание повергало в изумление окружающих. Он огорчал очень многих: видя, как ради них несет он тяжкий труд обучения Писанию, его упрашивали делить с ними их средства, но он упорствовал в своей строгой жизни. (12) Говорят, что в течение многих лет он вовсе не обувался и ступал по земле босиком, многие годы отказывался от вина и от всякой пищи, кроме необходимой; в конце концов ему стала грозить тяжелая легочная болезнь. (13) Естественно, многие из учеников, видя эту философскую жизнь, устремились к подобной; из неверующих язычников его учение привлекало людей не последних по своему образованию и философским познаниям. Искренне приняли они в глубине души веру в Божественное учение, и некоторые прославились в час тогдашнего гонения, скончавшись мучениками. 4 Первым был недавно упомянутый Плутарх. Когда его вели на смерть, то человек, о котором идет сейчас речь, до последней минуты его не оставлявший, едва не был убит согражданами, видевшими в нем виновника смерти Плутарха, но и тут его сохранила воля Божия. (2) После Плутарха вторым мучеником был Серен, Оригенов ученик, в огне доказавший принятую им веру. (3) Третьим мучеником из того же училища был Ираклид, за ним четвертым — Ирон; первый еще оглашаемый, второй только что крещенный: обоих обезглавили. Из этой же школы вышел пятый борец за веру — Серен второй. После пыток, перенесенных им с величайшим терпением, он был, говорят, обезглавлен. Ираида, из оглашаемых, получив, по его словам, Крещение в огне, скончалась. 5 Седьмым среди мучеников посчитаем Василида. Он вел на казнь знаменитую Потамиэну, которую до сих пор славят ее земляки. Охраняя девственную чистоту своего тела, оборонялась она от влюбленных (а была в полном расцвете душевной и телесной красоты) и после страшных пыток — от одного рассказа о них содрогаешься — была сожжена вместе с матерью Маркеллой. (2) Говорят, что судья (он звался Акилой), велевший тяжко изранить ее тело, издеваясь, пригрозил отдать ее гладиаторам. |
| Неудивительно, что дух может нечувствительно сочетаваться с духом и имеет силу скрытно склонять к тому, что угодно им. Ибо между ними, как и между людьми, есть некоторое подобие и сродство субстанции; так как свойство природы души сходно со свойством их существа. Но совершенно невозможно им смешиваться или соединяться между собою, так чтобы друг друга могли вмещать в себе. Ибо это правильно присвояется только Божеству (прп. авва Серен, 56, 288). Нет сомнения, что нечистые духи могут познавать качества наших мыслей, но извне заключая о них по чувственным признакам, т. е. из наших расположений или слов и занятий, к которым видят нас более склонными. Но они вовсе не могут знать те мысли, которые еще не обнаружились из сокровенности души. Да и те мысли, которые они внушают, приняты ли, или как приняты, они узнают не по природе самой души, т. е. не по внутреннему движению, скрывающемуся, так сказать, в мозгах, но по движениям и признакам внешнего человека, например, когда внушают чревобесие, если видят, что монах с любопытством устремляет глаза в окно или на солнце, или заботливо спрашивает о часе, то познают, что у него родилось желание есть. Если, внушая блуд, примечают, что он терпеливо принял стрелу похоти, или видят, что плоть возмутилась, или по крайней мере он не вздохнул, как должно, против внушения нечистого сладострастия, то понимают, что у него во внутренности души вонзена стрела похоти. Если они подстрекают кого к печали, гневу, ярости, то залегли ли они в сердце, узнают это из движения тела и возмущения чувствований, именно когда видят, что он молча возмутился, или с каким-нибудь негодованием вздыхает, или лицо покрылось бледностью, или краскою и таким образом тонко дознают, кто какому пороку предан. Ибо они верным способом узнают, чем всякий из нас услаждается, когда замечают, к внушению чего тотчас показал сочувствие и согласие каким-нибудь мановением или движением тела. И неудивительно, что эти воздушные силы так узнают это, когда видим, что очень часто делают это и разумные люди, именно по фигуре, по лицу или другому внешнему качеству узнают состояние внутреннего человека. Тем вернее могут узнавать это те, которые, как духи, без сомнения, гораздо тоньше и проницательнее людей (прп. авва Серен, 56, 290–291). |
| До этого речь идет о мучениках из числа слушателей Оригена : «Иные же, будучи взяты, даже мученически скончались» (VI, 3, 13), и дальше следует их перечисление: Плутарх, Серен, Гераклид, Герон, еще один Серен и Ираида (VI, 4). Сам рассказ об этих казнях, помимо исторического повествования, преследует вполне конкретную цель – опровергнуть обвинения в адрес Оригена в отказе от исповедания Христовой веры и в том, что он оказался слаб духом. Евсевий специально подчеркивает, что Ориген, рискуя жизнью, находился рядом с мучениками в тюрьме и на суде, он сопровождал Плутарха до самого момента казни и чуть не был убит гражданами, видевшими в Оригене виновника его смерти (VI, 4 ,1) 847 . Каким образом с учениками Оригена связаны Потамиена и Василид, и связаны ли вообще? Евсевий не говорит ни слова о том, что Василид слушал Оригена (в противном случае это точно было бы указано), более того, Василид заявил, что он христианин, только спустя какое-то время после казни Потамиены. Г. Беккер замечает, что мы не можем сказать, был ли Василид христианином до этого момента 848 , но причины его сомнений не очень понятны: конечно, не был. Потамиена, обращаясь к нему, говорит о «ее» Боге (αυτς), а не об «их»; случаи какой-то симпатии, которую воины-язычники проявляли к мученикам и особенно к мученицам, пусть и нечасто, но встречаются; а мотив явления бога или героя во сне – общее место не только для христианской, но и для всей античной литературы. Наконец, сами христиане узнали об обращении Василида только тогда, когда пришли в тюрьму. Единственная возможность связать Василида с Оригеном – это те самые «братья», пришедшие в темницу и крестившие его: очевидно, они были слушателями Оригена . Можно точно утверждать, что самого Оригена среди пришедших братьев не было: вряд ли Евсевий упустил бы столь яркую деталь, ведь ранее было указано на то, что Ориген посещал мучеников в темнице и на суде (VI, 3, 4). Если связь Василида с Оригеном еще поддается хоть какой-то реконструкции, то в случае Потамиены мы лишены такой возможности. |
| Толкование Писания. Всё Писание следует трактовать в терминах Абсолютного Духа, Который Гегель отождествляет со Святым Духом. При толковании Писания мы должны избегать как буквальности, так и рационализма. Истинное понимание основано на Духе. Ортодоксальные убеждения должны быть пересмотрены в свете гегелевского (пантеистического) понимания Духа, восторжествовавшего над всякой буквальностью. Гегель цитирует 2Кор. 3:6 : «буква убивает, а дух животворит». На этом богословие превращается в философию – гегельянскую философию. Влияние, оказанное Гегелем . Гегель оказал огромное влияние на идеи последующих мыслителей. В их число входит °атеизм Людвига °Фейербаха, который утверждал, что Бог есть самопонимание человека. Профессор Уинфрид Кордуан (Corduan) делит такие течения на левое крыло, правое крыло и центр. К левому крылу принадлежат те, кто считает, что мышление Гегеля последовательно приводит к безличностному атеизму. На правом крыле находятся те, кто понимает философию Гегеля в богословском смысле. И к центру отнесены те, кто полагает, что основополагающая вера в Абсолютный Дух оставляет какое-то пространство для религии. В левое крыло входят Бруно Бауэр (Bauer), Людвиг Фейербах и Карл Маркс (см. Corduan). Влияние Гегеля на атеизм. Гегель оказал значительное влияние на современный атеизм. Несколько младогегельянцев левого крыла были его учениками, в том числе Карл Маркс с его °диалектическим материализмом, возникшим из ложно понятой им гегелевской «диалектики». На Фридриха °Ницше, Томаса °Альтицера и представителей теологии «смерти Бога» оказала глубокое влияние идея Гегеля о том, что в смерти Христа умерли Бог и человек. Влияние Гегеля на экзистенциализм. Гегель оказал своё влияние на самых разных экзистенциалистов: теистических, атеистических, пантеистических и панентеистических. Несмотря на очевидное отрицание им многого у Гегеля, Серен °Кьеркегор в своём теистическом экзистенциализме опирался на идеи Гегеля о том, что сущность сознания есть свобода; что истина переживается, а не познаётся (практична); что существование есть реальный, динамический процесс; и о том, как реалистически оценивается место индивидов в историческом процессе. Сходным образом, атеистический экзистенциализм Жана Поля °Сартра тоже опирается на идеи Гегеля о том, что сознание есть отрицание (абсолютная свобода); что личность обречена никогда не познать самое себя; и что человек приписывает смысл вещам. Феноменология Гуссерля (Husserl) восходит к гегелевскому феноменологическому (описательному) методу анализа человеческого опыта. А пантеистический °экзистенциализм Мартина Хайдеггера (Heidegger) является детищем гегельянской философии. |
| глава 18 Вопрос: соблюдается ли между демонами порядок нападений? Герман. Следовательно, надо думать, что у них соблюдается некоторый порядок сменяемости и разумная тактика нападений; между тем известно, что разумный порядок может быть только у добрых и честных, как говорится в Св. Писании: поищешь мудрости у злых и не найдешь (Притч 14, 6). Враги наши бессмысленны (Втор 32, 31). Еще: нет мудрости, нет мужества, нет совета у нечестивых (Притч 21, 30). глава 19 Ответ на предложенный вопрос Серен. Это верное мнение, что между злыми не бывает единомыслия во всем, не может быть согласия даже и в тех самых пороках, которыми сообща утешаются. Ибо никогда не может соблюдаться правильный порядок в делах беспорядочных. Впрочем, в некоторых случаях необходимо им иметь временное согласие, когда этого требует общение в действовании или нужда, или соучастие в какой–нибудь выгоде. Мы ясно видим, что это бывает в войне нечистых духов, так что не только время и очередность между собою соблюдают, но знаем, что они и к местам некоторым особенно привязываются и в них постоянно заседают. Ибо им необходимо совершать свои нападения с переменой искушений, известных пороков и времен; это ясно доказывается тем, что никто не может обольщаться суетою тщеславия и одновременно разжигаться похотью блуда; не может возноситься духовной гордостью и одновременно с унижением подчиняться плотскому чревобесию, никто не может разливаться глупом смехе и в то же время раздражаться гневом или предаваться скорби, грусти; необходимо каждому духу отдельно нападать на душу, так что когда побежденный отходит, то уступает другому духу сильнее нападать на 357//нее; или если останется победителем, то все–таки предоставляет другому также и обольщать. глава 20 Не все злые духи имеют одинаковую силу, и власть искушать не состоит в их воле Также и то мы должны знать, что не все они имеют одинаковую свирепость и желание, даже не одинаковую силу и злость: к начинающим и слабым допускаются для борьбы только более слабые духи, а после победы подвижника Христова над этими злыми духами всегда следует более яростное нападение. |
|
|
