| Стряпчие, как особый род чиновников, явились при архиереях в позднейшее время в XII веке, когда особенно умножились государственные приказы, заведовавшие всеми отраслями государственного управления, Обыкновенно каждый архиерей всегда имел много дел в различных государственных приказах, для успешного ведения которых требовался особый сведущий человек, знакомый хорошо со всеми условиями приказного делопроизводства, и который специально мог бы следить за ходом этих дел и поддерживать и защищать везде, где только нужно, интересы своего доверителя – архиерея; так явилась должность стряпчих или ходатаев по различным делам. Обязанности стряпчего точно определяются в одной поручной записи по монастырском стряпчем. Именно, в этой грамоте говорится, что стряпчий обязан жить в Москве на монастырском подворье, ходить за всякими делами, радеть и прибыли искать монастырю не оплошно. Различные монастырские крепости, которые будут у него, тщательно беречь у себя, никому не давать и не употреблять их во вред монастырю и его крестьянам: он обязан во всем подчиняться монастырским властям, к известному сроку очистить накопившиеся дела; должен был, ради монастырских дел, ходить по судам, вчинять иски, чинить различные сделки, но производить все эти дела обязан не иначе, как по прямой инструкции и приказаниям монастырских властей. За свою службу стряпчий получал от монастыря жалованье деньгами и различными припасами в размере строго определенном в поручной записи 404 . Обязанности архиерейских стряпчих были совершению те же, что и обязанности стряпчих монастырских, т. е. они вели различные дела архиереев в различных присутственных местах, защищали архиерейские интересы, если им угрожала опасность, вчиняли иски, производили различные сделки 405 и проч. Стряпчие от различных кафедр обыкновенно жили в Москве, где они хлопотали по различным делам своей кафедры, и в тоже время осведомлялись о всех распоряжениях светского и духовного правительства, касающихся в каком либо отношении их доверителей; о таких распоряжениях правительства они доносили немедленно своим архиереям, прося их сделать те или другие соответствующие распоряжения. |
| Дело в том, что об этом вопросе Высочайшая резолюция умалчивала, и тут-то враги могли отыграться на бедном иеромонахе. Рассмотрев сообщение о Высочайшей резолюции 7.IV, Синод поначалу составил такое определение: «Выслушав вышеизложенное и разрешив иеромонаха Илиодора от наложенного на него запрещения в священнослужении, Св.Синод определяет: 1) поручить преосвященному Саратовскому объявить иеромонаху Илиодору об изъясненной Всемилостивейшей воле Его Императорского Величества, оставив названного иеромонаха в распоряжении его, преосвященного Саратовского» и т.д. Но затем преамбула исчезла . О.Илиодор получал право вернуться в Саратовскую епархию, но оставался под бессрочным запретом «впредь до усмотрения». Поводом для этого решения послужила старая телеграмма преосв.Гермогена от 25.III, которую он успел отправить за недолгие часы своего противостояния с о.Илиодором. Телеграмма сообщала о грубом противлении иеромонаха, его хуле на Синод, о запечатании подворского храма и т.д. То обстоятельство, что за минувшие две недели положение изменилось, иерархов не беспокоило. Они сделали еп.Гермогену запрос о следующем: «1) в чем выразилось грубое противление иером.Илиодора, 2) в чем состояло допущенное им же похуление Св.Синода, 3) чем именно вызвано было распоряжение преосвященного о закрытии церкви монастырского подворья и 4) справедливы ли газетные сообщения о том, что иеромонах Илиодор, будучи уже под запрещением, в последнее свое возвращение в Царицын, совершал самочинно богослужения» . Не успокоились и враги о.Илиодора из числа мирян. Недаром бедный священник почувствовал недоброе в выражении «на испытание и в последний раз». Передавая 4.IV царскую резолюцию саратовскому губернатору, Курлов просил наблюдать за дальнейшим поведением о.Илиодора . Но гр.Татищеву было не до слежки. Потрясенный тем, что Государь принял сторону врага, губернатор на следующий день подал в отставку «по домашним обстоятельствам» . Это было точное исполнение зимнего договора с председателем Совета министров - гр.Татищев сохраняет свой пост лишь под условием ухода о.Илиодора. |
| Сельдей Разных других предметов монастырской обработки Итого: На обработку и добывание всех перечисленных предметов и свечей потрачено со стороны монастырского населения немного труда – самое большое на 2800 руб., причем из самого братства участвовало в этом труде всего 11 человек, а из богомольцев – 32–35, иначе сказать, на долю членов братства приходится не более как на 800 руб. труда, результат которого с большой выгодой продается в мир – на материк. Все остальные статьи дохода – чисто коммерческого происхождения от продажи следующих предметов за 1885 год (в круглых числах). Металических и янтарных крестов и панагий Картин Разных товаров из мелочной лавки (чаю, сахару, чайной посуды, бумаги, перьев, изюму, свечей, мыла, деревянного масла, сушек, разных закусок и сластей) У келаря (трески, сайды, пикши 75 , семги руб. на 700, разной крупы руб. на 300, толокна, бычачьего сала, картофельной муки, постного масла и т. д.) У погребного (трески, палтуса и семги) У амбарного разного хлеба в муке и зерне (продовольственные запасы покупают поморы) Из такелажной – пеньки и готовых снастей У рухлядного (ситца, холста, сукна, полотенец и т. д.) Все скиты и подворья доставляют доходов церковного характера около Таким образом для получения 150–160 тысяч ежегодного дохода всем монастырским населением затрачено производительного труда, продаваемого в мир, самое большее на три тысячи рублей. А между тем в монастыре громадное количество рабочих сил: не-менее 100 работников в среде самого братства, не менее 150 наймитов, для найма которых ежегодно тратится монастырем 7000 руб., и около 600 даровых рабочих богомольцев; летом часто бывает не менее 1000 работающих. Все эти люди работают при строгом разделении труда и при многих машинных приспособлениях, как это мы видели при описании квасной, прачешной, кухни и т. д. Летом, вовремя навигации, чтобы прокормить три дня 12000 богомольцев, дать им помещение и удовлетворить их религиозным потребностям, со стороны монастырского населения прибавляется немного труда: число даровых рабочих в хлебопекарне, кухне, келарской, гостинницах, для служения молебнов, для торговли и пароходства увеличивается всего человек на 85, из которых человек 10 своей братии, человек 35 нанятых, остальные даровые. Но оживленное время навигации продолжается не более 2 месяцев, а в остальные 1 1/2 –2 месяца и паломников и труда для них очень немного. |
| Статья П. В. Седова посвящена истории подворий Валдайского Иверского монастыря в Москве и Новгороде, через историю строительства которых автор выявляет новые тенденции в повседневной жизни города 2-й половины XVII – начала XVIII в. В свойственной ему живой манере П. В. Седов рисует яркие картины предпетровской и раннепетровской московской жизни. В статье содержится важный очерк о московском жилище, доме в XVII в., затрагивается проблема постоя в XVII–XVIII вв., которая требует еще тщательного изучения. Интересны часть статьи о подворье Иверского монастыря в Новгороде, часть которого ранее принадлежала дьяку М. Милославского, а также страницы жизни новгородской административной верхушки середины XVII в. История подворий Валдайского Иверского монастыря, по словам автора, «позволяет проследить две противоположные тенденции в эволюции городской усадьбы второй половины XVII – начала XVIII в.». С одной стороны, условия жизни становились лучше, увеличивалось количество пожароустойчивых каменных построек, с другой – государство стало все больше контролировать личную жизнь подданных: «На монастырском подворье могли разместить постояльцев, могли и вовсе забрать всю усадьбу, если на то была государева воля» (С. 497–498). Т. А. Базарова на материалах того же Валдайского Иверского монастыря исследовала проблему государственных натуральных повинностей новгородских крестьян в первые годы Северной войны. В центре внимания статьи – давно разрабатываемая тема, еще до конца не изученная: как вводились мобилизационные мероприятия на территории, прилегающей к военным действиям. Исследовательница пришла к выводу, что в начале войны основная масса государственных натуральных повинностей заранее не планировалась, их введение зависело от нужд русской армии. Наиболее обременительные же повинности монастырские власти стремились заменить денежными выплатами. Статья О. А. Абеленцевой посвящена истории поступления документов на вотчины новгородских монастырей и церквей в коллекцию актов Новгородской казенной палаты. Исследование содержит интереснейший анализ архивной работы XVIII–XIX вв., прежде всего публикаторской деятельности М. Г. Курдюмова. Это крайне важно для изучения техники работы архивистов в XIX – начале ХХ в. В статье рассматривается также архивная история документов в XVIII в., приводится исследование описей XVIII–XIX вв. |
| Незадолго до ухода в армию я заболел острым ишиасом. Боль была периодическая, но невыносимая. Когда она настигала меня, я не мог устоять на ногах и падал на землю, где бы ни находился. Никакие врачи и медикаменты, ни теплые ванны, ни армия не смогли излечить меня. Это было постоянное и мучительное состояние. Однажды в нашу гавань привезли пшеницу, и все мы, по обыкновению, должны были разгружать ее. И когда разгрузка началась, у меня внезапно случился мучительный приступ. Я упал наземь, скрученный судорогой и стонущий от боли. Прибежали два-три отца и один почтенный добродетельный старец. Арсений, Артемий… Имени его я не помню. Они спросили меня, в чем дело. И когда я рассказал им о своем недуге, об этом узнали все вокруг и начались пересуды. Многие посочувствовали мне, другие усомнились в правдивости моих слов, третьи и вовсе не поверили. Некоторые подумали, что я сказал об этом, чтобы освободиться от работы. Другие преувеличенно сочли меня “пройдохой из Пирея”. Я терпел все это. И лишь мой старец утешал меня: “Не плачь, мой мальчик. Не отчаивайся. Я верю тебе. И других отцов смогу убедить в твоей искренности. Но я дам тебе один совет и прошу тебя меня послушаться. Мы здесь имеем своего собственного врача: святую Анастасию Римскую. Мощи ее находятся в часовне. С самого вечера бодрствуй и молись ей от всего сердца и со слезами. А когда утром закончится литургия, помажь маслом от ее лампады место, которое у тебя болит, слезно прося святую исцелить тебя. После этого приходи навестить меня”. Я в точности исполнил сказанное. И, помазавшись маслом, – о чудо! – я внезапно стал двигаться свободно, без малейшего намека на боль. С того дня прошло шестьдесят лет. Болезнь ко мне более не возвращалась. В городе Веррия в Македонии существует подворье Григориата. Один-два раза в год, каждый раз летом, мы ездим туда по морю на маленьком монастырском корабле. Однажды я с двумя братьями отправился на подворье. Но между Кассандрой и Пилио царил непривычный штиль, хотя мы усердно гребли. И это, я бы сказал, раздражающее безветрие, заставило меня думать, что быть беде. Это было нескрываемое волнение без видимых на то причин, нечто вроде предчувствия. И хотя братья просили меня ненадолго перестать грести и отдохнуть, я приказал им быстрее работать веслами, словно что-то предупреждало меня о надвигающейся опасности. Мы должны были как можно скорее добраться до берега между Пилио и Олимпом. Легкий морской бриз очень помог нам: мы причалили к берегу, спустились и привязали корабль. Между тем, маленькое облако на Пилио становилось все больше и чернее, предвещая страшное ненастье. И какой ужас последовал после! Разразилась редкой силы буря, шторм, шквал, как говорят. |
| Крест архиеп. Иоасафа Синайского. Трансильвания. Ок. 1660 г. (мон-рь вмц. Екатерины) Крест архиеп. Иоасафа Синайского. Трансильвания. Ок. 1660 г. (мон-рь вмц. Екатерины) Изолированное положение Е. в. м. и опасности пути не способствовали развитию паломничества. В османскую эпоху путешествия на Синай совершались, как правило, из Каира через Суэц (ок. 12 дней на верблюдах). По свидетельству Вольнея (80-е гг. XVIII в.), организованное паломничество на Синай проходило раз в год. Местом сбора богомольцев - греков с Балкан и островов Эгейского м., а также арабов-христиан из Сирии - был Каир, где монахи Синайского подворья договаривались с бедуинами о проходе каравана и найме верблюдов. Известны расценки того времени на оплату каравана - ок. 150 ливров с человека - и приблизительная сумма милостыни, жертвовавшаяся в мон-рь,- свыше 300 ливров. Хотя монастырские источники содержат упоминания о приходе в Е. в. м. сотен арм. богомольцев из Иерусалима и коптских из Каира, подобные массовые паломничества были исключительным событием. По оценкам нач. XIX в., Синай посещало не более 60-80 чел. в год, гл. обр. егип. греков. Кроме того, каждое лето в мон-рь приходили христиане из Эт-Тура, размещавшиеся с семьями в монастырском саду. II. Статус мон-ря и его владения. Зимой 1517 г. Египет был завоеван султаном Селимом I и вошел в состав Османской империи. Политические потрясения не обошли стороной Е. в. м.- султан обязал братию выплатить 2 тыс. золотых на покрытие военных расходов. Иноки, разоренные прежними поборами и преследованиями мамлюков, не могли более удерживать мон-рь. В большинстве своем они покинули обитель и переселились на ее Каирское подворье, откуда в нояб. 1517 г. писали Московскому вел. кн. Василию III Иоанновичу , прося денежной помощи (Россия и греч. мир в XVI в. М., 2004. Т. 1. С. 159-161). Эти сведения подтверждает один из европ. путешественников, заставший в 1518 г. Е. в. м. почти пустым ( Норов. 1878. С. 105). Само Каирское подворье не пострадало во время штурма города османами, т. |
| Сколько нового и интересного узнал я из —546— разговоров с гостями, присутствовавшими на празднике? Если б я захотел подробно рассказать об этом, то пришлось бы говорить много и долго, но моя повесть о Константинополе и без того слишком затянулась – сознаю и каюсь в этом. Я приобрел разнообразные сведения: о тогдашнем патриархе Константинопольском Дионисии (теперь уже покойном), о греческих архиереях, о том, почему русские до сих нор не открыли школы для греков и славян в Константинополе, подобно тому как это сделали даже англичане, даже американцы (оказалось, не русские тут виновны) 1580 , о климате Константинополя (который вовсе не хвалят), о том, что составляет заветные мечты членов посольства («как – бы домой»), но всего не перечислишь. Сообщая сведения о парадном пиршестве на подворье, не могу умолчать еще вот о чем: прекрасно одетые, веселея, милые дамы, заседавшие за монастырской трапезой, навели меня на мысль: да почему же это на наших парадных академических обедах не присутствуют наши дамы? Разумею: умных и презентабельных матерей семейств профессорских домов. Почему посольским дамам позволительно то, что будто бы не позволительно нашим? Монастырское Пантелеймоновское подворье – подает нам благой пример, достойный подражания! Вот неожиданная, но – смею думать – прекрасная мысль, родившаяся в моем уме под впечатлением радушного обеда у пантелеймоновцев. Братский привет мой вам, мои добрые, снисходительные и услужливые отцы пантелейчоновцы! И всего-то немного я пробыл в Константинополе, но начинал уже несколько скучать: мне стал наскучивать знаменитый город. Мне начало претить это вечное галдение на улицах, это вавилонское смешение языков. Мне тошно делалось смотреть на эти физиономии иностранных обывателей Константинополя, занятых единственно мыслью о купле – продаже и наживе; на эти физиономии, то самодовольные, вероятно, вследствие удачных операций и ловких надувательств, то равнодушные с рассеянным ви- —547— дом, свидетельствующие, что кулак обдумывает какую-либо новую плутню. |
| «Иисусе, Сило непобедимая, Иисусе, мудросте недомыслимая» (слова акафиста Иисусу Сладчайшему). Господи Иисусе, душу мою немощную укрепи Божественною Твоею благодатью, даруй ей силу и крепость быть выше всякого вражьего прилога, колеблющего мир ее, и малейшими немощами, недостатками смущающего ее благодушие. Господи, Твоим Божественным разумом просвети мое неразумие, даруй на все приключающиеся противности, огорчения, скорбные приражения смотреть не смущенно, а через кого это бывает, то смотреть на них как только на орудия Твоего Божественного Промысла, не обвиняя, не гневаясь на них, но считая себя виновным, своим неразумием и нерадением, подавшим повод к расстройству и смущению. Истинно, без Твоего вразумления и помощи я не могу успеть ни в чем полезном и спасительном. «Господи, дело рук моих поспеши и дела рук наших исправи». ноября 1910 г.] Вражьи козни, сеющие вражду Иногда враг наносит тучу помыслов, что что-то может случиться, что ты от известных (предполагаемых только) причин можешь потерпеть искушение, что все желают тебе зла, что это делается с такою-то целью не ради Бога. Часто, как учит авва Дорофей : «Из-за ложных помыслов подозрения на ближнего сколько бывает смущений, неприятностей, огорчений, расстраивающих мир душевный и любовь к братии. Этот бесовский сор сеет враг, и им потемняет наш разум, и приводит душу в искушение и смущение!» Изба- ви, Господи, нас от этих смущений, даруй мир душам нашим, чтобы нам из-за малейших пустяков не расстраиваться, не терять любви с братьями, которую враг старается истребить и насадить в нас вражду, зависть и злобу. Мир Твой даруй нам, Сыне Божий. ноября 1910 г.] Отъезд брата Василия Пришедший в обитель в 1896 г. при отце игумене Гаврииле, брат Василий, молодой, крепкий юноша, проходил клиросное послушание, жил при часовне на Архиерейском подворье в Москве, на монастырском подворье, ученик отца Варсонофия, недавно почившего (Василия в схиме). Казался благоговей- ным, скромным. В Москве познакомился с каким-то юродивым, сделался в свою очередь юродом, стал самочинствовать, не слушаться, и поэтому по представлению начальства прислан указ из Консистории ему разуказиться и оставить обитель. |
| Когда первый раз в жизни пришлось мне петь с хором догматик третьего гласа знаменного распева, батюшка сам поднялся на клирос, чтобы нам помочь. Он очень часто приходил на помощь в трудную минуту: помогало не столько его пение, сколько молитва . Мы начали петь, и от нашего страха и неуверенности пение вдруг резко «оборвалось». «Ну-ну-ну, – раздался спокойный голос батюшки, – давайте начнем еще раз». И мы допели до конца. И вот, после того как мы пропели догматик, батюшка с благодарностью поклонился регенту – какой-то девчонке, недостойной и внимания – и произнес: «Спаси Вас Господи». Таковы были его благодарность и смирение. 6. Также благословил меня батюшка заниматься пчеловодством. Трудно поверить, что человек, имеющий предрасположенность к аллергии, у которого возникает сильная аллергическая реакция от одного ужаления, сможет стать пчеловодом, преодолеть страх перед пчелами, полюбить их и «получать» от них каждодневно массу ужалений без вреда для своего здоровья, а даже – и с пользой. Много чудес видела я по молитвам батюшки на монастырской пасеке. Вот одно из них. Когда батюшка жил на подворье, собрались они с его келейницей служить дома всенощную, испросив благословения у матушки (надо сказать, что без благословения батюшка вообще ничего не делал). Матушка же благословила и сестер, бывших в то время на подворье, пойти к батюшке на всенощную. А у меня перед всенощной вышел рой, и я пребывала в раздумье – идти ли мне на службу или «снимать» рой. Позвонила матушке – она благословила идти молиться. «Ну, думаю, за батюшкины и матушкины молитвы все будет хорошо», но все же твердой уверенности у меня не было, мной овладевало малодушие. За время службы я как-то успокоилась, ведь возможность помолиться с батюшкой – событие совершенно особенное. Его молитва всегда была «сыновней» – святые мысли и чувства песнотворцев давно уже сделались собственными мыслями и чувствами, он беседовал с Живым Богом и со Святыми Угодниками с таким благоговением, и в то же время так искренне и просто, что мы все ощущали себя как бы на пороге иного мира, перед лицом Вечности, и батюшкино молитвенно-покаянное настроение передавалось отчасти и нам. |
| Сегодня приехал Ч-кий со своим братом гимназистом, двенадцатилетним мальчиком. Мне это очень приятно, так как одиночная жизнь совершенно наскучила, да притом у меня ни копейки денег. Вместе с ними приехали и остановились на монастырском подворье семь болгарок, окончивших курс средних учебных заведений в Москве. Все они родом из Румелии – из городов Коприщицы и Панагюриште, где собственно организовалось и началось болгарское восстание. В самом начале восстания родители их были зверски убиты башибузуками, а они взяты были, благодаря милостивому вниманию покойного императора, в Россию для получения образования. С 1876 года они в России. Приехали они сюда маленькими запуганными детьми, а возвращаются взрослыми девушками в полной силе и красоте. Они едут теперь в Болгарию, чтобы по мере возможности послужить ей. Из разговоров с ними я узнал, что они сильно любят Россию, а некоторые из них даже поставили себе целью непременно вернуться чрез несколько лет в Россию, – на что я им заметил, что они, скорее, должны служить своему отечеству, которое более чем Россия, нуждается в образованных людях... Во все время пребывания нашего в Константинополе мы служили их чичероне. При этом замечу, что путешествие с барышнями по Константинополю очень щекотливое: нахальство турок далеко превышает чувство приличия, – в особенности принимая во внимание свежесть, молодость и красоту черноглазых болгарок. Центральный вид северного нефа Ая-Софии.1850-е гг. Вместе с ними мы сегодня осмотрели мечеть Ая-Софья (Св. Софии), взявши для этого проводника грека Давида, постоянно находящегося при Пантелеимоновском подворье. Ая-Софья находится в Стамбуле – в турецкой части города. Из Галаты, где мы остановились, в Стамбул ведут чрез Золотой Рог два моста, железный и деревянный. Первый из них очень удобный и чистый, но движение на нем, можно сказать, ничтожное в сравнении с тем, что делается на мосту деревянном, через который и мы переходили, заплативши предварительно по «паричке» (2,5 коп.). Мост этот есть феномен в своем роде. |
|
|
