| Текст Септуагинты на протяжении столетий претерпевал изменения. Начались попытки реконструировать текст. Так, Ориген за 24 года создал свои знаменитые Гексаплы (греч. «шестикратная»). В них он расположил шестью параллельными столбцами еврейский текст, его транскрипцию греческими буквами, перевод Акилы, перевод Симмаха, Септуагинту, перевод Феодотиона, а позднее присоединил к этим шести столбцам еще три древние греческие версии Танаха. Ориген включал в Септуагинту пропущенные писцами слова из еврейского оригинала, используя для этого перевод Феодотиона. За основу Ориген взял еврейский текст, а затем греческие переводы. Он пытался восстановить текст 70-ти и соотнести его с еврейским, но только существенно изменил его. Тем не менее, благодаря Оригену мы имеем древнейшие греческие переводы. Оригеновский текст Септуагинты подвергался рецензии (с лат. recensio – «рассмотрение»). Известны рецензия Кесарийская, принадлежащая сщмч. Памфилу Кесарийскому и Евсевию Кесарийскому , рецензия Антиохийская, сщмч. Лукиана, и рецензия Египетская, Исихия. Лукиан обращал внимание на то, чего недоставало в тексте, и добавлял, чем очевидно портил текст. Исихий, напротив, вопреки Лукиану удалял из текста все, что казалось ему излишним, поэтому текст был хотя и короче, но, тем не менее, ближе к 70-ти. Важно и то, что Исихий не знал еврейского языка, а потому не прибегал к еврейскому тексту. Наша церковнославянская Библия ближе к Александрийскому списку, то есть к рецензии Исихия, а она – ценнейший источник для реконструкции Септуагинты и даже протосептуагинтного корпуса. Перевод Акилы сохранился только в выдержках у отцов Церкви и в виде фрагмента. Некоторые св. отцы обвиняли Акилу в искажении миссианских мест Писания, и не без основания. Так, Акила слово «» («алма») ( Ис.7:14 ) перевел как «молодая женщина», в то время как в Септуагинте этот стих звучит: «δια τουτο δ σει κριος αυτος μιν σημειον• ιδου παρθνος (Дева) εν γαστρι ξει και τξεται υν, και καλσεις το νομα αυτου Εμμανουηλ» («Итак Сам Господь даст вам знамение: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему: Еммануил» ( Ис.7:14 ). Акила, очевидно, полемизировал с христианскими толкователями, которые видели в этом стихе пророчество о Христе. |
| Сравнение это показывает далее, – что древние славянские переводчики избрали тот текст перевода 70-ти, который употреблялся в Антиохии и Константинополе, вследствие чего чтения древнеславянск. Псалтири представляют наибольшее сходство с текстом Златоуста, хотя верность первых второму и не везде выдержана, как видно из второго разряда вышеприведенных примеров (под буквою б); преемники же первых славянских переводчиков еще более уклонились от первоначального источника славянского перевода под влиянием других греческих списков, как это показывают перемены в переводе 10-го от. 7-го псалма по раз-личным спискам древнеславянской Псалтири. Из этого сравнения видно также, что из древнейших греческих списков имеют большее сходство с Псалтирью Златоуста Синайский и Александрийский списки, чем древнейший Ватиканский, но это сходство – далеко не полное, из чего естественно выводить, что списка, наиболее близкого к тексту Псалтири Златоуста, нужно искать между другими, позднейшими по своему происхождению, списками, знакомство с которыми в настоящее время еще незначительно и почерпается главным образом из издания Гольмеса-Парсонса. Некоторые из этих позднейших списков, представляющих замечательное сходство с чтениями Златоуста, были уже указаны (см. примеч. на стр. 970 и 973). В подтверждение этого же приведем еще одно чтение Златоуста, которое сохранилось только в трех списках перевода 70-ти. По тексту Злат. в Пс.9 говорится: ( κα ο αδικν ευλογεται ) «и обидяй благословит есть». Выражение: ( ευλογεται ) «благословим есть» встречается еще только в сп. 21, 39 и 210, из Отцов Церкви – у блаженного Феодорита 63 ; во всех же других сп. вместо этого читается: «и обидяй» ( ενευλογεται ) «ублажаем есть». – Когда сделаются более известными чтения этих позднейших списков, тогда сходство псалтирных и других библейских чтений Златоуста с некоторыми из этих списков откроется, без сомнения, с полною ясностью. В настоящее же время приходится довольствоваться признанием вообще сходства между древнеславянскою Псалтирью и текстом Златоуста с вытекающим отсюда следствием, что первоисточником для первоначального славянск. |
| Некрасов. Такой вывод о происхождении Домостроя, в свою очередь, заставляет предполагать, что предисловие к списку Общества явилось в Домострое позднее и не могло принадлежать самому автору памятника. Эта невозможность подтверждается прежде всего характером ссылок, находящихся в предисловии, а также общим тоном последнего в сравнении с 1-й главой Домостроя. Сам автор памятника не мог сделать в предисловии к своему сочинению такие ссылки, какие мы в нем видим: не мог он говорить, что вот де эти главы составляют «Наказ от некоего», когда известно, что все статьи Домостроя составлены им самим. Но на это, пожалуй, возразят, что под «неким» автор разумел самого себя, и что предисловие писано все-таки им, а не другим лицом. Основание подобного возражения может быть только одно, а именно: разница в источниках, которыми пользовался автор Домостроя при составлении, с одной стороны, первых 15-ти глав памятника, и с другой – так называемого «Наказа» (16–29 гл.): употребляя слова «и еще в сей книге изнайдеши наказ от некоего о мирском строении», автор, быть может, хотел сказать, что этот отдел Домостроя составлен им по личному опыту, по личным соображениям, в противоположность первым 15-ти главам, в основании коих лежат письменные, книжные источники – «Поучение и наказание Отцев духовных». Но такое объяснение принять нельзя, потому что как И-я часть Домостроя, так и II-я, то есть, «Наказ», составлены в некоторых своих статьях одинаково по письменным источникам: не говоря о прочих, 21-я, 22-я и 23-я главы «Наказа» – несомненно литературного происхождения, взяты из «Поучение и наказание Отцев духовных» 52 . Итак, самому автору предисловия не было никакой надобности, да и не мог он, назвать себя «неким», а главы от 16-й до 29-й - " наказом от некоего». Помимо этих соображений, непричастность автора Домостроя в составлении предисловия еще более подтвердится, когда мы последнее сравним с первою главой памятника – «наказанием от отца к сыну». Хотя и говорят 53 , что в Домострое нет личных черт, но это не совсем точно, а с другой стороны – и как понимать эти слова? Мы, например, видим несомненно «личные черты» в первой главе Домостроя по всем его спискам. |
| За вышеизложенные отступления в книге пророка Иеремии, по мнению П. А. Юнгерова , «не приходится строго винить славянских переводчиков и справщиков, т. к. и греческий текст книги пророка Иеремии издавна подвергался критике и вызывал нередко суровые приговоры у христианских учёных» 18 . Следуя своему главному принципу – дать надлежащее пособие к пониманию церковнославянского перевода, П. А. Юнгеров вынужден был переводить некоторые места, по его мнению, заимствованные переводчиками славянской Библии из Вульгаты, а не из греческого текста 70-ти. Книга пророка Иезекииля (1911 г.). В книге пророка Иезекииля славянский перевод, по словам П. А. Юнгерова , весьма близок, «до копизма», к греческомуе тексту. Подобная близость славянского текста к греческому стала причиной многих тёмных мест. «С этой стороны, пишет П. А. Юнгеров , мы при переводе 40–42 глав, не скроем, поражены были массою вполне непонятного текста, не только душ малообразованных и со средним образованием читателей, но и для изучающих Библию немалое число лет» 19 . П. А. Юнгеров приводит такой пример «И проходи горничнии такожде, яко изницаше междустолпие из него, от долнаго междустолпия, и разстояние: сице междустолпие и разстояние» ( Иез. 42:5 ). Подобный отрывок славянского текст., по мнению П. А. Юнгерова , ещё раз подтвердил необходимость переводов на русский язык всего Ветхого Завета 20 . Книга пророка Даниила (1912 г.). Существенным отличием перевода этой книги является то, что он выполнен не с греческого перевода, а с перевода Феодотиона. Профессор П. Юнгеров приводит свидетельство блаженного Иеронима , согласно которому греческий перевод «70-ти книги пророка Даниила за свободное уклонение от еврейского текста был не принят Православной Церковью и заменён переводом Феодотиона» 21 . С этого перевода составлен наш славянский перевод. Поэтому П. А. Юнгеров и переводил с текста Феодотиона 22 . Однако в некоторых местах П. А. Юнгеров отступает от текста Феодотиона и переводит с LXX. Это 3:2, 3:21, 3:23, 7:2, 8:4, 8:19, 8:27, 9:3, 9:13, 9:18 и другие. Важность этого наблюдения заключается в том, что до Юнгерова никто из переводчиков не обращался для перевода к тексту книги пророка Даниила Семидесяти толковников. Юнгеров вновь вводит Сешуагинту как источник для перевода книги пророка Даниила, и это делает его труд не просто переводом, но и ценным текстологическим исследованием. |
| И вот ты непрестанно молишься! От сего всегда будет радоваться душа твоя! (на правом поле: Егоже Кн. 1. л. 48). И, вкратце, всяко движение да будет тебе вина к славе Божией, и се непрестанно молишися. И от сих всегда радуется душа по Апостолу, память бо Божия веселит ю. (С. 109) (Муз-9265. Л. 128–128 об.) (Добротолюбие. 1822. Ч. III. Л. 48). Из этого же источника, а не из Добротолюбия, было заимствовано и наставление Никифора монашествующего, которое зачитывал старец страннику: «Искатель непрестанной молитвы» «Места, содержащие учение внутренней молитве по художественным или искусственным способам» «Никифора монашествующего Слово о трезвении и хранении сердца, исполненное немалыя пользы» Старец отыскал учение преподобного Никифора монашествующего и начал читать: «Если несколько потрудившись, ты не возможешь войти в страну сердечную, то сделай, что я скажу тебе, и при помощи Божией найдешь искомое. Знаешь, что способность словопроизношения находится у каждого человека в гортани, Если же, много потрудившись, брат!, ты не возможешь войти в страну сердечную так, как тебе повелено, то сделай, что я скажу тебе, и при помощи Божией найдешь искомое. Знаешь, что словесность (словопроизношение) у всякого человека есть в персях (в гортани) .... Аще ли же много потрудився, о, брате!, не возможеши внити во страны сердца, якоже ти повелехом, твори, еже глаголю ти, и обрящеши, Богу содействующу, искомое. Веси, яко словесность всякого человека во персех есть.... то сей способности, отгоняя помыслы (можешь, если захочешь), дай беспрестанно говорить сие: “Господи Иисусе Христе, помилуй мя!”. И понудься всегда произносить оное. И так, этой словесности, отгнав всякий помысл (можешь, если захочешь) дай говорить сие: Г.И.Х.С.Б.П.М. И понудься вместо всякой мысли всегда внутри вдыхать оное. Сей убо словесности, отявши всякий помысл от нея (можеши бо, аще хощеши), даждь глаголати сие: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй мя!» И понудися сие вместо иныя мысли всегда внутрь вопити. Если некоторое время в сем пребудешь, то отверзется тебе чрез сие и сердечный вход без всякого сомнения. |
| Означенная точка зрения на ход работы летописца могла бы привести к чрезвычайно важному выводу, что Повесть временных лет мы имеем почти в том же виде (т. е. что интерполяции, вставки и проч. были незначительны), в каком она вышла из рук составителя. Но все это мысли в моей голове только наклюнувшиеся и надлежащей устойчивости не получившие. А за сим, Алексей Александрович, почтительнейше вам кланяюсь и обращаюсь с речами к E. Е. Голубинскому . Беседа профессора Голубева с академиком E Е. Голубинским Глубокоуважаемый Евгений Евсигнеевич! С вами я имею честь и удовольствие быть знакомым лично, и не раз поучался и услаждался вашими беседами в Сергиевом Посаде. Вы столп нашей церковной историографии, и к сооруженному вами колоссальному монументу, именуемому: «История русской церкви», не зарастет широкая тропа, проложенная исследователями, жаждущими источника воды живой. Характер и основа ваших трудов, всюду явственно видимые, – стремление к уразумению исторической истины. В этом стремлении для вас не существует авторитетов, как бы они велики ни были, если мнения их не согласуются с историческими данными или, по тем или иным соображениям, оказываются несостоятельными. «Здравый смысл, говорите вы, авторитетнее всякого авторитета». Поэтому я вполне уверен, что к моей беседе с вами, где я имею в виду высказать свое несогласие с некоторыми рассуждениями, изложенными в 1-м томе вашей Истории русской церкви (стремлюсь тоже к уразумению исторической истины), – вы отнесетесь благосклонно. Первее всего я хочу побеседовать с вами о св. Ольге и её крещении. Вы, согласно с летописью, относите брак Игоря с Ольгой к 903 году, рождение от них сына Святослава к 942–му; кончину Ольги – к 969-му, – причем замечаете (История рус. церкви, изд. второе, исправленное и дополненное), что она «скончалась в преклонной старости, будучи лет 70-ти – 75-ти». Если Ольга, скончавшаяся в 969 году (что несомненно) имела от роду 70–75 лет, то в 903 году ей должно быть 4–9 лет. Не слишком ли это ранний возраст для вступления в супружество с вполне возмужавшим, вступившим уже в третье десятилетие Игорем? |
| Σ γρ ε τ πντα νεργν ν πσι · κα τν παρ σο πντες πιζητομεν π πσι βοθειν τε κα ντληψιν· τι φιλνθρωπος ε, κα δεδοξασμνος πρχεις, ησο Θες μν, σν τ νρχ σου Πατρ, κα τ γ σου Πνεματι, νν κα ε. Итак, и здесь неожиданная близость некоторых молитв древнерусских Служебников к таким редакциям греческих оригиналов, какие сохранились только в египетских источниках, указывает на принадлежность их к некой утраченной ныне греческой традиции, следы которой обнаруживаются на противоположных концах христианского мира. 2.3.c. Молитва а входщая въ цьркъвь и связанные с ней (молитва а живы и а мертвы и молитвы Влко животвори благимъ дателю 191 и лобзания мира) Третья из трех наиболее характерных, по Жакобу, ориентальных молитв древнейшей южноитальянской редакции ЛИЗ, молитва [малого] входа 192 , также известна по древнерусским Служебникам. Но здесь она, в отличие от рассмотренных в разделе 2.3.a настоящей статьи молитв предложения и Трисвятого, не входит в комплект молитв, усвоенных только ЛВВ. Более того, если молитвы группы 2.3.a используются в древнерусских формулярах для тех же частей службы, что и в греческих (хотя и в ЛВВ, а не в ЛИЗ), то неконстантинопольская молитва малого входа, называемая в древнерусских рукописях молитвой а входща въ цьркъвь, никогда не заменяет собой константинопольскую молитву малого входа 193 , а читается в другие (!) моменты службы. Однако эти моменты службы все же отчасти соответствуют содержанию молитвы – в древнерусских Служебниках она встречается в двух позициях: как одна из молитв священника перед началом литургии (т. е. при входе в храм) или как дополнительная молитва, сопровождающая священнодействие великого входа. Молитва присутствует в литургийных формулярах 8-ми рукописей 194 . Среди прочих рукописей в 13-ти случаях 195 лакуны или наличие в рукописи только формуляра ЛВВ не позволяют судить о наличии или отсутствии этой молитвы в актуальной литургической практике, в рамках которой бытовала рукопись. Наконец, в оставшихся 12-ти случаях можно уверенно утверждать, что этой молитвы в литургийном формуляре не было 196 . Таким образом, в отличие от молитв группы 2.3.a, которые (все одновременно или хотя бы те или иные из них) присутствуют во всех древнерусских дофилофеевских рукописях формуляра ЛВВ, молитва а входща въ цьркъвь не является обязательной составляющей древнерусских формуляров ЛИЗ и ЛВВ. Тем самым три ориентальные молитвы, образующие в древнейших южноитальянских рукописях ЛИЗ устойчивую группу, в древнерусских Служебниках такой группы не образуют. |
| Для руководства этим лицам он издал, выражаясь словами биографа, письменные наставления в ямбических стихах (Ibid. р. 149), где изложил обязанности, начиная с игумена и кончая последним из братий 65 . Далее жизнеописатель говорит об епитимиях, изложенных Феодором Студитом за разные провинности братии. В каком составе вышли они из-под пера студийского настоятеля, решить трудно, но что они были уже записаны при нём, и эта запись начиналась такими правилами, которые читаются в дошедших до нас списках, это видно из перечня их содержания в жизнеописании Феодора Студита 66 . Скажем только, что в том составе, как они изданы у Миня и читаются в некоторых списках, не могут принадлежать одному Феодору Студиту , но появились в разное время и постепенно дополнялись, вследствие чего оказались между ними повторения и даже противоречия. В печатном издании они распадаются на два отдела: первый 67 , под именем епитимий общих всей братии, обнимает 110 правил и представляет древнейшую, подлинную часть. Но это заглавие не соответствует их содержанию и относится лишь к первым 35-ти статьям, за которыми следуют особые наказания для лиц должностных. Второй отдел, под именем ежедневных епитимий для монахов, состоит из 65-ти правил разнообразного содержания и изложенных без системы. В некоторых из них повторяются правила первой части, в других излагаются подробнее, а в некоторых случаях расходятся с ними и даже выступают из прямых задач монастырской дисциплины, упоминая например, о мирянах и мирских священниках. Очевидно, мы имеем здесь неуместную прибавку какого-нибудь позднейшего собирателя. Что же касается значения этих епитимий, как литургического источника, то в этом отношении они дают немного и важны главным образом для знакомства с бытом, дисциплиной и взаимными отношениями студийского братства. Более дают для этой цели оглашения Феодора Студита 68 . Они рисуют главным образом идеал, но нередко касаются и практики тогдашней монашеской жизни. В них заключается немало сведений для знакомства со студийским церковным годом и его местными памятями и указаний на особенности службы и церковного устава, но все эти указания разбросаны по разным поучениям и делаются мимоходом, помимо литургических целей. |
| Святцы описываемой рукописи отличаются от единоверческих Святцев московской печати 1873 года следующими особенностями: во первых, в них отмечаются поклоны приходные и исходные и келейное правило; во вторых, даются указания относительно трапезы, причем нередко делаются ссылки на уставы: Соловецкий, Кирилловский и Сергиевский. Отметим, что указания о поклонах и трапезы в сокращенном виде находятся в единоверческом Малом Домашнем Уставе московской печати 1901 года; в третьих, находятся отпусты на каждый день седмицы и праздничные (96 об.–209); в четвертых, имеются некоторыя интересныя дополнительныя статьи в виде заметок, которыя мы и приводим здесь. Под 31-м января сказано: «В той же день память святыя мученицы Трифены. Стих. «Юнцем Трифена раздроблена телом их пищи послана неизреченней. Та бяше от града Казическаго иже у Елиспонтэ лежимаго дщи Анастасиа синклитика и матере Сократии, христианома сущема. Прииде же сама на мучение ни от кого же приведена, укоривши бо мерзския идолы и их же яко Бога чтущих безумно блудящих и отступити от суетства поучаше и к Богу истинному обратитися моляше. Того ради повелевшу Кесарию игемону и в пещь огненну ввержена бывши и оттуда преславно избавлена и на высоце древе обешена бысть и к дому стоящым гвоздием низвержена таже зверем вдана бысть и убо зверие тои не коснушася. Послежде юнцу затекшуся и рогом ту растерза низложи. Глаголют же се яко идеже кровь ея истече источнику водному истекшу ту, от негоже по еже родити женам или скотом не имеющым корму почерпше и пивше или скот напоити абие и младенцем млеко велми источити в славу Богу». См. Прологь, напечатанный С.-Петербургскою Синодальною типографиею в 1895 году. Под 30-м марта замечено: «В сий же 30-й день распят бысть Господь наш Исус Христос на кресте в шостый день и в шестый час дне пятка. И предан бысть в среду Июдою Искариотским от обоюнадесяте апостол старейшим и первейшим его учеником на 30-ти сребреницех. А един сребреник содержигь в себе 30 литр. А в литре 160 рублей. А всех литр 900 в сребреницех. А един сребреник 4000 рублей. А всех рублей считается в 30-ти сребрениках 100 и 40 и 4 тысящи». Сл. о цене 30 еребреник то, что издано в «Библ. Мат.» A. Н. Попова , XV–XIX, стр. 51. |
| Тут не только Киев можно вспомнить. Владимир, Рязань, Калуга, Ярославль... А из южных — Путивль, Новгород-Северский, Чернигов... Не исключение и Курск. Высоко над Тускарью, при впадении в неё реки Кур (с этой речкой и связывают название города), была поставлена треугольная крепость. Подобное расположение объясняется не только пристрастием русского человека к красоте, но и военной выгодой: и обороняться легче и врага ещё издали заметить можно. Когда был основан город — точно никто не знает. Поселение славян существовало здесь с незапамятных времен. Крепость же первую некоторые историки связывают с киевским князем Владимиром Святославичем и датируют постройку 990 годом. Другие оспаривают эту дату, указывая, что первое упоминание о Курске встречается в Печерском Патерике и относится только к 1002—1004 годам. Есть и третья дата — 1032 год. Не будем вмешиваться в этот спор. А то, что Курск — город древний, знают все. Кто не помнит из «Слова о полку Игореве»: «...седлаи, брате, свои бръзыи комони, а мои ти готови, оседлали у Курьска напереди. А мои ти Куряни сведоми кемети: подъ трубами повити, под шеломы възлелеяны, конець копия въскръмлени, пути имъ ведоми, яруты имъ знаеми, луци у нихъ напряжени, тули отверени, сабли изъострени, сами скачють, акы серыи влъци въ поле, ищучи себе чти, а князю славе» 16 . Историческая судьба Курска типична для большинства русских городов. В период княжеских усобиц много раз переходил он из рук в руки. Входили Курские земли (правда, недолго) и в состав Суздальского княжества. Во время батыевского нашествия город был сожжен, а героические защитники его погибли. Курск был разрушен настолько, что, по утверждениям некоторых историков XIX века, он вообще прекратил существование более чем на 300 лет, до 1597 года, когда повелением Федора Иоанновича на месте якобы погибшего при Батые древнего города была выстроена новая крепость. Однако это утверждение неверно: Курск неоднократно упоминается в различных источниках и после Батыя. О новом разорении города в 1285 году рассказывает, например, «Повесть о граде Курске»: |
|
|
