| Скачать epub pdf Основанием всякой христианской эсхатологии были и до скончания времён будут, в первую очередь, эсхатологические речения Господа Иисуса Христа, содержащиеся в Евангелиях (о которых даже говорят как о Малом Апокалипсисе), и книга Откровения (Апокалипсис св. Иоанна) 1 . Эти новозаветные тексты тесно связаны с более широким кругом т. н. межзаветной апокалиптической литературы 2 . Малый Апокалипсис канонических Евангелий и Откровение св. Иоанна, конечно, отличаются от других апокалиптических произведений межзаветного времени своим Богодухновенным содержанием, но форма и особенности изложения канонических и прочих (как т. н. ветхозаветных, так и христианских) Апокалипсисов близки друг к другу. Иными словами, канонические Апокалипсисы возникли не на пустом месте – они явились Богооткровенной вершиной тех прозрений, какие содержатся в прочих произведениях апокалиптического содержания, оставаясь при этом во многом в рамках присущих последним литературных и иных особенностей. Поэтому тщательное исследование содержащегося в Новом Завете эсхатологического учения подразумевает также и знакомство с прочей апокалиптической литературой, а выяснение вопроса об эсхатологических представлениях ранней Церкви предполагает и анализ того, насколько различная апокалиптическая литература оказывала влияние на раннехристианские письменность и устное предание. Настоящий доклад посвящён одному частному вопросу этой важной темы – а именно, вопросу о влиянии апокалиптической литературы на евхаристические молитвы древней Церкви. В том, что такое влияние, несомненно, присутствовало, нас убеждает наличие различных описаний Небесной литургии в большинстве анафор древней Церкви 3 . Описания Небесной литургии являются одной из наиболее характерных составляющих апокалиптических произведений межзаветного времени 4 . (Небесной литургией применительно к апокалиптической литературе называют, конечно, не евхаристическое богослужение, а видение тайнозрителем ангельского служения на Небесах и вообще устройства Небес). В частности, среди апокалиптических памятников христианского происхождения описания Небесной литургии содержат Откровение св. Иоанна 5 и апокрифическое Вознесение Исаии 6 ; упоминания Небесной литургии присутствует и в 1 Послании к Коринфянам священномученика Климента Римского , одном из самых ранних христианских сочинений (не считая книг Нового Завета) 7 , а также в других раннехристианских произведениях. |
| Слово на воскресение Лазаря Подготовка текста, перевод и комментарии М. В. Рождественской «Слово на воскресение Лазаря» – древнерусское апокрифическое сочинение, тесно связанное с текстами на тему Воскресения и Сошествия в Ад , создано, по-видимому, в конце XII или нач. XIII в. Самые ранние списки датируются нач. XV в. «Слово» включалось древнерусскими книжниками в сборники богослужебных и литургических текстов (Златоуст Постный, Измарагд, Торжественник) на 6-ю, так наз. «Лазареву субботу» Великого Поста, вместе с сочинениями византийских и южнославянских авторов о Воскресении Лазаря (см. сочинения Иоанна Златоуста , Андрея Критского , Климента Охридского и др.). «Слово» дошло до нас в двух редакциях – Краткой и Пространной, которые восходят к общему протографу и выделились из первоначального текста на очень раннем этапе его истории. Редакции отличаются не только по объему, по названию («Слово на воскресение Лазаря» и «Слово Адама во аде к Лазарю»), но и по содержанию. В основу «Слова» положен плач-мольба Адама в аду, с которой он обращается к Лазарю, узнав о его скором воскресении (евангельский рассказ о воскресении Христом Лазаря см. Иоан. 11 ). Адам просит Христа скорее сойти в Ад и освободить пленников, среди которых находятся ветхозаветные пророки и праотцы. Он упрекает Бога за слишком суровое наказание пленников и сомневается в справедливости Божьего суда. Отчасти в этом и усматривали древнерусские книжники его «апокрифичность». Плач-мольба Адама составляет главное содержание Краткой редакции «Слова». Пространная же редакция дополнена рассказом о евангельском чуде и о том, как Христос исполнил просьбу Адама. Подробностей о событиях в аду после распятия и смерти Иисуса и до его воскресения в канонических евангелиях нет, и поэтому вторая часть «Слова» в качестве источников опирается на известные в древнеславянском переводе византийские апокрифы: «Слово о сошествии во ад Иоанна Предтечи» Евсевия Александрийского и «Слово в великую субботу на погребение... Иисуса Христа» Епифания Кипрского . Эти тексты использовал как источник в своих торжественных проповедях и Кирилл Туровский , поэтому между ними, «словами» Кирилла и «Словом на воскресение Лазаря», находим много общего при описании событий в Аду. Автор «Слова» по-своему переработал греческие источники, а также текст Псалтыри. Кроме них, автор использовал и «слова» Иоанна Златоуста о воскресении Лазаря, и похвалы о Лазаре Климента Охридского, болгарского писателя X в. Исследователи находят в «Слове на воскресение Лазаря» параллели с «Молением Даниила Заточника» и «Словом о полку Игореве». Круг названных текстов не оставляет сомнения в древности публикуемого памятника. |
| Церковно–археологический очерк Весьма часто касаясь в своих записках вообще богослужения Русской церкви, западные иностранцы, посещавшие Россию в 16–17 вв., с преимущественным вниманием останавливались на совершении таинств. Нечего и говорить, что сообщаемые ими здесь сведения во многих случаях страдают неточностью, не имеют достоверности и должны почитаться плодом поверхностного отношения к делу. При всем том, между ними немало имеется и таких известий, которые – или отвечают свидетельствам древне – русских литургико – канонических памятников, или говорят о действительной практике при совершении в прежнее время того или другого таинства. С точки зрения подобных известий общий обзор сообщений, отмеченных в заглавии нашего очерка, в значительной доле не лишен научного интереса 1 . Крещение – прежде всего и в особенности находит себе место в относящихся к предмету нашей речи сообщениях иностранцев. Местом совершения крещения, по известию всех иностранцев 16 и 17 века, обыкновенно служил храм 2 . Но в каких – либо исключительных случаях от этого правила дозволялось делать и отступление. Так, по замечанию Герберштейна, – «русские крестят детей всегда в храме, если только не препятствует чрезвычайная отдаленность места или холод» (стр. 59). По известию Фабри – «в случае сильной стужи младенец, обыкновенно, крещается в каком – ни будь особом месте» (pag. 8) 3 . «Если новорожденное дитя слабо, говорит Олеарий, то его крестят на дому, хотя не в той комнате, где оно родилось; ибо комната эта считается совершенно нечистою. Когда же дитя здорово, то…. Несут его в церковь »… (стр. 312) 4 . По более позднему известию Седерберга «русские всегда крестят своих детей в церкви, если они не слишком далеко от нее живут, или если ребенок не слишком слаб» (стр. 29). Указываемая всеми этими свидетельствами возможность совершения крещения вне храма, добавим, вполне подтверждается и чисто русскими свидетельствами даже более раннего времени 5 . – Что касается до времени совершения крещения, то иностранцы определяют его почти в исключении в отношении дня рождения, причем, однако, оставляют известия с весьма различными данными. По сообщению Герберштейна, обыкновенно «в сороковой день, если ребенок болен, приносят его в храм и крестят»… (стр. 59). Ф. – Бухау же говорит «младенца приносят к священнику (для крещения) восьми, или больше дней от рождения (что представляется на волю родителей)» (стр. 38). По Карлейлю русские «для крещения назначают первый воскресный день после рождения» (стр.27). То же самое ранее говорит и неизвестный автор 16 в., только с таким дополнением: « когда родится дитя. Его не крестят до ближайшего воскресения, и если случится, что оно не будет крещено, должно ждать до следующего воскресения после рождения». (стр. 25). |
| Оригинальный текст А. п. неизвестен. Поиски произведения, к-рое называлось бы «А. п.», начались со времени обнаружения в 1551 г. в Риме при ц. св. Лаврентия на Тибуртинской дороге статуи некоего епископа, на основании к-рой были выгравированы пасхальные таблицы и названия сочинений, принадлежащих сщмч. Ипполиту Римскому († 235?). Среди проч. на основании статуи выбиты слова: «Περ χαρισμτων ποστολικ παρδοσις» (О харизмах [дарованиях] Апостольское предание; эту фразу можно считать названием как одного, так и 2 памятников), однако ни одно из известных произведений св. Ипполита невозможно отождествить с упомянутым «ποστολικ παρδοσις». В кон. XIX - нач. XX в., с открытием и публикацией большого числа литургико-канонических памятников, исследователями было замечено значительное сходство между отдельными частями 5 сборников: «Синодоса» (др. название - «Египетские церковные постановления»; греч. оригинал утрачен, известны копт.- саидическая (древнейшая, ок. 500) и бохайрская - араб. и эфиоп. версии, отличающиеся друг от друга), Веронского палимпсеста (сборник лат. переводов неск. литургико-канонических памятников, ок. 494 - по Б. Ботту), «Эпитомы» (V в.?; содержит переработку VIII кн. «Апостольских постановлений»), «Завещания Господа нашего Иисуса Христа» (V в.; сохранился только сир. перевод греч. текста), «Канонов Ипполита» (IV или V в.; сохранился только араб. перевод греч. текста). Это сходство было объяснено Э. Шварцем и Р. Г. Коннолли путем выделения из «Синодоса» и Веронского палимпсеста некоего самостоятельного текста (обозначим его как «κ»), т. о., «Синодос» состоит из «Канонов святых апостолов» (III в.), «κ» и переработанной VIII кн. «Апостольских постановлений» (ок. 380); Веронский палимпсест - из «Дидаскалии апостолов» (III в.), «Канонов св. апостолов» и «κ»; остальные 3 сборника содержат отдельные фрагменты «κ». Этот текст «κ» и получил название «А. п.», поскольку исследователи XX в. (Коннолли и др.) отождествили его с утраченным «ποστολικ παρδοσις» сщмч. Ипполита Римского ( Бубуруз. С. 182-191). Считается, что ближе всего к предполагаемому первоисточнику находится лат. текст Веронского палимпсеста ( Hanssens. P. 171-216, 249-253), поскольку греч. оригинала текста «κ» не существует. Следует отметить, что выделяемые из каждого сборника версии А. п. не идентичны, различия между ними в отдельных главах довольно существенны. Критическую реконструкцию А. п. сделал Б. Ботт, единственный рус. перевод - свящ. П. Бубуруз (БТ. Сб. 5. С. 283-296). При цитировании А. п. обычно придерживаются нумерации глав по изданию Б. Ботта. Текстологический анализ показывает, что единственная лат. редакция А. п. (в Веронском палимпсесте) является переводом с греч. источника III в., имеющего егип. или сир. происхождение ( Hanssens. P. 6-30). Вопрос авторства А. п. |
| Оригинальный текст Апостольского предания неизвестен. Поиски произведения, которое называлось бы " Апостольское предание " , начались со времени обнаружения в 1551 г. в Риме при ц. св. Лаврентия на Тибуртинской дороге статуи некоего епископа, на основании которой были выгравированы пасхальные таблицы и названия сочинений, принадлежащих сщмч. Ипполиту Римскому (+235?). Среди проч. на основании статуи выбиты слова: " peri harismaton apostolike paradosis " (О харизмах [дарованиях] Апостольское предание; эту фразу можно считать названием как одного, так и 2 памятников), однако ни одно из известных произведений св. Ипполита невозможно отождествить с упомянутым " apostolike paradosis " . В кон. XIX - нач. XX в., с октрытием и публикацией большого числа литургико-канонических памятников, исследователями было замечено значительное сходство между отдельными частями 5 сборников: " Синодоса " (др. название - " Египетские церковные постановления " ; греч. оригинал утрачен, известны копт. - саидическая (древнейшая, ок. 500 г.) и бохайрская - араб. и эфиоп. версии, отличающиеся друг от друга), Веронского палимпсеста (лат. переводы неск. литургико-канонических памятников, ок. 494 г.- по Б. Ботту (B. Botte)), " Эпитомы " (V в.?; содержат переработку VIII кн. " Апостольских постановлений " ), " Завещания Господа нашего Иисуса Христа " (V в.; сохранился только сир. перевод греч. текста), " Канонов Ипполита " (IV или V в.; сохранился только араб. перевод греч. текста). Это сходство было объяснено Э. Шварцем (E. Schwartz) и Р.-Г. Конноли (R.-H. Connolly) путем выделения из " Синодоса " и Веронского палимпсеста некоего самостоятельного текста (обозначим его как " k " ), т.о. " Синодос " состоит из " Канонов св. апостолов " (III в.), " k " и переработанной VIII кн. " Апостольских постановлений " (ок. 380 г.); Веронский палимпсест - из " Дидаскалии апостолов " (III в.), " Канонов св. апостолов " и " k " ; остальные 3 сборника содержат отдельные фрагменты " k " . Этот текст " k " и получил название " Апостольского предания " , поскольку исследователи XX в. (Коннолли и др.) отождествили его с утраченным " apostolike paradosis " сщмч. Ипполита Римского (Бубуруз. С.182-191). Считается, что ближе всего к предполагаемому первоисточнику находится лат. текст Веронского палимпсеста (Hanssens. P.171-216, 249-253), поскольку греч. оригинала текста " k " не существует. Следует отметить, что выделяемые из каждого сборника версии Апостольского предания не идентичны, различия между ними в отдельных главах довольно существенны. Критическую реконструкцию Апостольского предания сделал Б. Ботт, единственный рус. перевод - свящ. П. Бубуруз (БТ. 5. С.283-296). При цитировании Апостольского предания обычно придерживаются нумерации глав по изданию Б. Ботта. Текстологический анализ показывает, что единственная лат. редакция Апостольского предания (в Веронском палимпсесте) является переводом с греч. источника III в., имеющего егип. или сир. происхождение (Hanssens. P.6-30). |
| памятника введено в научный оборот 1-м издателем полного текста «З. И. Х.», католич. Антиохийским патриархом Игнатием Ефремом II Рахмани, к-рый обнаружил его в ряде сир. рукописей. Однако, несмотря на то что это наименование отражает композиционные особенности «З. И. Х.» (в его основе - существенно переработанный текст более древнего литургико-канонического памятника, «Апостольского предания» , положения к-рого включены в контекст наставлений, данных апостолам Самим Господом Иисусом Христом прежде Вознесения), в действительности слова о «Завете Господа» в исследовавшихся Рахмани рукописях относились не непосредственно к этому тексту, а к более объемному сборнику литургико-канонических памятников, известному под названием «Климентово Восьмикнижие» (об этом говорит монофизитский патриарх Кириакос (793-817) - R ü cker A. Das dritte Buch der Memre des Kyriakos von Antiochien und seine Väterzitate//Oriens Chr. Ser. 3. 1934. Bd. 9. S. 114-115). Рахмани же посчитал, что так называются только первые 2 книги этого сборника (к-рым он и дал титул «З. И. Х.»), поскольку др. книги были хорошо известны по отдельности, под собственными названиями: «Апостольский церковный чин» и последняя (VIII) кн. «Апостольских постановлений». Некоторым аргументом в пользу решения Рахмани может служить то, что в одном из писем Севира Антиохийского (512-518) упоминается литургико-канонический памятник (διατξις), также обозначенный как «Завет Господа» (см.: Brooks E. W. The Sixth Book of the Select Letters of Severus, Patriarch of Antioch. Oxf., 1904. Vol. 1/2. P. 482; Vol. 2/2. P. 426). В частности, Севир указывал на раздел, касающийся времени совершения Евхаристии . По мнению Х. Кауфхольда, Севир ссылался на «З. И. Х.» как на отдельный памятник, а не на «Климентово Восьмикнижие» ( Kaufhold H. Welche Rechtsquellen kannte Patriarch Severos von Antiocheia (512-518)?//Ius canonicum in oriente et occidente: FS. C. G. Fürst zum 70. Geburtstag/Hrsg. H. Zapp, A. Weiss, S. Korta. Fr./M., 2003. S. 259-274). |
| Содержание Предисловие История Номоканона Глава 1. История Номоканона, как памятника греческого церковного права Глава II. История Номоканона в церквах славянских и преимущественно в русской Номоканона часть первая (литургико-каноническая) Номоканона часть вторая (чисто каноническая) Дополнения и поправки Приложения К вопросу о хронологическом и материальном отношении между номоканоном Постника и 102-м правилом Трульсского собора II. Оглавления и предисловия к южно-русским изданиям Номоканона III. Сравнительная таблица порядка статей номоканона в нынешних официальных изданиях его и в прежних, до-Никоновских, вместе с дополнениями («приложениями»), отличающими эти последние издания от нынешних и не указанными в наших примечаниях под текстом статей по принадлежности IV. Две грамоты патриарха Иеремии II о том, чтобы при крещении был один восприемник Предисловие Первое издание предлагаемого труда вышло в 1872 году в Одессе и вскоре разошлось до последнего экземпляра, которых, впрочем, было очень немного – всего 400. Настоящее издание мы назвали не вторым, а «новым, от начала до конца переработанным». Это – не похвальба, не реклама, а действительный факт, о котором мы заявляем с полною уверенностью, что он признан будет всяким, у кого имеется под руками первое издание и кто примет на себя труд хотя бегло сравнить его с настоящим. Со своей стороны мы укажем только на более крупные отличия этого нового издания от прежнего. Во-первых, вся история Номоканона, как памятника греческого, южнославянского и русского церковного права, написана нами вновь с привнесением сюда не малого числа фактов, остававшихся прежде нам неизвестными. Во-вторых, тексты Номоканона, греческий и славянский, предлагаются теперь в новом виде. Прежде всего, они дополнены первою составною частью Номоканона, изначала к нему принадлежавшею, т. е. чинопоследованием исповеди и сопровождающими его наставлениями духовнику о наложении епитимий на кающихся. Эта первая или вводная часть Номоканона, впервые отделенная от него в Никоновском издании Требника 1658 года, так тесно связана с второю, т. |
| Критика А.И.Алмазов . Проклятие преступника псалмами (Ψαλμοκατρα). К истории суда Божьего Греческой церкви. Одесса 1912. Стр. 84. Перу автора настоящего исследования, известного своими трудами литургико-канонического содержания, профессора Новороссийского университета А.И. Алмазова принадлежит длинный ряд ранее вышедших в свет весьма ценных сочинений 1 , написанных им главным образом на основании изучения греческих литургико-канонических рукописей. При занятиях этими рукописями, А.И. Алмазов ознакомился, между прочим, с двумя памятниками «отлучательного» моления или проследования, материалом для молитвенных формул которого обязательно служили псалмы 2 . Бывают случаи, когда, за недостаточность фактических данных, суд лишен возможности с точностью установить истину по рассматриваемому им делу. Вместе с тем, и устанавливая истину, суд однако, иногда становится в невозможность воздать должное преступнику и вообще правонарушителю, за сокрытием последнего. Потребность и в подобных случаях так или иначе – и достигнуть истины, и осуществить правосудие, как известно, в давно минувшие дни породила верование в целесообразность применения здесь различных форм так называемого «суда Божьего». С церковной точки зрения, и для тех случаев, когда правонарушитель отсутствует в наличности и совершенно скрылся, мыслимо вероятная возможность – и обличать его, и воздать ему должное способом исключительным, хотя несколько и напоминающим другие церковные формы суда Божьего в тесном смысле, но только более общего характера. Таким способом могло пониматься моление Церкви об открытии преступника, но только моление, специально назначенное для такой цели. Практиковался он не в виде простого моления об открытии преступника, но в связи с провозглашение отлучения его от Церкви, а точнее – в связи с проклинаемой его Церковью . Вместе же с этим проклятием возносилось и пламенное моление о жесточайшем и всеобъемлющем наказании преступника и о поражении его всяческими, внутренними и внешними, недугами, которые свидетельствовали всем о нём, как о преступнике и невольно вызывали бы его на самообличение и самообъявление о совершенном им преступном деянии (стр. 1–3). |
| А. п. состоят из 8 книг, включающих материалы канонического, литургического и дисциплинарного характера, и представляют собой компиляцию из литургико-канонических памятников I-III вв.; кроме того, содержат нек-рые оригинальные тексты. Названия книг: I - О мирянах, II - О епископах, пресвитерах и диаконах, III - О вдовицах, IV - О сиротах, V - О мучениках, VI - О расколах, VII - Об образе жизни, благодарении и христ. посвящении, VIII - О дарованиях, рукоположениях и церковных канонах; содержание книг шире этих названий. Книги I-VI являются переработкой всего текста «Дидаскалии» (1-я пол. III в.); они были использованы при реконструкции греч. текста «Дидаскалии», сохранившейся в переводах на сир. и др. языки ( Funk. Didascalia). Гл. 1-32 VII кн. включают достаточно сильно переработанный (по сравнению с «Дидаскалией») текст «Дидахе» (посл. четв. I в.), в гл. 33-49 помещены различные литургические тексты (кроме гл. 46, где перечисляются первые епископы важнейших городов, поставленные апостолами), частично заимствованные из Библии, частично не встречающиеся в более ранних памятниках. Гл. 1-2 VIII кн. предположительно содержат текст литургико-канонического памятника 1-й трети III в., отождествляемого с утраченным «Апостольским преданием о харизмах [дарованиях]» (J. Magne); порядок тем в гл. 3-45 точно соответствует порядку тем в «Апостольском предании» (III в.), с к-рым тем не менее в отличие от «Дидаскалии» и «Дидахе» указанные главы А. п. редко обнаруживают текстуальное сходство; в 47-й гл. помещены 85 Апостольских правил ( Metzger. T. 1. P. 15-24); небольшая гл. 48 является заключением. Кроме библейских книг в А. п. часто цитируются различные апокрифические деяния, а также подлинные и псевдоэпиграфические послания сщмч. Климента Римского ( ок. 101) (Ibid. P. 24-30). Лит. цельность А. п. доказывает единство памятника, составитель к-рого попытался согласовать между собой все указанные источники, однако в тексте остались небольшие противоречия: согласно II кн., лобзание мира на литургии предшествует мирной ектении (57. 17), а согласно VIII - следует за ней (11. 9); об ап. Иакове, брате Господнем (см. Иаков Праведный ), в ряде мест говорится как о живом (II 55. 5; VI 12-14; VIII 4. 1), но дважды (V 8. 1; VII 46. 2) - как об умершем. Авторство и датировка |
| 1. Алексей С. Павлов сын причетника томской епархии (родился в 1832 году). По окончании воспитания в Тобольской Семинарии, как даровитый питомец ее, он поступил в 1854 г. для довершения образования в Казанскую духовную Академию. С умом острым, при темпераменте живом и увлекающемся, талантливый А. С. Павлов хотя и выдвинулся из среды своих сотоварищей по академии 1 и занял в списке 7 курса первое место, но не был оставлен при Академии бакалавром. Причины этого обстоятельства кроются, во-первых, в нерасположении нового ректора Академии арх. Агафангела 2 , вообще, и лично к А. С. Павлову , в частности, за его студенческие увлечения и живой темперамент 3 и, во-вторых, в желании ректора видеть в академической корпорации молодых людей с наклонностями к монашеству, на что Алексей Степанович не подавал никаких надежд. Назначенный, по окончании курса в Академии, преподавателем общей и русской церковной истории в Казанскую духовную Семинарию, Алексей Степанович, однако же, не оставался в Семинарии и одного года и был перемещен в Академию 11 марта 1859 года бакалавром по кафедре канонического права и литургике, так как желательных кандидатов не было на лицо. Но «литургика, по замечанию П. В. Знаменского , бывшего одним из первых слушателей А. С. Павлова , не смотря на множество совершенных им работ по этому предмету 4 , была у него менее любимой наукой, и разрабатывалась им менее самостоятельно, чем каноника» 5 . Главным толчком к самостоятельным изысканиям в области канонического права вообще и русско-византийского права в частности послужило богатое собрание канонических сборников в рукописях Соловецкой библиотеки, переданной в ведение Казанской Академии 6 . С увлечением отдавшись их всестороннему изучению на первых порах своей службы в Академии, Алексей Степанович заложил здесь прочные основания тому научному и богатому запасу сведений по излюбленной специальности, которым он мастерски пользовался всю свою не кратковременную жизнь, и который он не успел исчерпать и до самого конца, несмотря на свою необыкновенно плодовитую деятельность. Доказательством для сего может послужить ряд статей, напечатанных в «Византийском Временнике» за 1895 и 1896 годы, и множество материалов для предположенной, но не осуществившейся 2 части «Памятников древнерусского канонического права». Что же касается прямых и очевидных результатов его увлечения и серьезного занятия каноническими памятниками на первых порах его службы, то они сказались в целом ряде изданий новых и неизвестных памятников, как, напр. «Церковно-судебные определения Киприана, митрополита новгородского» (Прав. Соб. 1861, т. 3), «Послание старца Елеазарова монастыря к великому князю Василию Иоанновичу» (там же, 1863, т. 1), «Послание Геннадия Новгородского к Московскому собору 1490 г.» (там же), «Три, доселе неизданных, послания князя Андрея Курбского» (там же, т. 3), «Полемические сочинение инока-князя Вассиана Патрикеева» (там же) и «Апокрифическое слово о судиях и властителях» (там же, 1864 г., т.1) |
|
|
