| «Ответ кирилловских старцев» написан как произведение, принадлежащее коллективному автору. Однако идейное содержание памятника, используемые в нем аргументация и ирония (язвительный вопрос к Иосифу: почему он не последовал примеру епископа Льва Катанского) дают основание думать, что автором «Ответа» был Вассиан Патрикеев. Предположительная датировка «Ответа» – самый конец 1504 г., когда церковный собор, судивший еретиков, уже вынес им приговор, включающий смертные казни, но приговор еще не был приведен в исполнение. Текст «Ответа кирилловских старцев» издается по списку: РНБ, Софийское собр., 1489 второй половины XVI в.; дополнения и исправления сделаны по списку: ГИМ, Синодальное собр., 738 начала XVIII в. Послание старца Иосифа из собственного монастыря, что на Волоке, государю великому князю Василию Ивановичу о юрьевском архимандрите Касьяне и прочих еретиках, о том, что одно и то же – убить ли грешника либо еретика рукою или молитвой: потому как руками разбил скрижали Моисей, Илья-пророк четыреста жрецов заколол, Финеес пронзил родича, когда тот предавался блуду с мадианитянкой, а апостол Петр молитвой низверг Симона-волхва при цезаре Нероне, апостол Павел ослепил молитвой Елиму-волхва, Лев, епископ катанский, связал епитрахилью и сжег Илиодора-волхва, и пока Илиодор не сгорел, не вышел епископ из огня, а другого волхва, Исидора, тот же епископ сжег молитвою при византийском цесаре, – вот из-за каких доводов (что грешника или еретика молитвой ли убить, рукой ли – все одно) просим мы тебя, государя, о том, чтобы без остатка искоренил ты, государь, государским судом своим сорняк скверной ереси. Старцы из Кириллова монастыря, а с ними все заволжские старцы привели на это послание старца Иосифа от божественного Писания обратное – что нераскаявшихся и непокорных еретиков предписано держать в заключении, а покаявшихся и проклявших свое заблуждение еретиков Божья Церковь принимает в распростертые объятия: ради грешников облекся плотью Сын Божий, и пришел он погибших сыскать и спасти. |
| Если доверять этим свидетельствам, то Иосиф дополнил последние слова Просветителя (где говорится о том, как надо поступать с еретиками) сочинением против Нила и Вассиана 237 . Вассиан в своем «ответном слове», резко опровергая положения Иосифа, постоянно ссылается на свои «тетради» – обширное сочинение в защиту заволжских убеждений. Мы дошли до последних годов жизни Иосифа. Слабый телом, престарелый Иосиф не переставал трудиться и писать. В последние годы жизни он написал вступление к уставу и дополнил его преданиями инокам. Отношение Иосифа к великому князю не изменилось. По смерти князя Федора Борисовича Волок вошел в состав великого княжения, и Василий Иванович стал ездить туда на охоту и, без сомнения, заезжал в обитель Иосифа. Влияние Иосифа на великого князя стало известно всем. В одно из житий Иосифа (Саввы Черного) входит как отдельная статья Повесть о князе Юрье, где рассказывается, как Иосиф примирил Дмитровского удельного князя Юрья Ивановича с его державным братом. Прослышав, что великий князь хочет «поимать его», Юрий Иванович пришел к Иосифу и плакал перед ним. Иосиф дал ему совет: преклонить главу перед помазанником Божьим и не противиться брату. На просьбу князя ехать к государю ходатайствовать о нем, Иосиф отвечал: «повери, господине, яко зело ми голова болит, немощно и чрез монастырь прейти». Но когда князь стал горько плакать, то Иосиф, сказано в житии, «забы болезнь свою и поеде сам и князь преди поеде, яко стадий две близ, – и изнеможе главною немощию и возвратися». Князь подумал, что Иосиф не желает помочь ему, но вскоре возвратился в обитель его и просил послать старцев честных: Кассиана Босого и Гону Голову ходатайствовать за него перед братом. Иосиф послал этих старцев в Москву и велел братии молиться за князя Юрья, дабы Бог избавил его от напрасной смерти и укротил междоусобную брань. Князь последовал за старцами, но, не осмелившись въехать в Москву, остановился за пять поприщ. Когда старцы Иосифовы пришли к Василию Ивановичу, то он «яро возрев нань рече: почто приидосте? что дело?» Очевидно он догадался о цели их прибытия. Старец Кассиан на это возразил ему: «не тако подобает державному, не уведев от посланных речей, яро вопрошати, но подобает державному преже с кротостию и смирением уведети от уст глаголемая, и аще будем достойны вины по делам нашим и тогда мы пред тобою». «И князь великий, востав и мало осклабився, рече: простите, старцы, яко поглумихся. И снемь царский венец поклонися и вопроси о здравии отца Иосифа. Они же отвещаша подобающая и изрекоша, о немь же прислани, вся потонку». |
| Главным различием между двумя святыми было то, как они относились к деньгам, землям и драгоценностям, которые богатые люди жертвовали монастырям. Иосиф Волоцкий считал, что монастыри должны эти средства тратить на помощь людям. Преподобный Нил считал, что всякое богатство отравляет духовную жизнь монаха. Помогать ближним он должен любовью и молитвой, а не деньгами. Святые Нил и Иосиф были несогласны еще в одном, очень важном в то время вопросе. В Новгороде и в Москве появилось ученье, которое называлось «ересью жидовствующих». Эта ересь отрицала Святую Троицу, отрицала Таинства, не признавала священников и епископов и верила в черную магию – волшебство. И Нил, и Иосиф в своих писаниях объясняли ложность этого учения, но Иосиф стоял за строгие наказания и казнь еретиков, а Нил считал, что их надо убеждать кротко и кающихся еретиков прощать. В скитах, основанных Нилом, даже прятались от преследований некоторые из еретиков. Иосиф считал, что Церковь должна помогать государю править страной и наводить порядок, а преподобный Нил верил, что уходящие от мира монахи не должны принимать участия в мирских делах. В 1503 году был созван церковный Собор, который встал на сторону Иосифа и осудил мнение Нила и его учеников, которых называли «заволжскими старцами». Московская церковная жизнь пошла путем «иосифлян». Но учение преподобного Нила и любовь к нему продолжали жить в русской Церкви. Когда через триста лет после реформ Петра Великого начался упадок монашеской жизни, явились подвижники, которые вспомнили советы преподобного Нила о духовной жизни. Первым из них был старец Паисий Величковский , а его примеру последовали старцы знаменитой Оптиной Пустыни. В этот монастырь стекались тысячи людей, и «старцы» принимали их и давали им мудрые и кроткие советы и духовную помощь. И святитель Тихон Задонский , и преподобный Серафим Саровский тоже жили и учили в духе преподобного Нила Сорского . Можно сказать, что святость и учение преподобного Нила Сорского принесли богатые плоды в жизни русской Церкви. Святая праведная Иулиания Лазаревская |
| На самом же деле Леонтьев не хотел ни того, ни другого, ни страдания, ни насилия. Если была бы его вольная воля – он разводил бы розы в восточном саду и курил бы там наргиле в обществе паши, говорящего по-французски; скакал бы по горам с разбойными албанскими беями или с кротким красавцем-болгарином Велико; читал бы стихи или рассуждал бы о Фламмарионе, о сродстве душ с милой и хитрой Машей Антониади; или же – играл бы с детьми души – с дерзкими, веселыми, но и ласковыми иногда тигрятами-Карцовыми; наконец, выстаивал бы позднюю обедню в домовой церкви или раннюю – в суровой Оптиной Пустыни, осененной мачтовыми соснами. Вот чем Леонтьев восхищался и что сумел изобразить в своей поэме жизни – в пережитых им моментах счастья (т. е. экзистенциально-напряженно). Однако стареющий Константин Николаевич хотел растянуть блаженство до бесконечности, хотел его подморозить в холодильнике реакции. Но разве счастье-блаженство – это сибирские пельмени, закапываемые в снег, или архаические мамонты, сохранившиеся в древних ледниках? Леонтьев и сам понимал, что остановить время невозможно и, может быть, даже знал, что это и не нужно. Именно поэтому он усиливал в себе страх Божий, чтобы, распростившись с земной жизнью, спасти хотя бы одну только душу! Но души без тела он не любил, не мог любить. Символ веры он, конечно, знал наизусть и не мог не помнить этого обетования: Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века, т. е. воскресения во плоти; но эта тайна ему не открылась. Как и очень многим другим – в Бога ему легче было верить, чем в бессмертие, в воскресение. Оптинские старцы Оптина Пустынь (Калужской губернии) существовала еще в XVI веке, но прославилась гораздо позднее, с первой половины XIX века. Именно здесь утвердилось старчество. Первые старцы были учениками отца Паисия Величковского (1722–1794). Некоторое время о. Паисий прожил на Афоне, где приобщился мистическому опыту Византии, а потом переселился в Молдавию и там много занимался переводческой деятельностью. Он и его многочисленные ученики в России возобновляют прерванную было традицию Св. Нила Сорского и заволжских старцев (о. Г. Флоровский ). Но вместе с тем было немало новизны в этом духовном движении прошлого века. Центром старчества становится Оптина Пустынь. Первым выдающимся старцем был отец Леонид (из купеческого рода Наголкиных, скончался в 1842 г.). Второй великий старец – о. Макарий (из дворян Ивановых, 1788–1860) много занимался переводами. В сотрудничестве с другими монахами он перевел книги Максима Исповедника , Исаака Сирина , Иоанна Лествичника , Симеона Нового Богослова и других. Со старцем Макарием постоянно общались и помогали ему славянофилы – братья Киреевские. У него бывали Гоголь, С. П. Шевырев, Т. И. Филиппов. |
| Церковная история 5,32). С другой стороны, по иным случаям он говорил, что «непозволительно христианам ниспровергать заблуждения принуждением и насилием. Потому ни один царь из принявших учение Христа не издавал указов против язычников» . «Человека нельзя ни силою влечь, ни страхом принуждать, но должно убеждением опять приводить к истине, от которой он раньше отпал» . «И еретика убивать не должно, иначе это даст повод к непримиримой войне во вселенной» (На Матфея 46,1). «Сегодня мы вступаем в ратоборство с еретиками, но наша война не из живых делает мертвыми, а из мертвых — живыми. Я гоню не делом, а преследую словом, не еретика, а ересь, не человека, но заблуждение ненавижу. Мне привычно терпеть преследование, а не преследовать, быть гонимым, а не гнать. Так и Христос побеждал, не распиная, а распятый» . Златоуст как бы от имени Христа говорит об апостолах — «Я мог сделать вас страшнее львов…» (На Матфея 33, 2), но оставил в человеческой немощи, чтобы дать место и апостольскому человеческому подвигу, «обрекая их на злострадания, а злодействовать попуская другим» (На Матфея 33, 2). «Вы должны идти против волков, и не просто против волков, но и посреди волков. Итак, устыдимся поступать вопреки заповеди Христовой и нападать на врагов как волки. Доколе мы будем овцами, дотоле будем побеждать. Если же будем волками — будем побеждены, потому что отступит от нас помощь Пастыря: Он пасет не волков, а овец» (На Матфея 33,1). Если бы Златоуст остался верен этим своим великим словам и осудил это зверство, если бы установил ежегодный покаянный пост в воспоминание трагедии 12 июля 400 года — последующая история Церкви могла бы стать совсем иной… «Старцы из Кириллова монастыря, а с ними все заволжские старцы привели на это послание старца Иосифа от Божественного Писания обратное — что нераскаявшихся и непокорных еретиков предписано держать в заключении, а покаявшихся и проклявших свое заблуждение еретиков Божья церковь принимает в распростертые объятия: ради грешников облекся плотью Сын Божий, и пришел Он погибших сыскать и спасти. |
| Пр. Иосиф, видный по внешности, необыкновенно начитанный и красноречивый, имел сильное влияние на иноков и мирян всех сословий. Отличался он широкой общественною деятельностью. На иноков он возложил попечение о бедных и больных, для которых устроил особый дом. Князей и бояр он убеждал быть милостивыми к бедным, снисходительными к рабам и иметь любовь ко всем. Он считал монашество совершеннейшим классом верующих, которому надлежит стоять во главе всей церковной жизни, быть рассадником церковных властей. Поэтому он хотел сосредоточить в монастырях все церковное образование и лучшия силы Церкви. Для этого он требовал для монастырей соответствующего внешнего возвышения, увеличения их богатств. Без вотчин, говорил он, не будет в монастырях учительных старцев. «И аще не будет честных старцев, отколе взяти на митрополию или архиепископа или епископа и на всякие честные власти? А коли не будет честных старцев и благородных, ино вере будет поколебание». Пр. Иосиф преставился 9 сент. 1515 г. Ученики и почитатели пр. Иосифа и его общежительного устава составили в монашестве особое течение, т. н. иосифлян. Им противостояли почитатели пр. Нила, т. н. заволжские старцы (преимущественно старцы небольших белозерских и вологодских безвотчинных монастырей). Об их спорах о владении недвижимыми имуществовами речь будет дальше. В это время прославились святые: Постриженник Крыпецкого мон., пр. Нил Столбенский († 1554) на небольшом острове Столобном на Селигамском озере, вблизи Осташкова. Он выкопал пещеру, устроил в ней келью и часовню. 27 лет провел он в молитвенном уединении для спасения своего и тех, кто прибегал к его помощи. Пр. Никандр Псковский († 1581), тоже постриженник Крыпецкого мон., подвизался в пустыни между Псковом и Порховом, обладая даром прозорливости и чудотворения. Пр. Тихон Медынский или Калужский († 1492), отличавшийся особым аскетизмом, в юности устроивший себе около г. Медыни, Калужской губернии, жилище в дупле большого дуба, питавшийся некоторое время одной травой, потом основавший Успенский мон. |
| В монастыре Симона Петра на Афоне многие встречавшие меня говорили, что читают книгу «Несвятые святые». В Греции за короткий срок были изданы два ее тиража. Но в афонской обители ситуация особая. У них нет собственных книг, они все берут в библиотеке. Но поскольку, к моей радости и удивлению, довольно многие захотели прочесть эту книжку, они на ксерокопии ее размножали, раздавали. И отец Макарий, когда мне об этом рассказывал, так и назвал происходившее — «самиздат». Оказывается, это русское слово известно в Греции. С удивлением услышал, что и монахини в женских монастырях Греции за трапезой вслух читают эту книжку. Конечно, интерес такой объясняется и тем, что они нечто новое для себя открыли в нашей жизни. Так же, как мы что-то новое открываем, читая простые незамысловатые жизнеописания греческих подвижников. — Старцы — уходящая натура? Меня спрашивают: историческая моя книга или современная? Ушло то, что я описываю, или как-то видоизменилось? Конечно, не ушло. Это тот же самый мир Церкви, живущей вместе со Христом, который вчера, и днесь, и во веки тот же, как писал апостол Павел. Что-то меняется, но сущность неизменна. Для этого книжка и была написана, чтобы еще раз напомнить об этом мире, который сейчас и здесь рядом с нами. Ведь жизнь церковная — это не предание седой старины, а наша реальная сегодняшняя жизнь. Чудо, которое продолжается. И оно доступно всем. Чудеса происходят с каждым из нас. Мы просто иногда не видим их со стороны. Сами себя не видим. А старцы — не только уходящая натура. Но и приходящая вновь. Старчество — как феномен — путешествует по миру. Когда-то оно было в заволжских пустынях, потом в Брянских лесах, в Оптиной пустыни, в Даниловом монастыре, в Псково-Печерском… Потом где-то еще объявится. Когда, какими людьми — мы сами не знаем. Но старчество — это вот такой удивительный странник в Русской Церкви. Есть настоящие старцы и сегодня. 5 фактов о книге отца Тихона Валерий Коновалов Календарь ← 10 апреля 2024 г. (28 марта ст.ст.) среда Прп. Илариона Нового, игумена Пеликитского (ок. 754). Прп. Стефана чудотворца, исп., игумена Триглийского (ок. 815). |
| С Федотовым связано важное уточнение этого понятия, делающее возможным его научное использование: Святая Русь – это не народ, тем более не государство, это выдающиеся по своим религиозным качествам люди, святые Руси. Федотов отмечает определенную динамику древнерусской святости: он рассматривает этот феномен как духовный процесс, имеющий восходящую стадию, расцвет (XV век, названный Федотовым “золотым веком русской святости”) и упадок (приходящийся главным образом на XVII-XVIII вв.). У истоков XV в., который “проходит под знаком мистической жизни”, стоит прп. Сергий Радонежский. С его именем связан новый тип монашества – святые покидают пригородные монастыри и уходят в леса. Заволжские старцы XV-XVI вв. сохранили в первозданной чистоте заветы Сергия – нестяжательство (отказ не только от личной, но и от монастырской собственности), смиренную кротость, любовь, уединение, богомыслие. Важнейшее значения для истории русской духовной культуры Федотов придавал“трагедии русской святости”, как он определил победу надзаволжским несятжательством иосифлянского направления в монашестве. Сопоставляя в соответствии с традицией науки 2-й пол. XIX – нач. XX в. духовные направления преподобных Нила Сорского и Иосифа Волоцкого , историк отмечает, что в их взаимоотношениях “начала духовной свободы и мистической жизни противостоят социальной организации и уставному благочестию” 27 . Федотову принадлежит интересное наблюдение, что торжество иосифлянства было предопределено общностью его идеала внешней духовной дисциплины с делом национально-государственного строительства во главе с Москвой, требовавшим напряжения и подчинения верховной власти всех социальных сил, в том числе и Церкви. Победа иосифлян привела в конечном итоге не только к закреплению зависимости Церкви от государства, но и к “окостенению духовной жизни”. В религиозной жизни Руси утверждается “религия освященной материи”, ритуализм, что во многом определило характер духовной культуры XVII в. и старообрядческий раскол. Иссякание нестяжательского потока русской религиозности привело к “обмелению” святости. “Великая нить, ведущая от преподобного Сергия”, по мнению Федотова, была порвана.Роковой гранью историк считает середину XVI в. (разгром заволжских скитов): “Василий III и даже Иван Грозный имели возможность беседовать со святыми. Для благочестивого Алексея Михайловича оставалось только паломничать к ихгробницам” 28 . Возрождение этого духовного направления в виде “старчества” (прп. Серафим Саровский , оптинские старцы) произошло только в XIX в. Особая тема в научном творчестве Г. П. Федотова – народная религиозность. Ее изучению посвящена монография “Стихи духовные” написанные на ее основе статьи и соответствующие разделы в “Русской религиозности”. Федотоваможно с полным на то основанием назвать одним из первооткрывателей темы религиозности низших слоев средневекового общества в нашей науке и одним из первых затронувших эту проблематику в науке мировой 29 . |
| По условиям тогдашнего времени, Нилу Сорскому и Паисию Ярославову пришлось выступить и в роли общественных деятелей – членов церковных соборов; но и здесь они остались верны своему высокому призванию и гуманным идеалам христианства: справедливо, кажется, проф. Павлов, а за ним и А. С. Архангельский 687 считают Нила и Паисия в числе тех членов собора 1490 г., опираясь на поддержку которых, митр. Зосима высказался против применения смертной казни к «жидовствующим»: «занеже мы от Бога не поставлены на смерть осуждати, но грешныя обращати к покаянию». На соборе 1503 г, где присутствовали Паисий Ярославов, Нил Сорский , Вассиан Патрикеев и другие белозерские старцы, Нил Сорский проявил много гражданского мужества, подняв важный вопрос о монастырском землевладении: «и нача старец Нил глаголати, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы черньцы по пустыням, а кормили бы ся рукоделием. А с ним пустынники белозерские». Этот шаг поставил школу Нила Сорского в решительно оппозиционное положение к господствующим официально-иосифлянским воззрениям тогдашнего духовенства и повел к полемике, которая тянулась довольно долго, перейдя из области литературы в жизнь, где иосифляне были сильнее своих противников и могли создавать для последних такое положение, в каком очутился, напр., Артемий в Троицком монастыре и на суде. Необходимо отметить также и то, что заволжские старцы невольно сближались с «возникшей партией протеста»: 688 это сближение вызывалось, главным образом, оппозицией иосифлянам; но были пункты сближения, где «еретики» ушли дальше заволжских старцев, стоявших в несогласии с официальными воззрениями (напр., по вопросу о монашестве). Это давало возможность неправильного истолкования идей заволжских старцев, что и имело иногда место (напр., в процессе Артемия), хотя по существу своему воззрения преп. Нила Сорского были выше всяких упреков, и к ним, более чем к другим каким-либо, можно было применить название строго-православных. Таким образом, в XVI веке замечаем три направления, стоящие во многих пунктах в разладе друг с другом. |
| Нет сомнения, что все эти лопари, которые сами просили себе священников и крещения, уже были подготовлены к тому и еще прежде слышали евангельскую проповедь. От кого же они могли слышать ее? Всего скорее, от иноков Соловецкого монастыря. Монастырь Соловецкий имел много вотчин во всем поморском прибрежье между поселениями корелов и лопарей. При вотчинах находились дворы, в которых жили обыкновенно монастырские старцы для заведования промыслами и угодьями . Эти-то старцы при постоянных сношениях с дикарями могли мало-помалу знакомить их с христианскими верованиями и располагать к принятию крещения. Но, кроме того, известны и по именам два достопамятные инока, которые действительно потрудились в деле просвещения святою верою жителей Лапландии,— это были Феодорит и Трифон. Феодорит родился в Ростове, на тринадцатом году удалился из дому родительского в Соловецкий монастырь, а на четырнадцатом принял там пострижение в монашество . Через пятнадцать лет, проведенных под руководством опытного старца Зосимы, рукоположен в иеродиакона и вскоре, за благословением его, отправился к преподобному Александру Свирскому в его обитель, обходил все заволжские монастыри, прожил около двух лет в Кирилло-Белозерском монастыре и около четырех в тамошней пустыни вместе с другими подвижниками и, между ними, с Порфирием, прежде бывшим игуменом Сергиевой лавры. Это могло быть не прежде как в 1525–1529 гг., потому что игуменство Порфирия в лавре кончилось в 1524 г. Возвратившись на Соловки по письму своего старца, уже приближавшегося к смерти, и вскоре отдав ему последний долг, Феодорит удалился рекою Колою в страну диких лопарей, взошел на высокие горы и поселился в пустынных, непроходимых лесах. Там встретил он другого пустынника, по имени Митрофана, и провел с ним в совершенном уединении около двенадцати лет, питаясь суровыми зелиями и кореньями. Потом около 1540 г. оба они отправились в Новгород, где Феодорит удостоился получить сан иеромонаха от архиепископа Макария и два года был его духовником, может быть, пока Макарий не был возведен на митрополию (в 1542 г.) . |
|
|
