| Параллельно отпаду “левого”, радикального крыла, которое помимо описанных согласий выделило бесконечное количество других, менее интересных и значительных, беспоповство, в частности поморцы, дали основание другим гораздо более умеренным толкам. Так, в 1730-х годах сами поморцы ввели уже молитву за царя, в то время как в 1690-х годах их съезд провозглашал, что они свободные люди евангельской веры и за царя не молятся. В 1740-х годах стародубский поморец Иван Алексеев начал проповедовать возвращение к браку, изложив свое учение в обширном сочинении “Тайна и вскоре вокруг него образовалось целое согласие новоженов или новопоморцев, которые признавали брак, освященный наставником общины. Значительная часть этих новоженов или новопоморцев присоединилась к поповцам после того, как последние в 1840-х годах восстановили иерархию и уже свое, а не бегствующее из никонианской церкви священство. Да и из других согласий во второй половине прошлого и в начале этого веков большое число беспоповцев перешло в поповщину, радуясь восстановлению полноты церковной жизни в старообрядчестве. Из числа значительных и отличавшихся особыми чертами согласий беспоповцев следует еще упомянуть нетовцев, развитие которых прошло вне зависимости и связи с северными беспоповцами поморского и федосеевского толка. Это согласие было особенно распространено среди крестьянства и, меньше, среди мещанства Среднего Поволжья, от Вязниковских и Нижегородских пределов до Саратовщины. Уже сто лет тому назад П. Мельников определял их численность в 700 000 человек, а в дореволюционные годы их было, по всей вероятности, от полутора до двух Вначале они тоже развились из числа последователей вязниковских “лесных старцев”, учеников Капитона и его окружения, но со временем их учение значительно отошло от крайностей и непримиримого фанатизма этих проповедников умерщвления плоти. Один из ранних историков раскола Василий Фролов, сам долгое время бывший старообрядцем и хорошо знавший средневолжский, особенно вязниковский и керженецкий раскол, где он жил до 1718 года, уже в 1737 году писал о них в своем “Обличении”: “Вторая беспоповщина, под именем Козмы, называемая Кузминишна, она же Нетовщина”. Различая, с одной стороны, общее для всех старообрядцев учение и, с другой, — особенности учения Нетовского, или Спасова, согласия, он объяснял: “Собственная ересь и догма: |
| Самокрещенец. Гравюра. 1794 г. Самокрещенец. Гравюра. 1794 г. Подробные сведения о самокрестах сохранились начиная с XIX в. В 1837 г. Т. В. Бондарев, саратовский мещанин самокрещенского согласия, написал сочинение, в к-ром проводил мысль о том, что можно остаться правосл. христианином и обойтись без видимой Церкви и иерархии ( Кустодиев К. К материалам для истории раскольнической литературы//РВ. 1862. Т. 41. 9. С. 413-424). В окрестностях Самары был широко известен самокрест Матвей Андреевич (1794-1868), к-рый ушел, видимо, от федосеевцев из-за того, что те не молились за царя и не признавали брака. Самокрещение его произошло в 1838 г.: надев на себя крест, Матвей Андреевич произнес: «Ныне во Христа крестился, во Христа облекохся и стах новый работник «Аз есмь христианин»». В окрестностях Самары вокруг него собралось более 800 последователей, живших в браке и молившихся «за державного царя», к-рые от федосеевцев получили прозвание «самокресты», сами же они себя называли «содержателями святоотеческого закона, поморского законобрачного исповедания Данилова и Андреева толка, сиречь поморских, олонецких пустынножителей последователи» (Жизнь и подвиги обитателя Симбирско-Самарской губ. Матвея Андреевича - НБ УрГУ. XXII. 14. Р). Мало изучена община самокреста А. М. Запьянцева из с. Толба Сергачского у. Нижегородской губ., хотя он вел широкую переписку, был автором ряда полемических сочинений. Самокрещенство было распространено в Поволжье, но было немногочисленным, значительная часть фактов самокрещенства осталась незафиксированной. Против самокрестов выступали Батов, Т. А. Худошин , для полемики с ними созывались соборы поморцев в 1881, 1887, 1889, 1896 гг., вопросы об отношении к самокрещенцам ставились также на всероссийских соборах поморцев в нач. ХХ в. К кон. XIX в. последователей самокрещенства насчитывалось более 9 тыс. Самокрестов порой объединяют с «некрещеными» (некрестяками), хотя это разные согласия. Некрестяки заменяли крещение «желанием его и надеванием простого крестика с раздачей милостыни» ( Добронравов В. |
| по сотворении мира. Средники были известны в Астраханской, Саратовской (особенно в с. Воскресенском) и Тамбовской губерниях. В сер. XIX в. от строгих нетовцев возникали новые ответвления, напр. рябиновцы, первые сведения о к-рых относятся к 1848 г. Название этого толка происходит от принятой в нем особой формы гладкого (без изображения Спасителя) креста из рябины, к-рую рябиновцы почитали за кедр, кипарис и певг в древнем трисоставном Кресте. Первоначально рябиновцы сами крестили своих детей, со временем в их среде появились своего рода чин крещения и духовники, затем стали устраиваться моленные, где собирались на общую молитву, внешне согласие стало походить на поморское. В согласии большой известностью в 50-х гг. XIX в. пользовался наставник А. В. Лагутов, устроивший в Чистополе моленную, богадельню и уч-ще, по его имени рябиновщину нередко называли «лагутовщиной». К 60-м гг. XIX в. в Чистополе насчитывалось более 500 рябиновцев. Рябиновцы, или Б. по «кресту честному», как они сами себя называли, жили также в Нижегородской, Самарской губерниях и в С.-Петербурге. Среди малочисленных беспоповских согласий, возникших в XIX в. и отличавшихся полицентризмом, следует назвать мельхиседеков. Считая, что «православное священство» утрачено, мельхиседеки тем не менее утверждали, что без Причастия Тела и Крови Христовой спастись невозможно. Согласие так обосновывало свои традиции: «Мельхиседек, царь салимский, встретивший Авраама, не был поставлен во священники, но приносил Богу хлеб и вино как жертву», такое же «мельхиседеково священство» существовало, по мнению членов сообщества, и у них. Мельхиседеки причащались хлебом и вином, к-рые с вечера клали перед иконами, затем молились, кто как может, а потом принимали их. Отдельные сообщества мельхиседеков встречались от Москвы до Дальн. Востока, но о к.-л. письменных свидетельствах или соборах согласия неизвестно. Б. в XX - нач. XXI в. Издание манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» (1905), провозгласившего, что «отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию», и указа «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин» (1906), легализовавшего старообрядческие орг-ции, коренным образом изменило положение последователей «старой веры» и в то же время усилило полемику как внутри согласий, так и между ними. |
| Прочитав этот удивительный адрес, легко понять, что арест Швецова никому не был так прискорбен, как московским «братчикам» со всей их партией, и что один из сих «братчиков», наиболее яростный, лже-поп Смирнов, не мог иначе, как с злейшими ругательствами, говорить даже о Святейшем Синоде и православных архипастырях, нисколько не виновных в постигшей Швецова участи. Но и участь эта совсем не плачевна; Швецов, как мы сказали, находится на пути к полной свободе. Все сетования старообрядцев на стеснение их свободы, все расточаемые Смирновыми за это мнимое их стеснение дерзкие ругательства на совсем невинных людей, – все это напрасно, не к месту и не ко времени. Как свободно чувствуют себя раскольники в настоящее время и какими широкими правами пользуются, по их собственному сознанию, это очень хорошо показывает один весьма любопытный документ, с которым мы также намерены познакомить читателей. Документ сей есть свидетельство о бытии на исповеди, официально выданное одному мальчику, поступавшему в гимназию, для представления гимназическому начальству, – и кем бы вы думали выданное? Настоятелем и уставщиком беспоповщинской поморской моленной! Вот подлинный текст свидетельства: «Выдано сие от молитвенного дома христиан-старообрядцев поморского законобрачного согласия г. Тулы, в том, что (такой-то) от рождения принадлежащий означенному по вере согласию, в говение Страстной недели настоящего 1890 г. совершил таинство покаяния (мальчик совершил таинство!), с исповедью, по обряду означенных старообрядцев, в чем удостоверяем. Марта 30-го дня 1890 г. г. Тула. Настоятель Григорий Семенов Пальцов. Уставщик Денис Васильев Батов». Дело, разумеется, не в этой нелепости, что мальчик будто бы «совершил таинство покаяния», которого у беспоповцев и «отцы» их не совершают и совершать не могут,– важно то, что раскольники считают себя в праве выдавать подобного рода свидетельства для представления оных в правительственные учреждения. Можно было бы даже усомниться в подлинности подобного документа, если бы нам доставлена была лишь копия с него: но пред нами самый подлинник, с нацарапанною подписью настоятеля и бойкой, прикащического почерка, подписью уставщика, и даже с приложением сургучной печати, на которой в средине, под всевидящим оком в треугольнике 38 , помещена следующая надпись славянскими буквами: «Молитвен. |
| 10-го числа, по выслушании ранней литургии в ново-освящённом храме, я возвратился в Витебск. 27-го мая писал мне из Москвы К.И. Невоструев : „Вседушевно радуюсь, что трудами Вашими постепенно очищается от плевел и сора нива Божия, и, хотя это возбуждает против Вас козни разбросавшего их врага, но Начальство, ценя и понимая Ваше Преосвященство, блюдёт Вас от неприязни, да вящщий получите плод и хвалу, и венец. Доброе расположение к церкви Вашего раскольника из беспоповцев, Масленикова, конечно, служит знаком такового расположения многих других, склонит к тому и иных. В сём случае не поможет ли сколько-нибудь моё издание Иппол. Слова, в числе трёх экземпляров, ныне по почте в пользу церкви Вашей безвозмездно посылаемое? Жалею, что второпях забыл я к тому приложить брошюры – о наименовании Спасителя. Сие – долг мой. При сём не могу скрыть от Вашего Преосвященства того, что на днях довольное число Иппол. Слова выписал от меня на своё иждивение Преосвященный Архиепископ Олонецкий 1181 для своих миссионеров и некоторых священников. „К сему побудило нашего Архипастыря – писал мне тамошний миссионер – то обстоятельство, что подобное изданному вами подлинному Ипполитову Слову имеется в одной рукописи библиотеки, бывшей в известном Даниловском раскольничьем монастыре, с собственноручными, как можно полагать по почерку, отметками на рукописи ересе-начальника Андрея Денисова касательно сходства и несходства этого слова с тем, что имеется в Соборнике. Посему употребление издания будет иметь здесь особенное значение, Даниловская рукопись будет придавать —198— 1869 г. ему для Олонецких беспоповцев большую достоверность… Но и издание оказывает услугу Данил. рукописи в том, отношении, что без него мы не имели бы прочного основания признать Даниловскую рукопись за подлинное Ипполитово слово. Эта услуга, думаем, расположит наших добросовестных и разумных беспоповцев к принятию этой рукописи за документ достоверный и для них“. В письме ко Владыке Аркадию и профессору тамошней Семинарии, также при этом писавшему мне, я представлял, что нахожу весьма полезным к обличению раскола не только в их поморском крае, но и повсеместно, если не вполне издать им означенный Даниловский список, в сличении с другим Чудовским, мною изданным, то написать статью о согласии их между собой, поставив на вид только те резкие места, коими обличаются раскольничьи мудрования по подложному слову, и присовокупив к этому все приписки Денисова об отношении подлинного к подложному, с критическими, где будет нужно, на те приписки замечаниями. При этом в случае каких-либо затруднений или недоразумений предлагал им своё посредство, и советовал для большей гласности статью отпечатать в каком-либо более распространённом духовном журнале. |
| Пример 9 Заключительный фрагмент чтения паремии Более же всего распространен речитатив-«скороговорка» на одном тоне. Образцы для церковного чтения текстов, принятые в Синодальный период, можно найти также и в «Пособии по церковному чтению...» Е. Богданова и И. Лебедева. Однако в живом исполнении (слуховой опыт которого необходимо иметь при освоении культуры чтения) традиционное чтение возможно услышать сейчас только в службе старообрядцев. § 4. Выразительные средства в церковном чтении Значимость читаемого текста выявляется в службе с помощью темпа и акцентности: это основные выразительные средства церковного чтения. Чем важнее текст, тем медленнее он читается и содержит большее количество слов, выделяемых подъемом интонации и остановкой на ударном слоге; цезуры между фразами при этом приобретают большую продолжительность. Выразительное значение имеет и высота тона чтения: наиболее значимые тексты обычно прочитываются в высокой тесситуре. В современной практике градация темпов чтения разных богослужебных текстов частично сохраняется. Контрольные вопросы 1 . Перечислите нормы литургического произношения. 2 . Что такое погласица? Какие существуют основные типы погласиц? 3 . Какие выразительные средства церковного чтения вы знаете? Глава 3. Техника пения текстов § 1. Одноголосное речитативное пение Из всех видов пения наиболее близко к распевному чтению одноголосное речитативное пение: и в чтении, и в таком пении есть речитация на одном тоне и более или менее развитый элемент распева. За богослужением читает тексты или говорит возгласы только один из его участников – чтец, канонарх, диакон или священник; поют же песнопение несколько человек – лик певцов (хотя может петь и один исполнитель). Вполне точно определить различие между чтением и речитативным пением сложно. Головщик старообрядцев-беспоповцев поморского согласия Е. Григорьев указывает в качестве основного отличия присутствие в песнопениях закрепленного ритмического рисунка, без которого их совместное исполнение несколькими певцами было бы невозможно и который в чтении не требуется 67 . Самими старообрядцами унисонное пение самогласнов, подобнов и ирмосов воспринимается как совместное чтение текстов нараспев, поэтому в силлабическом пении звуковедение менее связно, не «кантиленно». Существует особый способ исполнения текстов, который называется говоркой – пением говором, которое представляет собой приспособленную к пению псаломскую погласицу 68 . |
| Невельская беспоповская община Феодосия Васильева просуществовала недолго. В 1709 году она была разграблена польскими солдатами. Опасаясь, что и позднее, в результате войны Карла XII с Россией и Польшей, которая в те годы в значительной степени происходила на польской территории, его община окажется между молотом и наковальней, Феодосий решил возвратиться в Россию. Совсем неожиданно он нашел могущественного покровителя в лице тогда почти всесильного Меньшикова, который и исхлопотал у царя разрешение для Невельских эмигрантов-федосеевцев вернуться на родину. С позволением Петра, община Феодосия переселилась под Псков, где и поселилась на так называемой Ряпиной Мызе 974 . Судьба все же не дала Феодосию Васильеву продолжать свою проповедь на русской земле. Несмотря на заступничество влиятельного любимца царя, Феодосий был задержан церковными властями; вскоре его, надломленное странствованиями и постом, здоровье пошатнулось, и он скончался в заточении 975 . Через несколько лет его община, находившаяся все еще на Ряпиной Мызе, распалась, но федосеевство пережило своего основателя, и в конце XVIII и начале XIX века оно стало одним из самых сильных и влиятельных согласий не только среди беспоповцев, но, может быть, даже во всем русском старообрядчестве. 40. Поморское беспоповство и Денисовы Несколько другой характер, чем в Новгороде и в ранних федосеевских общинах, приняло развитие беспоповщины на крайнем Севере Руси, в Поморье. Как это ни странно, но там, в глуши северных лесных дебрей и болот, в пустынях этого бесконечного и малозаселенного многоозерного и богатого реками края русская историческая традиция и верность древлему церковному преданию оказалась гораздо крепче, чем среди беспоповцев стариннейших русских городов Северо-Запада, во главе с бывшим Господином Великим Новгородом. Может быть, это явление можно объяснить тем, что в иноческих скитах Поморья социальная сторона русского церковного движения протеста играла значительно меньшую роль, чем в посадской городской среде старых поселений Северо-Запада, да, к тому же, Поморье было гораздо менее доступно возможным духовным влияниям соседних протестантских стран, чем Новгород или Псков. |
| Кроме указанной внутренней причины, гибели Монинской молельни способствовала иная, внешняя причина, Монинская молельня существовала на счёт федосеевства. Федосеевцы, вступив в брак, т. е. сделавшись новожёнами, примыкали к Монинской молельне. Но это присоединение к Монинской молельне не было окончательным выходом из федосеевства и решительным присоединением к брачническому (поморскому) согласию. К Монинской молельне принадлежали почти без исключений люди женатые и способные к деторождению. Люди же более престарелые, физически не нуждающиеся в супружестве, тяготели к Преображенскому кладбищу. Через это создавался жестокий семейный антагонизм: отцы и матери, как люди престарелые, шли на Преображенское кладбище, а люди молодые, женатые – безсвященнословным браком, – в Монинскую молельню. Но и эти последние, проживши десяток – другой лет в супружестве и посещая Монинскую молельню, начинают потом раскаиваться в том и другом, идут в Преображенское кладбище; здесь перед наставниками дают обет более в браке не пребывать кладут семипоклонный начал, принимают шестидневный пост. В течении сорока дней они ежедневно должны бывают совершать по тысяче поклонов земных, скоромного, рыбного и даже горячего не есть. По совершении такого искупления брачной жизни, снова должны явиться сначала к избранному духовному отцу, исповедаться у него, затем к собору наставников, здесь положить земной семипоклонный начал, каждому наставнику воздать по земному поклону, при этом каждому сказать: «прости, отче, Христа ради» и затем новый земной семипоклонной начал, общий, всем вместе, поклон, отдельный духовному отцу, с словами: «Прости, отче, Христа ради и благослови с христианами пребывать». Только после такой долговременной, сложной и тяжёлой процедуры попадает брачник в ряды истинных преображенцев-федосеевцев. В то самое время, когда старики в описанной тяжёлой процедуре приносят покаяние за изжитую брачную жизнь, молодые люди вступают в брак. В торжественной свадебной процессии, как и у православных, они отправляются в Монинскую молельню, здесь поётся нарочито составленный на совершение безсвященнословного брака молебен, брачующиеся обводятся наставником вокруг аналоя, дают взаимные обещания в верности и любви друг к другу, пьют красное вино и поздравляются супругами. За простое присутствие при совершении такого брака, федосеевцы, верные Преображенскому кладбищу, должны принести вышеописанное покаяние. |
| Может быть, прямого противоречия тут и нет, но неустойчивость и неопределённость мысли едва ли может быть отрицаема. Наконец, можно пожелать большей обработанности изложения. Несмотря, впрочем, на означенные недостатки, сочинение г. Казанцева может быть названо хорошим монографическим очерком из церковной истории Галлии в конце V и начале VI века“. 22 . Исправляющего должность доцента Ильи Громогласова о сочинении студента Кирикова Владимира на тему: „Внутренние дробления в беспоповщине, вызванные вопросом об отношении раскола к государству и гражданскому обществу“: „Задачу названного сочинения должна была составить разработка одного из отделов внутренней истории старообрядческого раскола, – выяснение тех моментов в историческом процессе саморазложения беспоповщины и тех видоизменений в её первоначальной доктрине, какие обу- —111— славливались непримиримостью её коренных основ с жизненно-практическими требованиями при установлении отношений последователей беспоповщинского раскола к чуждому для них „никонианскому“ государственно-общественному строю. Для выполнения такой работы, по мысли предложившего её, не виделось надобности загромождать предполагаемое исследование фактическими подробностями, уже имеющимися в печатной литературе о расколе: принимая их за достаточно известные читателю, автор должен был воспользоваться (разумеется, с известной разборчивостью и надлежащей проверкой) лишь окончательными результатами трудов своих учёных предшественников для новой обобщающей работы, устанавливающей не мелочные детали прошлого, а внутреннюю связь между главнейшими моментами изучаемого процесса и выясняющей его исторические причины. Применяя указанные сейчас требования к сочинению г. Кирикова, мы найдём, что оно не вполне им соответствует. Своё довольно обширное (480+VI стр. очень мелкого и плотного письма) произведение автор делит на шесть глав, содержание которых подробно указывается оглавлением, приложенным в конце работы. Из них две первые, трактующие о беспоповщине в её отношении к первоначальному расколу и о значении Петра Великого в истории раскола, занимают почти четверть сочинения (104 стр.), содержа в себе много общеизвестных подробностей, из-за которых не достаточно определённо выступают нужные для целей исследования выводы. Обе эти главы, соединённые вместе, без всякого ущерба для дела могли бы быть сжаты в несколько вступительных страниц, содержащих общую характеристику беспоповщины конца XVII и начала XVIII в., с её учением об антихристе и об отношении верных „остальцев древнего благочестия“ к существующему государственно-общественному строю. Избытком ненужных фактических указаний (преимущественно биографического характера), не сообщающих ничего нового, страдает также третья глава (стр. 105–228) – о поморском согласии и четвертая (стр. 229–359) о федосеевцах: менее заметно сказывается тот же недостаток исследования в двух последних главах – о филипповщине (стр. 360–427) |
| Для большинства выговских «иноков» безбрачная жизнь была не по силам; но ещё труднее было жить целомудренно тем поморцам, которые жили по деревням и погостам целыми семьями. Вопрос о браке настойчиво требовал решения. Для разрешения его выговцы собирали «соборы» из своих старейшин, но – без пользы. В тех же видах поморец Вышатин путешествовал на восток отыскивать истинное священство, с приобретением которого вопрос о браке решался бы сам собою, но умер там в 1732 г., не достигнув цели. Между тем, все усилия выговских наставников удержать своих последователей от брачной жизни были безуспешны. Поэтому они стали делать снисхождение не только староженам (женатым до перехода в раскол), но и новоженам (венчанным в православной церкви после перехода в раскол). После небольшой эпитимии, последних допускали до совокупной молитвы, приглашали за общую трапезу, только сажали за особый стол, и оставляли жить в одной келье с жёнами, а у новоженов, живших по деревням, свободно крестили детей. Мало того, они не решались строго преследовать и тех новоженов, которые вступали в брак без венчания церковнаго, по одному взаимному согласию, хотя не признавали их истинными христианами, как не венчанных православным священником. Своё снисхождение к ним они оправдывали тем, что, за неимением священства, всем советуют жить безбрачно; если же кто их не слушает, то сам и в ответе пред Богом. Последний вид поморцев существует и теперь, под именем полубрачных даниловцев, в Архангельской, Олонецкой, Ярославской, Костромской, Самарской и некоторых др. губерниях, в Области войска Донского, в Петербурге и Москве. 2. Федосеевский толк Основателем федосеевскаго толка был дьячок Крестецкаго Яма 57 , Новгородской губ., Феодосий Васильев, человек умный, исполненный ревности по расколу, великий книжник, свободно владевший устною и письменною речью. Сначала он принадлежал к поморскому толку, но в конце XVII века удалился за северо-западную польскую границу, в Невельский уезд, Витебскую губ., образовал там два общежития – мужское и женское и стал во главе их. |
|
|
