| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ГОДОВОЙ НЕПОДВИЖНЫЙ БОГОСЛУЖЕБНЫЙ КРУГ в правосл. Церкви цикл праздников и памятей святых, приуроченных к тем или иным дням года по юлианскому календарю. В связи с тем что в Церкви издавна прославляются святые, происходят знаменательные и исторические события, к-рые запечатлеваются в церковных последованиях, уже в доиконоборческую эпоху каждый день Г. н. б. к. соответствовал тому или иному празднику или памяти святого. Эти праздники и памяти прославляются в гимнографических песнопениях, исполняемых на службах суточного круга . Из-за того что каждый день поются новые песнопения, соответствующие новому дню Г. н. б. к., эти части суточных служб получили название изменяемых в отличие от псалмов и молитв, всегда входящих в состав суточных служб и потому названных неизменяемыми частями служб. Гимнографические последования, посвященные праздникам и святым Г. н. б. к., содержатся в Минее (от греч. μηναον). Формальным началом годового неподвижного круга является 1 сент., в этот день поется последование Индикта , в песнопениях праздника возносится молитва о благополучном прохождении наступающего года. Покров Пресв. Богородицы. Икона. Кон. XIV — нач. XV в. (ГТГ) Покров Пресв. Богородицы. Икона. Кон. XIV — нач. XV в. (ГТГ) Дни Г. н. б. к. различаются по степени праздничности, что выражается в количестве песнопений, посвященных празднику, в изменении чинопоследований служб суточного круга (в частности, в замене рядовой вечерней кафизмы пением 1-й «Славы» 1-й кафизмы «Блажен муж» ; во вставке полиелея и сопровождающих его песнопений, чтений и молитв; в окончании утрени по праздничному чину; в объединении вечерни и утрени в последование всенощного бдения ). В Типиконе на степень праздничности дня указывает праздничный знак (подробнее см. ст. Знаки праздников месяцеслова ). Общий устав о видах праздников и праздничных знаков помещается в 47-й гл. Типикона, принятого в РПЦ ([Т. 1.] С. 109-110). |
| Погребение кн. Владимира. Клеймо иконы «Святые Борис и Глеб в житии» из Борисоглебской ц. в Запрудах в Коломне. Кон. XIV в. (ГТГ) Кн. Владимир вручает кн. Борису меч и отправляет его на войну с печенегами. Погребение кн. Владимира. Клеймо иконы «Святые Борис и Глеб в житии» из Борисоглебской ц. в Запрудах в Коломне. Кон. XIV в. (ГТГ) В русле вызванных христианизацией гос. преобразований В. С. была и неудачная попытка «византинизации» киевского столонаследия, относившаяся, очевидно, уже к последним годам правления В. С. Согласно традиции, после смерти В. С. Русь должна была быть поделена между всеми его сыновьями (как то было со Святославичами), а Киев должен был достаться генеалогически старейшему. Однако политическое сознание В. С. как главы новой единой христ. державы, видимо, противилось такому механическому дроблению. Развернутых сведений о замысле В. С. нет, но источники заставляют подозревать, что В. С. планировал передать киевский стол одному из своих младших сыновей - св. Борису (ср., напр., вкладываемые в уста Святополка Туровского в «Чтении о св. Борисе и Глебе» упреки В. С., что Борис «хощеть по смерти отца своего стол прияти» - Жития св. мучеников Бориса и Глеба. С. 6-7); не в последнюю очередь это определялось, как можно думать, происхождением последнего по матери из болг. царского дома. Речь шла, разумеется, не о ликвидации наследственных уделов в принципе, а, по-видимому, об учреждении сеньората - номинального политического главенства одного из братьев, вроде того, какой был учрежден полвека спустя по завещанию Ярослава Мудрого. Именно этими планами В. С. были, судя по всему, вызваны почти одновременные возмущения против Киева со стороны 2 старших Владимировичей: Святополка в Турове (вероятнее всего, ок. 1012/13), к-рый в результате оказался в заключении по приказу В. С., и Ярослава в Новгороде (1014). Осуществлению реформы престолонаследия помешали как внезапная смерть В. С. в разгар конфликта с Ярославом, так и радикальное расхождение реформы с традиц. |
| Ни антепендиумы (напр., Пала д " Оро, 1105, собор Сан-Марко в Венеции), ни алтарные образа католических храмов не имели такой функции, объясняемой особенностями восточноправославного богослужения. Дальнейшее развитие И. получил на русской почве, что, как считают, связано с деятельностью митр. Киприана (1390–1406). Не исключено, что высокие 4-ярусные И. появились именно в это время. В качестве причин их возникновения называют утверждение на Руси Иерусалимского богослужебного устава и новое чинопоследование литургии согласно «Диатаксису» патриарха Филофея Коккина. Однако указанные изменения не носили принципиального характера; если их связь с эволюцией И. существовала, то была весьма опосредованной. Свою роль в генезисе И. сыграли распространенные на Руси в XII–XIII вв. высокие деревянные алтарные преграды (в соборе псковского во имя св. Иоанна Предтечи монастыря – ок. 5 м), а также глухие алтарные преграды раннемосковских храмов (Успенский собор на Городке в Звенигороде, кон. XIV в.; Рождественский собор Саввина Сторожевского монастыря, 1405). Каменные глухие преграды размещались между восточными столбами и имели фресковые росписи, а иногда – резные архитектурные детали (архитрав, пилястры). Можно предположить, что размещение тябла-архитрава на большой высоте вызвало укрупнение размеров стоящих на нем икон, что в свою очередь усилило значение икон в интерьере и обусловило необходимость разработки для них единой программы. Возможно, из 4-ярусного И. происходит ростовой деисусный чин, перенесенный в Благовещенский собор Московского Кремля после пожара 1547 г. (датируется кон. XIV в. или нач. XV в., некоторые иконы написаны греческим мастером, традиционно отождествляемым с Феофаном Греком). Первым, частично дошедшим до наших дней русским И., состоявшим из 4 рядов (местного, деисусного, праздничного и пророческого), стал И. Успенского собора во Владимире (ок. 1410; приписывался преподобным Андрею Рублёву и Даниилу). Из ростовых деисусных икон сохранилось 13 (ГТГ, ГРМ), праздничных – 5 (ГТГ, ГРМ), пророческий чин был поясной (2 иконы, ГРМ). |
| Согласно распространенному преданию, после Октябрьской революции 1917 г. десницу вместе с др. святынями вывезли из России сначала в Эстонию, затем в Данию, где жила имп. Мария Феодоровна. После ее смерти десница И. П. была переправлена в Берлин, а потом передана кор. Югославии Александру I Карагеоргиевичу. Во время нем. оккупации Югославии реликвия была перенесена в мон-рь Острог в Черногории. В 1951 г. десницу реквизировали и отправили в Титоград (ныне Подгорица, Черногория), затем в хранилище гос. Исторического музея в г. Цетине. С 1976 г. десница находилась в ризнице Цетинского мон-ря. В 1993 г. она вновь была выставлена для поклонения, а в 2006 г. святыню провезли по 10 городам России, Белоруссии и Украины. Отсутствие достоверной информации о святыне в межвоенный и послевоенный период дало повод для возникновения легенды, отразившейся в одном из рассказов А. М. Ремизова о том, что десница И. П. была разбита прикладом винтовки одним из матросов во время штурма Зимнего дворца. Св. Иоанн Предтеча Ангел пустыни. Фрагмент иконы. Кон. XIV - нач. XV в. (ГТГ) Св. Иоанн Предтеча Ангел пустыни. Фрагмент иконы. Кон. XIV - нач. XV в. (ГТГ) Согласно зап. традиции, повествующей о судьбе десницы И. П., во время завоевания К-поля крестоносцами она была отправлена Нивелоном, еп. Суасонским, во Францию в аббатство Сен-Жан-де-Винь. Об этом упоминает т. н. Суасонский Аноним, участник 4-го крестового похода, составивший описание реликвий, к-рые были вывезены из К-поля ( Andrea A. J. Contemporary Sources for the 4th Crusade. Leiden; Boston, 2000. P. 236). Затем лат. имп. Балдуин II (1240-1261) передал ее Оттону де Сикону, а тот принес десницу в цистерцианское аббатство Сито. Возможно, в этом случае речь идет о др. части руки. По мнению болландиста Д. Папеброха, в документах, сообщающих о передаче руки, имеется в виду плечевая кость, а не кисть с перстами (ActaSS. Iun. T. 4. P. 768-770). На обладание десницей И. П. претендует также кафедральный собор в Сиене. На драгоценном реликварии этой святыни имеется кириллическая надпись с упоминанием св. Саввы , архиеп. Сербского, к-рый, по преданию, привез мощи из поездки в Никею, где он в 1219 г. был поставлен в архиепископы (см.: А. О десници св. Ивана са старосрпским натписом у Сиени//NKJUФ. 1929. 9. С. 71-82). Согласно др. версии, десницу передал городу папа Пий II в 1464 г. |
| В храмовой декорации образ И. З. помещался не только в алтаре. Так, в росписи ц. прп. Ахиллия, еп. Лариссы, в Арилье, Сербия (1296), он представлен на вост. стене юж. рукава подкупольного креста. И. З. изображен в крещатых ризах, как епископ К-поля, рядом с ростовым образом Богоматери с Младенцем на руках (соответствует изводу почитаемой в К-поле иконы Одигитрии) и с равноапостольными имп. Константином и имп. Еленой (по сторонам креста). В составе деисусной композиции И. З. показан в молении Иисусу Христу, восседающему на престоле, в росписи юж. фасада (под галереей) ц. Успения Пресв. Богородицы мон-ря Трескавец, Македония (ок. 1360). Свт. Иоанн Златоуст. Миниатюра из Служебника прп. Варлаама Хутынского. 1220–1225 гг. (ГИМ. Син. 604. Л. 10 об.) Свт. Иоанн Златоуст. Миниатюра из Служебника прп. Варлаама Хутынского. 1220–1225 гг. (ГИМ. Син. 604. Л. 10 об.) Изображение И. З., служащего литургию, т. е. облаченного в святительские ризы, обращенного к престолу, со свитком в руках, характерно и для таких предметов церковного убранства, как царские врата, алтарные завесы. Типичным иконографическим решением для царских врат, особенно в Др. Руси, было помещение на его створки образов И. З. и свт. Василия Великого. На левой створке наиболее ранних царских врат из церкви погоста Кривое (2-я пол. XIII в., ГТГ) - фрагменты фронтальной фигуры И. З.; видимо, как и свт. Василий Великий, он был в коричневой фелони, с Евангелием в руках. Для более поздних произведений характерны фигуры святителей, обращенных к центру, как на царских вратах тверской работы из церкви с. Нектарьева (кон. XIV - нач. XV в., ГТГ),- И. З. в ризе синего цвета, в шитой золотом и драгоценными камнями епитрахили, с развернутым свитком в руках (текст: Мф 26. 26, 28), причем И. З. изображается, как правило, на правой створке (царские врата из ц. во имя свт. Николая, архиеп. Мирликийского, Гостинопольского мон-ря (посл. четв. XV - нач. XVI в., ГРМ); царские врата из ц. Успения с. Варзуги Мурманской обл. (2-я пол. XVI в., ЦМиАР) - в саккосе). И. З. со свитком в руках мог быть облачен в коричневый саккос без крестов (XVI в., ГЭ). Парные образы святителей И. З. и Василия Великого, обращенных друг к другу левыми руками и облаченных в крещатые фелони, с закрытыми Евангелиями в руках,- на царских вратах из Холмогор (кон. XVI в., АМИИ). Образ И. З. мог включаться в роспись столбиков царских врат, напр. на столбике работы новгородских мастеров в сев. провинциях (кон. XV - нач. XVI в., АМИИ) или на столбиках царских врат из придела в честь Рождества Пресв. Богородицы новгородского Софийского собора (сер. XVI в., НГОМЗ; Декоративно-прикладное искусство Вел. Новгорода. 2008. Кат. 288. С. 511, 512). |
| Музей на основе коллекций М., открытый 25 дек. 1920 г., состоял из художественного, исторического и краеведческого отделов (последний с 1923). Коллекции М. в 20-х гг. XX в. были дополнены предметами из московских музеев и подмосковных дворянских усадеб, документами и вещами из ризниц Высоцкого серпуховского в честь Зачатия Пресвятой Богородицы и серпуховского Владычного в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы мон-рей. В Серпуховском гос. историко-художественном музее (СГИХМ) сохраняются документы из личного архива М. Иконы из коллекции М., попавшие в 1924 г. в ГМФ, поступили частью в Антирелигиозный музей искусств в бывш. Донской иконы Божией Матери московском монастыре , частью в хранилище ГИМ в бывш. Новодевичьем московском в честь Смоленской иконы Божией Матери монастыре , нек-рые были переданы в ГТГ и ГРМ. В ГТГ находятся 5 небольших 2-сторонних икон кон. XV в. из собрания молельни М., известных как «софийские таблетки» или «софийские святцы». Там же хранится ранее входившее в эту же коллекцию визант. распятие посл. трети XIV в. Икона новгородской школы «Богоматерь Иерусалимская» нач. XVI в. из мараевского собрания в 1934 г. поступила в ГРМ. Неск. икон из молельни М. остались у ее дочери Анны, впосл. их приобрел художник и коллекционер древнерус. живописи П. Д. Корин . В Музее-квартире Корина в Москве хранятся происходящие из собраний М. 2 «софийские таблетки» кон. XV в., «Богоматерь Владимирская» и «Деисус поясной, на трех досках» московской школы, складень двухстворчатый строгановских писем нач. XVII в., написанный, по преданию, на доске от гроба Московского митр. св. Петра. Несколько древних икон остались в коллекции СГИХМ, в частности образ «Троица ветхозаветная» новгородской школы 2-й пол. XVI в. В этом же музее хранятся и многочисленные произведения светской живописи из собрания М.: картины рус. художников XVIII-XIX вв. и западноевропейских мастеров XVI-XVIII вв., итал. мраморная скульптура, предметы прикладного искусства, книги. В 1998-1999 гг. потомки М. передали в ГИМ нек-рые ее личные вещи: старообрядческие четки-лестовки, предметы одежды, коллекцию тканых поясов. |
| lat. 261. Fol. 18, IX в.). В романском искусстве скульптурные композиции «Maiestas Domini» были распространены в качестве декорации тимпанов зап. порталов церквей (Собор аббатства Сен-Пьер в Муасаке, 1115-1130; Сен-Трофим в Арле, XII в.; собор в Шартре, 1145-1150). Рус. иконография «Спас в силах» объединила оба лит. источника, сочетая прообразовательный смысл видения прор. Иезекииля и эсхатологическое содержание видения ап. Иоанна Богослова, а также евангельские слова о Втором пришествии И. Х.: «Когда же приидет Сын человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на Престоле славы Своей...» (Мф 25. 31). Создание иконографии «Спас в силах» связывают с именем Феофана Грека (см.: Кочетков И. А. «Спас в силах»: развитие иконографии и смысл//Искусство Др. Руси: Проблемы иконографии. М., 1994. С. 45-68). Наиболее ранними примерами являются икона Феофана Грека (?) из деисусного чина Благовещенского собора, датируемая кон. XIV - нач. XV в., и миниатюра из Евангелия из Переславля-Залесского (РНБ. Fn 1. 21, нач. XV в.). Следующей по времени является икона из деисусного чина иконостаса Успенского собора во Владимире (прп. Андрей Рублёв , 1408). Отличаясь от иконы из Благовещенского собора нек-рыми деталями (положение ног на подножии, направление благословляющей десницы), икона прп. Андрея Рублёва стала образцом для всех последующих икон этой иконографии. В росписи владимирского Успенского собора, выполненной преподобными Андреем Рублёвым и Даниилом , в композиции «Страшный Суд», грядущий с небес Судия изображен сидящим на радуге в ореоле славы, так же как на иконах «Спас в силах», заполненной изображениями херувимов и серафимов. На страницах раскрытого Евангелия читаются различные тексты: «Рече Господь своим учеником: Аз есмь свет...» (икона из Благовещенского собора); «Приидите ко Мне вси труждающиеся…» (икона «Солдатенковский Спас», нач. XV в., ГТГ); «Не на лица судите…» (икона нач. XVI в., ГТГ); «Придите, благословении Отца Моего, наследуйте…» (икона северных писем, кон. |
| Свт. Иоанн Златоуст. Створка царских врат. Кон. XIV — нач. XV в. (ГТГ) Свт. Иоанн Златоуст. Створка царских врат. Кон. XIV — нач. XV в. (ГТГ) Следуя традиции антиохийской школы, И. З. обращался в проповедях прежде всего к буквально-историческому смыслу библейского текста: он подробно останавливался на исторических обстоятельствах написания той или иной библейской книги (ср.: Ioan. Chrysost. In princip. Act. 1. 3), уделял внимание разрешению грамматических трудностей, перефразированию трудных стихов и выражений, разъяснению необычных слов; обсуждал различные варианты текста, встречающиеся в рукописях и переводах, привлекая при этом не только Септуагинту , но и переводы Акилы и Симмаха (см., напр.: In Psalm. 4. 9; 8. 7; Fragm. in Iob.//PG. 64. Col. 512; Fragm. in Ier.//PG. 64. Col. 941; см. также: Garrett. 1992. P. 221; Παπαδπουλος. 1999. Τ. 2. Σ. 102-107). И. З. полагал, что следует придерживаться исторического толкования как более точного ( Ioan. Chrysost. In Is. 1. 7; 6. 4), а там, где содержится аллегория и где необходимо применять аллегорическое толкование, укажет само Свящ. Писание и даст нужное объяснение этой аллегории, при условии что мы будем следовать его собственному смыслу, а не искажать его желанием найти повсюду иносказательный смысл (Ibid. 5. 3). Основным экзегетическим принципом И. З. было правило, согласно к-рому «Писание истолковывает Писание» ( Garrett. 1992. P. 203; Παπαδπουλος. 1999. Τ. 2. Σ. 102). Это правило основывается на представлении о Библии как едином организме, в к-ром каждая отдельная часть связана со всеми остальными: «Подобно тому, как если ты возьмешь, например, часть ребра, и в этой части найдешь все, из чего состоит целое животное: и нервы, и жилы, и кости, и артерии, и кровь, словом, все существенные части телесного состава,- так же точно и в Свящ. Писании можно видеть то же самое: и здесь каждая часть написанного ясно показывает сродство с целым» ( Ioan. Chrysost. In Matth. 1. 3). Хотя И. З. предпочитал буквально-историческое толкование, вместе с тем он не являлся сторонником грубого буквализма и полагал, что за буквой Свящ. |
| по: Каменнов. 1887. Июль. С. 302). Первоисточником изображений крылатого И. П. является пророчество Малахии: «Вот, Я посылаю Ангела Моего, и он приготовит путь предо Мною...» (Мал 3. 1), к-рое в НЗ соотносится с личностью И. П. (Мф 11. 10; Мк 1. 2; Лк 7. 27). Согласно святоотеческому толкованию, И. П. стал обладателем естества, равного ангельскому, вслед. своего аскетического подвига: «…он жил почти подобно ангелам... тело его... хотя и дерзновенно сказать, уподобилось тому первоначально слепленному Творцом из земли... не знавшему естественных потребностей телу, в котором отпечатлен был ангельский образ, нисколько не отличавшийся от тончайшей тени вследствие чрезмерного воздержания. Кожа богоблагодатная, богоданная и издававшая великое благоухание от духа, цвела на нем и прикрывала его, как бы не отцвечивая плоть тучную и вещественную, но будучи как бы смешана и созерцаема на некоей невещественной сущности, не составленной из стихий. Волосы... прикрывали это ангеловидное и озаряемое благодатями Духа лицо» (Слово прп. Феодора Дафнопата на перенесение из Антиохии досточтимой и честной руки святого славного пророка и Крестителя Иоанна/Изд. и пер.: В. В. Латышев//ППС. 1910. Т. 20. Вып. 2(59). [Ч. 1]. С. 57-76. [Пункт] 20). Изображения И. П. Ангела пустыни создавались в XIV-XV вв., напр. икона из ц. Зачатия св. Иоанна Предтечи с. Городище близ г. Коломны (кон. XIV - нач. XV в., ГТГ). Однако наиболее широкое распространение данный иконографический тип получил в древнерус. искусстве XVI-XVII вв. Можно выделить неск. изводов указанной иконографии, на всех И. П. с крыльями представлен фронтально или в небольшом развороте. 1. И. П. благословляет правой рукой, в левой держит развернутый свиток, напр., на иконах «Св. Иоанн Предтеча Ангел пустыни»: из ц. Зачатия св. Иоанна Предтечи с. Городище; с житием в 16 клеймах (XVI в., ЯМЗ); с житием в 14 клеймах (2-я пол. XVI в., АМИИ); XVI в. (СПГИАХМЗ); кон. XVI в. из Ярославля (ГТГ); с житием в 18 клеймах из Борисоглебской ц. в г. Балахне Нижегородской обл. |
| В XI в. на основе схемы 3-го обретения главы И. П. начала складываться иконография 1-го и 2-го обретения. Первыми памятниками были миниатюры, иллюстрирующие Житие И. П. по Симеону Метафрасту, текст к-рого завершался описанием 1-го и 2-го обретения главы И. П. Изображение 2 людей, выкапывающих главу из земли, совмещалось с «Рождеством св. Иоанна Предтечи» или с «Усекновением главы св. Иоанна Предтечи» в Минологиях (ГИМ. Син. греч. 9, 1063 г.; Alexandr. Patr. 35 (303). Fol. 155v, XI в.; Paris. gr. 1528. Fol. 216, XII в.; Ath. Dionys. 50. Fol. 283v, XII-XIV вв.). Иконография 1-го и 2-го обретения первоначально представляла собой собирательный образ событий, вероятно, в связи с тем, что церковное празднование 1-му и 2-му обретению совершалось в один день. Так, на фреске в крипте в Севастии Палестинской (ок. 1185) показаны двое юношей, выкапывающих святыню, а слева представлены 2 персонажа в монашеских одеждах. Сцена лишена надписей, поясняющих, какое из первых 2 обретений имелось в виду. В клейме синайской иконы «Св. Иоанн Предтеча, с житием в 15 клеймах» (нач. XIII в.) глава И. П. лежит на земле, вокруг 3 человека в длинных монашеских одеждах держат зажженные свечи и благоговейно взирают на главу; вертикальный столп света нисходит на святыню из небесного сегмента. Под 24 февр. в настенном календаре храма в мон-ре Козия в Румынии (XIV в.) представлено изображение 2 монахов, выкапывающих святыню из пещеры с помощью лопаты и кирки ( Walter. 1980. С. 72). В эпоху позднего средневековья собирательные образы обретений обычно использовались в кратких циклах Жития И. П., в к-рые включалось единственное клеймо с изображением обретения. Использовалась схема, известная по фрескам храма в мон-ре Козия: 2 монаха выкапывают кирками из пещеры главу (либо один из них, опустившись на колени, берет чашу с главой): икона-минея за февр. из ц. прп. Димитрия Прилуцкого в Вологде (кон. XVI в.); клеймо иконы «Св. Иоанн Предтеча в молении Христу» из храма Покрова на Рву в Москве (кон. XVI - нач. XVII в.); икона «Св. Иоанн Предтеча Ангел пустыни, с избранными святыми и 4 сценами жития» (1-я пол. XVII в., ГТГ); клеймо иконы из собрания П. Д. Корина (нач. XVIII в., ГТГ, Музей-квартира П. Д. Корина). |
|
|
