| В церковной исторической науке и патристике существует давно и прочно укоренившееся представление о том, что свт. Лев Великий , епископ Римский (440–461), сформулировал в своем учении идеи, которые легли в основание института папской власти в том виде, в котором оно существует в Римско-Католической Церкви. «Не может быть сомнений, – пишет автор раздела о свт. Льве из известного католического учебного пособия по патрологии – что Лев получил титул » Великий» в большей степени за тот вклад, который он внес как в теории, так и в практике, в развитие первенства Римской кафедры. Восприняв идеи и формулы своих предшественников, он несомненно привел доктрину первенства Рима к ее совершенству». 1 Изображение свт. Льва последовательным апологетом идеи монархической власти Римского епископа во Вселенской Церкви является совершенно естественным для католических авторов, потому что суждения всякого церковного историка или богослова – пусть в большей или меньшей степени – определяются его личной вероисповедной принадлежностью. В качестве образца такой «субъективно-конфессиональной» оценки учения и деятельности свт. Льва можно указать книгу В. С. Соловьева «Россия и Вселенская Церковь », написанную им на французском языке и изданную впервые в Париже в 1889 г 2 . Соловьев, как известно, имевший про-католические религиозные убеждения, пытался доказать, что принципы доктрины о папской власти в той интерпретации, в которой они были изложены на Первом Ватиканском соборе, прямо вытекают из идей св. Льва. «В писаниях и деяниях Льва I перед нами уже не зачаток державного папства, а само это папство во всей широте его прав и задач. Чтобы указать только на наиболее важное, за четырнадцать веков до Пия IX-ro учение о непогрешимости ex cathedra было уже провозглашено». 3 Протестантские историки также склонны видеть в лице св. Льва «паписта». Автор наиболее известной биографической книги о св. Льве в Великобритании, англиканский епископ Чарльз Гор утверждал, что «Правило, которым управлялось поведение Льва, как папы, было очень простое – использовать любую возможность, чтобы утверждать и усиливать власть (authority) его престола» 4 . Филипп Шафф считал, что св. Лев «предвосхитил все догматические доводы, с помощью которых утверждалась власть пап» 5 . Сравнивая св. Льва со св. Григорием Двоесловом , Шафф утверждал: «Лев мыслил и действовал как абсолютный монарх, а Григорий–как первый из патриархов. Но оба они были убеждены, что они наследники св. Петра». 6 |
| М.В. Грацианский Аннотация: В статье на основе сохранившейся корреспонденции римского папы Льва Великого (440–461) изучается вопрос о пределах юрисдикции Римской Церкви в Италии, понимаемой как территории, на которые распространяется епископская власть римского понтифика. Автором раскрываются канонические основания власти епископа и делается попытка выявить те территории Италии, на которых римский епископ осуществлял таковую власть, рукополагая епископов – суффраганов и проводя поместные соборы. В поле зрения автора попадает большая часть территорий Италии, в административном отношении разделенной во времена Льва на два диоцеза: Italia Annonaria и Italia Suburbicaria. Проведенный автором анализ показывает, что, согласно посланиям папы Льва и его корреспондентов, в его юрисдикцию входил ряд провинций субурбикарной Италии: Кампания, Пицен Субурбикарный, Тусция и Умбрия, Самний. Сицилия, как следует из писем Льва, не находилась под папской властью. Целый ряд субурбикарных провинций (Валерия, Апулия и Калабрия, Лука- ния и Брутии, Сардиния, Корсика) в посланиях Льва не упомянуты и их церковная юрисдикция в данной статье не рассматривается. Что касается Italia Annonaria, то входящие в нее провинции находятся в церковной юрисдикции медиоланского (миланского) архиепископа и аквилейского митрополита. Равеннская Церковь , хотя очевидно и находится в тесной зависимости от римского епископа, однако говорить о ее принадлежности к его церковной области не представляется возможным. Вопрос о юрисдикции Римской Церкви в ранний период истории папства является неотъемлемой частью изучения концепции так называемого «папского примата». По аналогии с государственно-правовым понятием юрисдикции, связанным с административными и судебными компетенциями государства, церковное понимание этого термина основывается на факте наличия епископской власти над определенными приходами и преимуществ (компетенций) митрополитов, имеющих свое наиболее прямое выражение в праве рукоположения. Из числа западных церквей наиболее активную роль в межцерковной политике играла Римская Церковь . Уже в ранний период церковной истории, во II в., Римская Церковь , пользуясь своим столичным положением, пыталась влиять на церковно-политические события как на Востоке, так и на Западе 1 . Впрочем, ее действия и оказываемое ею влияние были спорадическими и не имели структурообразующего характера. Инициатором вовлечения Римской Церкви в церковно-политические процессы, запущенные арианским кризисом, был грекоязычный Восток. В силу того, что Афанасий, архиепископ Александрийский, пользуясь религиозными разногласиями между сыновьями Константина Велико- го, правившими в 40-е гг. IV в. разными частями Империи, будучи низложен, из конъюнктурных соображений привлек римского папу Юлия (337–352) в качестве арбитра в споре различных восточных церковных партий, римский престол начал играть заметную роль в разворачивавшихся на Востоке магистральных церковно-исторических процессах. |
| Д.Г. Полонский Почитание римского папы Льва I великого в южно- и восточнославянской традициях XII-XVII веков Источник Статья посвящена истории почитания римского папы Льва I Великого у православных славян, отраженной в болгарских, сербских и русских памятниках письменности различных жанров. Предложено объяснение причин, из-за которых посвященная понтифику церковная служба могла стать стимулом для появления в XII в. в Киевской Руси славянского перевода его главного богословского сочинения, широко распространявшегося в рукописной традиции на протяжении XV-XVII вв. The article deals with the history of veneration of Pope Leo the Great by the Orthodox Slavs as reflected in different genres of Bulgarian, Serbian, and Russian literary monuments. The author proposes an explanation why the church service devoted the pontiff could be an incentive for the creation the Slavonic translation of Leo’s main theological work to be created in the twelfth century in Kievan Rus’, and then was widely disseminated in the East Slavonic manuscript tradition throughout the fifteenth – seventeenth centuries. Деятельность папы Льва I Великого (440–461) в качестве первоиерарха Римской церкви, как и его сочинения, давно привлекают внимание историков и теологов. По-видимому, самый яркий эпизод биографии папы Льва Великого – его дипломатическая победа над предводителем гуннов Аттилой, впервые описанная папским секретарем Проспером Аквитанским, а позднее запечатленная многими живописцами эпохи Возрождения, в том числе Рафаэлем Санти Р. 262, 323]. Вторгшиеся в Италию гунны намеревались захватить и разграбить Рим, и когда на исходе лета 452 г. Аттила со своим войском подошел к Мантуе, навстречу ему выехало посольство во главе с Львом I. Понтифик вручил вождю гуннов богатые подарки и уговорил его уйти из Италии. В позднейших легендах, отраженных на фресках и полотнах, при встрече с папой Львом I Аттила увидел спускавшихся с небес и грозивших ему оружием апостолов Петра и Павла и, испугавшись, повернул коня. |
| А.М. Величко Внединастический Император XXXVII. Император Лев V Армянин (813–820) Глава 1. «Рачитель общего блага» О детстве и юности нового Римского царя Льва V, получившего прозвище Армянин, известно немного. Детство он провел в Армении и происходил по одной линии из армянского рода, по другой – из сирийцев. Вскоре юноша перебрался в город Пидру, что находился в феме Анатолии, и там записался в армию. Лев был высок ростом, храбр до отчаяния, его физические возможности казались безграничными, и при этом воин отличался учтивостью и красноречием. Кроме того, Лев был очень набожен и ревностен в делах веры. Больше всего на свете он любил петь в храме с певчими, так что его считали самым искусным в пении псалмов среди всех современников. Нередко он регентовал хором и прекрасно знал церковный устав. Еще совсем молодым человеком он попался на глаза одному монаху-пустыннику, и тот пророчествовал Льву царский престол: не невероятное событие для тех времен, когда сила, отвага и решимость могли проложить дорогу на самый верх политической пирамиды. Неясно, насколько сам Лев придал значение этому пророчеству, но по складу характера он был честолюбив и жаждал славы 390 . Вскоре на юношу обратили внимание командиры, по чьей рекомендации Лев был причислен к самым отважным смельчакам Анатолийской армии. Стратигом Анатолии и пяти других восточных областей, за исключением Армениака, в то время был назначен уже знакомый нам Варданион Турок, включивший в число своих телохранителей двух близких друзей – Льва Армянина и Михаила Травла. Как люди скромного происхождения, они связали свои надежды на карьеру с Варданионом, и, действительно, вскоре получили довольно высокие посты в армии. После этого Лев удачно женился на девушке по имени Феодосия, приходившейся дочерью знатному столичному сановнику Арсавиру. Когда у Льва родился первенец, Михаил Травл стал крестным отцом младенца, то есть друзья породнились духовно. Правда, Льву предстояло поволноваться, когда его тесть организовал заговор против императора Никифора Геника. Но даже крушение планов Арсавира и пострижение его в монахи не сказалось на судьбе Льва – он по-прежнему служил в армии и стремительно продвигался по карьерной лестнице. Когда восточное войско объявило Варданиона императором, Лев и Михаил перебежали на сторону законного царя и были щедро вознаграждены им. Лев получил должность магистра федератов, царский дворец Зенона и Дагисфей. Михаилу достались должность комискорта и дворец Кариан 391 . |
| Д.Г. Полонский В статье рассматриваются исторические обстоятельства создания и распространения в византийской, восточно- и южнославянской гимнографии церковной службы папе римскому Льву Великому , вошедшей в XII–XVII вв. в рукописи служебных февральских Миней. Содержание необычного для православной гимнографии канона папе Льву объясняется взглядами его автора Феофана Начертанного (Грапта), принадлежавшего к монашеской оппозиции иконоборческим властям Византии первой половины IX в. Теме притязаний римских епископов эпохи поздней античности и раннего Средневековья на высший духовный авторитет и верховную каноническую власть над другими церквами христианского мира посвящено немало обстоятельных исторических исследований 1 . Эти притязания, основанные на идее уникальной провиденциальной роли апостола Петра как первого епископа Рима, начали систематически проявляться в риторике и установлениях римского понтификата начиная со второй половины IV в. 2 В середине V в. концепция юридической преемственности папами римской кафедры как «апостольского престола» непосредственно у св. Петра была по-новому обоснована Львом I Великим, занимавшим эту кафедру в 440–461 гг. 3 В 451 г. более 300 епископов, созванных императором Восточной Римской империи Маркианом на IV Вселенский собор в Халкидоне, утвердили в качестве важнейшего вероучительного документа направленное против монофиситов догматическое послание папы Льва (известное также как Leonis Magni Tomus ad Flavianum, или Томос) о соединении в одном лице божественной и человеческой природы Иисуса Христа 4 . Участники собора сочли сформулированный понтификом догмат «столпом» христианской веры, которую, как решили епископы, через папу Льва провозгласил сам апостол Петр 5 . Папа Лев отсутствовал на IV Вселенском соборе, но посланные им легаты, а затем он сам и его преемники на римской кафедре не признали и активно оспаривали установленное тем же собором 28-е правило, согласно которому Константинополь, имевший статус имперской столицы на христианском Востоке, был уравнен в церковно-административных правах с Римом 6 . Несмотря на это, выдающаяся роль папы Льва Великого в ниспровержении доктринального господства монофиситов послужила причиной почитания римского понтифика в Византии. Начало такого почитания можно отнести к 518 г., когда император Юстин I предписал подданным исповедание принятой IV Вселенским собором христологии, повелев внести имя папы Льва в диптихи 7 . |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла МАКАРИЯ (Сомова Мария Николаевна, 1811 - 13.02.1894, Кашира Тульской губ.), прп. (пам. 13 февр. и 22 сент., в Соборе Тульских святых), игум., настоятельница (1884-1888) каширского во имя великомученика Никиты женского монастыря. Из дворян Одоевского у. Тульской губ. Род. в семье поручика артиллерии, получила домашнее образование. В 1836 г. по благословению преподобных Льва (Наголкина) и Макария (Иванова) поступила в белёвский в честь Воздвижения Креста Господня жен. мон-рь. М. вместе с сестрой Марфой Сомовой (впосл. мон. Македония) стала ходить на откровение помыслов к ученице прп. Льва рясофорной инокине Анфии (Кононовой, в монашестве Магдалине). Впосл. Марфа, не понимавшая сути старческого окормления, стала инициатором обвинения прп. Льва и его учениц в ереси. Это обвинение поддержал монастырский свящ. Григорий Попов, который ездил в Киев и изложил ситуацию схим. Парфению (Краснопевцеву), духовнику митр. Киевского свт. Филарета (Амфитеатрова) . 24 янв. 1839 г. прп. Макарий в письме к свящ. Григорию подробно разъяснял суть старчества и практики откровения помыслов и просил не верить ложным обвинениям (Житие оптинского старца иером. Леонида. 1994. С. 283-287). Однако увещевания не возымели действия. Еп. Тульский и Белёвский Дамаскин (Россов) вызвал игум. Епафродиту и о. Григория, который подтвердил, что распространителями «масонства» в мон-ре являются старица Анфия и послушница Мария Сомова. Мон. Анфия была обвинена в том, что «привлекает к себе сестер, распространяет между ними какое-то новое учение, исповедует их и разрешает именем отца Леонида». Отец преподобной Н. И. Сомов обвинял мон. Анфию и в том, что она присваивает деньги его дочерей. В рапорте от 24 нояб. 1840 г. в Тульскую духовную консисторию белёвская игум. Епафродита писала, что «никакой другой ереси» в ученицах прп. Льва «не нашла, как одно лишь монахини Анфии своевольство» (Там же. 1994. С. 280, 290). 3 февр. 1841 г. указом Тульской духовной консистории предписывалось снять рясофор с мон. Анфии и выслать ее из мон-ря. Была выслана и Мария Сомова, как «неукаженная» послушница, другие ученицы оставлены под надзором. В марте 1841 г. преподобные Лев и Макарий писали игум. Борисовской Тихвинской пуст. Анатолии (Яновской), что сестры «не имеют места, где главу подклонити» (РГБ. Ф. 213. К. 79. Ед. хр. 8. Л. 20 об.). Мария Сомова пыталась поступить в орловский в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы монастырь, однако ей не позволили даже переночевать там (Там же. Л. 21). Узнав о случившемся, архим. св. Игнатий (Брянчанинов) предложил мон. Анфии перебраться в «северные пределы» ( Игнатий (Брянчанинов). 2004. Т. 6. С. 561). |
| В.М. Скворцов Серафим Саровский и Лев Толстой. Свящ. Н. Ремеров Да не оскорбится чувство православного христианина таким сопоставлением личностей, в сущности, несравнимых, но резко собою различающих две грани Боговедения, хотя также несходные, но для нашего времени поучительные. Из многих направлений человеческой мысли, чувства и жизни, в настоящее время у нас, в России, очень видно обособляются православие и толстовство, и сродный последнему религиозный либерализм. Чувствуется, что в настоящий момент все помыслы православных русских людей всецело обращены к преподобному Серафиму, Саровскому Чудотворцу, а помыслы «толстофильствующих» и модных религиозных либералов перепутанными своими корнями ютятся около Льва Толстого. И вот, невольно напрашивается в душу сопоставление между собою преподобного Серафима и Льва Толстого, тем более что тот и другой стремились к Боговедению, хотя и различно понимали его. Но именно это-то различие и стремления, и понимания Боговедения и занимает нас в данный момент. К Богу и Божественному преподобный Серафим начал стремиться с самых ранних лет своей юности, и всю свою великую жизнь до самой кончины, глубоко-трогательной, он неугасимо горел этим жгучим и пламенеющим Богоискательством. Это было великое Богоискательство, несравнимое, как бы ангелоподобное. Вся жизнь – одна воплощенная добродетель, одна чистота и святость мысли и чувства, была посвящена ему – этому Богоискательству. Это был всецело вдохновенный и всецело напряженный подвиг, колоссальный труд, огнестремительный и всепоглощающий, увлекающий и в своих границах необъемлемо-свободный. В этом Богоискательстве преподобный Серафим показал и выразил все, что может ограниченный человек сделать для своего Боговедения, только им одним занятой и ото всего отрешенный. Пред нашим взором, как бы в светлом и лучистом спектре, переливаются в преподобном Серафиме и благочестивое детство, и пылкая юность с ее стремлением к Богу, и великое монастырское послушничество, и иеродиаконство с его Боговедением, и отшельничество иеромонаха с его величайшим пощением, с его величайшим молитвенным подвигом, и затворничество и молчальничество с их всецелым Богомыслием, и великое старчество, с его высокою любовью к страждущему человечеству, – и все это было единым подвигом неутомимого Богоискательства и жажды Боговедения. |
| М.В. Грацианский, П.В. Кузенков Папа Лев Великий и пасхалистические споры середины V в. в контексте межцерковных и церковно-государственных отношений Источник Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда (проект 14–28–00213) Статья посвящена изучению споров вокруг уточнения даты празднования Пасхи в понтификат Льва Великого (440–461). Два раза за период своего правления, в 444 и 455 гг., из-за расхождения между римской и александрийской пасхалиями папа Лев был вынужден обсуждать с Александрийской Церковью точную дату празднования Пасхи. На основании свидетельств, содержащихся в письмах папы Льва и его корреспондентов, анализируются причины, по которым в обоих этих случаях папа был вынужден уступить авторитету александрийской традиции. Кроме того, анализируется контекст межцерковных и церковно-государственных отношений, на фоне которых протекали эти споры, а также уточняются их этапы. В работе проводится анализ письма Протерия Александрийского, содержащего разъяснения по поводу александрийской пасхалии, а также подробно анализируется содержание пасхалистического трактата Виктория Аквитанского, в котором последний предпринял попытку согласовать римский и александрийский способ исчисления даты Пасхи. Обосновывается предположение о том, что работу над своим трактатом Викторий начал в 454 г. после получения письма от римского архидиакона Илара, составленного между январем и апрелем того же года. На основе анализа роли императора Маркиана (450–457) в этом споре авторами делается вывод о том, что фактически папа Лев подчинялся решениям императора по вопросам церковной жизни. Середина V в. представляет собой важную для истории Римской империи эпохи поздней Античности. Она отмечена значительным количеством судьбоносных как с точки зрения гражданской, так и с точки зрения церковной истории событий. Среди последних наиболее видное место, бесспорно, занимает IV Вселенский Собор. Состоявшийся в 451 г. в Халкидоне, этот Собор неразрывно связан с деятельностью римского папы Льва I Великого (440–461), в значительной мере определившего его повестку и результаты. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ЛЕОНТИЙ [Лат. Leontius] († после 475), еп. г. Арелат (ныне Арль, Юж. Франция). Вероятно, в сане диакона присутствовал на Вазионском (Везонском) Соборе (нояб. 442) вместе со св. Иларием , еп. Арелатским. Избран на кафедру после кончины еп. Равенния, преемника Илария. Последние упоминания о Равеннии содержатся в его послании папе Льву I Великому и в канонах Арелатского Собора (451 или 452). Л. упоминается в письмах папы Илария (Илара), преемника Льва I Великого. В послании от 25 янв. 462 г. понтифик сообщил Л. о своем восшествии на Папский престол и попросил передать это известие др. епископам Галлии ( Hilar. Ep. 4). Папа Иларий обращался к Л. как к первенствующему епископу Юж. Галлии; т. о., привилегии, к-рые еп. Равенний получил от Льва Великого, перешли к его преемнику, несмотря на оговорку папы Льва, что эти полномочия были даны лично Равеннию. В др. послании, к-рое папа Иларий отправил Л. в ответ на его поздравление, понтифик призвал советоваться с ним по важным вопросам (Ibid. 6). Из последующих посланий папы Илария следует, что статус Л. был выше, чем статус обычного митрополита провинции, т. к. митрополиты Юж. Галлии подчинялись власти Арелатского епископа, к-рую папа именовал «единовластием» (ad monarchia tua pertinentes). По-видимому, понтифик относился к Л. как к своему представителю в Галлии, хотя епископ не всегда выполнял его распоряжения (см.: Mathisen. 1989. P. 228-234). Переписка Л. с папой Иларием была посвящена разрешению конфликтов между церковными иерархами Юж. Галлии. От диак. Иоанна, доставившего в Рим послание Фридериха, брата вестгот. кор. Теодориха II (захватил Нарбону в 462), понтифик узнал о неканонических действиях Нарбонского еп. Гермеса (Эрмета). Неясно, в чем состояла вина Гермеса, но папа считал, что он занял кафедру незаконно. Возможно, Гермес был архидиаконом Нарбонского еп. Рустика ( Leo Magn. Ep. 167) и впосл. стал епископом г. Бетерры (ныне Безье). |
| мон. Лазарь (Афанасьев) Глава 25. Семья К.Р. (Великого князя Константина Константиновича Романова) в селе Прыски близ Оптиной в 1901 году. 1904 год – начало Русско-Японской войны Наступил двадцатый век. «[Январь 1]. Понедельник. Обрезание Господне. Новый 1901 год, – записал отец Павел. – Промыслом Божиим вступили в новый 1901 год благополучно и безмятежно. Наступивший год есть вместе с тем и начало нового, двадцатого, столетия, нового века. Благодарение Господу Богу, во Святей Троице прославляемому и покланяемому» 398 . Новый год начался обычным порядком, пошла та же череда мирных событий. 12 февраля начался Великий пост . 18-го, в воскресенье, отец Иосиф отправил своего келейника, рясофорного монаха Иоанна, в Кронштадт к протоиерею Иоанну Сергиеву для испрошения благословения на постройку в скиту нового храма в честь преподобных Льва Катанского (Ангела приснопамятного старца Льва) и Иоанна Рыльского. 1 марта он вернулся, получив благословение пастыря-старца. Двести пятьдесят тысяч штук кирпича были уже привезены и сложены в разных местах скита (кирпич изготовлен был на монастырских заводах). Средства на возведение храма предоставил скиту екатеринбургский купец Михаил Иванович Иванов, поступивший (правда, временно) в число скитского братства еще в 1899 году. 29 апреля в Летописи появилась запись: «Строящийся в скиту храм будет каменный, однопридельный с двумя храмовыми иконами: преподобного Льва Катанского и преподобного Иоанна Рыльского. Над входными вратами будет устроена звонница. Размеры храма: длина 37 аршин, ширина 17 и высота 15 аршин. При храме будет устроено помещение в два этажа. В нижнем этаже одна келия для храмоздателя, временно проживающего в скиту екатеринбургского купца Михаила Ивановича Иванова, и две келии для братии скита. В верхнем этаже предполагается поместить ризницу, библиотеку скита и устроить, кроме того, еще две келии для братии. Иконостас предполагается заказать в Козельске... В подвальном этаже предположено устроить храм в честь святого Архангела Михаила (8 ноября – день Ангела храмоздателя) и братскую усыпальницу» 399 . Чертеж строения был исполнен послушником Виктором Вейденгаммером. К 1 января 1902 года храм был уже почти готов. |
|
|
