| Впрочем, чем дальше, тем больше обнаруживается, что Вардесан не просто философ, но самым лучшим, что у него есть в мыслях, он одолжен библейскому Откровению. Для читателей книги ясно, что он стоит на почве Откровения. Он верует, что человек создан «по образу Божию», и что ему дана власть располагать собой по собственной свободной воле. Он ссылается на различные факты из ветхозаветной истории. Так, он указывает на иудеев, которым рукой Моисея дан закон – в восьмой день обрезать младенцев мужского пола и в седьмой день недели неопустительно праздновать субботу. Но Вардесан сам не принадлежал к иудеям, а исповедывал себя христианином. Он рассказывает, что царь Авгарь (Авгарь VI Бар-Ману), сделавшись христианином, тотчас издал приказание отсекать руку у каждого, что станет оскоплять себя (в честь божества Тараты), и замечает, что с тех пор и «до сего часа» в Одесской области более никто не оскопляется. Затем Вардесан говорит: мы, христиане, новый народ, живущий во всех местах и странах, и называемся так от имени Христа, пришедшего на землю. О христианских учреждениях своего времени тот же писатель говорит: «В определенный день, день солнца, мы сходимся и в дневных чтениях получаем для себя питание». Вардесан указывает на то благодетельное смягчение нравов, которое совершилось по действию христианства. «В Эдессе, – говорит он, – не убивают жен и сестер, если они впадают в прелюбодеяние, но только разлучаются с ними и предоставляют их суду Божию. Живущие в Атре (город в Месопотамии) не побивают камнями блудниц. Христиане, обитая в разных странах, исполняют законы этих стран, если они не расходятся с законами их Мессии; и никакое насилие правителей не заставит христиан делать то, что в их глазах представляется нечистым». – В книге Вардесана дается очень много интересного и разнообразного материала для церковной истории, которым наука доныне еще не воспользовалась, как должно. Например, как интересно и важно свидетельство Вардесана о широком распространении христианства в конце II и начале III в : перечисляя, какие страны и насколько изменились под влиянием христианства, он рисует чудную картину неимоверно быстрого распространения этого последнего; он говорит не только о Востоке, но и отдаленной Галлии. |
| Tath " eva katapunnam pi asma lokaparamgatam Punnani patiganhanti piyam nati va agatam. [Дхаммапада, 1958, с. 130] 147 Namutra hi sahayartham pita mata ca tisthatah Na putradarana jnatirdharmastisthati kevalah Ekah prajayate jantureka eva praliyate Eko " nubhunkte sukrtameka eva ca duskrtam Mrtam sariramutsrjya kasthalosthasamam ksitau Vimukhabandhavayanti_dharma " stamanugacchati Tasmaddharmam sahayartham nityam samcinuyacchanaih. Dharmena hi sabayena tamastarati dustaram [Законы Ману, 1886, с. 57–574]. 148 Имеется в виду прежде всего рукопись ГПБ XV в. (отдельные миниатюры воспроизведены в [Памятники древней Руси, 1981]. 149 Высказывалось предположение, что рельеф центрального прясла церкви Покрова на Нерли (XII в.), изображающий спящего льва с закрытыми глазами, мог воспроизводить трактовку «Физиолога», согласно которой лев даже во сне бдит (гл. 1) [История искусства, 1953, с. 40–405]. Не исключено, однако, что если ваятели и имели какой-либо бестиарный сюжет, то он скорее относится к тем памятникам, которые, сохраняя темы «Физиолога», пришли на Русь раньше него. 150 Речь прежде всего идет об одной из миниатюр Лобковской псалтири IX в. (см. [Буслаев, 1908, с. 17–176]). 151 Об иконографии, отражавшей сюжет о единороге в западном искусстве, см. [Айнхорн, 1970]. В сцене охоты за Единорогом гонятся четыре охотничьи собаки – символы Милосердия, Истины, Правосудия и Мира, архангел в виде охотника (но с крыльями) трубит в рог, а сам виновник события спасается на коленях сидящей Девы Марии. Нельзя не согласиться с Ф. И. Буслаевым , высказывавшим недоумение по поводу этого «странного» изображения [Буслаев, 1908, с. 17–176], однако если вспомнить, что уже к началу нашего столетия на Западе было известно почти 100 списков «Физиолога», датируемых до XV в., что сюжет о единороге получил высокую оценку самого Альберта Великого и что были писатели, специально составлявшие его переложение по заказу духовенства, то станет ясным, что модный сюжет вполне мог вдохновить многих средневековых ремесленников от искусства, знавших к тому же и некоторые византийские «образцы». |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла НАСТИКА [Nâstika: от санскр. na asti - «не существует», т. е. «то, что отрицает»; также «отрицатели» - «настики»], в инд. традиции обозначение «неортодоксальных» религиозно-философских систем и их представителей, отрицающих авторитет Вед. К Н. относятся религ. учения неведического происхождения (буддизм, джайнизм, адживика) и течения, отвергающие существование «иного мира», высшей духовной реальности, сотериологического идеала и религии, т. е. атеисты, «нигилисты»; к последним относятся прежде всего локаятики. Н. противоположна «ортодоксальной» астике, или признающим авторитет Вед брахманистским и индуистским учениям (в инд. философской традиции это 6 астик-даршан: ньяя, вайшешика, санкхья, йога, миманса, веданта). Такая классификация философских школ сформировалась в рамках учений астики; одну из самых ранних формулировок термина Н. дают «Законы Ману» (II 3): «Последователь настики - это тот, кто не признает авторитета Вед». Аналогичные толкования Н. имеются в «Махабхарате» (XII 162. 7; 15. 33; 12. 4). Учение Н. появилось в VI в. до Р. Х. В то время наблюдался расцвет идей странствующих проповедников (шраманов и паривраджаков), а также адживиков, активно полемизировавших между собою и с брахманами, когда раджи даже приглашали их всех в особые помещения, чтобы наблюдать за словесными состязаниями. Течения Н., превратившиеся со временем в самостоятельные религ. доктрины, не просто отвергали священность Вед, а отрицали существование божества или к.-л. субстанции в сотериологическом состоянии мокши , но признавали наличие сущности души (джива) как в зависимом, так и в освобожденном состоянии (джайны). После того как буддисты также отвергали высшую божественную реальность и отрицали сущность души (Атман), в отношении буддизма появилась некорректная формулировка - «атеистическая религия» без Бога и без души. В противовес известной брахманистской триаде «сат - чит - ананда» (бытие - сознание - блаженство) в буддизме выдвигается знаменитая «трилакшана»: анитья - отрицание существования к.-л. |
| Hans Conrad Ernst Zacharias. Studies on Hinduism//Book II. Brahmanism. J. M. Press, St. Joseph’s Apostolic seminary, Alwaye, 1946. Monier Monier-Williams. Brahmanism and Hinduism or, religious thought and life in India as based on the Veda and other sacred books of the Hindus. London, 1891. Альбедиль М.Ф. Индуизм: Творящие ритмы. СПб.: Азбука классика – Петербургское востоковедение, 2004. Альбедиль М. Ф. Индия: беспредельная мудрость. М.: Алетейя, 2005. Альбедиль М. Ф. Индуизм//Религиоведение: учеб. пособие/научн. ред. А. В. Солдатов. 4-е изд., испр. и доп. СПб.: Лань, 2003. Бонгард-Левин Г. М. Древнеиндийская цивилизация: история, религия, философия, эпос, литература, наука, встреча культур. М.: Восточная литература, 2007. Бонгард-Левин Г. М. Древняя Индия. История и культура. СПб.: Алетейя, 2001. Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Индия в древности М.: Наука, 1985. Бурмистров С. Л. Брахман и история: историко-философские концепции современной веданты. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007. Бхагавадгита/пер. с санскрита, исслед. и прим. В. С. Семенцова. 2-е изд., испр. и доп. М.: Восточная литература, 1999. Бэшем А. Цивилизация Древней Индии. Екатеринбург: У-Фактория, 2007. Бэшем А. Л. Чудо, которым была Индия. М.: Наука, 1977. Дендакар Р. Н. От вед к индуизму: эволюционирующая мифология. М.: Восточная литература, 2002. Древнеиндийская философия. Начальный период: переводы с санскрита. М.: Соцэкгиз, 1963. Законы Ману/пер. С. Д. Эльмановича, провер. и исправл. Г. И. Ильиным . М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. Каниткар В. П. (Хемант), Коул У. Оуэн. Индуизм/пер. с англ. Е. Богдановой. М.: ФАИР-ПРЕСС, 2001. Кнотт К. Индуизм/пер. с англ. М.: Весь мир, 2001. Маламуд Ш. Испечь мир: ритуал и мысль в Древней Индии. М., 2005. Мехакян А.Х. К вопросу об эволюции образа Рудры-Шивы в текстах Шрути//Пятые Торчиновские чтения. Философия, религия и культура стран Востока: Материалы научной конференции. Санкт-Петербург, 6–9 февраля 2008 г./сост. и отв. ред С. В. Пахомов. СПб., 2009. Мюллер Ф. М. Шесть систем индийской философии. М.: Академический проект; Алма Матер, 2009. |
| В другом же смысле, утилитарно-магическом, ограничение дыхания, «пранайяма» (задержание, прерывание его) является подъемом над естественно-человеческим процессом жизни, над тем «тапасом» (подвижническим усилием), который, как мы видели, считался необходимым для чудодейственности подвига. Если дыхание есть сущность и центр физиологического бытия человека и связи духа с телом, то, понятно дело, ограничение, возможно большое ограничение этой функции равнозначительно победе духа над телом, а затем – и над самим духом, поскольку дыхание есть воплощение начала личного, человеческой индивидуальности. Умеряя, ограничивая, побеждая собственное дыхание, то есть, движущую силу личного бытия, подвижник приближается к Духу Всемирному, пока, на высших степенях Йоги, не сольется с ним всецело. Позднейшая пора к жертвенно-молитвенному значению пранаямы присоединила еще значение покаянное, искупительное. «Как в металлах, при расплавлении, сгорают шлаки, так и изъяны чувств уничтожаются при подавлении чувств», поучают законы Ману: «вот почему троекратное в день выполнение пранаямы, сопровождаемое определенными молитвами, равносильно высшему покаянию вообще, а в частности – искуплению греха, непрестанно совершаемого: невольного убиения живых существ». 163 Свершаемое в точности «правило пранаямы», если его выполняют во время утренних и вечерних молитв, устраняет, по другим законодательным шастрам, «всякую вину, содеянную делом, словом или помышлением, днем или ночью». Шестнадцатью же задержаниями дыхания, исполняемыми ежедневно в течение месяца, очищается даже такой преступник, как убийца ученого брамина!» 164 Для уклонявшегося от законного супружеского сожития предписывалось покаяние в виде стократной пранаямы, 165 и вообще считалось, что «это – лучшее средство устранять всякий грех и предупреждать всякую опасность». 166 Сверх того, это – будто бы превосходное средство достигать образцового здоровья, неутомимой бодрости и красоты: 167 «нет болезни, нет старости, нет болей для приобретшего тело, создаваемое огнем Йоги», полагает Шветашватара-Упанишад; «первые следствия Йоги – легкость, здоровье, выносливость, хорошее сложение, неутомимость произношения и приятное благоухание»… 168 |
| Самое величие Буддизма и в то же время прямое его стремление к безбожию должны были вызвать сильное противодействие Брахманов. Брахманы призвали на помощь худшие страсти человечества, своекорыстные выгоды высших каст, мерзость религиозной аристократии и все низкие и вещественные стремления души к сладострастию и разврату. Брахманы употребили гнусное насилие, облили Индостан кровью миллионов страдальцев. Брахманы торжествовали не чистое торжество, став несравненно ниже побеждённых Буддистов и почти на один ряд с Доминиканцами Испании или крестоносцами в Далмации и северной Германии; но в то же время Брахманы пробудили в своём отечестве древне-иранскую идею, чистое понятие о существовании божества, о его свободном творчестве и о возможности свободы в мире проявлений. Этой славы не должно забывать. Самые бесчеловечные гонители Буддизма были в то же время великими мыслителями и философами. Но истина не может торжествовать в союзе с ложью и злом. Победа Брахманства была бедствием для человечества. Гнёт власти лёг тяжелее на нижние касты. Религия, ненадолго очищенная, приняла характер большей свирепости и вскоре утратила свой прозрачный символизм. Священные книги (как то законы Ману и даже отчасти Веды) были совершенно искажены примесью и вставками. Поэзия потеряла свою весёлую и вдохновенную свободу; жизнь заковалась в формы искусственные. Кроткая власть Вишнуитов заменена железным игом мешаных сект, оправданных в глазах Брахманов только одним, – ненавистью к Буддистам. Индостан, изгнав духовную реформу кушитскую, унизив чистое Брахманство до грубо-политической религии и в то же время утратив художественное вдохновение человекообразного Вишнуизма, сделался неспособным к новым великим явлениям внешней жизни гражданской или внутренней жизни духовной. Словесность никогда уже не являлась в том блеске, которым она окружила престол Викрамадитьи; и во всеобщем упадке, в грязи разврата и бессмыслия, первенство и народное поклонение и даже власть достались почти везде самому грязному из всех верований Индостанских, искажённому наследию Кушитов, Шиваизму. |
| Существует в «Ригведе» понятие дхарман — нечто твердое, основа, подпора, и в классическом санскрите (с «Ахтарва-веды») это слово стало обозначать некую добродетель, опору богов или религию. Появился целый пласт текстов, называемых дхарма шастра или описание дхармы. Очень часто дхарма описывалась с законнической стороны — ср. например, «Законы Ману». В ведическом обществе еще до возникновения буддизма это понятие означало нечто обеспечивающее гармонию в миропорядке и отвечавшее за поддержание принципа рта (естественный путь или порядок), то, что коррелирует в китайской традиции с понятием Дао и то, что в европейские языки перешло как road (путь, дорога в английском языке), right (правильный, правый). В упанишадах дхарма понималась как универсальный принцип устройства мира, исходящей от брахмана— высшего монистического принципа (см. «Брихадараньяка упанишада»). То есть дхарма была уже не просто неким законом, но и принципом устройства самой реальности. Позднее в индийской философии Вайшешика дхарма понималась как нечто ведущее к процветанию и вечному блаженству. Запомним слово блаженство, оно очень часто будет повторяться в дзэнских текстах, и связано оно будет с понятием сатори и нирваны. Восходит же оно к древнему понятию дхармы. Кроме того в индуизме дхарма являлась именем одного из богов, который ассоциируется с Богом смерти, часто именуемым в индийских текстах Яма. Запомним и этот момент: дхарма ассоциируется со смертью — блаженство, смерть, блаженная смерть — то, что в наиболее развитой практике претворения или обретения дхармы потом нашло свое воплощение в идее просветления. Я не буду долго говорить о дхарме в сикхизме, это для них Путь праведности, гипостазированный в священной книге сикхов «Гуру Грантх Сахиб». Слово грантх означает «книга», но это не просто книга — она считается живым учителем-гуру. Здесь возникает весьма интересный для нас момент: правильнее сказать не «живым», а «живыми», ибо в Книге воплощена мудрость десяти сикхских гуру, которые в духовном смысле считаются одним. |
| 333 Вероятно, П.А.Флоренский дал свой перевод. Ср.: В. фон Гумбольдт. О различии органов человеческого языка и о влиянии этого различия на умственное развитие человеческого рода. Пер. П.Билярского. СПб., 1859, с. 11; В. фон Гумбольдт. Избранные труды по языкознанию. М., 1984, с. 51: «Язык – не просто внешнее средство общения людей, поддержания общественных связей, но заложен в самой природе человека и необходим для развития его духовных сил и формирования мировоззрения, а этого человек только тогда сможет достичь, когда свое мышление поставит в связь с общественным мышлением». 366 Законы Ману, VIII, 245. Vrihaspati, по цитате Jicé , – Législat hindouse, p. 189. < Плутарх, – > Numa 16. < Noum©j 16. In: Plutarchi vitae parallelae. Recognoverunt C.Lindskog et K.Ziegler. Vol. III, fasc. 2. Leipzig: Teubner, 1973, p. 75,. 1 19 – 26 См.: Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Т. 1. М., Изд. АН СССР, 1961, с. 91: «По преданию, Нума впервые воздвиг храмы Верности и Термина… Термин – божественное олицетворение границы; ему приносят жертвы, общественные и частные, на рубеже полей, ныне – кровавые, но когда-то – бескровные: Нума мудро рассудил, что бог рубежей, страж мира и свидетель справедливости, не должен быть запятнан убийством».> < Плутарх, – > Quaest Rom. 5 . См.: Плутарх. Моралии. Римские вопросы. – в кн.: Плутарх. Застольные беседы. Л., 1990, с. 185. «Почему Термину, которого считают богом и в честь которого справляют терминалии, не приносят в жертву никаких животных? Может быть, потому, что Ромул не положил римской земле никаких границ, желая, чтобы римляне всегда могли двигаться вперед, захватывать новые земли и считать своим все, до чего можно достать копьем, по слову спартанца? А Нума Помпилий, справедливый человек, гражданин и философ, положивший границы между своими и соседскими владениями и посвятивший их Термину как хранителю и блюстителю мира и дружелюбия, рассудил, что такой бог не должен быть запятнан кровью и осквернен убийством». Имеющееся у автора указание также и на § 35 «Римских причин» Плутарха, по-видимому, ошибочно, так как в данном сочинении имеется лишь одно (приведенное выше) упоминание о древнеримском боге Термине.> |
| Глава 11, комментарий к тексту 36: «Вся система санатана-дхармы или варнашрама-дхармы запрещает или ограничивает общение с женщинами». 14. Дискриминационное отношение кришнаитской доктрины к женщине «Бхагавад-Гита как она есть » Глава 16, комментарий к тексту 7: «В «Ману-самхите» ясно сказано, что женщине нельзя давать свободу... В настоящее время демоны пренебрегают этими принципами и полагают, что женщинам необходимо предоставить такую же свободу, как и мужчинам». «Шримад Бхагаватам» (песнь 1, ч. 1,2) Глава 3, комментарий к тексту 21: «...специально для людей, не обладающих большим разумом – двиджа-бандху, шудр и женщин». Глава 4, комментарий к тексту 3: «... людей с низким интеллектом: женщин, шудр и падших представителей семей дважды рожденных». Глава 9, комментарий к тексту 27: «Женщины должны быть стыдливыми. Как только этот регулирующий клапан ослабевает, незаконными половыми связями женщины могут нанести огромный ущерб обществу». Глава 10, комментарий к тексту 30: « Женщины, торговцы и рабочие не слишком разумны». Глава 12, комментарий к тексту 26: «Признаки века Кали таковы: 1) вино, 2) женщины, 3) азартные игры и 4) скотобойни... В этот век Кали изданы законы, охраняющие все эти рассадники вражды». Наиболее скандальной кришнаитской книгой является " Манифест Варнашрамы» 788 , написанный Парахамсой Парирайакарья Астоттарасата Шри Шримад Харикешей Свами Махарайя Вишнупадой, ахрайей Международного Общества Сознания Кришны, членом Общества с 1970 года, после смерти основателя МОСК Шрилы Прабхупады занявшим посты гуру-преемника и управляющего имуществом. Красной нитью сквозь все это произведение проходит необходимость захвата кришнаитами во всем мире власти и установления повсеместно тоталитарного режима правления брахманов, который, судя по опусу Харикеши Свами, был бы похлестче маоистского. Руководство российских кришнаитов заявляет, что данная книга не имеет законодательной силы для всех членов МОСК и является мнением отдельного человека. Здесь следует напомнить, что автор «Манифеста Варнашрамы» является одним из высших руководителей МОСК, продолжателем после Прабхупады цепи личного ученичества, описанной в « Бхагавад-Гите как она есть» 789 , страница 47), имеющим огромное влияние на адептов, и достаточно будет даже части адептов МОСК, все же решивших пойти за одним из своих руководителей (Харикешей Свами или другим, принявшим это произведение в качестве руководства к действию) и воплотить в жизнь тезисы «Манифеста Варнашрамы», чтобы в мире прокатилась волна антигосударственных и антиобщественных акций кришнаитов. |
| Если человек будет любить свои сновидения – он останется в печальном мире, где властвует безрадостный «закон кармы». И значит, не надо привязываться к миру, нужно брать пример с безлюбовных и бесцельных игр Божества: «Пармаштин как бы играя создает миры» (Законы Ману. 1, 80). По воззрениям брахманизма, мир создан в танце Шивы. Но этот танец несет не только жизнь, но и смерть. В европейской традиции та же идея высказывалась у Гераклита, по знаменитому афоризму которого, – космос есть дитя. Ребенок для Гераклита – символ безответственности. Как это пояснял А.Ф. Лосев: «Кто виноват? Откуда космос и его красота? Откуда смерть и гармоническая воля к самоутверждению? Почему душа вдруг исходит с огненного Неба в огненную Землю и почему она вдруг преодолевает земные тлены и – опять среди звезд, среди вечного и умного света? Почему в бесконечной игре падений и восхождений небесного огня – сущность космоса? Ответа нет. «Луку имя жизнь, а дело его – смерть» (Гераклит. Фрагмент В. 48). В этой играющей равнодушной гармонии – сущность античного космоса… невинная и гениальная, простодушно-милая и до крайней жестокости утонченная игра Абсолюта с самим собой… безгорестная и безрадостная игра, когда вопрошаемая бездна молчит и сама не знает, что ей надо» [ 12 ]. Итак, Гераклитово сравнение космоса с играющим ребенком малоутешительно: так же капризно и жестоко, без сострадания, бог может разрушить мир (и разрушает), как ребенок топчет свои песчаные замки [ 13 ]. Энергия сохраняет жизнь и разрушает ее вполне бессознательно. Разные проявления одной и той же энергии живут по одним и тем же законам, но только возникают в разных ситуациях. Так, электрическая проводка во всем доме составляет единую систему. Ток – один и тот же во всех приборах. Но в магнитофоне он производит звук, в телевизоре – образ, в лампочке – свет, в холодильнике – холод, а в кипятильнике – тепло, из вентилятора он гонит воздух, а в пылесос его загоняет. Но зависит ли от воли электричества, как именно оно проявит себя в каждом конкретном приборе? Можем ли мы сказать, что электричество любит греть воду в кипятильнике? Можем ли мы предположить, что однажды электричество скажет себе: «Что это я все замораживаю да замораживаю в этом холодильнике? Дай-ка я здесь попробую сосиски поджарить!»? Можем ли мы представить себе, что электричество сможет однажды свободно и любовно простить ошибшегося электромонтера: «Эх, Петрович!.. По всем законам Ома от тебя сейчас лишь обгоревшие подметки должны остаться. Но уж больно мужик ты хороший, и дома у тебя жена с малыми детьми… Так что отпущу тебя… Ты только в следующий раз будь осторожней. Иди и не греши больше!»? |
|
|
