| Cедмица.RU Церковно-Научный Центр «Православная Энциклопедия» По Благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации Макаров Е. Е. «Египетский церковный чин» как древнее свидетельство о совершении епископской хиротонии Журнал " Вестник церковной истории " Вопрос о происхождении и значении епископского служения, как и церковной иерархии в целом, продолжает оставаться дискуссионным . Важным аргументом для полемизирующих сторон является свидетельство «Египетского церковного чина» . Особая ценность этого текста состоит в том, что в нем впервые даются конкретные указания о порядке совершения епископской хиротонии и, что особенно важно, содержится соответствующая молитва. Тем не менее, поскольку греческий оригинал памятника неизвестен (за исключением нескольких фрагментов), а сохранившиеся переводы на латинский и ориентальные языки имеют существенные разночтения, восстановление оригинального текста сопряжено с определенными трудностями. Хотя указания «Египетского церковного чина» о совершении епископской хиротонии неоднократно анализировались исследователями, научный консенсус по ряду ключевых вопросов до сих пор не достигнут . Настоящая попытка анализа указаний «Египетского церковного чина» о совершении епископской хиротонии представляется особенно актуальной в контексте недавнего открытия и публикации новой, независимой эфиопской версии текста . Итак, указания, относящиеся к совершению епископской хиротонии в «Египетском церковном чине», занимают главы 2 и 3 целиком, а также 1-2 стихи главы 4 . За исключением молитвы епископской хиротонии, содержащейся в главе 3, этот материал сохранился во всех доступных переводах источника: латинском, коптском (на саидский и бохаирский диалекты), арабском и эфиопском. Эти же указания, но в отредактированном виде сохранились в зависящих от «Египетского церковного чина» литургико-канонических памятниках: Канонах Ипполита , Апостольских постановлениях (VIII) и Завете Господа нашего Иисуса Христа . |
| В 1843 г. Й. В. Биккель издал краткий трактат на греч. языке «Каноны св. апостолов» ( Bickell J. W. Apostolischen Kirchenordnung// Idem. Geschichte des Kirchenrechts. Giessen, 1843. Bd. 1. P. 107-132). В 1848 г. Г. Таттам опубликовал коллекцию Л.-к. п. на бохаирском диалекте копт. языка, состоящую из Канонов св. апостолов, анонимного текста, к-рый впосл. стал обозначаться как Египетский церковный чин, или Апостольское предание, 8-й книги «Апостольских постановлений» (в одной из редакций) и Апостольских правил . Эта коллекция со временем стала именоваться Александрийским синодосом, или Климентовым семикнижием ( Tattam H. The Apostolical Constitutions, or the Canons of the Apostles in Coptic: with an English Transl. L., 1848). В 1854 г. П. А. де Лагард опубликовал текст Дидаскалии апостолов на сир. языке (Didascalia Apostolorum syriace/Hrsg. P. A. de Lagarde. Lpz., 1854). В 1856 г. он же издал сир. версию Канонов св. апостолов и Эпитомы 8-й книги «Апостольских постановлений» (в рукописях этот Л.-к. п. также имеет заголовок «Постановления св. апостолов через Ипполита»; Lagarde P. A., de. Reliquiae juris ecclesiastici antiquissimae. Lpz., 1856). В 1870 г. Д. Б. фон Ханебергом был опубликован текст арабских Канонов Ипполита ( Haneberg D. B., von, ed. Canones S. Hippolyti arabice. Münch., 1870). Неск. годами позже был открыт самый древний из известных Л.-к. п.- «Дидахе», сохранившийся в греч. оригинале, 1-е издание к-рого осуществил Филофей Вриенний ( Θιλθεος (Βρυννιος), μητρ. Διδαχ τν δδεκα ποστλων. Κωνσταντινοπολις, 1883). В 1883 г. Лагард издал Александрийский синодос на саидском диалекте копт. языка ( Lagarde P. A., de., ed. Aegyptiaca. Gött., 1883). В 1899 г. патриарх Антиохийский Игнатий Ефрем II Рахмани осуществил публикацию Завета Господа нашего Иисуса Христа ( Ignatius Ephraem II Rahmani, ed. Testamentum Domini Nostri Jesu Christi. Moguntiae, 1899). В 1900 г. Э. Хаулер опубликовал т. н. коллекцию Веронского палимпсеста, включающую Дидаскалию апостолов, Каноны св. апостолов и т. н. Египетский церковный чин (Апостольское предание) на лат. языке (Didascaliae apostolorum fragmenta veronensia Latina/Ed. E. Hauler. Lpz., 1900). В 1904 г. Дж. У. Хорнер издал еще 2 версии Александрийского синодоса - на арабском и эфиоп. языках ( Horner G. W. The Statutes of the Apostles, or Canones Ecclesiastici. L., 1904). В 1913 г. Ф. Но выпустил на сир. языке Климентово восьмикнижие, состоящее из Завета Господа нашего Иисуса Христа (кн. 1), Канонов св. апостолов (кн. 2), Египетского церковного чина (Апостольского предания) (кн. 3), варианта 8-й книги «Апостольских постановлений» (кн. 4-7), Апостольских правил (кн. 8) ( Nau F. La version syriaque de l " Octateuque de Clément. P., 1913). |
| Итак, в рамках каких дисциплин, богословских, научных и практических, распылилось искомое единое знание? Прежде всего, это те темы догматического богословия, которые связаны с православной теорией образа. Было бы ошибкой думать, что речь идёт только о VII Вселенском соборе и трудах отцов иконоборческого времени. Начать следовало бы с тех аспектов триадологии и христологии, на которые и опирались отцы. Важны некоторые библейские тексты, которые могут открыть список источников. Понятно, что и патрология становится следующей интересующей нас дисциплиной. Необходима история Церкви, в которой есть не только поводы для раскрытия важных для богословия образа теоретических тем, но и факты храмостроительства, и развитие разных сфер изобразительного искусства. Затем это, конечно, элементы исторической литургики. В значительной мере это история архитектуры соответствующих периодов и регионов христианского мира, в том числе и история градостроительства, а также история живописи, разномасштабной – от стенописи до миниатюры, скульптуры, в том числе рельефной, малых форм изобразительного искусства, не вполне корректно именуемых на светском языке “прикладным искусством”, а ведь это и богослужебные сосуды, и другие ювелирные изделия, облачения и иные ткани, оклады книг и икон. Археология в ее современном светском смысле как научная дисциплина, собравшая в себя определённые методы исследования материальной культуры, а также реставрационная наука, весьма раздельно существующая в архитектуре и разных сферах изобразительного искусства, продолжат список. Наверное, и практика охраны памятников с её “плюсами” и “минусами” могла бы не остаться без внимания. Особый интерес представляет изучение деятельности мастеров искусства, а также учёных и практиков, посвятивших жизнь искусству Церкви. Очень важен опыт дореволюционной церковной археологии, объединившей церковных и светских специалистов и обладавшей желанной сегодня целостностью. Настоящая работа, обозначая грани науки о церковном искусстве, ставит своей задачей рассмотрение во взаимосвязи его богословских, канонических, исторических и типологических аспектов. |
| Каждый предмет необходимо мыслится человеком с разных сторон, причем выделяется всегда одна главная и существенная сторона от многих частных и несущественных. Так это и в науке. Илиада может изучаться и действительно изучается с разных сторон: исторической, этнографической, бытовой, политической, военной, юридической, филологической, религиозной и т. д. Но, как и в общем нашем мышлении, так и в научном постижении каждого предмета непременно должна быть одна главенствующая сторона, преимущественная пред другими всеми. Для Илиады это – конечно эстетико-поэтическая. Новый Завет также подвергался и подвергается научному изучению с очень многих сторон: догматической, канонической, литургической, гомилетической, пастырологической, этической, историко-археологической, филологической, даже эстетической. Какая же сторона в Новом Завете главная? Ответ даст история. Христианство родилось в такое время, когда человеческая культура достигла весьма высокого уровня, во многих отношениях бывшего нисколько не ниже теперешнего, а в иных даже и выше. Уступала теперешнему времени собственно одна только внешняя культура, да и то лишь в частностях. He было пара, электричества, авиации и под. Зато дохристианское человечество оставило нам памятники таких гигантских сооружений, свидетельства о столь высокой земледельческой культуре и такие образцы ювелирного дела, что вызывают удивление и в наше время. Но суть, конечно, не во внешней культуре, а в духовной, внутренней. Здесь уже полное соперничество. Взять ли поэзию? – Гомеры, Софоклы, Эзопы, Аристофаны... доселе соперников не имеют. По крайней мере, они доселе внушают преклонение к себе дивным сочетанием силы и сосредоточенности мысли, – яркости, краткости и стройности речи, – чарующей гармоничности слова. Наша русская поэзия не в силах дать точного и полного воспроизведения всех прелестей поэзии классической. Лафонтен и Крылов в своих баснях отражают только общелитературные приемы и содержание Эзоповских басен, но не их дивную поэзию и форму. Жуковский и Гнедич – только стихотворные переводчики Гомера, мало отражающие поэзию Гомеровского творчества и музыкальность его стиха, – пожалуй, даже отчасти и фотографы Гомера, но не портретисты-художники. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла АЛМАЗОВ Александр Иванович (15.08.1859, с. Замартынье Лебедянского у. Тамбовской губ.- 15.03. 1920, Москва), литургист, канонист, историк Церкви. Род. в семье диакона. Учился в Лебедянском приходском уч-ще (1867-1868), в Липецком ДУ (1868-1874) и Тамбовской ДС (1874-1880). После окончания КазДА в 1884 г. со степенью канд. богословия был оставлен профессорским стипендиатом при кафедре литургики на 1884/85 учебный год, в течение к-рого работал в Москве и С.-Петербурге, изучая памятники литургической письменности. 19 мая 1885 г. защитил магистерскую дис. «История чинопоследований крещения и миропомазания», за к-рую в 1886 г. был удостоен митр. Макария (Булгакова) премии . В диссертации А. исследовал святоотеческие свидетельства о богословии и чинах таинств Крещения и Миропомазания и сопровождающих их чинопоследований, проанализировал историю литургических формуляров таинств по неск. рукописям XI-XVII вв. В 1885-1886 гг. А. преподавал литургику и гомилетику в Симбирской ДС. В сент. 1886 г. переведен в КазДА помощником инспектора. С 1887 г. экстраординарный, затем ординарный профессор Новороссийского ун-та по кафедре канонического права, декан фак-та. После защиты дис. «Тайная исповедь в православной Восточной Церкви: Опыт внешней истории» с 1896 г. д-р церковного права. В 1906-1907 гг. член Предсоборного Присутствия . В 1910-1912 гг. проректор Новороссийского ун-та, в 1912-1920 гг. профессор церковного права Московского ун-та, с 29 нояб. 1913 г. одновременно преподавал в МДА. Наиболее объемным трудом А. является докт. дис. «Тайная исповедь в православной Восточной Церкви». В этом уникальном по охвату и тщательности разработки материала сочинении автор на основе изученных им 189 греч., 12 южнослав. и 427 рус. рукописей, а также многочисленных печатных изданий исследует историю чинопоследования исповеди в правосл. Церкви в X-XIX вв. с экскурсами в более ранние эпохи вплоть до апостольской. Важнейшими и далеко обогнавшими его время особенностями исследовательского метода А. следует считать пристальное внимание к «внутренней структуре исповедных чинов», вычленение функционально различных частей исповедного чина: 1) литургических элементов, к-рыми являются псалмы, апостольские и евангельские чтения; 2) предысповедных и поисповедных молитв, исповедных поучений, вопросо-ответных статей; 3) т. н. поновлений - систематических перечислений кающимися своих грехов и др.; а также особенно тщательный анализ их функций в различных редакциях чина. Открытием А. явилось доказательство того факта, что рус. редакции чина исповеди, хотя в них широко используются тексты греч. и южнослав. происхождения, в целом представляют собой плод самостоятельной пастырской деятельности рус. духовников. В 3-м томе исследования опубликованы многочисленные греч. и слав. исповедные чины. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание МЕССА [Лат. missa], общепринятое наименование чинопоследования евхаристического богослужения в римском и др. зап. обрядах. Лат. слово missa по форме является причастием (participium perfecti), образованным от глагола mittere (посылать, отправлять, отпускать). До IV в. этот термин не встречается в литургическом контексте. Вопрос о том, когда и почему он заменил более распространенные и имевшие греч. прототипы наименования чина Евхаристии (sacrificium, oblatio, mysterium, coena, prex, liturgia и т. п.), долгое время оставался дискуссионным. M. как «отпуст» В литургическом контексте одно из наиболее ранних и четко зафиксированных значений термина missa - отпуст оглашаемых перед началом литургии верных (post sermonem fit missa catechumenis, manebunt fideles - Aug. Serm. 49. 8; ср.: Ioan. Cassian. De inst. coenob. 11. 16; Statuta Eccl. antiq. 84). Св. Исидор Гиспальский прямо связывает происхождение термина «месса» с отпустом оглашенных ( Isid. Hisp. Etymol. VI 19. 4; ср.: Innocent. III, papa. De sacr. altar. myst.//PL. 217. Col. 912). Диак. Флор Лионский говорит, что missa означает отпуст (dimissio) всего народа ( Flori Diaconi De expositione missae. 92//PL. 119. Col. 72). Ф. Й. Дёльгер, изучавший нехрист. употребление слова missa, обратил внимание на то, что оно встречается в IV-VII вв. в латинских и греческих (как калька с латинского) памятниках как адм. термин, в значениях «роспуск собрания», «увольнение» или «смена караула» ( D ö lger. 1950; см., напр., выражение missa fieri у Авита Вьеннского: Avitus Viennensis. Epistola 1//PL. 59. Col. 199). Очень часто (72 раза) термин missa используется в «Паломничестве» Эгерии. Обычно он означает окончание синаксиса (не всегда евхаристического, к-рый называется у нее oblatio) и отпуст верных, в основном с указанием места совершения богослужения (missa facta de… ( Eger. Itiner. 27. 3; 37. 1; 46. 6); missa ecclesiae (Ibid. 25. 2; 28. 2); ср. congregationis missam - Ioan. Cassian. De inst. coenob. 3. 7; в «Правиле св. Бенедикта» одно из значений missa - окончание трапезы (Reg. Ben. 35)). По мнению К. Морманн, М. у Эгерии в нек-рых случаях указывает не просто на окончание той или иной службы, но на особое краткое чинопоследование, совершавшееся в конце (fit missa - Eger. Itiner. 30. 2-3; 37. 7-9) ( Mohrmann. 1958). В таком же значении слово missae используется в Reg. Ben. 17, где речь идет об окончании канонических часов (согласно толкованию Смарагда, выражения et missas sunt и missae fiant являются синонимами формулы completum est, встречающейся ранее (в Reg. Ben. 12-13), а сами финальные молитвы часа указывают на то, что прошения монахов приняты Богом (CCM. T. 8. P. 206)). |
| под ред. К.А. Максимовича Часть 1 → Содержание Предисловие Христианский Восток Христианский Запад Concilia carmhaginense. Карфагенские Соборы Concilia galliae. Галльские Соборы Concilia romana et germaniae. Соборы Рима и Германии Жития святых Чины рукоположения вдов и диаконисс Эпиграфика Заключение Сокращения Сборник является продолжением книги «Служение женщин в Церкви. Исследования» и представляет собой подборку античных и средневековых свидетельств о женском служении в Церкви (диаконисс, вдов и дев). В антологии впервые собраны оригинальные (на греческом и латинском языках) тексты и их переводы, относящиеся к Восточным (в том числе нехалкидонитским) и Западным Церквам. Цель издания на основании источников охарактеризовать женское церковное служение: участие служительниц в богослужении, в частности помощь при Крещении и катехизации женщин, благотворительная деятельность, аскетические и молитвенные подвиги. Помимо специалистов книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся проблемами истории ранней христианской Церкви, античной и средневековой истории. Предисловие Данный сборник является продолжением книги «Служение женщин в Церкви: Исследования» (М., 2011; 2-е изд.: М., 2013) и ставит своей целью ознакомить читателей с основным корпусом источников по служению женщин (диаконисс 1 , вдов и в меньшей степени дев) в раннехристианскую и раннесредневековую эпоху. Данный исторический феномен не нашел полного отражения в источниках и может быть реконструирован лишь на основании ряда разрозненных и фрагментарных свидетельств, которые могут быть условно разделены на следующие группы: • новозаветные тексты • церковно-правовые памятники • литургические • светские законодательные • эпистолярные • экзегетические, или имеющие характер толкований, и апологетические • церковно-исторические • агиографические • эпиграфические Эти группы выделяются достаточно условно, в силу того что один и тот же текст может быть отнесен иногда к нескольким категориям: например, некоторые частные правосуждения церковных иерархов в области канонического права получили значение общеобязательных правоположений, жития святых присутствуют в церковных историях и т. д. |
| Предисловие В русской церковно-практической литературе не имеется исследований, нарочито посвященных вопросу истории тайной исповеди. Правда, в последнее время у нас появились отдельные издания, близко и даже непосредственно соприкасающиеся с этим предметом; но все они обязаны не нарочитому предприятию, а вызову побочных обстоятельств. Между тем, в сфере истории вообще церковных установлений – история тайной исповеди во всяком случае представляет вопрос полный глубокого интереса. Думаем, что тем и другим в достаточной мере оправдывается издание предлагаемого теперь труда. Мы не задаемся целью представить всестороннюю историю исповеди; минуя внутреннюю, догматическую её сторону, мы занимаемся только стороною внешнею, т. е. – предлагаем историческое обозрение устава совершения исповеди и связанных с исповедью церковно-гражданских постановлений. Таким образом, настоящий труд представляет собственно обрядово-каноническое исследование. Соединение здесь двух точек зрения на предмет мотивируется как полным представлением внешней стороны исповеди, так и особенностью источников для изучения её истории. Говоря последнее, мы разумеем тот известный факт, что канонические и литургические памятники для истории исповеди в православной Восточной церкви искони и до самого последнего времени всегда находились в неразрывной, генетической связи. Ставя своею задачею обозрение собственно внешней исторической судьбы исповеди, мы, затем, занимаемся этим предметом главным образом – на основании рукописных источников. Это в одинаковой мере приложимо как к обрядовому, так и к каноническому элементу в нашем исследовании. Сообразно с таким преимущественным характером источников предлагаемого труда, – последний обнимает собою в истории исповеди период собственно с Х-го и по XVI в. – Тем не менее, имея в виду, что ясное представление предмета нашего исследования в период с X в. возможно только при представлении его за предыдущее время, и что в некоторых частных вопросах, относящихся к внешней исторической судьбе исповеди, безусловно должны иметь место и данные, доставляемые и от древнего периода Церкви, – мы нашли нужным несколько коснуться истории исповеди – и в период до X в. |
| Ранние этапы распространения христианства и истории Церкви в Древней Руси не находят достаточного отражения на страницах письменных памятников, поэтому для научного воссоздания правдивой исторической картины необходимо полноценное привлечение археологических источников. Однако до сих пор в отечественной науке не существует монографических исследований, посвященных древностям Руси как источнику изучения ее христианизации, как не существует и полной сводки этих древностей. Авторы немногочисленных работ на эту тему в основном придерживаются мнения о позднем и длительном характере христианизации Древней Руси, которая сравнительно поздно проявляет себя в археологических материалах 1 . При этом отрицается значение новой религии при переходе древнерусского общества от обряда трупосожжения к трупоположению на рубеже I-II тысячелетий, находки христианских символов в могилах рассматриваются вне связи с христианством, отрицается христианское содержание погребального обряда XI-XIII вв. на основании его отличия от погребальной практики XIX-XX вв., мало внимания уделяется сообщениям письменных источников о распространении христианства в Древней Руси до 988 г., исследования проводятся без учета европейской и византийской христианской традиции, причем данные церковного Предания, представленные каноническими памятниками и литургическими текстами, практически игнорируются. До недавнего времени исследования, посвященные христианству в Древней Руси, ограничивались определенными идеологическими рамками. Все это наложило свой отпечаток как на научную методологию, так и на выводы исследований. В настоящее время оказалось возможным не только обобщить имеющиеся археологические свидетельства распространения христианства на Руси и сопоставить их с данными письменных источников, но и предложить ряд конкретных решений культурно-исторических проблем, в том числе в области методологии историко-археологических исследований. Одной из главных задач нашего исследования была оценка надежности данных об эволюции погребального обряда в Древней Руси и о происходящих из погребений христианских древностей как свидетельств христианизации древнерусского общества. |
| Рукописные собрания афонских обителей давно и многих привлекали к себе исследователей византийской и славянской истории, древней литературы, истории церкви, литургики, канонического права и пр., но сравнительно немного исследователей посвящали свое внимание афонским лицевым рукописям. Наибольшею известностью пользуются в этом отношении лишь те ученые и собиратели, которые вывезли, в свое время, драгоценные образцы рукописей, украшенных миниатюрами: тогда как археологи, посвятившие дорогое время своего пребывания на Афоне миниатюрам лицевых рукописей, пока не опубликовали ни своих обзоров, ни добытых ими снимков, за немногими исключениями. Между этими исключениями на первом месте стоит все тот же П. И. Севастьянов, изготовивший, через своих фотографов, несколько фолиантов и фотографий с избранных кодексов Лавры, Ивера, Ватопеда и некоторых других обителей. Как уже было выше сказано, Севастьянов не оставил после себя ни описания рукописей, ни даже перечня снимков, и фолианты Румянцевской библиотеки и Академии Художеств остаются доселе почти без употребления, так как для пользования ими, нужно предварительно сличить их на месте с самыми рукописями, вновь воспроизведя фотографически то, что выцвело или вышло слишком слепо. Далее, общее указание лицевых рукописей в библиотеках восьми афонских обителей дает известный каталог проф. Спир. Ламброса. Краткий обзор лицевых рукописей, осмотренных автором в 13 обителях, сообщает известное сочинение г. Брокгауза 160 , но, к сожалению, останавливается на общем иконографическом интересе их иллюстраций, не вдаваясь, почти вовсе в детальный и притом исторический анализ их значений, сравнительно с аналогическими рукописями европейских библиотек, ставшими давно в разряд памятников византийской миниатюры и искусства. Равно и мы, имея возможность посвятить рукописям лишь остаток своего времени от занятий другими древностями Афона, не можем принять на себя ни в какой части этого, еще потребного и довольно сложного, труда, причем, в своем обзоре важнейших (точнее – наиболее редких) лицевых рукописей, должны ограничиться самыми краткими указаниями, хотя не в иконографическом отношении (что считаем малополезным, при отсутствии исторической характеристики самых рукописей). |
|
|
