| Воздействиена обоняние, воскурение фимиама, благовония в храме очень важно. С одной стороны, дым ладана — образ молитвы, которая возносится к Богу. Особенно если ярко светит солнце, и сквозь клубы дыма в лучах света образуется совершенно потрясающее зрелище. Но одновременно фимиам — это благоухание Христа. Некоторые дьяконы делают потрясающую вещь: они подбирают разный ладан. На чтение Евангелия один ладан, на Херувимскую другой, в честь Божьей Матери третий, чтобы создать соответствующее настроение. Это потрясающее средство, чтобы вовлечь человека в таинство, чтобы мы Бога увидели, услышали, вдохнули. И наконец, вкусили. «Вкусите и видите, яко благ Господь» (Пс 33:9), как Он прекрасен на вкус. Таинство Евхаристии вкушается. В идеале просфора не имеет вкуса. Она — как манна небесная. Каждый, кто ее вкушал, чувствовал тот вкус, который ему приятен, чтобы понять, что Бог — это то, в чем ты по-настоящему нуждаешься. Поэтому манна, которую Он дарит, наполняется тем вкусом, в котором ты сейчас испытываешь потребность. Участие верных Теперь можно спуститься в зал, где находятся зрители и участники. Мы не пойдем в театр или на концерт, где не будет других зрителей. Важно общение, единство с людьми, которые переживают нечто подобное тому, что переживаешь ты. И здесь большую роль играет телесное участие, важны движения, жесты. Мы все делаем вместе: синхронно встаем, садимся, совершаем крестное знамение, склоняем голову в момент каждения или приветствия мира, благословения, складываем руки в момент Причастия, вместе направляемся к Престолу, чтобы причаститься Христа. И это прекрасная, удивительная процессия. В этот момент мы по-настоящему становимся христианами, единым сердцем во Христе. Участие в Евхаристии должно быть полным, осознанным и активным Литургия — это таинство инициации, посвящения, мы становимся сопричастниками жертвоприношения Христа, Его частью. А что такое жертва? В Литургии есть замечательный синоним этому слову — приношение. Каждый из нас приносит себя. Через Христа, вместе со Христом и во Христе. Жертва — это не когда кого-то изобьют, изнасилуют или прольется кровь. В молитве перед «Отче наш» говорится: «Тебе приносим всю нашу жизнь и всю нашу надежду, Владыко Человеколюбче». Именно через это приношение себя возможно единство, общение, койнония. Поэтому молитва «Отче наш» действительно становится молитвой семьи, народа, в котором каждый принес себя в дар. Итак, мы дарим Богу все, что у нас есть, и тогда это участие становится полным. |
| См., например, изданные проф. А. П. Голубцовым чиновники Московского Успенского собора, стр. 84; Новгородского Софийского собора, стр. 7, 151; Холмогорского Преображенского собора, стр. 69 и др. Там же, Московского, стр. 3; Новгородского, стр. 49, 12, 135; Холмогорского, стр. 164 и др. Каждение на заупокойных последованиях, как и при всяком богослужении, должно совершаться только в те моменты, где оно назначается уставом, или где оно принято по давнему обычаю. Так, хотя устав не отмечает нарочито, но обычно все заупокойные ектении сопровождаются каждением. Такая практика отмечается в старинных записях соборной службы, например, в чиновнике Новгородского Софийского собора: «диакон... глаголет заупокойные ектении... с кадилом» (стр. 149); в чиновнике Холмогорского собора: «диакони глаголют ектении с кадилом» (стр. 66). Но только во время произнесения ектении и должно быть употребляемо кадило, а по возгласе его следует отложить до следующей ектении. Такой именно порядок указывается в древнерусских соборных чиновниках: «диакони ектению говорят с кадилом, и по возгласе, покадив архиерею, ОТДАЮТ КАДИЛО» (чиновн. Холмогор. собора, стр. 65) и в современном издании особой книжицей: «Последования парастаса, сиречь великия панихиды» (СПБ, 1913) также определенно указывается: «диакон... кадит... глаголя ектению великую. Такожде кадит и на прочих ектениях» (стр. 2), — ТОЛЬКО НА ЕКТЕНИЯХ, а не во все время панихиды. Установившаяся же по местам практика совершения каждения во все продолжение заупокойного богослужения, обращаяющаяся в непрерывное МАХАНИЕ, иногда даже пустым кадилом, не имеет основания ни в уставе, ни в древней практике, трудно указать и смысл для нее. Не в этой ли непрерывности каждения при заупокойных богослужениях, чего ни при каких других службах не бывает, надо искать корень того интеллигентского отношения к одному из торжественнейших и важных обрядов, о котором упомянуто выше. Махание же пустым кадилам — это извращение смысла глубокознаменательного символического действия. Дело не в махании, хотя бы даже и пустой кадильницей, а в воскурении фимиама, и если невозможно иметь (например, при продолжительном шествии с гробом) кадильницу с возжженным углем и курящимся фимиамом, — лучше ее совсем отложить. |
| Весь этот сонм священнослужителей окружает гроб усопшего, как на юбилее окружают юбиляра собравшиеся почтить его. Около гроба, как бы около некоторой святыни, поставляются крестовидно подсвечники с возжженными светильниками. Все молящиеся имеют в руках горящие свечи, как в великие праздники. Как при больших торжествах совершается обильное воскурение фимиама, причем всякое каждение начинается и оканчивается каждением тела мертвого, – честь, которая обычно воздается иконе праздника, чествуемой святыне и предстоятелю церковного собрания. Не случайно тело усопшего в большинстве случаев в последовании погребения именуется «мощами». Дорогие останки дорогого усопшего становятся как бы некоторой святыней. Они и действительно святыня, ибо неоднократно освящались Таинствами церковными. При перенесении тела усопшего из дома в храм и из храма к могиле ему предшествуют с кадильницами, как при встрече почетных лиц и перенесении святынь. Так чествует церковное собрание своего собрата. А в отношении окружающих гроб – последования погребений имеют в виду, насколько возможно, умерить их печаль, утешить их, приободрить, подвигнуть к тому, что наиболее нужно усопшему, – к молитве о нем и, наконец, самим им преподать обильное назидание. Часть 3. Отпевание и погребение Отпевание Сегодня чаще всего тело усопшего привозят в храм утром, по дороге на кладбище, уже после окончания Божественной литургии. Однако в прежние времена гроб с телом почившего доставляли в храм Божий накануне вечернего богослужения. Всю ночь гроб находился в церкви, над ним продолжалось чтение Псалтири. Усопший последний раз пребывал на вечерне, утрене и Божественной литургии, когда все прихожане соборно молились о нем. Поэтому, если у вас есть возможность привезти гроб с телом покойного в храм накануне вечером, тогда кто-то из родственников может остаться в церкви и всю ночь читать Псалтирь над гробом усопшего. Если же родственники не в силах подъять такой подвиг, можно попросить об этом кого-нибудь из усердных прихожан – это дело благочестия и христианской любви, поэтому не надо пренебрегать участием в такой духовной милостыне. |
| Напротив, везде читаем, что он первый раз входил с углями и курением, следовательно, с кадильницей, которая, поэтому, не могла быть «за второю завесою», но, очевидно, была вне этой завесы. Д а и самое слово θυμιατριον показывает, что предмет, обозначенный этим словом, не есть кадильница дня очищения. Кадильницу дня очищения LXX толковников называют словом πυρεον. И в подлиннике она называется не , что соответствовало бы греческому θυμιατριον, но , что соответствует греческому πυρεον. Потом, прибавленное к слову θυμιατριον определение χρυσουν, также показывает, что предмет, обозначенный словом θυμιατριον, не есть кадильница дня очищения. На основании 27 гл. 19 ст. кн. Исход, где сказано, что «все принадлежности скинии для всякого употребления в ней» были сделаны из меди, можно думать, что и кадильница (собств. угольница) дня очищения была медная, и составляла одну из угольниц жертвенника всесожжений ( Исх.27:3, 38:3 ; Чис.4:14 ), употреблявшихся для воскурения фимиама, и принесения его перед лицо Господне ( Лев.1:1 ). 428 Правда, в позднейшее время, во время второго храма, первосвященник употреблял для каждения в святом святых в день очищения золотую кадильницу, как видно из предания, но эту кадильницу предание 429 называет не , что соответствовало бы θυμιατριον, но, согласно 16 гл. кн. Левит, называет , что соответствует греческому πυρεον. И хранилась эта золотая кадильница не в святом святых, а в особой комнате, устроенной специально для хранения сосудов. Нельзя также разуметь под словом θυμιατριον тот золотой сосуд, в котором первосвященник в левой руке 430 носил в день очищения в святое святых курение для того, чтобы положить последнее на огонь перед лицом Господним. Сосуд этот по преданию называется , 431 и это не есть кадильница, а просто фимиамник. Золотой сосуд был известен еще во времена Моисея ( Исх.25:29 ; Чис.7:14, 20:26 и др.). Но этот сосуд нельзя разуметь под словом θυμιατριον, во-первых, потому, что LXX толковников переводят слово в тех местах, где оно означает 432 фимиамник, словом ϑυσχη, а не ϑυμιατριον. |
| И сам отпуст здесь тоже исключительный, — не обычный заупокойный Воскресый из мертвых Христос истинный Бог.., а особый: Живыми и мертвыми обладаяй Христос истинный Бог наш. И наконец (как исключение из общего правила) на отпусте в данном случае, как еще и в конце всего последования погребения возглашается и имя усопшего. ПЕРЕНЕСЕНИЕ ТЕЛА В ХРАМ Далее с непрерываемым пением Святый Боже переносится тело усопшего в храм. При этом, как и при перенесении тела из храма к могиле существовал обычай в память о почившем раздачи родственниками и друзьями усопшего, милостыни священнослужителям, включая и встречавшихся по дороге, которые тут же совершали краткое поминовение усопшего, произнося заупокойную ектению и возглашая ему вечную память. Затем уже в храме совершается торжественная соборная служба (отпевание) с целью почтить усопшего в этот исключительный для него день, когда он становится центром внимания всего Церковного собрания. Для него – это как бы день рождения, на который собираются друзья и знакомые. Примечательно, что тогда как в других последованиях, (Крещения или венчания) действует один иерей с диаконом, совершение погребения предполагается при участии целого сонма священнослужителей, если возможно, то и с архиереем во главе. Все молящиеся окружают гроб усопшего, имея в руках горящие свечи, как в великие праздники. Как при больших торжествах совершается обильное воскурение фимиама, причем всякое каждение начинается и оканчивается каждением теламертвого, честь, которая обычно воздается иконе праздника, чествуемой святыне и предстоятелю церковного собрания. Не случайно тело усопшего в большинстве случаев в последовании погребения именуется “мощами”. Дорогие останки дорогого усопшего становятся как бы некоторой святыней. Они и действительно святыня, ибо неоднократно освящались таинствами церковными. При перенесении тела усопшего из храма к могиле (как из дома в храм), его кадят, как при встрече почетных лиц или перенесения святынь. Еще разберем некоторые часто задаваемые вопросы: |
| Благодарю Господа, исцелившего меня от острой и тяжкой жгучести во внутренностях моих по молитве моей чрез прикосновение к славному и страшному и животворящему престолу Его во время службы утрени, которую служил настоятель в Петропавловском приделе (я стоял в Покровском). Чем я сохранен доселе? Благодатию. Благодать – мое врачевство, мой свет, моя сила, мое очищение, просвещение, утешение, избавление, моя пища, мое питие, моя слава, мое дерзновение. Вечер. Великие, чудные, многие милости удивил на мне нынешний день Господь во время ранней литургии в начале (избавив меня от мертвящей тесноты), потом после Херувимской песни и великого входа, при про изношении слов В первых помяни, Господи, при потреблении Святых Даров; потом во время поздней обедни (от тесноты неприязни к отцу настоятелю), во время молебна, особенно после молебна от возобновившейся неприязни; покаянием и верою я спасался от злейших невидимых врагов, ущемлявших своею злобою мое нечистое, страстное сердце; затем дома, когда была девица Елисавета Балыкина; потом когда была сильная тоска на сердце после молитвы девице родильнице в домике Цепова на вышке. Близ Господь, спасающий мя. Слава Господу! 15 ноября Тяжко согрешил пред Богом, пред Богоматерию, пред святыми Ангелами и святыми угодниками Божиими и всеми людьми в том, что сегодня вечером после всенощной, когда стужали мне очень нищие, большие и малые, я некоторых сильно выдрал за волосы и многих в гневе и раздражении отгонял, и куда шел было – в дом Голубева – туда не пошел, а зашел к Бурачку Павлу Степановичу. Прости, Многомилостиве, великое согрешение мое. Благодарю Господа за оживотворение моей мертвенности во время всенощной за покаяние мое; благодарение Господу за дар умиления и горячей молитвы о людях, за дар соединения Божественной и человеческой природы чрез вочеловечение Сына Божия, за дар ее просвещения (что видимо выражается горящими светильниками, златом и сребром и камнями драгоценными), облагоухания, прежде смердевшей грехами (что видимо изображается каждением фимиама, означающего благоухание и святыню Святого Духа), искупления, обессмертия, оправдания, утешения, укрепления, украшения. Благодарю за слезы умиления. Но враг дыханием своим пред концом службы и даже при чтении Евангелия погасил горячность мою, умертвив мое сердце пред тем, как говорить слова Евангелия: учаще их блюсти вся, елика заповедах вам [ Мф.28:20 ], не высказанные от суетной дьявольской боязни. И опять было за покаяние согрелся благодатию Святого Духа, но пред отпустом опять нравственно параличом враг поразил. О, коварство змия! О страстное, боязливое мое сердце, кого и чего ты боишься? Диавольских миражей?.. Но Господь поборет 147 по тебе. |
| § 5. Наконец, из той же эпохи до нас дошли литургийные чины, употреблявшиеся в самом Риме и имеющие в общем сходный с рассмотренным тип восточной литургии. Это – Sacramentarium Gregorianum8 в., Leonianum9 в. и Gelasianum9 в. 476 – Мы воспользуемся только первым, который дошел до нас в двух редакциях: в одной (8 в.), кратко изложенной, 477 чин литургии состоит из предуготовительных молитв священника в сакрарие, 478 входного со слава в вышних Богу, чтения Писаний, офферториума (проскомидии) с молитвами super ablata 479 и канона. В другой 9 века 480 чин литургии изложен подробнее. При наступлении времени для совершения литургии, священник и клирики входят в сакрарий и облачаются в священные одеяния, по чину; хор поет антифон, во время которого священник выходит из сакрария, – при шествии по храму и пред алтарем священник возносит молитву за себя и за грехи народа, затем поется входной антифон и слава в вышних Богу, – далее, чтение из Писания, после чего подастся священнику вода для умовения рук, – священник с дьяконом сходит со своего седалища и принимает приношенияот народа и полагает на льняной плат, а дьяконы принимают вино в одну или несколько чаш; священник с дьяконами возвращается на свое место и снова умывает руки, – в монастырях же, куда не допускаются женщины, после умовения рук первым священником, прочие священники с дьяконами идут в сакрарий и там приемлют приношения, потом шествуют из сакрария и приносят дары в алтарь, при пении офферториума, – тогда главный священник, вознесши молитву Богу, возлагает дары на алтарь (престол), – тоже совершает и с чашею, – главный священник просит других помолиться о нем и сам говорит тайную молитву, потом начинается канон. 481 В историко-хронологическом отношении мы можем разделить рассмотренные чины на два типа: древнейшие имеют входную часть и каждение с молитвою фимиама (в начале литургии) и покровение даров, поминовение, молитву предложения и умовение на великом входе. Таковы чины 5–7 вв. восточные: Дионисия Ареопагита , Евтихия Константинопольского , Максима Исповедника , Иакова Едесского, Софрония Иерусалимского , литургия Марка и Иакова, – западные: Германа Парижского, миссал Моне и галликанские литургии. Позднейшие же чины, кроме того, имеют: чин облачения в начале литургии, и чин проскомисания на великом входе. Таковы чины 8–9 вв. восточные: Германа Константинопольского и греческая рукопись Моне, – западные: Мозарабский, Медиоланский и римские – Иллирика и Ordo Romanus. Глава IV. Эпоха третья (IX – XVI вв.). Проскомидия, как особый чин, в начале литургии |
| Идеи Флоренского о многозначном восприятии музыкального произведения современны, ибо сама постановка их призывает к изучению слушательского восприятия, а множественная вариантность исполнения неизбежно ставит перед исследователем вопрос о соотношении авторского замысла и исполнительской интерпретации. Свободно и неожиданно Флоренский сопоставляет различные виды искусств, проводит стилистические параллели на основе мировоззренческой общности культуры в определенный исторический период. Так, например, сопоставление органной музыки и масляной живописи дано им на основе общности культуры эпохи Возрождения и омирщенного католичества. «Самая консистенция масляной краски имеет внутреннее сродство с масляно-густым звуком органа, а жирный мазок и сочность цветов масляной живописи внутренне связана с сочностью органной музыки. И цвета эти и звуки – земные плотяные. Исторически же живопись маслом развивается именно тогда, когда в музыке растет искусство строить органы и пользоваться ими. Тут несомненно есть какое-то исхождение двух родственных материальных причин из одного метафизического корня, почему обе они и легли в основу выражения одного и того же мирочувствия, хотя и в разных областях» (18. С. 116). Область, где мировоззренческая основа предполагает и предопределяет единство воздействия многих видов искусства, – культ. В конкретных формах жизненного проявления культа искусства изобразительное, поэтическое, музыкальное выполняют единую функцию. Эстетический принцип единства и нераздельной связи искусств наиболее полно реализуется в храмовом действе, где все связано, все соподчинено и нельзя вычленить ни одну из частей, составляющих целое. «В храме, говоря принципиально, все сплетается со всем: храмовая архитектура, например, учитывает даже такой малый, по-видимому, эффект, как вьющиеся по фрескам и обвивающие столпы купола ленты голубоватого фимиама, которые своим движением и сплетением почти беспредельно расширяют архитектурные пространства храма, смягчают сухость и жесткость линий и, как бы расплавляя их, приводят в движение и жизнь... Вспомним о пластике и ритме движений священно – служащих, например, при каждении, об игре и переливе складок драгоценных тканей, о благовониях, об особых огненных провеиваниях атмосферы, ионизированной тысячами горящих огней. Вспомним далее, что синтез храмового действа не ограничивается только сферой изобразительных искусств, но вовлекает в свой круг искусство вокальное и поэзию – поэзию всех видов, сам являясь в плоскости эстетики – музыкальной драмой» (15. С. 31). |
| Приложения Приложение 1. Каждение Особое место в богослужении Православной Церкви занимает каждение, совершаемое священнослужителями 431 на вечерне, утрене, литургии, других службах и требах. Каждение осуществляется с помощью кадила (кадильницы) – особого сосуда, содержащего раскаленные угли, на которые полагается ладан, выделяющий при сгорании благовонный фимиам. Этим фимиамом кадят престол, горнее место, жертвенник, иконы в алтаре, иконы на иконостасе, в храме, другие святыни, а также священнослужителей, церковнослужителей и мирян. §1. Идейный смысл каждения Благовонное курение фимиама известно с глубочайшей древности. В Ветхом Завете Господь повелевает Израилю в числе других даров истинному Богу приносить и ароматы для благовонного курения (см.: Исх. 25:6 ), заповедует Моисею сделать особый жертвенник для приношения курения (см.: Исх. 30:1 ), указывает и особый состав из ароматических веществ, предназначенных для священного курения (см.: Исх. 30:34 ). В Ветхом Завете само курение фимиама имело следующий смысл: как дым от фимиама поднимается к небу, так и молитвы людей обращены к Богу («Да направится молитва моя, как фимиам, пред лице Твое» – Пс. 140:2 ). Однако для Священного Писания также характерно восприятие каждения как жертвы, причем, что очень важно, как универсальной жертвы Богу, которую, как возвещает пророк Малахия, в мессианские времена будут приносить «на всяком месте» (см.: Мал. 1:11 ). Важно отметить, что апостол Павел сравнивает жертву Христову с приношением фимиама: «Христос возлюбил нас и предал Себя за нас в приношение и жертву Богу, в благоухание приятное» (в славянском тексте: «в воню благоухания» – Еф. 5:2 ). В настоящее время смысл каждения, конечно, основан на библейском понимании курения фимиама. Однако христианская традиция расширяет идейное значение каждения, добавляя в него новые смысловые оттенки. Так, в молитве, читаемой священником (или архиереем) на благословение кадила 432 , отражается и библейское понимание (дым кадильный как жертва и как символ молитвы человека), однако присутствуют и иные богословские идеи. В частности, содержится просьба к Богу принять аромат кадила в знамение духовного благоухания молитв людей пред Богом и в ответ ниспослать благодать Святого Духа на людей. «Поэтому благовонный дым кадила есть также видимый образ, заключающий в себе невидимое присутствие этой благодати Духа Святого, наполняющей храм, духовно радующей верующих» 433 . §2. Образ совершения каждения |
|
|
